Боги великой пустоты. Книга 2. Безумие (СИ)

Глава 11 Берт IV

— Мы заблудились, — признался Берт, устало опускаясь в траву на склоне холма.

Долгий лесистый спуск выматывал. Солнце, просачиваясь сквозь потолок из хвои и листвы, рябило в ветвях и на лицах путников. Ветер путался в кронах, метался в порывах бессилия и шумел тревожным предвестием. Берту тут всё напоминало родные места. Он подумал, что его деревня должна быть совсем недалеко, вот только он никак не мог понять, в каком идти направлении.

— Может, в ту сторону? — предложил Малой, указывая куда-то в чащу.

— Бесполезно, — Берт понурился, — я даже не знаю, где мы находимся. Тут и дорог нет, и ориентиров — никаких. Обернвилль может быть в десяти милях отсюда, а может — в пятидесяти. Я дальше окрестных лесов не забредал никогда в жизни, и что там — не знаю. Возле моей деревни — поля, а тут их нет. А лес — он везде лес. Не шибко от нашего отличается.

— Ты же сам не хотел идти полями.

— Полями идти нельзя, — вздохнул Берт, — там даже спрятаться негде. Эх, неужели я так и не попаду домой?

— Мы обязательно найдём путь, — постаралась успокоить его Фалька.

— Нет, не найдём. Только заплутаем окончательно. Не до зимы же бродить. Лучше двигаться дальше вдоль гор, пока не доберёмся до озера, а там — видно будет.

Берт с тяжким вздохом поднялся и понуро побрёл в сторону каменных великанов, которые хорошо просматривались с вершин сопок. Восточный хребет являлся единственным ориентиром, и компании ничего не оставалось кроме, как держаться его.

Невозможность попасть домой печалила Берта, но приходилось смириться, тем более, внутренний голос уверял, что для всех так будет лучше. Крохотные надежды вернуть всё на круги своя, следовало задушить на корню, дабы они не обернулись огромным разочарованием — Берт понимал это. Он знал, что родные давно похоронили его, что его жена и ребёнок теперь принадлежат другому, и единственное, что ждало в Обернвиле — это боль нового расставания. Давно следовало отказаться от попыток воскресить прошлое и не хвататься за тень прежней жизни. И Берт всё сильнее утверждался в мысли не заглядывать в деревню, а уйдёт как можно дальше на север туда, где не достанут воспоминания.

Вот только вырвать из души тягу к дому, разбить цепь, что приковывает человека к родному очагу, Берт не мог. Ни за день, ни за два, ни за неделю. И не знал, сможет ли когда-нибудь. Завидовал Фальке и Малому: у них не было дома, куда тянуло бы сердце. Малой не имел родителей и до каторги промышлял бродяжничеством, а Фалька потеряла родных, когда на деревню её племени напали люди какого-то барон. Этим двоим не нужно было возвращаться. Им даже нравилось проводить дни в дороге. Свобода пленила молодые сердца, а неизвестность будоражила воображение. Они жили. Жили без оглядки на прошлое, без груза будущего.

Фалька и Малой сдружились за эти дни. Девушка недолго горевала по здоровяку Эду. И пусть она была старше пацана лет на пять, это не мешало их отношениям. Берт знал, что ночами они уединяются подальше от места стоянки. Завидовал им: они выглядели счастливыми. Фалька, у которой с лица окончательно сошли синяки и следы перенесённой болезни, посвежела, и в небольших карих глазах девушки теперь блестел задорный огонёк. Правда общительностью она не отличалась: всю дорогу предпочитала молчать и слушать болтовню Малого, временами похихикивая над его шутками.

