Боги великой пустоты. Книга 2. Безумие (СИ)

Глава 19 Берт V

Река, извиваясь, бежала вдоль лесистых, кряжистых гор. Берт, Малой и Фалька уже две недели двигались на север, пробираясь по прибрежным скалам, которые горбатыми валунами сползали к самой воде. Уже давно путники не встречали деревень — места тут были дикие, безлюдные.

Так и шли: с одной стороны — река, с другой — горные склоны.

Сегодня утром Берт, только проснувшись, отправился на ближайшую возвышенность, желая осмотреться. По каменистому косогору, поросшему низеньким кустарником, едва держащимся корнями за тонкий слой почвы, взобрался на холм, который уступами обрывалась вниз, к воде. Вдали, на противоположном берегу, Берт заметил деревню, а ещё дальше, в излучине реки — город. Увиденное взволновало молодого охотника: после долгих недель скитаний, наконец, предстояла встреча с людьми, и было не ясно, что от неё ждать. Берт тут же поспешил сообщить новости своим спутникам.

Малой и Фалька сидели у костра: девушка жарила мясо кролика, а паренёк жался ближе к огню, стараясь как можно плотнее запахнуть поношенный плащ. Малой был бледен и постоянно кашлял — уже четвёртый день он чувствовал недомогание. Ненастное лето подрывало здоровье моросящими дождями и холодным ветром, добавляя путникам новых тягот. Лишь недавно солнце снова начало пригревать, и погода после двухнедельной депрессии вернулась в нормальное состояние. Берт тоже простудился: болело горло, а нос постоянно был заложен, но молодой охотник не давал себе послаблений, хоть и склонялся к мысли найти укромное сухое местечко и отдохнуть несколько дней.

Берт присел у огня.

— Я видел город, — сказал он, — милях в десяти отсюда, может, меньше.

— Мы уже вышли из катувелланских земель? — пробормотал Малой осипшим голосом и тут же разразился кашлем.

— Хрен знает, — Берт задумчиво покрутил в руках ветку, сломал ей и бросил в огонь, — надо сходить, разведать.

— Тогда пошли.

— Нет. Ты с Фалькой остаёшься. Это опасно, а тебе нужен покой. Подберёмся поближе, найдём, где вас спрятать, а дальше — я сам.

Малой осуждающе посмотрел на Берта, но возражать не стал: после того спора, когда Берт не разрешил ему вступить в схватку с бандитами, пацан присмирел и больше не посягал на авторитет старшего.

— А что, если с тобой что-то случится? — забеспокоилась Фалька.

— Лучше со мной, чем со всеми, — вздохнул Берт.

Перекусив, они собрали вещи и двинулись вдоль реки. Найденное в бандитском схроне золото отягощало котомки. Его вес уже давно не казался приятным, особенно Малому, которого мучили слабость и ломота в ногах и спине. Не раз молодых людей посещала мысль припрятать где-нибудь добычу, и дальше идти без неё, но сделать это так и не решились.

Заметив на полпути расщелину, из которой вытекал ручей, Берт решил, что тут отличное место для стоянки. Пробравшись через кустарник, компания оказалась возле отвесных скал.

— Ждите меня до завтрашнего полудня, а потом уходите, — велел Берт Малому и Фальке и отправился один в сторону города.

Идти пришлось долго: валуны и заросли преграждали путь, Берт то карабкался по склонам наверх, то аккуратно слезал вниз, стараясь не подвернуть ногу. Солнце уже катилось к горизонту, когда он очутился на старом мощёном тракте, который спускалась серпантином с гор, и по высокому каменному мосту устремлялась к городу на противоположной стороне реки. Берт с любопытством рассматривал местами потрескавшиеся и выщербленные булыжники дорожного покрытия. Прежде он не видел ничего подобного.

Мимо прогрохотала телега, запряжённая быком и гружёная тяжёлыми мешками, на облучке сидел высокий, худой человек в плаще с капюшоном. Берту показалась странной нескладная фигура мужчины, а когда тот обернулся, молодой охотник в ужасе попятился назад: вытянутое лицо возничего с острыми скулами и длинной чёрной бородой было серо, как пепел, а зрачки пылали ярко жёлтым огнём.

