Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки

Глава 33 День 6.2. Тир, Лекция и Массаж

Я моргнул.

Веки тяжелые, как будто к ним кто-то кирпичей подвесил…

Голова гудит. Полусонный, я поднимаю взгляд — над собой вижу небо.

Синее, ясное. Пахнет травой, пылью и… бревном.

Да, бревном, которое прилетело мне прямиком в лицо.

«Живой?» — мысленно спрашиваю сам себя и осторожно двигаю пальцами.

Движутся. Руки на месте. Ноги вроде тоже.

И тут слышу голос сбоку.

Знакомый.

Чуть насмешливый.

Слишком бодрый для кого-то, кто только что был свидетелем моего нокаута.

— Мда… что-то ты плоховато себя показал, конечно, — хмыкает Коко, прислонившись к краю скамейки. — Дайчи ожидал от тебя большего.

Я медленно поворачиваю голову к ней. Она ухмыляется и я почему-то сразу чувствую себя каким-то… первоклассником после заваленной контрольной.

— Так что ладно! — продолжает она, поправляя очки. — В следующий раз, если всё-таки решишь с ним опять тренироваться… он будет понежнее. Начнёт с самых азов.

Я протираю глаза.

— А… да? А я думал, это и была базовая тренировка…

Она чуть не захохотала.

— Да нет! — кивает. — Это была… скажем так, проверка. Тест. И ты его прошёл.

Я вскидываю брови.

— Да?..

— Да-а-а. — Кивает снова, уже мягче. — Он согласен дальше тебя тренировать. Так что радуйся, Шутняра.

Я с трудом поднимаюсь в сидячее положение, потирая затылок.

— Ну… я рад. Наверное…

— И правильно. — Коко хлопает меня по плечу. — Ладно, пошли к Фоксу. Он тебя сейчас тоже «проверит»… но не ссы, он не будет бить сильно. Учитывая, что ты чуть сотряс не словил.

Я тяжело вздыхаю.

— Отлично… из одной мясорубки сразу в другую.

— Привыкай, Шутняра. Ты сам это выбрал.

Она протягивает руку.

Я хватаюсь за неё и с кряхтением встаю.

Пошатываюсь немного — но держусь.

Коко чуть придерживает меня, а потом даёт шутливый подзатыльник.

— Не сдохни по пути, ладно? У нас с Вельвет ещё очередь на тебя расписана.

И мы идём дальше, к новой «проверке».

А я думаю:

«Интенсивные тренировки… ага. А потом, наверное, ещё за портянки кому-нибудь взяться попросят…»

Фокс оказался совершенно другим по сравнению с Ятсухаши.

Спокойный, сосредоточенный, вообще почти не говорит — но каждое движение чёткое, как будто он с этим родился.

Мы стояли на ровной площадке, выложенной специальными модулями, и он медленно показывал мне стойки, удары, уклоны, перемещения.

Всё просто, ясно и… абсолютно безжалостно к моим мышцам.

Я пытался повторять за ним — сначала коряво, потом чуть лучше.

«Блин, вот он реально шарит…» — мелькнуло в голове.

Почти не говорит, зато объясняет телом.

Иногда поправляет мою стойку — одним касанием, точным, выверенным.

«Хотел бы я уметь так же…»

Скользнув взглядом по стороне, я заметил, что на поле осталась только Коко.

«А где Вельвет?.. Бугай куда-то исчез тоже…» — подумал я.

В голове мелькнула тревожная догадка — может, они готовят для меня какое-то отдельное «сюрпризное» занятие?

Когда мы уже заканчивали, Фокс резко остановился и, повернувшись ко мне, наконец заговорил:

— Жон.

Я вскинул голову, он смотрел прямо в глаза.

— В твоих ударах я чувствую неопытность… и недостаток уверенности.

Я кивнул, не найдя, что сказать.

«Спасибо, капитан Очевидность…» — промелькнуло в голове, но я сдержался.

