Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки

Глава 27 День 5.4. Веселый Вечер

Физо. Ну, как обычно — пот, крики, форма липнет к телу. Мы только что закончили бег, и я уже чувствовал, как мышцы ног начинают немного дрожать от усталости. Но, конечно, это же Бикон. Тут только начинаешь уставать — как тебе уже предлагают новые страдания.

Вот и сейчас, стою, утираю пот со лба, как вдруг слышу знакомый голос:

— Эй, слышь! Спорим, я больше тебя отожмусь?

Я обернулся. Это был Меркури. С ухмылкой, с вызовом. Он смотрел на Романа. Рядом с ними — те самые близняшки с зелёными глазами. Одна с короткими волосами, вторая — с длинными. Обе бесстрастные, как и всегда.

Роман усмехнулся:

— Хо-хо! Ты мнишь о себе слишком много, парень. Но я не против посоревноваться.

Я уже хотел было повернуться обратно, но тут рядом возник наш амбал-инструктор. Он посмотрел на них так, будто уже предвкушал веселье:

— Если вы решили соревноваться — то делайте это по-настоящему!

Он встал перед ними, опустился на пол и показал:

— Через два обычных — отжимание с хлопком! Оттолкнулись, хлопнули, снова два обычных. Кто первый выдохнется — тот и слабак. Всё ясно⁈

Они оба кивнули. Я даже не успел глазом моргнуть, как они уже упали на землю и начали фигачить.

Толпа оживилась. Некоторые начали их подбадривать. Особенно Блейк — я услышал её голос:

— Давай, Мерк! Не опозорь нас!

Рядом Эмеральд крикнула:

— Не вздумай проиграть ему, придурок!

Я обернулся на инструкторов — Вельвет всё ещё сидела у дальней стены, массируя ногу. Видимо, после того эпизода с падением у неё до сих пор болело. Жалко… Я уже собирался было к ней подойти, как Роман и Мерк начали хлопать в воздухе. Настоящие отжимания с хлопками. В ритм. Без остановки.

Сперва шло легко.

Потом лица покраснели.

Потом пот начал капать с подбородков.

Потом уже и дыхание стало каким-то уж очень тяжелым…

А они всё продолжали.

Рядом кто-то подсчитывал:

— Сто девяносто восемь… сто девяносто девять… — это был тот же амбал.

Все затихли. Я даже перестал моргать. Ну давай, Меркури, ну давай…

И вот — грохот.

Меркури падает, тяжело дышит, корчится на полу, но улыбается как идиот.

Роман, побелев, но держась из последних сил, поднимается на ноги. Нео помогает ему, ловко, как будто знала, когда именно он свалится. Амбал кричит:

— Победитель — курсант Роман Торчвик!

Толпа взрывается. Кто-то аплодирует. Кто-то смеётся.

Я уже хотел было подойти и поднять Меркури, но тут перед ним появляются те самые близняшки. Он на спине, улыбается вверх.

— Сорян! Не вытянул… — выдыхает он.

И тут — голос. Первый раз за всё это время. Прямая речь. Холодная, чёткая:

— Мелани.

— Мелани… — повторяет он, будто клянётся.

— Милша. Мы обе — Малахит, — добавляет вторая, с короткой стрижкой.

Меркури довольно улыбается. А я стою, смотрю на них всех и думаю:

«А! Так вот зачем он это всё устроил… Просто хотел узнать их имена. Значит, условие было — отожмись как минимум сто раз, иначе даже не подходи…»

Я хмыкнул. Глянул в сторону Нео.

Она снова смотрела на меня.

С хитрой полуулыбкой и румянцем на щеках.

Я не знал, то ли поздравить Романа, то ли Меркури, то ли просто радоваться, что в этот раз никто никого не ударил по лицу.

Мы только закончили следующую порцию упражнений и я еле успел выдохнуть, как Коко подошла ближе — всё такая же в чёрных очках, только сегодня без автоматов и особой строгости. Ну, почти без строгости.

