Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки

Глава 14 Интерлюдия: Академия «Страж-М»

Серое утро в «Страж-М» начиналось с едва слышного электронного будильника, пищащего в унисон с другим десятком точно таких же. Комната, как и весь корпус, была словно вырезана из пластиковой коробки — стены цвета холодного пепла, потолок с редкими полосами неяркого света. Постели не скрипели, соседи не храпели — все просто тихо и с некоторым внутренним вздохом признания неизбежности начинали просыпаться.

Кто-то зевал, кто-то тёр глаза, кто-то пару секунд тупо смотрел в потолок, прежде чем сесть на койке, почесывая затылок. Никаких криков, команд или армейских воплей. Только звук шоркающих по линолеуму носков и ленивое бряканье кроватных пружин.

Оскар приподнялся, не сразу — сначала потянулся, затем сел и почесал щёку. Всё происходило будто не с ним, а как-то параллельно. Он смотрел, как соседи молча собираются, и ощущал себя персонажем дешёвой документалки: «Один день из жизни обычного курсанта третьего эшелона».

— «Пробуждение. 06:30. Обстановка спокойная. Паники не наблюдается. Уровень мотивации — не зафиксирован.» — пронеслось у него в голове.

Он натянул форму — голубую, с простым логотипом академии с буквой «M» на плече. Одежда уже начала терять свой вид после вчерашней примерки: мялась, не садилась по фигуре, но была удобной. К тому же — бесплатной. Он застегнул ворот на липучке и чуть подтянул ремень.

«Выгляжу как человек, у которого есть хоть какие-то инструкции. Уже прогресс.»

Умывальники были заняты наполовину. Кто-то просто плескал воду в лицо, кто-то с щёткой в зубах подпирал подбородок кулаком, будто пытался не заснуть, стоя. Оскар умылся, почистил зубы, протёр лицо полотенцем. Всё как надо. Не идеально. Но достаточно.

Затем они строем — но не по уставу, а скорее «по воле случая» — двинулись в сторону столовой. Никаких «налево!» и «раз-два!». Просто группа одинаковых силуэтов, идущих по узкому коридору, под светом редких люминесцентных ламп. Вся академия жила в этом ритме: не спеша, но и не отставая. Механически.

— «Плавно входим в режим функционирования…» — снова подумал Оскар, теперь уже с лёгкой иронией. — «Скоро — завтрак. Затем лекции. А потом… ещё чего-нибудь.»

Но всё равно — форму он надел аккуратно, ботинки застегнул надёжно, жетон не забыл. Внутри него теплилось какое-то чувство — не гордости, не энтузиазма, а… ну, порядочности. Раз уж пришёл — значит, будь как минимум не хуже других. А может — когда-нибудь даже чуть лучше.

Никто не подгонял. Никто не орал. Всё просто шло — как автобус по расписанию. И он тоже шёл.

Завтрак в «Страж-М» был… ну, стандартным. Ни хорошим, ни плохим — просто существующим. Курсанты, всё в том же слегка потрёпанном строю без энтузиазма, заходили в столовую: длинный зал с ровными рядами пластиковых столов, где под каждым табуретом были следы тысяч задниц до них.

Оскар получил свой поднос. Автоматически. Не думая.

Манная каша. Сверху — лёгкий, почти теоретический намёк на сахар. Густая, вязкая, как предвкушение вечера пятницы в середине недели.

Два куска белого хлеба. Один чуть подсушен, другой явно помягче — как будто бы из двух разных партий.

Чай. Горячий, в пластиковом стакане. Обычный чёрный, с плавающим в нём пакетиком, который успел выдать весь свой запас краски и тот осел на дне густым слоем.

Сок. Апельсиновый. Если закрыть глаза и сильно поверить — действительно апельсиновый. Но больше напоминал смесь воды с ароматизатором и каплей чего-то цитрусового.

«Десерт». Две карамельки, на которых не было названия, просто желтый цвет. И четыре печеньки — сухие, квадратные, с маленькими отверстиями. Песочное уныние в четырёх экземплярах.

Оскар сел за стол с остальными. Никаких разговоров. Только тихое сопение, звуки ложек и пощёлкивание зубов о дешёвый пластик. Кто-то попытался размешать в каше карамельки — вдруг станет вкуснее.

Не стало.

Оскар глянул на свою ложку, поднёс её ко рту, сделал первый глоток.

«Ну, по крайней мере, тёплая.»

Он медленно ел, попивая чай и периодически закусывая печеньем. Сок оставил на потом — для «разнообразия». На фоне всей остальной еды, он казался почти праздником. Почти.

«Жрать можно. И, в общем, этого достаточно.» — подумал он, вяло разламывая вторую печеньку и делая вид, что это какой-то особый ритуал.

День начинался. Ровно. Без лишних эмоций. Как и положено.