Он продолжил:

— Но на второй неделе начнутся полноценные тренировки по рукопашному бою. Мы искореним этот недостаток.

— А, да? Ну ладно… — пробормотал я.

Он, будто проигнорировав, добавил чуть тише:

— По идее, я этого не должен говорить… но с начала второй недели занятия, к которым вы привыкли, будут сжаты до обеда. После обеда начнётся то, ради чего вы здесь: рукопашка, потом тренировки с оружием.

— Индивидуальным? — я вскинул бровь.

— Пока нет. Сначала — учебное. Постепенно перейдём к настоящему. Сначала в вас надо вбить командный дух.

— Понятно… — кивнул я, глядя на землю. — А я думал, опять бревнами махать будем.

И вот тут Фокс слегка, едва заметно, улыбнулся. Первый раз за всё занятие.

— Инструктор Ятсухаши просто проявил к тебе уважение. Он проверил твои настоящие способности. Он теперь знает, как тебя тренировать. Цени это.

Я вдруг почувствовал странную смесь страха, благодарности и… лёгкой гордости.

«Проверил способности? Уважение? Хм… звучит даже круто.»

— Спасибо, сэр, — сказал я уже вслух.

Фокс кивнул.

Я развернулся и пошёл к Коко, вытирая лоб рукавом.

«Вот и первая часть ада пройдена. Что же она теперь для меня придумала?»

Мы стояли в тире.

Не на полигоне. Не на стрельбище.

В тире.

Тут всё выглядело… по-взрослому.

Стены покрыты звукопоглощающим материалом, каждая линия — строго по метке.

Ряды оружия аккуратно разложены на стойках: автоматы, пистолеты, дробовики, снайперки — всё в порядке, всё блестит.

Я выдохнул — зрелище реально впечатляющее.

Глаза разбежались:

«Вот бы всё попробовать…»

Коко с ухмылкой глянула на меня сбоку:

— Ну что, нравится?

Я кивнул:

— Да, я впечатлён.

Она подошла к стойке, достала небольшой пистолет — стандартную пластмассовую модель «Блок» — 9 мм, 15 патронов в магазине. Лёгкий, простой, тренировочный.

— Для начала начнём с основ. — Она крутанула его на пальце, как в кино, и вложила в мою ладонь. — Тебе нужно научиться чувствовать оружие, понимать его. Потому что на поле боя может не быть твоей любимой пушки — и придётся работать с тем, что найдёшь.

— Понял, — ответил я, крепче сжав рукоятку.

Коко встала рядом и сказала.

— Теперь давай я тебе все объясню…

И началось.

Сначала — основы:

— хват,

— стойка,

— прицел,

— выстрел.

Она поправляла мои руки, плечи, даже пальцы. Комментировала. Показывала, как прицеливаться по центру мишени, как не «дёргать» курок.

Потом — практика.

Стрельба одной рукой — правой, потом левой.

Потом двумя сразу.

Стрельба с уклоном.

С колена.

Из положения лёжа.

Быстрая перезарядка — два щелчка, и магазин меняется.

— Ты обязан делать это на автомате. Это не финт — это навык.

Затем — флекс.

Так она это называла.

Мишени начинают двигаться.

Вылетают боком. Быстро. Непредсказуемо.

Я едва поспеваю целиться. Пули ложатся то рядом, то в молоко.

— Дыши, — говорит Коко. — Не суетись. Стрельба — это ритм. Почувствуй его.

И вдруг я попадаю. Сначала одну мишень. Потом две.

Потом серия.

Я слышу, как она хмыкает:

— Ну-ну, шутняра, ты что-то да умеешь!

Я улыбаюсь, вытирая лоб:

— Я стараюсь, мэм.

«Вот это тренировка…»

Пальцы гудят. Уши звенят. Руки слегка дрожат от напряжения.

Но ощущение, будто я сделал шаг. Пусть маленький — но шаг вперёд.