Она остановилась рядом, глянула на меня сверху вниз и сказала:

— Смотри-ка. Ты стал лучше подтягиваться. Да и в целом форма улучшилась. Прогресс налицо, Арк.

Я чуть выпрямился, хоть спина и ныла.

— Спасибо. Я стараюсь, мэм.

Коко кивнула, на удивление даже не подколола. Просто ушла дальше вдоль строя, проверяя остальных.

Я встал в строй, вытирая пот с лица. Дышать было тяжело, но где-то внутри — приятно. Всё-таки услышать похвалу от инструктора… да ещё и от Коко… это чего-то да стоит.

Мельком огляделся. Вельвет стояла неподалёку, со своей неизменной планшеткой, и — как мне показалось — глянула прямо на меня. Быстро что-то записала. Снова посмотрела. Взгляд у неё был… задумчивый.

Рядом с ней Айронвуд, руки за спиной, суровое лицо как из камня. Он тоже что-то отмечал на своём планшете. Я даже различил, как он пару раз кивнул.

«Интересно, что они там пишут про меня…» — мелькнула мысль.

«Типа: Арк не умер. Уже достижение. Или не упал после отжиманий?»

Я вздохнул и снова встал в нужную стойку, пока нас не окликнули к следующему упражнению.

С каждым днём мне всё больше казалось, что здесь не просто учат быть охотником.

Здесь наблюдают. Анализируют. Выбирают.

Кто слабый — уйдёт. Кто перспективный — останется. А кто способен на большее — того будут держать на прицеле.

Надеюсь, я в третьей категории. Или хотя бы не в первой.

Вечернее солнце уже садилось, заливая двор Академии мягким золотом. Курсанты вяло шли строем на ужин — кто притихший от усталости, кто, наоборот, оживлённый после драк, соревнований и криков инструкторов.

Айронвуд стоял чуть в стороне и внимательно наблюдал за потоком курсантов. Рядом с ним были Коко и бугай. Он что-то негромко им сказал — и те, переглянувшись, кивнули и неспешно пошли прочь, оборачиваясь через плечо с лёгким, почти незаметным беспокойством во взгляде.

— Инструктор Вельвет, — негромко произнёс Айронвуд.

Она вздрогнула, остановилась, резко вытянулась по стойке смирно:

— Слушаю вас, товарищ старший инструктор!

Он оглядел её внимательно, пару секунд молчал, потом кивнул:

— Вольно.

Она опустила руки и чуть расслабилась, но стояла всё ещё, как струна — в напряжении.

— Инструктор Вельвет, — повторил он, медленно, выверяя слова. — Я… немного обеспокоен вашим излишним вниманием к курсанту Арку.

У неё даже кончики ушей порозовели.

— Да, — продолжил он, — сегодня вы держали себя в рамках. Но то, что произошло вчера, мягко говоря, вызывает вопросы.

Вельвет побледнела, будто по ней выстрелили из учебного шокера. Сделала вдох, будто воздуха не хватало.

— Сэр, простите… я… виновата… Такое больше не повторится! — выдохнула она судорожно, почти с паникой в голосе.

Айронвуд поднял ладонь — спокойно, но твёрдо.

— Ничего. Я всё понимаю. Дело молодое… — он помолчал. — Но, тем не менее, пока вы инструктор, пожалуйста, ведите себя в рамках. Отношения курсант — инструктор. В Академии — строго. Вне Академии, если вы оба не нарушаете устав — в воскресенье, пожалуйста, делайте все, что захотите. Вам понятно?

— Так точно, сэр, — почти прошептала она, опустив взгляд.

— Хорошо, — кивнул Айронвуд. Его голос стал мягче, но с лёгкой сталью под кожей слов. — Вы очень способный инструктор, Вельвет. Не хотелось бы, чтобы вам пришлось лишиться своей должности… из-за Жона Арка. И его… как бы это сказать… настойчивого стремления собрать гарем прямо на первом курсе.