Берт много слышал о тёмных, но никогда не видел их в живую. Это они преследовали его по пути в Блэкхилл, это они разорили шахту и сожгли пограничный форт, а теперь один из них находился совсем близко, в паре шагов. Зловещая наружность существа привела парня в ужас: перед ним предстал демон, вырвавшийся из преисподней.

Телега укатила в сторону города, а Берт ещё долго стоял, не решаясь идти дальше. Мысль о том, что в землях этих хозяйничают тёмные, пугала до дрожи в ногах. Пересилив себя, Берт всё же направился к мосту, и успокоился только когда встретил обычных людей, мирно бредущих по своим делам.

Чем ближе он подходил к мосту, тем чаще попадались дома. Срубленные из брёвен избы были довольно длинными, а из крыш их торчали трубы дымоходов — такой конструкции Берт никогда прежде не встречал. Вокруг домов суетилось много народу: бегали дети, мужчины разделывали туши животных, женщины плели корзины или пряли шерсть. Было похоже, что в одном таком жилище обитал целый клан из нескольких семей.

Берт попытался расспросить местных, но прохожие говорили на непонятном наречии. Только одни пожилой мужчина, встреченный на мосту, владел катувелланским и объяснил молодому охотнику, что город сей зовётся Дрёвишем, и он не принадлежит «южным лордам».

— Если хош поесть и переночевать, — сказал старик, — то к банщику обратись, у него — и таверна, и гостевой дом, и даже… хе-хе, нескольких шлюх держит, есть там бабы вполне себе ничего, хотя … В общем, колтыхай прямо туды — не прогадаешь.

Перейдя мост, Берт оказался у деревянных стен города, с которых равнодушно взирали на прохожих солдаты. Берт имел при себе фальшион и лук с полным колчаном стрел и поначалу опасался, что его остановят, но вооружённые люди тут встречались часто, а потому Берт тоже не вызвал подозрений у стражников.

Одного он спросил, как пройти к гостинице — солдат указал в сторону центральной площади.

Идя по городу, Берт с любопытством рассматривал лавки торговцев и мастеровых. То там, то тут звенели наковальни, пробиваясь сквозь гам голосов, а в нос бил запах помоев, реки которых текли прямо под деревянными настилами на узких улочках, полных народу. Тут всё было в диковинку. Берт видел город только раз в жизни, да и то проездом, когда его везли в темницу, сейчас же он мог не торопиться и хорошенько оглядеться вокруг. От Нортбриджа Дрёвиш отличался сильно: он был меньше, беднее и почти не имел каменных построек, но, не смотря на это, всё равно произвёл впечатление на молодого охотника. Поначалу Берт пугался, замечая среди человеческих лиц серые физиономии с жёлтыми глазами, но скоро привык.

Часть главной площади занимал рынок, а часть — лобное место. За рынком возвышались стены внутренней крепости, за которыми виднелись каменные дома знати. Гостиницу Берт тоже нашёл без труда: длинный двухэтажный дом с пристройками расположился прямо возле рынка и на фоне остальных зданий выделялся своими габаритами. Над входом поскрипывала вывеска, рассказывающая о тех прелестях, которые здесь может найти усталый путник.

Банщик — бородатый человек, напоминающий своими формами пивной бочонок, — был весел и дружелюбен, и сразу вызвал к себе расположение. На почти чистом катувелланском он добродушно поприветствовал молодого охотника, спросил, что тот желает, усадил за стол. Ароматный дым наполнял тёмное помещение, и от запаха баранины, которая жарилась тут же, на вертеле, у Берта потекли слюнки.

Навернув капустный суп и кусок сочащейся жиром баранины с поджаристой коркой, Берт почувствовал, как по телу расползается приятная теплота. Уходить не хотелось, и он принялся расспрашивать хозяина об этом месте.

— Катувелланские земли начинаются в трёх днях пути отсюда, — сказал банщик, присаживаясь напротив, — а тут у нас свободный торговый город. Если тебе надо к великому озеру, то иди до крепости Лауттвара — она в десяти днях пути отсюда. А ты откуда, собственно? Никак беглый? — банщик улыбчиво прищурился.

— Как догадался? — спросил Берт.

— По глазам вижу. Да по повязке на лбу. Клеймо, прячешь, да? Знаешь, сколько я вас перевидал? Вон, мой помощник — из бывших рабов. Бежал от хозяина, а я его к себе пристроил. Тут всё равно, откуда ты: будь хоть каторжник, хоть сам демон из преисподней, главное, чтоб произвол не вздумал чинить — с этим у нас строго. А ты чем намереваешься заняться? Может, умеешь чего?