У Берта давно не было женщины, да и в пути он так загрузился виной, которую возложил на себя за гибель здоровяка Эда, что почти ни о чём больше не думал. Происшествие же в руинах совсем выбило из колеи молодого охотника, загнало в дебри размышлений, где он проводил дни напролёт. И хоть Берт был примерно одного возраста с Фалькой, после пяти дней в беспамятстве ему казалось, будто от своих спутников его отделяет огромная пропасть. Он оказался над ними старшим, вёл их и отвечал за всё, что могло произойти в дороге. Берт по-прежнему боялся, но теперь боялся не за себя: преследовал страх провалить ответственность, возложенную на его плечи слепой волей судьбы, страх ошибиться, как прошлый раз, и не суметь защитить своих подопечных.

А опасностей в пути хватало: начиная от деревушек, где можно было наткнуться на недоброжелателей, заканчивая дикими зверями. Только три дня назад видели огромного медведя, и лишь благодаря острому зрению Берта, издалеказаметившего косолапого, избежали встречи. А один раз ночью, когда потух костёр, к стоянке подобрались волки, и Берт, проснувшись и увидев серых гостей, не на шутку струхнул. Звон железа и крики спугнули хищников, но на будущее путникам был урок. Теперь парни по очереди дежурили ночами у костра, не давая ему погаснуть.

Путники продолжили брести по лесу, пока не выбрались к реке. Она петляла среди сопок, зажатая в русло каменистых берегов, между которыми спокойно могла проплыть лодка. Солнце неуклонно скатывалось к пикам сосен, предвещая скорые сумерки.

— Может, она ведёт к озеру? — предположил Малой.

— Это хрен знает, — ответил Берт, — не исключено. Будем держаться берега — куда придём, туда придём.

— Нам бы лодку…

Берт кивнул. Действительно, лодка позволила бы быстрей преодолеть путь, да и не пришлось бы сбивать ноги по лесу, рискуя наткнуться на хищных зверей.

Шли дальше. Берт уже несколько дней безжалостно гнал своих подопечных вперёд с утра и до самого заката. Малой часто выражал недовольство, но Берту хотелось поскорее придти. Куда? Он сам не знал. Хоть куда-нибудь.

— Может, хватит на сегодня, — вновь начал возмущаться Малой. — Давай остановимся. Мы устали. Сколько можно бежать, сломя голову? Ног не чувствуем.

— Завтра отдохнёте, — отмахнулся Берт, — я охотиться пойду, а вы хоть весь день валяйтесь. А сегодня надо ещё чуть-чуть пройти.

Малой вздохнул и дальше поволочил заплетающиеся от усталости ноги, но через некоторое время заговорил вновь:

— А ты возьмёшь меня с собой на охоту? Я тоже хочу научиться.

Пацан не упускал возможности потренироваться в стрельбе, занимаясь этим на каждом привале, вот только его успехи Берт не назвал бы выдающимися и рисковать не хотел.

— А Фальку на кого оставить? — возразил Берт. — Ладно, может, как-нибудь. Посмотрим.

Река текла в направлении гор. Молодой охотник шёл впереди, прорубая фальшионом путь сквозь заросли. Солнце уже касалось кромки леса, на востоке небо темнело. Вдруг Берт остановился и уставился на прибрежные кусты вдалеке, где река делала крутой поворот.

— Да что там? — не выдержал Малой.

— Дома… — проговорил Берт. — Похоже, деревня. Откуда она тут…

— Гляди как ты, и правда. И что делать? Опять обходить?

— Надо подобраться ближе. Не вижу там людей.

— Может, завтра? — с надеждой промолвил Малой.

— Ну уж нет! Никаких завтра, — Берт и сам валился от усталости, но мысль о заброшенной деревне подстегнула его.

Двинулись дальше. Прибрежные заросли становились всё гуще, и пришлось углубиться в лес. Вскоре наткнулись на дорогу, которая еле проглядывала среди травы.

— По ней годами не ездили, — рассудил Берт.

— Но тут трава примята, — показал Малой на следы.

— Это кабаны.

Делать было нечего — пошли по заросшей дороге. С каждым шагом крепла надежда получить крышу над головой на эту ночь. Погода стояла прохладная даже днём, по небу бродили тучи — хотелось в кои-то веки заночевать в доме, а не в слепленном абы как шалаше из веток. А в лесу темнело, и небосвод на западе окрасился огненными всполохами. Берт ускорил шаг.

