Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки

Глава 5 День 2.2. Лекция

«Гримм не имеют мозгов. Поэтому побеждают тех, кто ими не пользуется. Совпадение? Нет. Природа знает, кого жрать первой.» — Джеймс Айронвуд

После стрельбища, когда затворы были проверены и автоматы были сданы, все снова построились в неровные, уставшие ряды, Вельвет просто сказала:

— Шагом марш — на обед!

Курсанты молча двинулись по направлению к кухонному корпусу. Ни одной команды орать не пришлось — голод говорил сам за себя.

Внутри столовой было тепло, пахло жиром, кипящей перловкой и чем-то ещё… сложноопределяемым. Возможно, пережаренным луком или просто местной атмосферой.

Нам выдавали обед: большая миска густого супа с перловкой, тушёнкой и морковью, вторая — с пюре и двумя внушительными котлетами. В придачу — толстый кусок хлеба и стакан компота. Не из сушеных яблок, а мутно-вишнёвого, с осадком на дне.

— О, да! Вот это пиршество! — с энтузиазмом воскликнул Меркури, глядя на две котлеты, как на два кусочка амброзии. — Я бы в такую академию дважды поступил!

Он моментально принялся за дело, работая ложкой и вилкой с точностью автомата.

Блейк же, сидящая рядом, с подозрением смотрела на котлеты, будто те вот-вот оживут и набросятся на неё. Она уже доела большую часть супа, немного пюре, но «мясо» так и лежало на месте.

Эмеральд, заметив это, прищурилась.

— Слышь… ты котлеты не трогаешь. Не хочешь, да? Давай махнёмся, я тебе пюре отдам, а ты мне — мясо.

Блейк уже почти согласилась, но тут я, сидя рядом, вмешался:

— Ты не привередничай. Ешь, что дают. Без белков и прочего тут долго не протянешь.

Блейк посмотрела на меня с прищуром, сжав губы.

— Но это же… что-то непонятное. Ты видел, из чего оно? Оно похоже на…

— На котлету слепленую из всего, что осталось после настоящей котлеты, — усмехнулся я. — А ты как хотела? Чтобы нам тут суши подавали со стейками⁈

Она вздохнула, обречённо взяла вилку и отрезала кусочек котлеты.

— … Ладно.

И принялась жевать, стараясь не думать.

Эмеральд уставилась на меня и с хмурой полуулыбкой спросила:

— А чего ты с ней так нянчишься, а? Думаешь, она в тебя влюбится или что?

Я даже не моргнул:

— Просто я так хочу, вот и всё.

— Понятно… — протянула Эмеральд и больше ничего не сказала.

Некоторое время мы ели молча. Только ложки цокали по стальным подносам. Усталость давила на плечи, но еда всё-таки была… сносной. Густой. Калорийной. Живительной. Даже Блейк, хоть и еле-еле душа в теле, но доела всё, что лежало перед ней.

И вот, когда все ещё ковырялись в тарелках, Меркури уже откинулся назад, вытер рот тыльной стороной ладони и с довольной рожей громко всосал компот, который берег до последнего, а затем воскликнул.

— Спасибо за обед!

«Это лекция об убийцах, которые не думают. А вы — думайте.» — Джеймс Айронвуд

Большой зал Академии был каменным, строго освещённым, с рядами металлических скамеек и трибуной впереди. Стены глушили звук шагов. Потолок был высоким, арочный свод над головами давил тяжестью.

Курсанты рассаживались молча. Кто-то подсознательно вытягивался даже сидя. Кто-то клал руки на колени, словно ожидая приказа. Кто-то просто старался не врезаться лицом в стол от усталости.

Курсант «хахухихо» тоже наконец-то присоединился к нам — с выпученными глазами, усталый и еще более грязный, чем мы — хотя мы-то ползали в грязи по ноздри.

«Что там Айронвуд заставлял его делать? Боюсь даже представить…»

В зале повисла звенящая тишина.

И тут — открылись боковые двери. Вошёл Айронвуд. Как всегда в идеально выглаженном мундире, с прямой спиной и лицом, в котором не было ни капли сомнения в своих словах и поступках. Он не шагал — он маршировал. Даже если не собирался.

Встал за кафедрой, приложил ладонь к груди.

— Курсанты.

Все мгновенно вытянулись.

— Сегодня у нас с вами — вступительная лекция по военной теории. Тема: «Природа Гримм и цикл войны».

Он склонил голову к планшету, перелистнул слайд, и на стене появился силуэт типичного биовида — Беовульф, стоящий в тумане. Тот самый, который чаще всего встречается в сводках.

