Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки

Глава 34 Интерлюдия. Ртуть и Малахит II

Они подошли к лапшичной, втиснутой между пунктом ремонта телефонов и аптекой.

Она казалось настолько естественной, словно вросшей в саму плоть мегаблока.

Вывеска была нарисована от руки — «Ляпша Господин Чен. Мистраль!»,

а рядом стоял знакомый дедушка из ролика на ТыТрубе —

всё такой же весёлый, в белом халате и с повязкой на лбу, обмахиваясь веером:

— О! Клиента! Добро пожаловать! Вы любить лапша? Господин Чен делять лучший лапша на всём этаже!

Милша с видом привычной клиентки заказывает:

— Нам три порции яичной, но с двойной приправой. И побольше овощей. И соуса, как в прошлый раз.

— Очень вкусна! Делять быстра! — дедушка в полупрыжке ускакал к кипящим кастрюлям.

Меркури сел рядом с ними на пластиковый табурет,

глядя, как обшарпанный автомат смешивает лапшу,

как роборука кидает нарезку из чего-то похожего на мясо,

и как пар поднимается к потолку, окутывая всё вокруг запахом перца, масла и… чего-то неуловимо странного.

Через пару минут всё стояло перед ними.

Меркури в первый раз в жизни смотрел на лапшу… которая не выглядела, как лапша.

Блестящая, скользкая, слишком ровная и будто слегка… резиновая.

Яиц, судя по запаху, не было вовсе.

Зато был гель. Белковый. И крахмал.

Он взял палочки и…

попробовал.

Мир остановился.

Это было…

Мягко.

Скользко.

С чуть кисловатым оттенком.

С густым соевым соусом, перебивающим всё остальное.

Не как дома.

Не как в столовой.

Не как в бич-пакете.

Это было…

Как будто кто-то попытался изобразить еду по памяти, но забыл про вкус.

— Ну как? — спросила Милша, уставившись на него.

Он усмехнулся, сглотнув второй комок:

— Хе-хе… Ну, по-своему оригинально…

Господин Чен подбежал с сияющим лицом, раскрасневшийся от пара:

— Нравится? Вкусна? Ещё хатите? У меня есть острее!

— Да нет, спасибо! Очень… сытно! — выдавил Меркури, держа палочки в воздухе. — Даже слишком!

Мелани с безмятежным лицом сжимала палочки и аккуратно доедала.

Милша кивала:

— Это ещё ничего. Бывает и хуже. В 53-м подают лапшу из переработанной кукурузы с заменителем чеснока. Вот это ад.

Меркури молча выдохнул, продолжая жевать.

Он чувствовал, как гель прилипает к нёбу, а соус прожигает горло,

но в этой несуразной еде было что-то…

честное.

Сырое.

Из настоящей жизни.

Он откинулся назад убирая пустую миску и сказал:

— Ладно… теперь я понял, почему в Биконе вы еду так цените. И почему у господина Чена тут очередь.

— Потому что в мегаблоках лучше лапши не найти. — сказала Мелани, словно утверждение, а не шутка.

Господин Чен снова появился:

— Вы ещё приходить! Завтра делать нова лапша с кисло-острой основой! Очень вкусна!

— Обязательно… если выживу. — пробормотал Меркури и засмеялся.

Они сидели ещё немного, отдыхая после еды,

пока окружающий шум мегаблока не стал привычным.

И в этом шуме,

в ярких неоновых тенях,

под потолком из металла и стекла,

Меркури впервые почувствовал, что не просто пришёл в гости… а немного стал частью этого странного, бетонного мира.

После плотного обеда у господина Чена они пошли дальше, углубляясь в кишки мегаблока.

Толпа становилась плотнее, звуки — громче, неон — ярче.

И тут на одной из внутренних площадей, между ларьками и вывесками,

возле платформы, построенной прямо на грузовом контейнере,

собралось десятка два зрителей.

Из колонок гремела электронная музыка с перегрузом.

В такт ей, на платформу вышли четыре фигуры.

Они были высокие, тонкие, в чёрных костюмах с неоновой подсветкой,

а вместо лиц — блестящие маски.