— Я охотиться могу.

— Вижу. Лук-то у тебя больно хороший, боевой. Ну да ладно, не моё это дело. Скажу тебе так: охотников тут, что сорняков в поле: каждый второй охотой промышляет, а там на севере — и подавно. Сложно устроиться. Хотя, если шкуры дубить умеешь, то может, и пойдут дела. Наши и с катувелланцами торгуют, и с тёмными. Ежели ремеслу обучен, то заработаешь, ежели нет — толку мало. Но, кто знает, глядишь и подмастерьем устроишься у кожевника или горшечника. Город-то, наш, скажу тебе, не велик. Лауттвара поболее будет, там и порт есть — рабов туда свозят. Вот там жизнь кипит — не то, что у нас.

День клонился к вечеру, и Берт решил вернуться к своим и всё рассказать. Город как раз подходил, чтобы три бегых каторжника могли тут обосноваться. Берт развязал котомку и, вытащив оттуда золотую монету, положил на стол. Банщик, присвистнул и с подозрением посмотрел на деньгу, взял, попробовал на зуб и, убедившись, что монета не фальшивая, кинул в кошель.

— Может, ещё, чего надо? — поинтересовался он. — У меня и помыться можно с дороги, и переночевать, и девочки есть. А? Нет, не хочешь? Вообще, коли есть золото, тут, в городе, можно хорошо развернуться. Ты, вроде, парень с головой, я вижу. Наверное, планы есть какие, куда деньги вложить? Если нужно, могу кое-что посоветовать: я тут всех дельцов знаю, с кем надо — сведу. Это… большую сумму-то планируешь в дело пустить?

— В какое дело? — не понял Берт.

— Ну там, мастерскую ли завести или промысел какой организовать. Может, торговый каравана снарядить хочешь? Одному, конечно, потянуть сложно, но вот ежели в долю войти, то попроще будет.

Берт впал в ступор. Вещи, о которых вёл речь банщик, были в новинку деревенскому парню.

— Ещё не знаю, — растерянно произнёс Берт, — надо подумать. Почти триста золотых есть, и кое-какие украшения. Что посоветуешь?

На устах толстяка заиграла лёгкая улыбка, но Берт и значения ей не предал.

— Средства надо вложить по уму, а то просадишь на выпивку и девок. Знаю я вас, молодёжь. Только ты смотри, будь осторожнее: произвола у нас в городе, нет, но обведут вокруг пальца запросто. Не каждому можно доверить такую сумму, понимаешь? Очень удачно, что ты у меня оказался, а то нарвался бы на какого пройдоху — ищи-свищи потом своё золото. Банщик Мёрд плохого не посоветует. У кого угодно спроси — любой подтвердит. Родственник у меня есть — купец, да и вообще, толковый парень. Вот с ним дела вести можно. А хочешь, завтра утром сразу же вас и познакомлю? У меня и переночуй за умеренную плату.

— Меня друзья ждут на том берегу, — сказал Берт, — но спасибо тебе. Завтра приду обязательно.

— Не, не, отказа не принимаю. Ни в коем случае! Друзья твои не убегут, а мотаться туда-сюда на ночь глядя — мало удовольствия. Нечего там делать. Раз уж заявился в гости, так будь уверен, Мёрд о тебе позаботится, доброго путника вон не выставит.

Берта раздирали сомнения. Казалось, нехорошо бросить приятелей в скальной расщелине, а самому дрыхнуть в тепле и уюте, но он так устал от скитаний, что язык не повернулся отказаться добродушному банщику с его заманчивыми речами. Берт успокоил себя тем, что Малой и Фалька до полудня никуда не денутся, и он к ним явится не с пустыми руками, а с готовой идеей, куда вложить деньги.

Мёрд отвёл гостя в отдельную комнату на втором этаже и оставил наедине с собой. Стоило Берту плюхнуться на мягкий тряпичный матрас, как мысли его тут же погрузились в сладкие грёзы о богатстве, которое его ждало в будущем, и о новой жизни. Всё оказалось проще, чем он предполагал. Под успокаивающий аккомпанемент радужных надежд Берт уснул.