Айронвуд начал говорить чётко, ровно, с тем весом в голосе, который загоняет каждое слово прямо в подкорку:

— Гримм — не просто монстры. Это не дикие звери, не глупые создания с острыми зубами. Это — часть природы. Такая же, как ураганы. Как пожары. Как землетрясения.

Слайд сменился: на нём — кадры разрушенных деревень, затоптанные поля, окровавленные обломки стен.

— Они неразговорчивы. Неразумны. Они не договариваются. От них не откупиться. Они не знают пощады. И самое главное — они плодятся.

В зале никто не шелохнулся. Даже кашлянуть никто не осмелился. Айронвуд продолжал:

— Весной — они плодятся.

Летом — двигаются ордами.

Осенью — ищут последнее питание перед спячкой.

Зимой — впадают в спячку. Не исчезают — притаиваются.

Новая схема появилась на стене: календарь года, разбитый по сезонам, с наложенными цифрами активности. Лето было самым красным.

— Люди используют зиму, чтобы залечить раны, починить стены и подготовиться к новому витку войны. Это цикличный конфликт, вечно текущая война. Гримм не заканчиваются. Мы живём рядом с ними, как жители побережья живут с тайфунами.

Он обвёл взглядом зал.

— Наша задача — не уничтожить Гримм. Мы ещё не обладаем достаточной силой для этого. Наша задача — спасать и защищать тех, кто окажется на пути этой стихии. Тех, кто не сможет сам. Мы — стена. Между цивилизацией и хаосом. Между жизнью и смертью.

Он сделал паузу. Долгую. Молчаливую. В которой все словно замерли.

— И потому каждый из вас будет обучен не только сражаться, но и понимать, когда, зачем и ради кого. Охотник — это не только тот, кто убивает гримм. Это тот, кто не позволяет умирать людям.

Голос был ровным, но глаза… глаза смотрели в самое нутро каждого. Так, будто он сканировал души.

— Если кто-то из вас считает, что это — игра, приключение, повод получить лайки в социальных сетях — вы ошиблись местом. Тут не весело. Тут страшно, больно и тяжело. Но именно здесь — настоящая работа. Именно здесь — шанс стать тем, кто будет спасать мир.

И снова — тишина.

Ни одного шороха.

Ни кашля.

Ни случайного вздоха.

Ни одного чиха.

Даже пука.

Даже мысли о пуке.

Когда Айронвуд замолчал после своей суровой вступительной речи, в зале воцарилась тишина — не напряжённая, как в начале, а уже… притихшая. Как будто все сидели в одной лодке и знали: буря только начинается.

Он кивнул в сторону экрана, и на нём появился первый слайд: тёмная силуэтная фигура с хищными когтями и горящими глазами.

— Беовульф. Один из самых распространённых типов Гримм. Быстрый, свирепый, стадный. Обитает почти во всех климатических зонах, наиболее распространен в умеренной, субтропической и тропической зонах, наименее распространен в тундрах, в пустынях — отсутствует. Опасен не поодиночке, а в группе. Обращайте внимание на паттерны поведения — как только один зарычит, остальные следуют. Атака почти всегда идёт с флангов. Излюбленная тактика — охват.

Следующий слайд.

— Урса. Медведеподобный Гримм. Более медлительный, но мощный. Аура пробивается легко, если вас застанут врасплох. У более старых особей появляется костяная броня. И если вы думаете, что это просто жирный зверь — вы не доживёте до выпуска. Климатические зоны те же.

Я записывал. Ну или делал вид. Честно говоря, голова уже начинала кипеть. Не то чтобы информация была скучной — наоборот, очень даже интересной, особенно в сравнении с тем, что я знал из популярных передач. Просто… её было до хрена. К тому же батя мне уже нарассказывал всякого.

Айронвуд не уставал.

— Барбатуск. Кабаноподобный гримм. Опасен в больших количествах. В отличие от беовульфов атакуют в лоб, что компенсируется наличием костяной брони даже у молодых особей. Если услышите топот десятком и сотен копыт — готовьтесь. Или бегите. Климатические зоны те же.

— Неверморы. Летающие гримм в виде крупных воронов. Атакуют с воздуха клювом и когтями, однако наибольшую опасность представляют в качестве падающих с большой высоты трупов весом в несколько десятков килограмм, поэтому когда ведете стрельбу по ним — старайтесь, чтобы они не падали прямо на вас или союзников.

Слайд за слайдом. Он рассказывал о классификациях: «альфы», «обучающиеся», «эволюционирующие», «скрытные», «разумные», приводил схемы анатомии, выделял особенности разных типов.