Их движения были…

жутко точные.

Ненормальные.

Механические.

Они двигались будто в 60 кадров в секунду,

словно кто-то нажал на ускорение, но только местами.

Они гнулись, разрывались, замедлялись,

изгибались в неестественных позах —

словно переломанные куклы на нитях.

Толпа визжала от восторга.

Меркури стоял неподвижно.

На фоне всеобщего восторга он будто впал в ступор.

Он нахмурился, потом опустил взгляд на свою ногу.

Секундное замешательство.

Он провёл пальцами по шву на брюках,

словно нащупывая что-то внутри,

задержал руку…

и резко отдёрнул её,

сжав пальцы в кулак и отвёл взгляд в сторону.

Мелани слегка повернулась к нему, уловив движение:

— Ты чего? Киборгов в первый раз видишь?

Он глухо усмехнулся, не глядя на неё:

— Да нет… Скорее наоборот. Насмотрелся уже.

Ответ был короткий. Но глухой, как заколоченное окно.

Милша, сделав вид, что не заметила его состояние,

быстро вмешалась, меняя тему:

— А давайте-ка лучше поднимемся на уровень 112. Там на площади должен быть художник. Говорят, он рисует прямо на полу и только с натуры.

Мелани посмотрела на Меркури — он уже собрался с мыслями и слегка кивнул:

— Да. Пойдём.

И они пошли дальше — под рывками вентиляции,

мимо торговцев в капюшонах,

сквозь вечно мигающие панели и тусклый свет потолка.

А за спиной, на платформе,

киборги продолжали свой неестественный танец,

словно бы издеваясь над самим понятием человечности.

Площадь на этаже 112 была неожиданно просторной.

Здесь тускло гудели люминесцентные лампы,

а неон от ближайших ларьков резал полутемные пятна на плитке.

По периметру ходили жители — в синтетике, с неоновыми вставками,

с прическами в стиле «сделай сам» и тату в виде схем.

И среди этого хаоса — он.

Мужчина лет пятидесяти, с густыми усами,

в берете и с крашено-седой бородой,

в старомодной рубашке с подтяжками,

и огромными круглыми очками,

словно сбежал из старого фильма о художниках.

Перед ним — разложенный коврик,

куски полупрозрачного холста,

карандаши,

пастели,

и добротный деревянный штатив,

такой, который ты точно не ожидаешь увидеть в сердце мегаблока.

Меркури застыл.

— Чё?.. Это он художник?.. Неужели без кибер-рук, дронов и нейросетей?

Он даже не успел подойти ближе,

как тот уже поднял голову и с добродушной улыбкой сказал:

— Вы трое — отличный образ. Две прелестные девушки, молодой человек с характером. Если хотите — могу сделать портрет. Умеренно.

Меркури аж застыл.

— Эм… Да… Мы… То есть…

Он нащупал свой кошелек и открыл — пятьсот лиен. Всё.

— Блин… — подумал он. — Это ж даже на нормально пожрать не хватит, не то что на арт.

Но пока он подбирал слова,

Мелани уже сделала шаг вперёд,

вытащила карту и молча приложила её к терминалу.

Бип.

— Оплачено.

Он посмотрел на неё —

в её лице не было ничего особенного:

ни укоризны, ни жалости,

просто спокойствие и расчётливая решимость.

Он даже не успел поблагодарить,

как художник хлопнул ладонями:

— Встаньте, как вы обычно бы стояли. Вот — сюда. Отлично, девушки чуть ближе… юноша, так, да-да, на полшага правее…

Меркури уже собрался занять позицию чуть поодаль,

встав сбоку от девушек,

но в этот момент Мелани обернулась к нему и спросила:

— Ты чё так далеко встал? Иди сюда!

Он вздрогнул,

поймал её взгляд —

вроде бы спокойный,

но в нём было «ну не тупи, парень».

Он послушно подошёл и встал рядом,

почти вплотную.

Они втроём стояли на странной урбанистической сцене,

внутри громадного бетонного улья,

под ритмы глухого баса и бликов неона,

среди проходящих киберпанков и торговцев.