Он кивнул ещё раз — коротко, однозначно — и ушёл, оставив её одну посреди опустевшего двора, освещённого уходящим солнцем.

Вельвет не двигалась. Лишь ветер колыхал краешек её куртки.

Она стояла, смотрела в землю и будто бы пыталась понять — в какой момент всё зашло… слишком далеко.

На ужин подали что-то вроде праздничного набора. Ну, как «праздничного»… Один арбуз на четверых, киви, груша, ананас тоже порционно на четверых. Плюс стандарт — фруктовый салат из яблок, груш и бананов, персиковый сок с мякотью и зелёный чай. После утреннего овсяно-яблочного торжества выглядело, конечно, попроще, но всё равно — кайф. Особенно ананас. Я почему-то давно его не ел.

Мы расселись. Я, Меркури, Роман, Нео. Я уже хотел налить себе чаю, как Мерк вытащил нож и театрально, как будто готовился устраивать резню, заорал:

— Ща я его ножиком парежю!

Но в тот же момент его взгляд куда-то скользнул вбок и Мелани, та самая с длинными волосами и взглядом «я разрежу тебя телепатией», молча махнула пальцем.

Меркури выдохнул и как щенок, послушно протянул ей арбуз. Она даже не сказала ни слова. Просто забрала.

Села на скамейку. Как-то особенно. Так, чтобы все могли видеть.

И тут… ну…

Она положила арбуз себе на колени. Потом чуть приподняла бедро. Потом прижала. И буквально раздавила его своими ляжками.

Хрясь.

Прямо как гримму череп в роликах из академии Галбадия.

Трещина пошла по корке, арбуз начал сочиться.

Кто-то поперхнулся чаем.

Вокруг зашептали:

— Вот это у неё ляхи, ммм…

— Она чё, реально раздавила его?

— Мамочки…

Мелани сидела с абсолютно невозмутимым лицом. Только тонкая искорка удовольствия проскользнула в глазах, когда она бросила взгляд на Меркури. Тот сидел, распахнув глаза, как будто не знал — восхищаться или бояться.

Я, честно говоря, до сих пор не понимал:

«…но ведь можно же ножиком порезать? Зачем всё это?»

Взгляд перевёлся на Мерка. Тот медленно облизал губы, всё ещё не сводя глаз с Мелани.

«А. Ну да. Понял. Он хотел разбитые дольки арбуза, а не нарезанные.»

Я ковырялся в своем фруктовом салате, старательно отделяя груши от яблок — не то чтобы я их не любил, просто груша прикольнее хрустит — когда взгляд случайно скользнул в сторону.

Нео аккуратно нарезала своё киви. Сняла шкурку, оставив идеально зелёный блестящий плод. И начала есть, довольно кивая головой, будто получила медаль за успешную нарезку.

Я усмехнулся, глядя на неё. Честно, ожидал, что она как обычно начнёт лукавить — облизывать, вертеть, играть с едой как артист с реквизитом. Но вместо этого…

Она вдруг молча протянула киви… Роману.

Тот удивлённо вскинул бровь:

— Ты чего это? Не хочешь? Ну ладно…

И, не особо заморачиваясь, начал есть с её руки. Прямо с пальцев.

«Эм… ладно…»

Но потом я заметил: каждый раз, когда он кусал, его губы… ну, не то чтобы случайно — но касались её пальцев. Лёгко, вроде бы мимоходом, но всё равно — это было. А под конец… он даже провёл языком по её указательному, как будто специально убирая сок.

Я напрягся. Не потому что завидовал, не. Ну ладно, может чуть-чуть. Но в основном потому что… что вообще происходит?

Нео в ответ посмотрела на него с такой мягкой улыбкой, что мне аж дыня в горле застряла. Потом — чмок — поцеловала его в нос.