Проходили боевые сценарии, примеры тактик, диаграммы угроз.

У некоторых курсантов начали непроизвольно закрываться глаза — особенно у тех, кто не привык концентрироваться после марш-броска и двух котлет непонятного происхождения. Один парень с первого ряда слегка клюнул носом и тут же получил в плечо от Коко, которая бдительно стояла сбоку с блокнотом и ручкой.

Айронвуд продолжал. С той же интонацией, с тем же выражением лица, будто каждое слово — пуля, а каждое предложение — приказ.

И вот, под конец, когда слайд остановился на кадре обугленного поселка, уничтоженного ордой Гримм, он сказал:

— … и именно поэтому каждая ошибка — фатальна. Запомните это. Вы не играете в героев. Вы — барьер. Вы — надежда. Вы — последняя линия. И да, у нас ещё остался материал до ужина. - вставил он под конец этой фразы.

Я тихо вздохнул и посмотрел на тетрадь. Там уже была почти что целая книга, исписанная терминами, названиями и пометками вроде «не зевать в лесу», «аура не спасает от удушения», «паника = смерть».

«А ведь это только первая лекция…»

«Иногда, чтобы пробудить боевой дух, достаточно крика. А иногда — гранаты без чеки. Тут уж кто как воспринимает любовь к обучению.» — Джеймс Айронвуд

…Я не знаю, сколько мы уже сидели. Может, час. Может, три. Может, я уже умер и это Ад.

Айронвуд всё ещё рассказывал. Гримм, тактики, поведенческие модели, зоны распространения, скорость передвижения, слабые места, сравнительные таблицы плотности костяной брони…

На соседнем ряду справа от меня Блейк всё больше клонило вбок. Сначала она просто сидела с усталым лицом, потом начала чуть-чуть сползать вниз, голова наклонялась всё сильнее…

И в один момент —

БАМ!

— она стукнулась лбом об стол.

Звук был негромким, но в тишине зала прозвучал, словно выстрел из пушки.

Айронвуд замер.

На секунду весь зал застыл.

Он оторвал свою голову от планшета, перевёл суровый взгляд на Блейк и, не повышая голос, но так, что у всех затылки зачесались, прорычал:

— ТОВАРИЩИ ИНСТРУКТОРЫ! У НАС ТУТ КУРСАНТ СПАТЬ ХОЧЕТ! ПОМОГИТЕ-КА ЕЙ С ЭТИМ!

Из правого угла зала тут же выкрикнула Коко Адель:

— Есть!

Блейк резко села, побледнела, выпрямилась. В глазах — тревожное ожидание. Она уже морально приготовилась к худшему: что сейчас ее заставят бегать вокруг зала на корточках, выкрикивая «ха-ху-хи-хо», ну или может заставят маршировать до кровавых мозолей. Может, даже получит прикладом в лицо. Вариантов — масса.

Коко уверенным шагом подошла к ней так, как будто всё уже решено.

Не говоря ни слова, она достала из внутреннего кармана боевую гранату, положила её на парту, разжала Блейк пальцы, вложила гранату ей в руку, зажала её пальцами «ложку», а затем глянула прямо в глаза.

— Держи крепко.

И с лёгким щелчком выдернула чеку.

Щелчок отозвался по залу, как скрип гильотины.

Коко отняла пальцы, отступила на шаг.

— Курсант Белладонна! Теперь в твоих руках — жизни всех в этом зале. Аура у многих ещё не восстановилась, так что если ты разожмешь пальцы — все здесь умрут!

Блейк смотрела на неё круглыми глазами, не моргая.

— Ты поняла меня⁈

— Т-так точно, мэм! — выкрикнула она, сжав гранату так, как будто это была последняя соломинка её жизни.

— Хорошо, — коротко кивнула Коко и вернулась на своё место, как будто ничего особенного и не произошло.

Айронвуд же, вообще не парясь, продолжил лекцию:

— Итак, следующая классификация — это «Роевые типы». Начнём с…

Я напрягся, сидя слева от нее и машинально отодвинулся чуть-чуть подальше. Блейк сидела, не шевелясь, с белыми пальцами, сжимающими корпус учебной гранаты. Лицо её застыло. Моргать она, похоже, вообще перестала.

Я осторожно перевёл взгляд на неё и подумал:

«Мда… вот это уже что-то новенькое… Батя о таком не говорил…»

Весь зал сидел предельно ровно.

Но самое главное — бодро.

Вечером в столовой было тепло и пахло… как в старой казарме. То есть — квашеной капустой, рыбным бульоном, варёной картошкой, хлебом и чем-то мясным, но не совсем определённым. Курсанты сели туда же, где сидели за обедом — привычка быстро формировалась.

