Боги великой пустоты. Книга 2. Безумие (СИ)

Глава 38 Берт VIII

Уже который день Берт ходил в рощу на склоне горы и подолгу там сидел, пытаясь достичь такого же состояния отрешённости, как в тот миг, когда камень, поднявшись с земли, завис в воздухе, до смерти напугав молодого охотника. Сразу после случившегося он побежал к Йэрйану и Лийлнэ и рассказал об увиденном.

— Тут правда живут духи, — заключил он, — они дали о себе знать! Но что им надо от меня?

Йэрйан серьёзно посмотрел на парня, переглянулся с дочерью и что-то сказал на своём языке.

— Это не духи, — перевела Лийлнэ, — это сделал ты сам.

— Я?! — выпучил глаза Берт.

— Именно, — кивнула Лийлнэ, — мы называем это «сила тишины». Многим она недоступна, поскольку мысль их суетлива и беспокойна. Обретается «сила тишины» только в долгих тренировках. Чтобы иметь возможность влиять на предметы, нужно очистить разум, перестать быть вовлечённым в окружающий мир, как бы оказаться вне его. Вероятно, на короткий миг у тебя это получилось. Нередки случаи, когда человек неосознанно входит в отрешённое состояние, и тогда он начинает, сам того не ведая, воздействовать на предметы вокруг, как это произошло с тобой. Кто-то этого даже не замечает, а кто-то приписывает необычные явления духам, не зная истинной причины. Но целенаправленно это сделать непросто. И я, и отец, и многие хранители годами пытаются достичь нужного состояния, но результатов мало. В совершенстве «силой тишины» владеют только те, кого не поглотит Тьма.

— Но почему они не расскажут остальным, как это сделать? Почему они прячутся от людей?

— Это их тайна, а тайны они предпочитают держать при себе. Быть может, боятся, что обретя силу, люди натворят много бед? А может, им просто нет до нас никакого дела.

— Но если у меня получилось один раз, значит, получится и другой? — с надеждой спросил Берт.

— Как знать, — хитро улыбнулась девушка, — попробуй. Я расскажу, что знаю. Остальное — за тобой.

С того дня Берт начал усердно тренироваться. Он нашёл уединённое место недалеко от деревни и проводил там всё свободное время, пытаясь отвлечься от мыслей и эмоций и отстраниться от окружающего мира. Вот только ничего не получалось. Хаос в голове не прекращался ни на миг, и любые старания заканчивались тем, что Берт уносился в раздумья и мечтания, что незаметно пленяли разум и затягивали его в водоворот суеты. Наваливались воспоминания, грусть, чувство вины, которое только и поджидало удобный момент, дабы наброситься на свою жертву, изгрызть маленькими, острыми зубками и впрыснуть в сердце очередную порцию яда. Вина стала главным спутником Берта, она измывалась над ним, преследовала голодным зверем отчаяния, приходила по ночам чёрной фигурой в углу. Остальные покинули его: ни монах, ни Одди больше не являлись в видениях — вина поглотило всё.

Сегодня снова ничего не получилось. Берт сидел и думал о своей жизни, а потом началось… Голодным зверем пришло самоуничижение, заставив страдать. Берт не смог больше находиться наедине с собой и, раздираемый противоречиями, побрёл обратно.

Когда подходил к дому, увидел Лийлнэ. Девушка упражнялась во дворе с мечом, и Берт невольно залюбовался ей. Грациозная мощь чувствовалась в её высокой стройной фигурой, в строгом, худощавом лице с желтизной слегка раскосых глаз, в отточенных, смертоносных ударах, которые она наносила по деревянному болвану.

Закончив комплекс упражнений, Лийлнэ заметила, наконец, Берта, а тот смутился.

— Здорово у тебя получается, — проговорил он, — я бы тоже так хотел.

— Я упражняюсь с мечом с самого детства, — Лийлнэ ловким движением загнала меч в ножны, — будешь тренироваться столько лет, сколько я, тоже сможешь. А как твои успехи?

— Ду ну, — махнул рукой Берт, — ничего. Пусто.

На дворе стояла телега с откинутым бортом, и Берт сел на неё и понуро вздохнул. Лийлнэ подошла и устроилась рядом.

— Не переживай, дело это непростое, — подбодрила она, — научиться сражаться на мечах можно за десять лет, овладеть «силой тишины» — и за сто вряд ли удастся.

— Я думал, это мой путь. Иначе, зачем мне видения?

— Путь не проходят за месяц, путём идут всю жизнь.

— А если я ошибаюсь? Если это лишь глупые надежды, если всё бессмысленно?

— Ты не узнаешь этого, пока не дойдёшь до конца.

— Почему ни ты, ни Йэрйан не можете дать ответ? Вы читаете книги, вы прочли больше, чем мобад из моей деревни — вы должны знать истину.