***

Сквозь сон грянул грубый окрик: «Подъём». Повинуясь, Берт хотел встать, но вспомнил, что уже давно не на руднике, и надзирателей рядом нет. Однако удар в бок заставил мигом вскочить с кровати. Берт растерянно озирался, а на него со всех сторон глядели грозные лица, казавшиеся зловещими в свете фонаря, который держал ехидно ухмыляющийся банщик.

— Вам чего? — испуганно пробормотал Берт, глядя на Мёрда в надежде, что тот уладит недоразумение.

— Да так, кое-чего хотим узнать, — ответил банщик.

Два здоровенных детины схватили Берта за руки и, как тот был в одной нижней одежде, так его и потащили вниз, в погреб.

— Чего надо? Отпустите! Я ничего не сделал! — испуганно кричал Берт, но на вопли никто не обращал внимания.

Его швырнули на холодный земляной пол.

— Не знаю, не знаю… — покачал головой воинственного вида незнакомец, подпоясанный мечом и одетый в дорогую сатиновую рубаху с узором. — Вот и хотелось бы выяснить. Мой родственник донёс, что ты золотом у нас светишь. Откуда взял столько денег? Не вор ли случаем? Что за друзья у тебя? Сколько их?

Берт соображал с трудом; подумал, если расскажет правду — отпустят. Верно, этот воин и был тем богатым родственником, встречу с которым обещал Мёрд. Банщик тоже спустился вниз и всё так же с ухмылкой смотрел на парня, что отполз к стене и недоумевающее таращился на всех.

— Нашёл, — проговорил Берт, — мы остановились в заброшенной деревне, там увидел, как разбойники прячут сундук. Вот и… взяли. Мы втроём бежали с рудника, друзья меня за городом ждут.

— Хорош сказки рассказывать, — пригрозил богатый незнакомец. — Понимаешь, в чём дело: две недели назад мой человек возвращался с выручкой из Вестмаунта, его по дороге кто-то грабанул, да череп раскроил. А теперь ты такой заявляешься и начинаешь светить золотом. Ну я-то вижу, что не своим трудом заработал. Откуда оно у беглого каторжника?

До Берта начал доходить смысл сказанного, и тут он испугался по-настоящему. Его обвиняли в убийстве и грабеже, и вовсе не собирались отпускать.

— Я правду говорю, — в ужасе пролепетал Берт, — Клянусь Всевидящим! Я никого не убивал. Я даже место могу показать. Это как раз две недели назад случилось. Заброшенная деревня на берегу, там схрон: оружие есть, одежда всякая и вот… деньги были. Я бы не нашёл бы ни за что в жизни, а ночью подсмотрел, как они на лодке приплыли и сундук спрятали. Ну мы и забрали, сколько могли.

— Конечно, покажешь. А вас, выходит, целая банда?

— Да нет же! Мы простые путники, другие даже стрелять не умеют. Один — парнишка пятнадцати лет, вторая — девушка. Мы не бандиты, прошу, поверьте!

— Может, правду говорит? — тихо спросил банщик, отведя в сторону своего родственника. — Дурачина же деревенский. Ну кого он ограбить могёт?

— Чтобы грабить, ума не надо. Думал, с рук сойдёт, вот и припёрся сюда.

— Не-а, — покачал головой Мёрд, — я их насквозь вижу. Этот — трус и бестолочь. Либо всё действительно было, как он рассказывает, либо его послали на разведку, чтобы он тут дурачка корчил. Вот только он все деньги с собой приволок — видать, и правда, бестолочь.

— Ну? — спросил богатый незнакомец. — Веди к своим друзьям.

И тут Берта словно молнией ударило. «Вести к друзьям? — ужаснулся он. — Нет, только не это!» Он понял, что снова подставил своих спутников, и вместо того, чтобы защитить, сдал их с потрохами злодеям, которые и до нитки оберут и неизвестно, что потом с ними сделают. «Какой же я дурак! — досадовал Берт. — Развесил уши и первому встречному всё выложил!»

— Я не поведу вас к ним, — сказал он, твёрдо решив, что не выдаст место стоянки. Завтра в полдень Малой и Фалька уйдут, и с ними всё будет хорошо, а пока… Берт приготовился к самому худшему.

— Поведёшь, — невозмутимо ответил родственник Мёрда.

— Нет, не поведу.