На подносе лежало: глубокая миска с бледным рыбным бульоном и плавающими в нём кусочками как ни странно рыбы, картофелины и лука, четыре тефтели в луке и соусе, гора квашеной капусты в широкой и глубокой тарелке, толстенный ломоть хлеба, чай и компот. Всё пахло на удивление съедобно.

Блейк сидела молча. Вся обмякшая, будто её выжали как тряпку. Она смотрела на свою правую руку, сжимала и разжимала пальцы. Вид у неё был такой, словно она до сих пор чувствовала металл гранаты в ладони.

Эмеральд, жуя капусту, наклонилась к ней и с ехидной ухмылкой прошептала:

— Что, ещё хотела подержать?

Блейк дёрнулась, резко отвела взгляд и пробормотала что-то нечленораздельное, больше похожее на «м-мне нормально…» и уткнулась лицом в миску с супом.

Меркури в это время лопал тефтели с таким азартом, будто они были доставлены из топового ресторана. Он ел быстро, громко, почти жадно. Похоже, аппетит у него после лекции только разогрелся.

Я покосился на Блейк и, взвесив момент, спросил:

— Слушай, тебе нужен конспект? А то потом будет экзамен. Можешь у меня списать.

Она посмотрела на меня так, будто я сказал ей, что сейчас на небе появится вторая Луна. Медленно перевела взгляд, явно всё ещё в своих мыслях.

— Ого, — сказала Эмеральд с усмешкой, — А я смотрю, ты по «доброте душевной» собрался ей лекции дать списать, да?

— Да, — спокойно кивнул я. — А ты что подумала?

Она прищурилась, ухмыльнулась и с многозначительным тоном шепнула:

— Понятно всё с вами обоими…

Меркури, не отрываясь от еды, буркнул:

— Да чего там запоминать-то? Это же всем известная шняга! Всё это можно в инете глянуть! Нафига вообще эти конспекты?

Я пожал плечами:

— В бою у нас вряд ли будет время, чтобы гуглить, кто перед тобой — обычный урса, «Бета» или «Альфа». А если ещё начнёшь Айронвуда бесить своей «интернет-подготовкой» — он тебя заставит одной рукой конспектировать, а другой — гранату держать. Он, если ты не заметил, слегка отбитый.

Меркури хмыкнул, но не возразил.

Блейк вдруг, всё ещё не глядя на нас, с уставшим голосом проговорила:

— … Зачем это всё нужно? Почему они заставляют нас гавкать на плацу? Учить всю эту чушь? Делать всю эту ерунду…

Молчание.

И вдруг позади неё раздался знакомый голос — чёткий, звенящий:

— Так-так-так! Я смотрю, тебе что-то непонятно, курсант Белладонна?

Коко стояла прямо за её спиной, приподняв одну бровь. Берет на голове сидел идеально, тёмные очки блестели в свете ламп. Она обошла стол, встала рядом, руки за спиной.

— Ты что, считаешь, что учебную программу составляли идиоты? Думаешь, что старший инструктор и директор лично — дебилы?

— Н-никак нет, мэм! — резко воскликнула Блейк, вытянувшись почти в полный рост выскочив из-за стола.

Коко кивнула, затем достала из кармана телефон, разблокировала его и, не говоря ни слова, начала искать что-то. Экран замерцал.

— Ну вот и посмотришь, — спокойно сказала она, — почему мы тут гавкаем, изучаем «ерунду» и держим гранаты.

Блейк молча кивнула, проглотив и капусту, и вопросы.

Мы продолжили ужин. Молчаливо. Уставшие. Каждый со своими мыслями.

— Вот, посмотри. Это — альтернатива.

Она наклонила экран к Блейк, и на нём заиграл яркий неоновый ролик, сопровождаемый бодрой, слегка назойливой поп-музыкой.

На экране появилась какая-то девушка — сияющая и радостная, она подмигнула прямо в камеру.

— Йоу, всем привет! С вами я, Мия Лунет, и это мой канал о моём потрясном обучении в Академии «РеЗерв-X»! Сегодня я покажу вам, как прожить идеальный день героини — от смузи до лазертага! Поехали, зайки!

Камера резко переключалась между сценами:

Мия в яркой форме с неоновым лазером бегает по лазертаговой арене, громко смеясь и крича « Бэнг-бэнг, злодеи!».

Мия кувыркается в шариковом бассейне.

Мия сидит в шезлонге на пляже, потягивая малиновый смузи.