И художник, с поразительной скоростью, начал рисовать.

Меркури почувствовал,

как его плечо едва касается руки Мелани,

а от её кожи пахнет чем-то…

неуловимо тёплым.

Неоном и специями.

Он вздохнул.

И впервые за весь день

почувствовал что-то вроде спокойствия.

Хоть на минуту…

…и вот они стоят в этом тускло освещённом полиграфе среди запаха горячего пластика и клея. Мужик с суровым лицом и чёрной киберрукой ловко ламинирует картину, а затем вставляет её в простую, но аккуратную рамку. Видно было, что руку у него отбили где-то в бою.

Меркури, стоя рядом, не удержался и спросил, кивая на татуировку на обычной руке — каска со скрещенными винтовками:

— Эм… а вы ветеран, да?

Мужчина посмотрел на него внимательно, потом кивнул с какой-то особой, немного уставшей гордостью:

— Конечно, ветеран. Если бы не был, не получил бы кредит на открытие точки. Без выслуги — только на улице торговать, а я уже вот — на шестидесятом. Маленький бизнес — дело серьёзное.

Меркури такой:

— А-а-а… ясно… — и врал. Он нифига не понял, но в голове начало формироваться осознание, что мегаблоки — это не просто бетонные муравейники, а сложная социальная экосистема, где статус, этаж, даже возможность открыть свою точку — завязаны на системе заслуг, опыта и, судя по всему, неформальной иерархии.

Мелани забрала картину, поблагодарила ветеранского мастера и с полуулыбкой посмотрела на Меркури:

— Всё же, несмотря на твои «экскурсионные идеи», это был неплохой день.

Милша добавила, обнимая сестру за плечо:

— Да. А теперь у нас будет памятка на стене. Чтобы не забывать, что даже парень с фермы может удивить.

Меркури слегка смутился, но искренне улыбнулся:

— Ну… я старался. Спасибо, что не сбежали на полпути.

Они вышли на площадь, держа в руках картину, и растворились в неоновом шуме мегаблока.

…и вот они выходят из недр мегаблока, а вечерняя прохлада обрушивается на них словно мокрое полотенце. Где-то вдалеке виднелись силуэты других мегаструктур, окружённых слабыми огнями. Небо ещё сохраняло сине-фиолетовый оттенок, но настоящего света — почти нет.

— Странно, — замечает Меркури, потирая руки. — Я не заметил, как наступил вечер.

Мелани, хмыкнув, поправляет пиджак:

— В таких условиях освещения это неудивительно. Мегаблоки создают свою реальность — свет на центральной площади выключили, значит, вечер.

Милша, оглядывая небо:

— Кстати… а ты где собираешься ночевать, Мерк? В казарму поедешь?

Меркури слегка дёрнулся.

— Эм… ну… — он почесал затылок. — Если честно, пока я летом ждал поступления, то жил в капсульнике в среднем городе. Работал на ферме у местного ковбоя, корм коровам разносил да немного ухаживал за ними. А сейчас… ну… у меня уже даже денег нет, чтобы туда вернуться. Ха… ха…

Он выдавил нервный смешок и отвёл взгляд, чувствуя, как щеки заливает жар.

Мелани и Милша обменялись взглядами. И обе… слегка изогнули уголки губ.

— Ну что ж… — сказала Мелани, пристально на него глядя. — В таком случае ты не против переночевать у нас?

Меркури буквально застыл.

— Чё… чё⁈ — у него глаза стали размером с тарелки и щеки невольно порозовели. — А? Э… это не слишком… ну… эээ… рано?

Милша дернула уголком губ и глаз. Для неё это была почти истерика.

— Не фантазируй чего! Там будут и наши люди. Всё чинно и благородно!

— А-а-а… — выдохнул Меркури. — Погоди-ка, в смысле «ваши люди»?

— Узнаешь, — в унисон сказали они и направились в сторону станции.

Их шаги были лёгкими и уверенными, а у Меркури поджилки слегка подрагивали от предвкушения, страха и смущения вперемешку.