Он что-то пробормотал, весь покраснев, и вернулся к еде, будто ничего не было. А она… всё так же молча смотрела на меня.

Улыбалась.

Медленно, не сводя с меня взгляда, подняла руку.

И медленно… лизнула палец. Указательный. Аккуратно. Нарочито. Глаза всё так же — на мне.

Я застыл. Чуть не уронил вилку.

«Что я сейчас увидел? Это же… Это же типа… ну, негигиенично? Да?»

Или, может… так надо?

Нет, подожди. Что. Тут. Происходит.

Эмеральд, сидящая напротив меня, наклонилась вперёд, положив локти на стол, и с хитрым прищуром прошептала:

— Что, завидуешь?

Я поднял взгляд от чашки с чаем, моргнул и не сразу понял, о чём она.

— Чему?

Она закатила глаза, будто я только что спросил, какого цвета небо.

— Да понятно чему! Жон, если ты хочешь, чтобы тебя кто-то покормила с рук — веди себя с ней как Роман.

Я на секунду завис.

— … В смысле, каждый раз бить всех, кто случайно упадёт на мою подругу, и делать фейспалмы при каждом её странном перформансе?

Эмеральд задумалась, щёлкнула языком и неуверенно кивнула:

— Типа того.

Я тяжело вздохнул.

— Понятно… значит, так делать точно не стоит. Не хочется мне ничьи пальцы облизывать.

Эмеральд хмыкнула, будто услышала особенно нелепую отговорку.

— Ну да, конечно! А это разве не ты нашей кошечке портянку на ногу наматывал при всём честном народе?

И вот тут Блейк, которая до этого молча уплетала дыню, вся покраснела как перезревшее яблоко. В буквальном смысле — ушки встопорщились, глаза округлились. Она замерла, будто ядовитый змей затаился у неё за спиной.

А я только и мог, что выдать:

— Это… совсем другое…

Но было уже поздно. Роман усмехнулся, хмыкнув в сторону, и бросил:

— Мы, кстати, всё это видели. Всё-таки в одной казарме живём. Так что я не просто так тебя побил, Арк!

— Ну ладно, — пожал я плечами, — но я ведь не то чтобы хотел портянку ей намотать…

— Ну конечно, — с нажимом произнесла Эмеральд, — все ведь видели, как ты её ножку лапал, и особенно пальчики…

Я глубоко вдохнул, прищурился. Она явно чего-то добивалась. В точности как в тот раз, когда хотела курочку.

И я понял — она не просто издевается. Это запрос. Завуалированный, женский, хитрый, но вполне конкретный запрос.

Я посмотрел ей прямо в глаза и выдал с той же прямотой, с которой всегда говорил сестрам правду:

— Эмеральд…

— Что? — протянула она, ожидая продолжения.

— Ты ведь на самом деле просто хочешь, чтобы я тебе тоже портянки на ногу намотал?

И… тишина.

Настоящая, звенящая. Словно все звуки в столовой моментально испарились.

Эмеральд застыла, всё с той же ухмылкой… которая теперь замерла как стоп-кадр.

Роман выронил кусок ананаса в тарелку с таким плюх, что это разнеслось эхом по рядам.

Нео — с округлёнными глазами, приоткрытым ртом, словно она хотела закричать, но не могла даже дышать.

Блейк стала багровой и чуть не поперхнулась чаем.

Близняшки… их лица остались бесстрастными, как всегда, но глаза? Глаза сказали всё.

Меркури? Меркури подавился арбузом.

А я сидел. Спокойно, невозмутимо.

Всё же… если уж говорить честно, то лучше прямо.

Эмеральд резко побагровела, аж уши вспыхнули, как уши у Блейк после слов про портянку.

— Дебил! — рявкнула она. — Что ты несёшь, идиот⁉

Я приподнял бровь.