— Мобады утверждают, будто они знают истину, мы же считаем, что в мире ещё слишком много неизвестного, чтобы говорить об истинах. Мы знаем лишь малую толику всего, и чем больше узнаём, тем больше перед нами встаёт неведомого. А потому, если кто-то утверждает, что знает истину — он врёт, — Лийлнэ улыбнулась.

Берту было сложно вникнуть в её рассуждения, но показывать этого он не хотел, и лишь молча кивнул, однако девушка поняла смущение молодого охотника.

— Людям по ту сторону гор трудно постичь наш образ мыслей, — сказал она. — Мы имеем больше знаний, мы дольше живём, а наша религия, вера в бесконечное Небо, отличается от вашей веры во Всевидящего. Ваши жрецы закрывают людям путь к знаниям, к постижению законов мироздания. Они решили, будто владеют истиной, хотя на самом деле идут путём невежества. Мы с вами разные не только внешне, а потом наш народ давно отгородился от вашего. Но отец прав, когда говорит, что в тебе есть частица Неба. Сложно объяснить, что это, но оно есть. Я знала многих из вашего народа: среди них мало кто задумывался о том, о чём размышляешь ты.

— Я всегда верил мобаду, он рассказывал много историй, это было так… интересно. Неужели он всё наврал? А что такое Небо, о котором вы говорите? Это ваш бог?

— Небо — это не бог. Боги обитают здесь, вокруг нас, они — в реке, в травах, в деревьях, в солнечном свете, а Небо… — Лийлнэ на миг задумалась, устремив взор в голубую высь, — Небо — это начало всего, то, что наполняет окружающий мир жизнью, силой движения и сутью. Предсказания говорят о времени, когда Небо исчезнет, именно тогда наступит Великая Тьма, после которой прекратит существовать всё. Но это будет очень нескоро.

Они сидели на телеге, а из дома, где хозяйничала Ин, тянуло ароматным запахом готовящейся похлёбки, у Берта слюнки потекли, но сейчас его мысли были тяжелы, обуяла тоска по прошлому.

— Я скучаю по дому, — произнёс он, — по дому, которого больше нет. Когда меня отправили на рудники, я будто перестал жить. Моя жена вышла за Бруно Мельника. Она, родители и соседи до сих пор думают, что я мёртв. У вас хорошо, но… — он замолчал.

— Понимаю, — сказала Лийлнэ, — тоска по дому всегда тяжела, я тоже некоторое время жила на чужбине.

— И всё-таки у тебя есть дом. У тебя есть предназначения, есть смысл.

— Однажды ты найдёшь новую семью, обретёшь новую жизнь и смысл.

— Или смерть на чужбине. Ты же понимаешь, если пойду на край земли — сгину. Смерть ждёт меня, они зовут — те, кто погиб по моей вине. Они ждут. Не могу избавиться от этого чувства.

Лийлнэ положила руку на плечо Берта:

— Не казни себя, однажды ты увидишь свет впереди. А пока… а пока не забывай, тебе ещё убираться в хлеву, — Лийлнэ задорно подмигнула, улыбнувшись, — так что некогда рассиживаться.

Берт улыбнулся в ответ. От её улыбки веяло заботой и теплом, и даже когда Лийлнэ посмеивалась над ним, это не обижало. От сердца немного отлегло. Девушка была права: Берт имел кое-какие обязанности по хозяйству, за что его кормили, и не гоже от них отлынивать. Йэрйан обещал в скором времени, когда парень окончательно выздоровеет, дать больше обязанностей и платить жалование. Кроме того, подходил срок полевых работ, и Йэрйан рассчитывал на помощь Берта.

Но молодому охотнику всё было грустно, слишком тяжкий груз лежал на душе. В последнее время возникла ещё одна проблема: Берт чувствовал, что неравнодушен к Лийлнэ. Он испытывал то же самое пять лет назад, когда родители обвенчали его с Хеймой. Но лицо Хеймы стало забываться, а Лийлнэ постоянно находилась рядом. Хотелось почаще видеть её, хотелось обнять, прижать к себе и так сидеть долго-долго. Вот только они были слишком разные, да и такая девушка, как Лийлнэ, никогда бы не посмотрела на такого труса, как Берт — он в этом не сомневался. Берт мечтал найти семью и снова обзавестись женой, которая скрасит его одиночество, но здесь, среди чужого народа, не было ни единого шанса осуществит эту мечту.

Сегодня Йэрйан ездил в город. Вернулся к вечерней трапезе. Домочадцы, как обычно, собрались за столом, они разговаривали, шутили. Берт уже улавливал отдельные слова и даже фразы, но общий смысл речей пока оставался недоступен его пониманию.

Йэран обратился к Берту, Лийлнэ, как обычно, перевела:

— Есть новости из катувелланских земель. Люди поговаривают, будто Бадагар захватил Нортбридж. Ходят слухи, что он отдал Айерну рудники и половину Вестмаунта.

— Как? Неужели сервы свергли графа? — удивился Гвидо. — Чудные дела творятся!