Мы закончили.

Я стоял, пистолет в кобуре, дышал чаще обычного и смотрел на пол, усыпанный гильзами. Их было много.

Прямо настоящая куча.

— Блин… — пробормотал я. — А мы тут сколько прозанимались вообще?.. И сколько патронов я отстрелял?..

Коко, опираясь на стойку и крутя пистолет на пальце, усмехнулась:

— Не волнуйся, шутняра. Академия не разорится на твоих усиленных тренировках.

— А… ну ладно тогда, — я пожал плечами. — Мне это всё убрать?..

— Не-не, — она махнула рукой. — Уборщики придут.

А ты дуй. Инструктор Вельвет, кажется, уже заждалась.

— Понял. Спасибо, инструктор Коко! — я вытащил магазин и положил пистолет на стойку, развернулся и шагнул к выходу.

— Шутняра! — вдруг крикнула она мне вслед.

Я обернулся. Она смотрела на меня спокойно, без своей привычной иронии.

— Отлично стреляешь. За сегодня ты сделал большой прогресс.

Я на мгновение замер.

Потом — чуть улыбнулся:

— Это всё благодаря вам, мэм.

И пошёл дальше.

Впереди ждали новые тренировки.

Я открыл дверь и вошёл в небольшую аудиторию.

Комната была камерной, почти уютной — ряды кресел здесь были не нужны.

Всего один стол, несколько экранов, пара шкафов с книгами и папками, старый проектор, и теплый свет заходящего солнца, льющийся через большое окно.

У окна, сложив руки за спиной, стояла Вельвет. Она глядела вдаль, на оранжевое небо, и в тот момент казалась почти безмятежной. Я, как полагается, вытянулся:

— Курсант Жон Арк прибыл в ваше распоряжение, мэм!

Она медленно повернулась ко мне. Вечернее солнце отразилось в её глазах.

На миг — никакой строгости. Только усталость. Или… ожидание?

— Шутняра… — произнесла она с небольшой паузой. — Скажи-ка мне: какой теоретический материал ты хочешь изучать?

Я на секунду задумался. Потом честно ответил:

— Не могу знать, мэм. Начальный, наверное.

Она кивнула, будто этого и ожидала.

— Хорошо, тогда давай я тебе всё покажу…

Мы подошли к столу. Я сел, а она активировала проектор — на экране передо мной вспыхнули слайды: схемы, графики, изображения разных видов Гримм, фазы их активности, поведенческие особенности.

— Смотри внимательно, — начала она, пройдясь мимо и встав рядом. — Гримм не просто нападают. У них есть циклы. Весной они выходят из логова и начинают миграцию. Летом — становятся наиболее агрессивными. Осенью активность спадает, а зимой они исчезают почти полностью. Это не магия — это инстинкт. Это биология. Это стратегия.

Я ловил каждое слово. Что-то внутри щёлкнуло:

Да, вот эти мелочи на самом деле важны.

Я сглотнул, кивнул и начал делать пометки.

Почти машинально, но с полной концентрацией.

Она говорила — я записывал. Иногда задавал вопросы. Иногда она ловила мой взгляд и уточняла, разъясняла, рисовала маркером по электронной доске.

Это было совсем не похоже на обычную лекцию.

Это было — настоящее обучение.

И я, черт возьми, чувствовал, что расту.

Я и правда не заметил, как вечер перешёл в ночь. Последний слайд медленно погас, а экран вернулся к нейтральному фону. В комнате стало тихо, только гулкий тик старых часов на стене да редкие шумы снаружи.

Вельвет подошла к выключателю, зажгла мягкий потолочный свет и обернулась ко мне:

— Ну и что, ты усвоил это, шутняра?