Лекция началась, как начинается зевота — медленно, с лёгкого давления на лоб, и закончилась, как и всякая зевота, — полным отключением сознания.

Они сидели в лекционном зале: длинные столы, пластиковые стулья с вытертыми краями, тусклый свет и слабый запах дезинфекции. На сцене стоял он — легенда «Страж-М»: профессор Юллер, сухой, как вчерашний хлеб, и лысый настолько, что свет от проектора отражался от его головы, словно от зеркала.

— … в 2056-м году была утверждена первая редакция Кодекса B-2, согласно которой урбан-охотники внутри Мегаблоков обязаны соблюдать… — голос у него был скрипучий, как старая дверь. Медленный. Монотонный. Без единой эмоции.

Оскар сначала пытался держаться. Честно. Сидел ровно, глядел на экран, вникал в слова.

Но они были безжизненными.

И не потому, что тема была скучной. Нет. Просто подача была настолько стерильной, что могла быть признана формой пытки на конвенции по правам человека.

В какой-то момент он заметил, что девушка в первом ряду уже чётко спит, уронив голову на руку. Парень сбоку прикрыл глаза и дышал слишком ровно. А его сосед вообще подпер подбородок кулаком и тихо начал посапывать.

Задние ряды вообще не скрывались и откровенно храпели.

Оскар выдержал ещё пять минут.

А затем сдался.

Опустил взгляд, медленно съехал на локти и сделал вид, что смотрит в конспект. Через тридцать секунд его глаза закрылись сами собой. Тело отпустило. Мысли испарились.

«Может, это и есть настоящий учебный процесс — когда мозг просто уходит в спячку, чтобы не сгореть от скуки.»

Последнее, что он услышал, был очередной бубнеж старичка:

— … в случае несоблюдения процедуры предоставления допуска к модулю H-2, согласно подзаконному акту 41-альфа…

После этого осталась только темнота.

Обед в Академии «Страж-М» наступал не как награда — скорее, как очередная форма казённого времяпрепровождения. По коридорам неспешно текла колонна курсантов, зевая и переглядываясь, будто вся академия делала коллективный вдох и выдох.

Столовая встретила их уже привычным запахом — смесью капустного пара, подогретого металла и нейтрального освежителя, который беспомощно пытался скрыть оба первых.

Оскар подошёл к раздаче — тут не выбирали, тут получали.

— Следующий! — буркнула тётка с закатанными рукавами и шапочкой на голове.

Он двинулся вперёд и получил свою порцию:

Макароны. Немного переварены, как и всегда.

Гуляш. Жидковат, с тремя кусками мяса — один явно спорной природы.

Щи. Пахли как дома, но выглядели так, будто домой их не пускали.

Два куска белого хлеба — стандарт.

Чай — на этот раз просто теплый, но всё такой же крепкий, с чайным пакетиком внутри.

Яблочный сок — слегка кислый, будто разбавили водой и лимонной обидой.

Яблоко — мелкое, но живое, с одной чёрной точкой сбоку.

Он прошёл к столу, сел, как положено — молча, ровно, аккуратно. По обе стороны — такие же серые лица. Никто не говорил. Только ложки постукивали о пластиковые подносы.

Оскар жевал макароны и думал:

«Всё-таки… нормально. Без изысков, но… нормально. На дне мегаблоков — хуже. Да и где ты ещё получишь яблоко за просто так?»

Он хмыкнул про себя.

Пожевал гуляш.

Сделал глоток сока.

И даже улыбнулся — на пару секунд.

Потом снова взял ложку.

И тишина продолжила своё дежурство.

После обеда Академия «Страж-М» не спешила нагружать курсантов чрезмерно. Тут всё шло по расписанию, по графику — и чуть-чуть вяло, как будто даже сама система не верила, что от них кто-то ждёт подвигов.

Физическая подготовка началась с разминки:

— Десять отжиманий. Десять приседаний. Десять махов руками.

Где-то спереди инструктор с вялым голосом напоминал:

— Дыхание не сбиваем. Ритм сохраняем. Кто свалится — будет пить воду без сахара.

Оскар выполнял всё в среднем темпе. Без энтузиазма, но и без отлынивания. Всё-таки, если тебя не гонят — зачем спешить?

Пробежка два километра вокруг внутреннего кольца комплекса была скорее прогулкой с ускорением. Кто-то бежал быстро, кто-то вообще шел. Никто не орал. Никто не падал от усталости. Лишь гул шагов и лёгкий пот.

«Да, явно не армия…» — лениво пронеслось в голове Оскара.

После бега — занятие по самообороне.

В зале с мягким прорезиненным полом и стойками с инвентарём курсантам раздали учебные дубинки из плотного пластика. Инструктор — пожилой охранник с животом и хрипловатым голосом — начал демонстрацию:

— Вот так блок. Вот так удар по колену. Вот так — по запястью. Главное — не геройствуйте. Вы не охотники. Вы «перехватчики паники».