— Ещё нет. Граф Нортбридский сейчас на войне на юге. Но если верить разговорам, сервы восстали по всему Вестмаунту, поубивали господ и забрали землю, а Бадагар везде посадил править своих приближённых.

— Надо же, в какие времена живём, — качал головой Гвидо, — эх, жаль, меня там нет. Кто б знал, что люди завоюют свободу.

Лийлнэ принялась чём-то говорить с Йэрйаном, тот хмурил лоб и мотал головой.

— Отец не верит, что власть Бадагара продержится долго, — перевела она. — Многие землевладельцы уехали на войну. Когда вернутся, они отобьют территории и перевешают сервов.

У Берт сердце забилось быстрее. Ведь если сеньоров прогнали, значит, ему больше не было нужды скрываться, ему не грозили преследования и новая каторга, и клеймо теперь не сделает его изгоем в родной земле! От волнения Берт вертел в руках ложку, аппетит пропал, все мысли крутились вокруг одного. Лийлнэ, Йэрйан и остальные в это время что-то обсуждали на своём языке.

— Значит, я могу вернуться домой? — робко проговорил Берт.

Все обернулись, Лийлнэ перевела его слова.

— Мы не знаем, — сказала она. — Не ясно до конца, что происходит в Вестмаунте. Но уйти ты можешь, когда пожелаешь. Ты не пленник, ты — гость. Решать тебе.

— Я бы хотел… — понурился Берт и замялся, не желая показывать свои страхи, — но не знаю как. Дороги опасны для одинокого путника.

— Можно пойти с торговым караваном, — предложил Гвидо.

— Они потребуют денег, — возразила Лийлнэ, — а кроме того, единственный город поблизости, откуда ходят караваны — это Дрёвиш. Не уверена, что Берту стоит там показываться после конфликта с местными влиятельными лицами. Хотя, у меня есть одна идея, — девушка принялась что-то объяснять отцу, тот вначале возражал, мотая головой, но в конце концов, уступил. Затем Лийлнэ снова обратилась к Берту:

— Я могу тебя сопровождать до дома, тут недалеко, дней шесть-семь в одну сторону. Отец дал согласие, сказал, что могу отправиться вместе с Айтрйу. Но не сейчас: скоро полевые работы, мы будем заняты. Если желаешь, можешь ехать сейчас один, или пожить у нас следующий месяц и помочь с уборкой урожая. Отец хочет, чтобы ты остался до осени: нам не помешает лишняя пара рук, а ты заработаешь немного денег.

Берт задумался. Целый месяц! Но деваться было некуда: в одиночку, да без медяка за душой отправляться в дальний путь представлялось глупой затеей.

— Я останусь до осени, — решил он.

На следующий день Берт проснулся рано: даже Гвидо ещё храпел. Берт лежал, глядя в дальний угол, и в темноте снова почудились очертания загадочной фигуры, что постоянно наблюдала за ним оттуда. Но сейчас было не до неё — Берт думал. Как сложится жизнь, что он найдёт у себя дома, как примут односельчане, легко ли будет снова встретить жену и родителей, которые похоронили его? Ещё месяц… Еще не скоро. Но теперь-то он знал, к чему стремиться и чего ждать, отсчитывая дни.

Утро начиналось, как обычно. Берт покормил скотину, а потом запряг быка в телегу и отправился к амбару, дабы отвезти зерно на мельницу. Старик Йэрйан сидел на улице и натачивал серпы, Берт пожелал ему доброго утра на языке тёмных — эту фразу он уже знал хорошо, старик кивнул в ответ. Но не успел Берт открыть ворота амбара, как к ограде подбежал сосед и стал что-то взволнованно рассказывать Йэрйану. Тот встрепенулся, нахмурился, отложил инструменты и поспешил за соседом. Вскоре Берт услышал на улице шум и тоже решил посмотреть, что случилось.

Выйдя со двора, он увидел, как по дороге мимо деревни движется шествие. Ехали телеги, запряженные быками; мужчины, женщины и дети сидели в повозках или шагали рядом, а между ними скакали вооружённые всадники на йрнайнах. Все эти люди были из народа тёмных. Словно целое племя сорвалось с места и отправилось в далёкий путь.

Берт подбежал к дороге, тут уже стояли Йэрйан, Лийлнэ, Ин, остальные домочадцы и работники, соседи — вся деревня, побросав дела, собралась посмотреть на необычное шествие. Селяне выглядели встревоженными.

— Что случилось? — спросил Берт у Лийлнэ. — Кто эти люди? Куда идут?

— К краю земли, — ответила она. — Их вождь утверждает, будто на юге наступила Тьма. Они бегут от неё.

— Это правда? — у Берта всё похолодело внутри.

— Не знаю, — вздохнула девушка. — Отец завтра поедет в столицу, чтобы встретится с учёными. Тогда всё станет ясно.

А тёмные шли и шли, тянулись повозки, ревели быки, плакали дети. И шествию, казалось, не будет конца…