Я вытянулся в кресле, почти автоматически:

— Так точно, мэм! Я теперь отлично понимаю, каким образом гримм умудряются размножаться как кролики!.. ой… — Я осёкся. — В смысле, я хотел сказать…

Я внутренне уже сжался, ожидая, как она сейчас вспыхнет, накричит, может, даже швырнёт в меня папку. Но… вместо этого она просто посмотрела на меня как-то по-другому. Не зло. Не холодно. А… немного устало?

— Ладно, — сказала она, — сделаю вид, что ничего не слышала… Однако вот что, шутняра — запомни. Я инструктор, а ты курсант. Так что веди себя соответствующе и прекращай свои попытки. Ты понял меня?

Я моргнул. Попытки? Какие ещё попытки? А… ну, наверное, про тот момент с портянкой… или про обед… или когда я…

Короче, просто соглашусь. Как обычно.

— Так точно, мэм! Я больше не буду пытаться делать то, что вас раздражает, мэм!

Она кивнула, будто это было всё, что ей нужно было услышать.

— Хорошо, что ты всё понимаешь, шутняра… И вот ещё что. По воскресеньям я не инструктор, а просто Вельвет Скарлатина. Так что можешь тогда обращаться ко мне, если что. Всё понятно?

— Так точно, мэм!

— Хорошо. Можешь идти.

Я встал, собрал тетрадку, попрощался и вышел, прикрыв за собой дверь.

Через пару минут в лекционную комнату вошла Коко.

Вельвет всё ещё стояла у окна, глядя на тёмное небо, где сиял полумесяц.

— Ну, — начала Коко, скрестив руки, — ты была достаточно строга?

Вельвет молча кивнула. Потом тяжело выдохнула:

— Я… старалась. Думаю, он понял намёк. Чтобы больше ко мне не лез в академии со своими… кхем… подкатами.

Коко усмехнулась:

— Ты была с ним как настоящий образцовый инструктор. Сухо, строго, чётко. Прямо как в учебнике. Но при этом…

— Но при этом? — переспросила Вельвет, не отрывая взгляда от окна.

— … Твои ушки всё равно покраснели, как щечки на морозе.

Вельвет шумно выдохнула, прикрывая лицо рукой:

— Надеюсь, он будет держать себя в рамках… Хотя бы в академии.

Я захожу в душевую. Пусто. Ни парней, ни болтовни, ни брызг. Только вода капает где-то с крана, да воздух влажный, как парная.

Я смываю с себя всю усталость сегодняшнего дня — битву с бревном, бой с Фоксом, стрельбище с Коко и, конечно, лекцию с Вельвет…

Холодный кафель под шлепанцами, гулкий звон капель, отголоски собственных мыслей.

Выключаю воду.

Тишина.

Когда я выхожу, в казарме всё так же… пусто.

Ни шагов, ни перешёптываний, ни скрипов пружин. Только я один.

Сам выключаю свет.

Свет гаснет.

И комната становится по-настоящему жуткой. Как будто я тут не один, а наоборот — совсем один. Вокруг десятки коек, но никто на них не спит. Всё как-то неправильно. Слишком тихо. Слишком ровно.

— … Жуткое место, когда никого нет, — бормочу я и ложусь, уставившись в потолок.

Нет храпа. Нет кашля. Нет разговоров. Просто пустота.

Я достал телефон, написал бате и получив ответ прочел его.

Я закрыл глаза.

— А, нафиг всё! Пойду во Внутренний Дворец. Надо отдохнуть хорошенько. Всё равно накопилось уже двадцать четыре часа… устрою себе настоящий выходной.

Я активирую свой сембланс.

Мир замирает.

Всё исчезает.

Тишина превращается в мягкую тьму, которую я выбираю сам.

И я ухожу.

Во Внутренний Дворец.

[Шифровка]

Паладин — Отцу

«Сегодня мной были взяты дополнительные факультативы для маскировки и придания естественности ускоренному росту моих навыков и показателей.»

[Шифровка]

Отец — Паладину

«Хорошо. Не переусердствуйте. Помните об отдыхе.»

Я шагнул внутрь.