Потом начались пары. Несколько человек вызвались, спарринговались — медленно, аккуратно.

Кто-то притворялся, что падает. Кто-то постанывал для убедительности.

Инструктор лишь кивал:

— Молодцы. Не спешим. Главное — понимать, где граница между «успокоил» и «переборщил».

Оскар?

Он тихо переместился в задние ряды, прислонился спиной к стене и полу-сидел с дубинкой на коленях, иногда кивая, будто вникает.

На деле — он почти спал с открытыми глазами.

«Нормально… Всё идёт нормально. Спокойно. Главное — не попасться на глаза…» — думал он, скользя в полудрёму под бубнеж инструктора.

И ничего не нарушало течения дня. Ни всплесков, ни падений. Только мягкий шум вентиляции, стук дубинок и затихающий мир внутри его головы.

Столовая «Страж-М» была все такой же — спокойной, серой и предсказуемой. Даже свет от потолочных ламп казался усталым.

Оскар сидел за длинным столом, держа поднос с ужином:

— гречка с гуляшом(мясо было, но где-то в тени под соусом),

— куриный бульон, прозрачный и чуть тёплый,

— два куска стандартного белого хлеба,

— вишнёвый сок в пластиковом стакане (неплохой, кстати),

— и десерт — маленький кексик в бумажной юбочке, слегка слипшийся сбоку, но всё равно пахнущий ванилью.

Он ел медленно, никуда не торопясь. Вокруг все тоже уже не спешили.

Кто-то сидел, уткнувшись в телефон. Кто-то надевал наушники, лениво покачивая головой в такт музыке. Один парень вообще достал книжку с пометкой «Психология взаимоотношений в закрытых Мегаструктурах» и читал, моргая сонными глазами.

Никто не ругал. Никто не говорил «уберите устройства».

Никто уже ни за кем не следил. Здесь просто ели. Спокойно.

Оскар вздохнул.

Прокрутил в голове день. Мотнул плечами. Глотнул сока.

«Так. Вечер свободен. Что делать? Может, в тренажерку?.. Хотя нет. Может, просто посижу где-нибудь с планшетом. Или музыку послушать. Или… просто спать пораньше. Утро всё равно одинаковое.»

Он доел кекс, немного откинулся назад, глядя в потолок.

Спокойствие, рутина, предсказуемость.

«Это не Бикон. И не Резерв-Икс. Но оно и не должно быть.»

Он встал, забрал поднос, бросил взгляд на зал.

Все были своими. Все — просто… дежурные герои без подвигов.

И в этом было что-то… уютное.

Комната спала. Кто-то слушал музыку в наушниках, кто-то уже храпел. Трое соседей ещё листали что-то на планшетах, тусклый свет экрана освещал уставшие лица. Но большинство — лежали, уставившись в потолок, как в серое небо, которого они давно не видели.

Оскар лежал на своей койке, руки закинул за голову, глаза прикрыты. Сон не шёл. И не особо хотелось, если честно. Было просто… спокойно. Даже хорошо. После ужина, после тренировок, после лекций — в теле осталась лишь лёгкая усталость, но приятная. Та, что как будто говорит: «Ты выжил. Молодец.»

В голове — пустота. Потом — обрывки мыслей. А потом — воспоминания.

Он вспоминал ферму. Родной дом. Поля. Запах навоза. Утренний туман. Пыль на ботинках и капли пота, что скатывались по шее, когда выносишь ведра в жару.

Старший брат — всегда серьёзный, с руками, будто сделанными из верёвок и стали. Родители говорили прямо:

— Земля останется ему. Ты — езжай. Пробуй себя. Мы не в силах тянуть двоих.

И он не обиделся. Не было за что. Всё было честно. Он был не нужен на ферме — значит, нужен где-то ещё.

Он поехал.

В Вэйл.

Первые дни — ожидание бумажек, справок, медицинских чеков, очередь на цифровую регистрацию. Потом — экзамен. Простой, как говорят, но он всё равно зубрил ночами. Ему повезло.

Не было судимостей, не было долгов, не было «нестабильности».

Так и попал во Внутренний Город. Минуя трущобы. Минуя Средний Город.

Прямо в Мегаблоки

Он сначала подумал, что повезло.

Но очень быстро понял — Мегаблоки тоже делятся на этажи.

И если ты не элита, не технарь, не солдат, не кто-то — ты попадаешь на дно.

Буквально.

Он вспоминал, как жил на минус восьмом, где лифта просто было, где на потолке и стенах рос грибок, и где перила в коридоре были в жвачке и пыли.

Он устроился уборщиком в гипермаркет на пятнадцатом этаже. Мыл полы, выносил мусор, проверял унитазы в туалетах.