— Ладно, — пожал плечами, — видимо, ты хотела чего-то другого…

Но тут Нео вдруг закивала и начала активно жестикулировать, будто пыталась срочно передать какие-то срочные новости. Роман, заметив это, чуть наклонился к ней, выслушал пару быстрых движений рук — и вдруг резко отвернулся, прикрывая лицо ладонью. Его плечи задрожали.

— А ты-то чего ржёшь, а? — вспылила Эмеральд. — Чего там смешного?

Роман едва сдерживал себя. Голос у него стал хриплый от попытки не заржать в голос.

— Да так просто… — пробормотал он, едва дыша. — Если что, лучше покорми его сразу держа еду ногами!

Нео вся затряслась в беззвучном хохоте.

Блейк сидела в полнейшем шоке, будто только что поняла, что зашла не в ту столовую, а в цирковую палатку.

Я только хотел сказать что-то, как вдруг заметил Меркури.

Он как-то так очень странно уставился на близняшек — взгляд у него был задумчиво-хищный, как у кота, увидевшего новый способ запрыгнуть на подоконник. Они переглянулись между собой, несколько секунд напряжённой тишины… и тут синхронно, почти хором, обе выпалили:

— Нет! Даже не думай об этом!

Он театрально развёл руками, будто вообще ничего не планировал.

Ага, конечно.

Эмеральд тем временем уже закрылась руками, чуть ли не пряталась за тарелкой, словно хотела провалиться сквозь пол.

— Эм… — пробормотал я, почесав затылок. — И кому вообще захочется есть еду, поданную женскими ножками? Это же как минимум… ну, не знаю… не гигиенично. Ноги ведь грязные, влажные от пота, и, ну… пахнут, прямо скажем, не свежайшими пионами…

После этих слов вновь наступила тишина. Страшная, вязкая тишина.

Я поднял глаза… и понял, что все девчонки в радиусе трёх метров теперь уставились на меня.

Особенно близняшки.

Особенно Нео.

Особенно Блейк.

И особенно Эмеральд, которая выглядела так, будто хочет швырнуть в меня поднос с персиковым соком.

Тут Роман с ухмылкой произнёс:

— Ну… даже не знаю. Но если что — кое-кто тут О-О-ОЧЕНЬ сильно палится.

Я снова посмотрел на всех.

— Всё-таки… это слишком не гигиенично. Правда ведь?

И понял, что теперь — все ещё хуже.

Я только собрался пересесть чуть подальше от всеобщего внимания, как вдруг почувствовал чьё-то присутствие у себя за спиной. Шаги тихие, но тяжелые. Инстинктивно напрягся — и правильно сделал.

— Вот оно, значит, как… — раздался знакомый голос с хищной мягкостью. — Курсант Шутняра. Я так понимаю, вы тут у нас прямо специалист по женским ножкам?

Я подскочил с места как ошпаренный, едва не опрокинув скамейку и вытянулся по стойке, будто меня током шибануло.

— Никак нет, мэм! — отчеканил я.

Вельвет смотрела на меня прищуренно, при этом держа руки за спиной, как будто она не инструктор, а офицер расстрельной команды, проверяющий чистоту портянок перед казнью.

Где-то в глубине глаз читалась затаённая борьба — между желанием отругать меня прилюдно и… чем-то ещё.

Не могу сказать, чем именно.

Но там точно что-то было.

— Правда, что ли⁈ — рявкнула она. — А в чём ты специалист, Шутняра⁈

Я судорожно напряг мозг, пытаясь придумать что-нибудь нейтральное. Но он выдал только помехи.

— Не могу знать, мэм! — выпалил я.

Она прищурилась ещё сильнее, но голос её, как ни странно, остался спокойным.

Даже… мягким?

Ну, как мягким.

Таким, каким угрожают тихо перед тем, как зашвырнуть тебя на дополнительную полосу препятствий в три часа ночи.

— Смотри у меня, Шутняра. — сказала она, медленно делая шаг ближе. — И держи свои воспалённые фантазии при себе. Ты понял⁈

— Так точно, мэм!