Словно занавес приподнялся, и реальность сменилась на мою собственную пьесу — уютную, наполненную паром, светом фонарей и ощущением, что всё под контролем.

На краю дворца меня уже ждал он — Аркелиос, в строгой накидке, с ухмылкой старого шамана и голосом, достойным оперного театра:

— Курсант Шутняра прибыл для несения заслуженного отдыха! — пафосно объявил он, хлопая в ладони.

— Итак! На сегодня — горячая баня, массаж, иглоукалывание и возможно, немного шёлкового чая с мятой, если ты будешь хорошим мальчиком.

— Принято, — пробормотал я с облегчением.

Уже через пару мгновений я сидел в бане — облака пара клубились, словно мои собственные мысли растворялись в воздухе. Тело обмякло, кожа расслабилась, каждая мышца начинала потихоньку таять.

— Вот так, — сказал Аркелиос, уже стоя рядом в простыне и тапочках и пуская черпаком порцию кипятка на камни и все вновь обволакивает горячий пар, пробирающий до костей, — отпусти всё лишнее, Шутняра… даже воспоминания о портянках!

Я бы и посмеялся, но даже на это сил не было — всё как будто стекло прочь вместе с потом.

Спустя какое-то время — не знаю, десять минут или час — я уже лежал в массажном зале.

Вокруг — полумрак, тепло, лампы с мягким свечением.

Спокойная музыка, где-то между флейтами и тропическим дождём.

Аркелиос стоял за моими плечами, и его руки, сильные и точные, методично разминали каждый нерв.

— Ты знаешь, курсант Шутняра, — сказал он задумчиво, надавливая в районе лопаток. — За эту неделю ты проделал немалую работу.

Хрусть.

— Ты достиг большого прогресса. Заложил крепкий фундамент. С таким подходом твои показатели скоро начнут расти как на дрожжах и самое главное — никто не удивится такому бурному росту.

Хрусть, хрусть.

— Ну, конечно, в пределах разумного, — добавил он с хитринкой.

Я тихо кивнул, приоткрыв глаза.

— То есть меня уже заметили?

— Естественно, — хмыкнул он. — Уж поверь, в такой Академии, как Бикон, никто не упустит перспективного бойца стаким стабильным ростом по всем направлениям. Тебя уже готовят. Роль твоя почти написана. Но только если ты сможешь сохранить темп… и не облажаться.

Я глубоко выдохнул и закрыл глаза, чувствуя, как напряжение растворяется.

— Ну, с Внутренним Дворцом у меня вроде как есть шансы, — ответил я, — так что, думаю, справимся с любыми сложностями.

— Вот и славно, — отозвался Аркелиос, продолжая массаж.

— Тогда мы с тобой не просто курсант и внутренний голос. Мы — слаженная команда.

Затем он сделал мне баночный массаж.

Он как-то так ловко сперва что-то там шаманил с огнем, будто заряжая его энергией стекляшки, а затем ставил их на спину и мышцы втягивались туда.

А потом он как начал водить банками туда-сюда и я чуть было не закричал — ощущения надо сказать просто не описуемые.

Надо ли говорить, что он при этом довольно лыбился?

Далее он делал иглоукалывание.

Раскаленные иголки не просто входили в мышцы — они натурально выковыривали самое скрытое напряжение, словно зубочистки из костей.

— Так, под лопаточку, ага, ага… вот тут у нас зажимчик. Думаешь, я тебя не заметил?

Чпок!

— Ага! А вот ещё — в дельтовидной мышце! Прятался тут, гадёныш!

Чпок-чпок!

— Ну всё, ребятки, расходимся! — бормотал он, ловко работая пальцами с зажатыми в них иголками, словно дирижёр во время концерта.

А я лежал словно ежик в иголках и чувствовал, что из моего тела окончательно уходят последние остатки усталости.

И это — лучшее, что могло случиться после всего этого безумия за последние дни.