— Хорошо. Тогда расскажешь, где они.

— Не расскажу вам ничего. Я не дам причинить зло моим друзьям.

— Никто ничего им не сделает, я просто заберу своё, — незнакомец упёр руки в бока и давил взглядом молодого человека.

— Не верю! Я ему поверил, — Берт кивнул на Мёрда, — а он вот, что сделал. И ты такой же.

— Ну и баран же ты, это в твоих же интересах, — настаивать незнакомец, — думаешь, я не умею из людей информацию выбивать? Говори по-хорошему.

— Нет, — тихо произнёс Берт. Следовало защитить Фальку и Малого любой ценой. Они ни в чём не виноваты.

И тогда два верзилы схватили Берта под руки, а третий размял кулаки. И началось… Удары сыпались один за другим: по лицу, в живот, в грудь. Берт задыхался и отплёвывался от крови, выл и кричал, а его продолжали мутузить. Время от времени перед взором возникало лицо богатого незнакомца, и один и тот же вопрос звучал в ушах:

— Где?

Невыносимо жалили каменные кулаки, плыли стены в кровавой пелене, свет фонаря железным заревом бил по глазам. Жгучий ком нервов, в которое превратилось тело, требовал рассказать всё. Но сознание сопротивлялось.

— Упёртый, собака, — произнёс кто-то.

— Да он уже ничего не понимает, — прозвучал другой голос.

— Ладно, пёс с ним, где он говорил, его дружки? На том берегу? Сами найдём. Там горы — мало где спрячешься.

— Нет, не надо… — прошептал Берт, выплёвывая кровавые сгустки вместе с зубами, но сильный удар в голову отправил его в забытье.

***

Когда он открыл глаза, была ночь. С обеих сторон скалы безучастными стенами поднимались к небу, где тусклым огрызком висла луна. Берт лежал на куче из чего-то твёрдого. Он приподнялся, сел и увидел человека, который тенью возник в кромешной тишине ненасытного ущелья.

— Где я? — спросил Берт.

— Там, где должен быть.

— А ты кто?

— Никто.

Голос был знакомый. Ну конечно, опять он! Тот, за кем Берт гнался когда-то по вечному лесу. Гнался всю свою жизнь. Одди стоял перед ним.

— Ты что тут делаешь? — изумился Берт.

— То же, что и ты.

— А я что делаю?

— Существуешь. Пока что…

— Я… Я снова всех подвёл, — произнёс Берт, вспомнив, что произошло.

— Верно, ты это сделал. Опять.

— Я ничтожество, я — дурак, — сокрушался Берт.

— Полное ничтожество.

— Проклятье! Не говори так.

— Я лишь соглашаюсь — говоришь ты.

— Да мало ли что! Когда ты соглашаешься, мне становится только хуже.

— Почему? Разве тебе есть дело до слов того, кого ты проклял?

— Я не знаю… Не знаю, — Берт схватился за голову. — Дерьмо! Зачем ты задаёшь мне вопросы? Я не могу ничего понять.

Вдруг Берт встрепенулся, вспомнив важную вещь:

— Погодь! Они ещё там, я должен их предупредить.

Он вскочил, но тут же споткнулся и упал, пальцы нащупали чьё-то лицо, потом — руку, ногу, затвердевшее туловище… Берт понял, что лежит на горе из мёртвых тел. Тела начали шевелиться.

— Осторожнее, — произнёс другой знакомый голос, — под ноги смотри.

Берт в ужасе отпрянул: перед ним стоял здоровяк Эд.

— Ты… Ты же умер! — Берт снова обернулся к Одди.

— Да, случается иногда такое, — привычно ухмылялся Эд.

— Но я должен предупредить, — Берт снова поднялся, но бросив взгляд под ноги, увидел вытянутую землистую физиономию.

— Что, легко было товарища сжигать? — это был Ман, — А ну отойди, дурень, ты на мне стоишь.

— Вы умерли! — повторял Берт. — Умерли! Вас нет.

— И всё из-за тебя, — укоризненно покачал головой здоровяк Эд.

— Не правда, я ни в чём не виноват!

— Да неужели? — ухмылка Эда била больнее кулака.

Берт отвёл взгляд и увидел два невысокие фигуры: Малой и Фалька стояли совсем близко, взявшись за руки:

— Ты нас хотел предупредить? О чём же? — в один голос сказали они.