Она кивнула… и ушла. Просто так. Без приседаний. Без казней. Без марш-броска через грязевое болото. Даже не прокомментировала портянки.

Я остался стоять столбом, глядя ей вслед.

В голове всё ещё гудело.

Я присел обратно и подумал:

«Что-то она сегодня… необычно добрая. Прямо даже… мягкая. А… ну да! Праздник же. Дева Осени. Может, отпустило малость.»

Я вздохнул.

С одной стороны — выжил.

С другой — теперь за мной глаз да глаз, судя по взгляду Вельвет.

С третьей — я всё ещё не понимаю, почему еду надо подавать ногами.

Мы вернулись в казарму уже под вечер. День был жаркий, странный и, как обычно, полный какого-то абсурда. Я еле доплёлся до душа, смыл с себя всё, что за день налипло и напотело, а затем с облегчением влез в чистую форму. В каптёрке, хвала Деве Осени, всё выдали по размеру и не пришлось воевать за нормальный воротник.

Сел на койку, достал нитки и иглу, принялся подшивать подворотничок.

Руки уже знали, что делать — как будто не я, а какой-то дед внутри меня аккуратно стежок за стежком укладывает.

Спокойно, тихо. Почти даже приятно, хоть и запах казармы всё портил.

Краем уха слышу, как рядом Меркури подходит к близняшкам.

Голос у него с таким хищным довольством, будто он сейчас не подворотнички подшивать будет, а душу продавать за внимание.

— Дамы! — протянул он, сев рядом. — Если что, я могу вам помочь с этим!

Я чуть не уколол палец от смеха, но сдержался.

Мелани и Милша посмотрели на него так, будто он предложил им вместо нитки использовать леску.

Синхронно, как две половинки одного и того же мозга, хором отрезали:

— Тебя ведь позавчера этому научил Жон. Не надо тут выпендриваться.

Я едва не чихнул. Серьёзно, вот зачем я ему вообще тогда помогал?.. Теперь он изображает из себя ателье на выезде.

— Даже если так, — не сдался Меркури, — я всё равно лучше шью, чем вы обе! Давайте, я вам помогу, ну что вы?

Они переглянулись. Мелани приподняла бровь. Милша слегка дернула плечом. И, к моему удивлению, обе… кивнули.

— Ладно. Только не испорти.

— Я⁈ Да я вам сейчас такую строчку выведу, что Вельвет обзавидуется!

И с важным видом, как будто он собирался шить форму для парада, начал колдовать над воротниками.

С видом короля иглы и властелина нити.

Я усмехнулся и вернулся к своему подворотничку.

«Ну что ж, может хоть не испортит. А может — наоборот. Будет урок, что не надо из себя швейного бога строить, когда научился только позавчера.»

Спокойный вечер.

Относительно.

Я как раз закончил со своим подворотничком, когда заметил, как Блейк, сидя чуть в стороне, аккуратно возится с иглой.

Неловко, медленно, но сама.

Я даже невольно улыбнулся.

«Умница. Растёшь, кошечка.»

Эмеральд, как обычно, работала спокойно, ловко и с минимумом движений.

Она вообще как будто бы всегда знает, что делает.

Видимо, сказывается жизненный опыт… или просто врождённая практичность.

Впрочем, пока я любовался этой редкой минутой спокойствия и дисциплины, произошло неожиданное.

Кто-то мягко опустился рядом со мной. Я повернул голову и…

Нео.

Смотрит. Улыбается.

Молчит, как всегда. И аккуратно, как будто это само собой разумеется, протягивает мне свой китель и подворотничок.

— Эм… что? — протянул я, озадаченно глядя на неё.

Она кивнула. Потом ещё раз, чуть настойчивее. В глазах — какой-то блеск.

Просит. А может — требует. Или это у неё одно и то же?

И тут рядом плюхается Роман. С видом, будто просто оказался тут случайно. Ага, конечно.