И вот впереди в прогалах ветвей показалась река, и среди кустарника молодые люди заметили заброшенную хижину. Все вздохнули с облегчением. На прибрежном склоне расположилось ещё три двора, а четыре затопленных, поросших мхом, дома стояли прямо в реке.

— Ну вот, не зря шли, — обернулся к спутникам Берт, — теперь можно и отдохнуть. У нас сегодня будет крыша над головой. Рады?

Малой и Фалька тут же начали упрашивать остаться тут хотя бы дня на три. Берт согласился: слишком долог был путь, стоило устроить передышку.

— Так может, тут и жить остаться? — не унимался Малой. — Отличное же место.

— Потом обсудим, — отрезал Берт, — давайте устраиваться на ночлег.

Берт выбрал избу на отшибе с частично уцелевшим потолком. Тут сохранились кровати и очаг. Фалька развела огонь и зажарила грибы. Путники набили отощавшие от долгой дороги животы, затем потушили пламя и улеглись спать.

Матрасы почти сопрели, но никого это не смутило. Берт положил под голову мешок, укрылся плащом, и отвернувшись к стене, попытался заснуть. На кровати у противоположной стены ворочались Малой и Фалька — им было тепло и хорошо вдвоём. А на Берта нахлынуло чувство одиночества и ненужности, он снова вспомнил о том, что во всём мире у него нет ни родных, ни близких. Теперь он оторван от своей общины, будто отрезанная от тела конечность; опустошён и брошен на произвол судьбы, как деревня, в которой он сегодня заночевал. Всё, ради чего он выживал, барахтаясь из последних сил в выгребной яме жизни, больше не имело значения, а свобода несла пустоту, да обречённость извечных скитаний. Здесь Берт тоже ощущал себя лишним — сторонним наблюдателем чужого счастья. «Зачем это всё?» — спросил он то ли у кого-то там наверху, то ли у самого себя, но вопрос остался без ответа.

После дня ходьбы, глаза слипались. Сон пришёл быстро, но был он тревожный и тяжёлый. Берт ворочался в полудрёме, то просыпаясь, то засыпая вновь. Накрапывал мелкий дождик, стучал по доскам перекрытий и остаткам соломы. Кровать Берта оказалась в неудачном месте: сверху текла вода, противно капая на ткань плаща, под который он забрался с головой.

Так и пролежал всю ночь, пока за окном не начало светать и утренняя серость не заполнила комнату. Берт поднялся с постели и долго сидел, глядя на парня и девушку, мирно спящих в обнимку. А дождь не заканчивался, грустно и тихо накрапывал он в предутренних сумерках, капли падали с потолка на земляной пол и на Берта, а тот лишь тяжело вздыхал, но с места не двигался.

Вдруг молодой охотник услышал посторонние звуки, что просачивались сквозь шум падающих капель — поначалу слабо, совсем незаметно, но потом они становились всё громче и отчётливее, и скоро Берт уже различал мерные шлепки по воде и голоса. Некоторое время он прислушивался, а затем схватил лук и стрелы, подполз к стене, и припав к щели между досками, стал наблюдать за берегом.

Между затопленных домов плыла довольно крупная парусная лодка, на борту её находилось четыре человека в плащах. Люди о чём-то переговаривались и смеялись. Ничего примечательного в них не было, походили на простых селян. Необычным выглядело само их появление в заброшенной деревне, да ещё в столь ранний час. Берт не на шутку испугался. Затаив дыхание он всматривался в незнакомцев, наблюдая как те оплывают затопленные постройки.

Лодка подплыла к берегу, все четверо выпрыгнули из неё, и только теперь молодой охотник заметил интересные детали: у людей при себе имелось оружие. У кого — тесак, у кого — топор, а у самого здорового под плащом была надета чёрная стёганка.