— Я и вас убил! — прошептал Берт, чуть не плача. — Горе мне! Проклятье на мою голову! Почему я? Почему я становлюсь причиной всех бед?

— Потому что ты ничтожество и дурак, — захохотал здоровяк Эд.

— И трус, — добавил Ман.

— Отвалите! Я не желаю это слышать! — закричал Берт. — Мне всё равно! Плевать! Я никого не убивал. Никто не знал, что так получится. Всё из-за него, — Берт ткнул пальцем в Мана, — это он во всём виноват. Если б не он, я вообще на рудник не попал. Жил бы в своей деревне.

Рядом оказалась полноватая девушка с младенцем на руках.

— Хейма? — с уст Берта невольно сорвалось имя супруги. — Ты же не умерла. Что ты тут делаешь?

Он попятился назад, а потом отчаянно замотал головой, приговаривая:

— Нет! Вас тут нет, вы не настоящие, мне мерещится.

Но они тут были, они не исчезали, стояли вокруг и молчали. И тогда Берт бросился бежать. Он мчался во тьме среди бесчувственных скал и сердобольных камней, среди греховных кустов и святой ночной пустоты, а взгляды мёртвых друзей кололи спину и рвали на куски несгибаемым укором вины. Но закончилось ущелье, завершилась пытка, и Берт увидел, как восходит солнце, которое утренними всполохами растапливало зубастые горы, что уютно грелись во тьме. И на вершине одной из них воздвиглась древняя громада замка.

Берт остановился:

— Что это? — спросил он неведомо у кого. — Неужели мне надо туда? Но зачем?

— Всем нам куда-то надо, — сказал Одди; он стоял рядом, приняв облик того странного монаха из лесу. — Мы живы идеей и всегда идём к ней, пусть она нелепа и несбыточна, пусть это просто отголосок воспоминаний из легенд, слышанных в детстве. Но пока она есть, ты будешь жить. И мы будем жить. Жизнь не важна, она исчезает, как миг, она возникает и пропадает без всякого смысла. А замок на горе — это идея. Твоя идея. И ты идёшь к ней — идёшь с тех пор, как в бреду увидел невнятный образ.

— Но почему я его видел? Что там? — Берт не мог оторваться от залитых рассветными всполохами, гор и только краем глаза поглядывая на собеседника.

— Кто знает? Возможно — твой страх, возможно — спасение, возможно — пустота. Тебе когда-то рассказали историю о людях, что ушли к краю земли.

— Я не помню её.

— Мы многое не помним. Многое не знаем. Время поглощает наше прошлое. И только искра теплится внутри. Искра веры, которая ведёт за горы и долины туда, где нас нет.

— Значит это пустое? Значит, у меня нет пути? Всё бессмысленно? И то чудесное спасение — оно было случайно?

— Попробуй это узнать. Это твоя идея и только твоя. А чему ещё следовать?

— Значит, я пойду туда.

— Значит, пойдёшь.

— Но почему ты среди умерших, Одди? — спросил Берт.

— А разве не помнишь, что произошло в лесу?

— Мы многое не помним, — повторил молодой охотник, — многое…

Берт обернулся, но не увидел ни монаха, ни гор — ничего. А солнце застило глаза огромным шаром, который становился всё больше и больше.

***

Берт открыл глаза и тут же зажмурился от пронзительно-яркого света. Закрыл лицо рукой. Тело нарывало, свербило чёрным изнеможением: лицо, живот, конечности — всё будто перемолото в кашу. Но к собственному удивлению Берт мог шевелиться, руки и ноги работали. Он слышал стук копыт и ощущал покачивание. А когда снова открыл глаза, на него почти в упор смотрели жёлтые зрачки. Худощавый серолицый старик с длинной бородой правил повозкой, которая медленно катилась по горной дороге. Сейчас он сидел вполоборота, внимательно уставившись на Берта. И тот узнал его. Это был тот самый возница, кого парень встретил, выйдя на мощёный тракт.

— Надо предупредить, — простонал Берт и попытался встать.

Старик что-то сказал на своём языке, а затем на корявом катувелланском добавил:

— Лежать. Сильно ранен. Спать.

Но Берт и сам понял, что в таком состоянии не сможет сделать и шагу, а потому оставил тщетные попытки подняться и снова закрыл глаза.