Мия, сияя как световая реклама, говорит в камеру:

— Вот это я понимаю — быть героиней!

Тихий шорох прошёлся по столовой. Курсанты начали исподтишка оборачиваться, чтобы посмотреть, что там происходит. Кто-то из задних рядов даже перестал есть.

Я тоже мельком взглянул в сторону и застал момент, где Мия, вся сияющая, катается на квадроцикле, вереща от смеха, а затем делает глоток смузи под неоновыми сердечками.

Я аж приподнял бровь.

«Ага… вот оно значит как бывает… мда-а-а…»

Блейк вначале смотрела на экран с лёгким шоком. Казалось, её сознание просто льказывалось обрабатывать происходящее. Потом по её лицу пробежала волна — от удивления к смущению, а затем к чему-то, похожему на… обиду. Тихую. Личную. Как будто всё это видео лично врезалось ей в душу фразой «тебе там самое место».

Коко держала экран перед ней с каменным лицом, не меняя выражения вообще. Она просто смотрела, будто говорила:

«Вот, гляди. Выбирай, куда хочешь. Но тут — не пляж со смузи.»

В какой-то момент некоторые курсанты не выдержали и тихонечко ухмыльнулись. Один парень чуть слышно хмыкнул. Девушка в углу прикусила губу, но всё равно засмеялась глазами. Обстановка была почти комичной, если бы не серьёзный взгляд Коко.

Наконец, она убрала телефон, застегнула карман и медленно повернулась к Блейк, глядя ей прямо в глаза.

Молчание длилось пару секунд, но в нём было больше смысла, чем в тысяче слов.

Блейк не произнесла ничего. Лишь молча опустила голову.

Коко стояла рядом с Блейк, глядя ей в глаза — не злобно, не презрительно. Скорее… испытующе. Будто смотрела сквозь неё.

— Если ты хочешь — можешь в любой момент пойти и поступить туда, — произнесла она с почти ледяным спокойствием. — Уверена, что твой папочка с радостью оплатит тебе программу «Люкс+», с личным стилистом, массажистом и виллой у океана вместо койки в казарме.

В зале воцарилась гробовая тишина.

Блейк, сжав кулаки на коленях, выдохнула и резко подняла голову.

— Никак нет, мэм! — голос её дрожал, но был твёрд. — Я… не настолько вырожденная гедонистка, как эти… из мегаблоков! Да, я из дзайбацу, но… у меня есть гордость жителя Менажери! — выпалила она, сжав зубы.

Коко кивнула коротко, почти невидимо.

— Тогда докажи это. Делом. А не словами.

После этого она спокойно развернулась и ушла. Не броском, не демонстративно — просто ровно и уверенно. А её уход, наоборот, только усилил напряжение. Звук её шагов по полу столовой был громче, чем весь гул разговора до этого.

Пауза. Тишина. Кто-то скреб ложкой по тарелке, но тут же с виноватым видом остановился.

Эмеральд первой нарушила молчание. Она наклонилась к Блейк, прищурилась, и с почти наигранным интересом спросила:

— Реально, а что ты туда не пошла? С баблом твоего батеньки ты бы вообще жила как звезда. Пляж, массаж, вот это всё — каждый день!

Блейк медленно повернулась к ней, и в её глазах было больше злости, чем усталости.

— Ты не поймёшь, — тихо бросила она.

Эмеральд усмехнулась, вскинула брови.

— Ну да, конечно. Куда уж мне — быдлу!

Я же откинулся чуть назад и спокойно вставил:

— Куда и кому поступать — дело личное. Захотела — поступила. В чём проблема? Другое дело, вытянет ли человек.

Эмеральд сразу повернулась ко мне, с хитрой улыбкой.

— А-а-а, я поняла! Хочешь к её папочке подлизаться? Думаешь, Гира Белладонна тебе потом дворец и титул даст, да?

Я вздохнул, посмотрел на неё спокойно, а затем сказал без злобы:

— Нет. Мне плевать. Просто так вышло, что я помог.

— Ну конечно, конечно… рыцарь ты наш подзаборный, — прошипела она, отворачиваясь и раздражённо ковыряя капусту.

И тут, будто подводя жирную черту, Меркури, доев последний кусочек тефтельки и запив её компотом, вытер рот рукавом и довольно объявил:

— Спасибо за ужин!

[Шифровка]

Паладин — Отцу

«Найден первый полезный контакт. Начинаю сближаться и входить в доверие путем оказания моральной и физической поддержки.»

[Шифровка]

Отец — Паладину

«Продолжайте в том же духе. Делайте все естественно, не навязывайтесь в друзья.»