«Бандиты!» — мелькнуло в голове. Берт затрясся пуще прежнего. Против четырёх вооружённых человек он был бессилен, да и Малой в этом деле — не помощник; оставалось только молиться Всевидящему, чтобы незваные гости не обнаружили убежище. Берт с опаской посмотрел на спящих, но те мирно сопели в блаженном неведении.

Незнакомцы же вытащили из лодки небольшой, тяжёлый предмет, двое подхватили его и понесли в сторону дома, где притаился Берт. Молодой охотник замер, внутри всё похолодело, люди эти были совсем близко, и любой неосторожный шорох мог привлечь их внимание. Однако к убежищу незнакомцы не пошли — свернули к соседнему дому, что стоял на пригорке, и скрылись внутри. Через некоторое время вылезли, но уже с пустыми руками, и неспешно направились обртано. Затем все четверо попрыгали в лодку и отчалили. Берт с облегчением проводил их взглядом, а потом прислонился к стене и долго так сидел, пытаясь унять стук сердца и предательскую дрожь во всё теле.

Наконец он осторожно выглянул из дома, и убедившись в том, что загадочные гости уплыли, тут же побежал будить Малого и Фальку. Полусонные, они едва поняли спутанную речь своего товарища, но когда до Малого дошло, что случилось, он оживился.

— Ну так надо глянуть, чо прятали! — заявил он, и Берт возражать не стал — самого распирало любопытство.

Оставив Малого и Фальку на улице, Берт забрался в дом, где утренние гости спрятали загадочный предмет, пролез под обрушившимися балками потолка и оказался у дыры в полу, закрытой досками. Отодвинув их, спрыгнул вниз. Тут было темно и сыро. Сгорбившись в три погибели, Берт на ощупь стал пробираться по тоннелю, который был вырыт, судя по всему, недавно: деревянные подпорки даже не начали гнить. Пройдя несколько шагов, молодой охотник уткнулся в тупик, заваленный каким-то хламом. Он попытался сдвинуть то, что там лежало, но предметы оказались слишком тяжёлыми. Тогда Берт позвал Малого, и вместе они вытащили содержимое наружу. Тут были два сундука — здоровый и поменьше, и несколько массивных промасленных свёртков.

Берт до сих пор боялся, что те четверо приплывут обратно, а потому они с Малым перетащили вещи в своё убежище, и только тут начали их осматривать. В большом сундуке находилась одежда и несколько мешочков с деньгами. В свёртках оказалось оружие и пара кольчуг. А вот в маленький, обитый сталью ящичек, который, видимо, и привезли сегодня люди в лодке, был доверху заполнен драгоценностями. Тускло поблёскивали монеты, кольца, цепочки и медальоны — какие из золота, какие и серебра, а то и просто железные. Теперь у путников не оставалось сомнений: они наткнулись на разбойничий схрон.

— Чтоб меня демоны в жопу драли! — воскликнул Малой, не веря внезапной удаче. — Целое ж состояние!

У Берта в голове помутилось от вида несменных богатств, лежащих перед носом.

— Похоже на то, — произнёс он.

У Фальки тоже глаза разбежались, она тут же схватила украшения и стала примерять.

— Мы богаты! — воскликнул Малой. — Да я о таком всю жизнь мечтал! Ну и заживём же теперь!

— Тихо! — цыкнул Берт. — Не шуми, мало ли… Лучше давай кумекать, как это унести отсюда.

Набив драгоценностями котомки, молодые люди поняли, что далеко своё счастье не унесут. Даже не учитывая дичь, которую придётся добывать по дороге, вес поклажи оказался непомерным. А ведь никто даже не знал, сколько ещё предстоит идти. И тут все крепко задумались.

— Что-то надо оставить, — озвучил Берт мысль, что витала в воздухе.