— Слышь, — говорит он. — Ты ведь у нас мистер помощник, да?

Научи-ка нас. А то я как-то кривовато это делаю.

Он тоже суёт мне китель.

«Ну вот, началось.»

Я вздыхаю, чуть хмыкаю и говорю:

— Ну ладно. Покажу.

Сажусь поудобнее, достаю нитку, поддеваю её в иголку и начинаю прошивать. Нео склонилась рядом, внимательно следит за каждым моим движением, как будто я вышиваю королевский герб. Роман тоже наблюдает, слегка наклонившись, но с таким выражением лица, будто делает это исключительно из жалости ко мне.

— Видите? Вот здесь аккуратно. Стежок влево. Подтянуть. Не тяните сильно, чтоб не стянуло. И обязательно проверьте все под конец.

Нео, к моему удивлению, кивает и даже поправляет ворот. Роман мотает головой:

— Блин, у тебя что, бабушка была швеёй?

— У меня семь сестёр. И одна мама. Думаешь, кто им форму подшивал всё детство?

Роман присвистнул.

— Ну ты не Шутняра, ты Портной.

Я закатил глаза, но не ответил.

Работал.

Стежок за стежком.

А Нео всё так же сидела рядом и смотрела.

Не так, как обычно — с ухмылкой или с издёвкой.

А… тихо. Внимательно.

И, может быть, даже с благодарностью.

«Вот же ты странная девчонка…» — подумал я и продолжил шить.

Казарма постепенно затихала. Кто-то уже сопел, кто-то ещё шептался, кто-то перебирал носки в тумбочке, как будто надеялся там найти смысл жизни. Я лежал, уставившись в потолок, и слушал, как мерно работает вентиляция. Где-то в углу Меркури бубнил во сне «ещё десять… сто один… сто два…» — видимо, пытался догнать Романа даже в сновидениях.

А я…

Я думал.

Про Деву Осени. Про Светлого Брата.

Про то, как сегодня никто особо не орал, не заставлял рыть окопы и не назначал тысячу отжиманий.

«Праздник всё-таки. Даже Айронвуд был как будто добрее обычного… ну, насколько это вообще возможно.»

Я перевернулся на бок, уткнувшись лбом в прохладную наволочку, и чуть улыбнулся.

«Может, и правда… есть в этой истории что-то настоящее. Четыре Девы, Владыка Света, охотники… Вера, надежда, всякое такое. Пусть даже часть это всё придумали, но… оно работает. Люди держатся. Мы держимся.»

Пусть и не без мазил, фриков с языками, девиц, ломающих арбузы бёдрами и вот этих вот…

Странных, как Нео.

Слишком странных.

И слишком настоящих.

«Ну и вообще, покормили хорошо. Значит, не всё так плохо.»

Я написал бате, получил его ответ, зевнул, потянулся и закрыл глаза.

А за окном над лагерем Бикона медленно плыла осенняя луна.

[Шифровка]

Паладин — Отцу

«Как вы и указали, держусь от полезного контакта на расстоянии. Дипломатический маневр с инструктором удался и меня больше не беспокоят лишний раз. В Академии отметили мой стабильный рост и взяли на заметку. Также найдены другие потенциально полезные контакты.»

[Шифровка]

Отец — Паладину

«Продолжайте в том же духе. Не торопите события с новыми контактами, делайте все аккуратно. Сосредоточьтесь на росте.»

Кабинет директора был как всегда полутёмным. Лёгкий аромат кофе, мягкое жужжание вентиляции и ровный свет от монитора. За столом сидел профессор Озпин, в очках, с чашкой в руке. На экране — записи с дронов и камер:

первокурсники, гурьбой месившиеся на плацу,

Жон, упавший на Нео,

пинок от Торчвика,

Меркури, летящий в толпу,

ну и как вишенка на торте — хаос «все против всех», замерший после выстрела Коко.