Однажды кто-то разбил витрину и убежал — а его заставили убирать битое стекло и он тогда каким-то чудом не порезал ладонь, так как работал он без защитных перчаток.

Он не удивился, но и не обрадовался — как потом показало обследование, у него случайно открылась аура.

Вероятнее всего из-за стресса, вызванного переездом в столицу.

После этого он просто пошёл к себе в комнату, врубил стрим и поел лапшу из стаканчика.

Он часто думал:

«А что теперь? Я буду жить так и дальше? Всю жизнь?»

И тогда он увидел объявление «Страж-М».

Простой текст, почти незаметный на фоне рекламы каких-то энергетиков:

«Аура есть? Хочешь стабильности? Служба без риска. Зарплата вовремя. Стань частью порядка.»

(ниже — QR-код)

Он отсканировал.

Через неделю он был уже на собеседовании.

Через две — прошёл проверку.

И вот он здесь. Лежит. На койке. В тишине.

Оскар открыл глаза.

Свет полосками едва пробивался через верхнюю вентиляционную решётку.

Он повернул голову — рядом кто-то тихо сопел, уже спал.

В комнате пахло… ну, как везде здесь — пластик, чистящее средство и немного усталости.

Он снова закрыл глаза.

«Да, не герой. Но зато больше не мою чужие унитазы. Уже хорошо.»

Он усмехнулся про себя. Почти незаметно.

И шепнул — будто себе, будто в воздух:

— Я не знаю, что будет дальше… но здесь хотя бы… можно быть.

Он стоит в полном обмундировании.

Электродубинка — в руке. Щит — на предплечье. Рация потрескивает, но слов не разобрать.

Оскар — на дежурстве.

Шум толпы, детский плач, запах сырости и перегретого воздуха.

Где-то глубоко внутри и в самом низу мегаблока. Переход между техническими уровнями.

Коридор узкий, стены облезлые, лампы мигают.

Он вместе с напарниками держит пост у закрытой решетки в полу — доступ к канализации.

— «Подтверждение тревоги на D-17, подтвердите статус,» — раздается в ухе.

— «Здесь всё спокойно,» — отвечает один из коллег. — «Наверное, сбой датчика.»

Оскар кивает. Всё тихо. Всё, как всегда.

И тут.

Крышка люка подскакивает.

Грязь, пар, всплеск.

Из тьмы вырывается первый — белый череп, глаза — багровые. Маленький, но быстрый. Затем — ещё. И ещё.

Гримм.

Сначала они молча уставились на патрульных. Затем — одновременный рывок.

Крик. Визг. Лязг.

Дубинки и щиты ничего не значат.

Первый патрульный падает, его утаскивают за шкирку и он исчезает в мраке.

— Прямой контакт! Это не учения! Повторяю — ЭТО НЕ— АААА!

Оскар отпрыгивает назад. Щит вылетает из рук. Он падает. Кувырок. Спина в стальной стене.

Гримм проносятся мимо — на запах паники, на визги толпы.

Гражданские бегут, но не все успевают.

Одна женщина спотыкается.

Гримм настигают её…

Оскар хочет встать.

Не может.

Колени дрожат. Ладони мокрые. Всё тело парализовано.

Он зажимается в угол. Дышит рвано. Задыхается. Глаза слезятся. Щёки дрожат.

Он не охотник.

Он даже не солдат.

Он — просто уборщик с дубинкой.

И тут…

Грохот. Свет. Выстрел.

Настоящие охотники.

Они появляются словно из ниоткуда — один с громадным топором, вторая с копьём, третий просто стреляет из револьвера по-ковбойски.

Они красивы, как герои из фильмов.

За несколько минут всё заканчивается.

Гримм — повержены.

Толпа — спасена.

Овации. Хлопки. Смех. Радость.

Оскар медленно поднимается. Хромает. Пытается дойти до них.

Один из охотников замечает его. Высокий, ухоженный, в сияющих доспехах. С ухмылкой поворачивается и говорит громко, на весь коридор:

— «О! Один из уборщиков выжил!»

— «Ха-ха-ха! Смотри, он даже штаны не намочил? Проверим!»

Смех. Смех со всех сторон. Гражданские смеются. Патрульные. Охотники.

Оскар стоит, растерянный. И в этот момент он смотрит вниз…

…и видит, что стоит в сером комбенизоне уборщика, а в руках — швабра с ведром.

Он просыпается резко.

Хриплый вдох. Лоб — весь в поту. Футболка мокрая, как будто кто-то вылил стакан воды. Грудь вздымается. Сердце колотится.

Тишина.

Комната все та же.

Ночь.

Только глухое эхо смеха будто бы всё ещё звучит в его голове.

Он лежит, смотрит в потолок.

И долго-долго не может сомкнуть глаз.