Малой и Фалька огорчились. Единственный вариант, который пришёл Берту в голову — это сложить оружие и сундук с одеждой на прежнее место, а драгоценности спрятать в самой дальней избе в надежде, что выпадет шанс вернуться, а бандиты окажутся глупы и не додумаются обыскать соседние дома. Так и поступили, себе же оставили себе по мешочку с монетами и по горсти украшений. Берт понял, что спине придётся несладко: даже небольшой довесок к поклаже за день пути превратится в неподъёмную тяжесть. Но бросить всё молодой охотник просто не мог; жизнь, в кои-то веки повернулась лицом, и было глупо отказываться от такого подарка судьбы.

Зато теперь и речи не могло идти о том, чтобы остаться в заброшенной деревне. Берт желал убраться отсюда, как можно скорее, не смотря на сопротивление Малого и уговоры Фальки.

— Нам же жрать нечего. На голодный желудок чапать? — возмущался Малой.

— Лучше на голодный желудок, чем с пробитым брюхом, — возражал Берт. — Отойдём подальше — там сделаем привал. Тут мы не останемся.

В конце концов, Малой согласился. Да и не очень он хотел селиться в деревне теперь, когда котомку отягощало золото. Компания продолжила путь. Берт, как и прежде, двигаться вдоль реки но от воды держался подальше, дабы не попасться на глазам тем, кто вздумает сюда заплыть. У всех троих настроение было приподнятое. Малой вслух мечтал о том, как безбедно заживёт с Фалькой в каком-нибудь городке на севере, а Берт даже не представлял, куда можно потратить такую уйму золота — он за всю жизнь не видел столько денег и драгоценностей, сколько сейчас лежало в мешке за спиной.

— Ладно, умолкни, — велел Берт Малому, который никак не затыкался. — Давай тихо себя вести. Не на базаре.

Малой насупился, но замолчал.

Река то серела в прогалах ветвей, то пропадала из виду. Временами накрапывал дождь. Путники прошли где-то милю. Они пробирались по склону холма, когда Берт остановился и начал пристально вглядываться туда, где вода поблёскивала среди листвы.

— Там лодка на берегу стоит. Та самая, — прошептал Берт. — Они тут. Проклятье! Этих только не хватало.

Малой тоже присмотрелся.

— А лодка бы нам не помешала, — напомнил он.

Берт удивлённо посмотрел на подростка:

— Ну да, и что?

— А если отобрать? У нас же есть оружие. Подкрадёмся и перестреляем из засады. Ты же говорил, их всего четверо.

— Не надо! — схватила его Фалька.

— Не боись, — отмахнулся Малой, — это же ерунда!

— Мы не можем так рисковать, — отрезал Берт, — уходим.

— Да брось! — не сдавался парнишка. — Трусишь что ли? Ты же тот раз вон как Бездельника снял со стены. С этими-то мы вдвоём разберёмся, как нехрен делать.

— Нет, — нахмурился Берт.

— Почему?

— Ты не понимаешь, о чём говоришь. Они нам ничего плохого не сделали. Я не могу убить людей ни за что. Да и опасно это. А если они выставили охрану и заметят нас раньше? Ты об этом подумал? Тут и говорить нечего!

— Ты как хочешь, — заупрямился Малой, — а я пойду. Мне на лодке ловчее, чем пешком, — пацан уже было собрался в путь, но Берт схватил его за плечо:

— Ты никуда не пойдёшь.

— Или что? С чего ты решил, что можешь мне указывать?

— Ну пожалуйста, не надо! — умоляла Фалька.

— Ну ты ещё поговори! — Малой насупился и стал похож на обиженного ребёнка. — Вот пойду, и всё!

— Ты никуда не пойдёшь, я сказал! — Берт смотрел в упор на опрометчивого юнца. Накатил гнев: пацан мог всех угробить. — А если хоть на шаг сдвинешь, зубов не досчитаешься, понял?

Малой зло посмотрел на Берта. Некоторое время молодые люди сверлили друг друга взглядом. Берт ещё никогда никому не угрожал, а потому тяжело дались ему эти слова, но сейчас по-другому было никак. Наконец Малой отвёл глаза.

— Идём, только тихо, — шепнул Берт повелительно, и зашагал прочь от реки. Малой и Фалька последовали за ним.