— Хм… — Озпин пригубил кофе и не отрывая взгляда от экрана спросил:

— Что-то ты сегодня добрый, Джеймс. Обычно после такой массовой драки ты бы их всех сгноил… А уж Арка с Торчвиком — на толчках бы до конца года держал.

У окна стоял Айронвуд. Без своей парадной формы — просто в тёмных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. Руки сцеплены за спиной. Смотрит в вечерний город за стеклом, но слушает внимательно.

Он хмыкнул.

— Сегодня же праздник. Не хотелось портить Деве Осени настроение. Да и курсантам нужно хоть иногда напоминать, что Академия — не только боль и страдания.

Озпин оторвал взгляд от монитора и посмотрел на него поверх очков.

— Главное, чтобы они не восприняли это как норму. Ты знаешь, как быстро у них развиваются ложные ожидания.

Айронвуд повернулся и встал лицом к директору, в голосе его мелькнула усмешка:

— Не переживай. Скоро я всё компенсирую. Особенно в отношении этого балбеса, Жона Арка. Если он, конечно, даст повод.

— Он точно даст. — спокойно сказал Озпин, отставляя чашку и возвращая взгляд к монитору, где Арк, едва поднявшийся с земли, уже бросается защищать Нео.

— «Вопрос только в том… какой именно.»

И в кабинете вновь воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим гудением аппаратов.

Во внутреннем дворце царила сумеречная тишина — привычная и уютная. Просторный зал с высокими окнами, мраморными колоннами, затянутыми лёгким пологом пыльцы света. Над центральным столом мерцала полупрозрачная проекция — события дня, отфильтрованные памятью Жона: драка, падение, портянки, бананы, киви, вельвет, пальцы, ляхи, персики… Всё перемешалось в пестрый балаган.

Аркелиос сидел в глубоком кресле, откинувшись назад, но с ухмылкой и сосредоточенным видом выставлял на круглом столе перед собой фигурки — новых персонажей, как всегда ручной работы: Нео, Торчвик, Близняшки Малахит, Меркури с полураскрытым ртом. Даже фигурка Эмеральд была — с вечно ухмыляющейся рожей.

— Итак, мы имеем… четвёртую. — задумчиво протянул он, ставя фигурку Нео в круг к уже стоявшим Вельвет, Блейк и Эмеральд.

— Ты даже не понял, Жон, но ты сам… сам двигаешься по пути Светлого Брата. Четыре Девы. Каждая из которых — с характером, претензией и взглядом на тебя. Это не гарем, нет. Это, как бы это сказать…

Он задумчиво постучал пальцем по подбородку и достал маленькую карту с надписью «баланс».

— Это… своеобразная стихийная модель. Это стабильность. Это, мать его, баланс. Вот древние вожди и короли Ремнанта — тоже брали себе по Четыре Девы. Одна владеет приземленной мудростью, так называемой «прошаренностью» и может давать полезные советы, другая — искренне заботится о тебе и держит в форме, третья — сама хочет, чтобы ты о ней позаботился и владеет хорошими связями, четвёртая — игривая и страстная, не дает заскучать. А ты… ты просто всех подобрал как есть.

Он на мгновение задумался, а затем рассмеялся:

— Ты, наверное, даже не осознаёшь, насколько идеально вживаешься в архетипы. Всё идёт по канону: падения, недоразумения, порванная портянка, бананы, пальцы, персики, женские ноги, ляхи… чисто путь избранника Светлого Брата.

Аркелиос скрестил руки, глядя на композицию фигурок.

— Интересно, кого ты возьмёшь пятой. Не забудь — в классической схеме появляется Испытание после Четвёртой. Значит, скоро тебя будут испытывать…

Он вздохнул, вытянулся на троне и прикрыл глаза.

— Но всё равно… чертовски увлекательное шоу. Продолжай, Арк. Я здесь. Я смотрю.

И за окнами дворца хлынул свет утренней памяти — ещё один день был готов развернуться на сцене безумной академии.