Они едут в метро, сидя втроём на длинной пластиковой скамье. Монотонный шум состава, чуть подрагивающий пол под ногами, редкие объявления через динамики. Напротив сидят какие-то работяги в выцветшей униформе, кто-то дремлет, кто-то уткнулся в свой старенький телефон «Blueme».

Мелани вдруг оборачивается к нему, слегка поправляя волосы.

— Ах да, Меркури… я совсем забыла предупредить. Там будет наш папа. Постарайся быть вежливым, хорошо?

Он навострил уши.

— Ну, я вообще-то всегда вежливый. Почему такой акцент?

Пока Мелани подбирала слова, за неё спокойно и буднично договорила Милша:

— Он очень суровый с теми, кто, по его мнению, может причинить нам боль… или просто сделать нам плохо.

Меркури на секунду застыл. Потом нарочито бодро ляпнул:

— Ха-ха-ха! Ну вы так говорите, будто у вас там босс мафии или типа того! Аха-ха-ха…

Он замолчал.

Мелани и Милша уставились на него.

Спокойно.

Немигающе.

С очень тонкими, почти невесомыми полуулыбками.

…улыбка Меркури медленно сползала с лица.

— Э-э-э… — он кашлянул. — Шутка… это… была шутка. Хех.

Он аккуратно отвёл взгляд в сторону окна.

В этот момент как раз промелькнула внутренняя стена — внезапный рубеж между зонами. Мелькнули укрепления, бетонные барьеры, антенны, и вот — за ними наступил… другой мир.

Средний Город.

Дома здесь были обычные — типовые многоэтажки да обычные дома, местами облупившиеся, но живые. Где-то в окнах мигали гирлянды, висела одежда на верёвках, горели тёплые фонари. Неон был, но в умеренных дозах.

Для Меркури это был как глоток нормальности.

Будто резкий контраст с мегаблоками напомнил ему, что нормальные места ещё существуют.

Он выдохнул чуть глубже.

Но потом глянул на близняшек.

И подумал:

«…ох блин. И во что же я ввязался?..»

Они шли по тёмной улице между обычных многоэтажек и складов. Каменные коробки, поблёскивающие вывески, звуки шагов по потрескавшемуся асфальту. Где-то хлопнула дверь грузовика, завизжали тормоза, но всё это заглушалось…

Долбёжкой.

Низкой, пробирающей до костей басовой волной, которая словно прошивала бетон.

Впереди громоздилось здание — огромное, массивное, по ощущениям бывший промышленный ангар, а может и завод. Изнутри его подсвечивали неоновые панели и цветомузыка, а от каждого удара баса дрожали даже окна ближайших домов.

Меркури прищурился.

— Эм… это… здесь?

Близняшки синхронно кивнули.

— Да. Это здесь.

Когда они подошли ближе, он заметил стоящих у входа охранников — людей в чёрных деловых костюмах с красными рубашками. Все как один — бритые, с накачанными шеями и тяжёлыми взглядами.

Но как только они заметили Мелани и Милшу — резко выпрямились и синхронно поклонились.

— Юные леди! — громко и чётко сказал старший. — Ваш отец будет рад вас видеть!

— Мы тоже соскучились, — ответила Мелани спокойно.

Затем тот перевёл взгляд на Меркури.

Изменилась ли интонация? Едва уловимо… но Меркури почувствовал, как спина вспотела под футболкой.

— А кто сей молодой человек? — спросил охранник, вежливо, но с явным напряжением.

Милша ответила первой, с ровным голосом:

— Это наш друг из академии. Тоже охотник. Так что будь с ним повежливее. Всё-таки он — будущая элита.

Старший охранник чуть приподнял бровь. Потом снова поклонился:

— Я вас понял, миледи.

И… двери открылись.

Изнутри на них хлынула смесь громкой музыки, клубов дыма, лазеров, мельтешащих силуэтов и… аромата дорогого алкоголя и перегретых динамиков.

Меркури сделал шаг внутрь.

Его тряхнуло.

И не только от баса.

Он чувствовал, что переступает порог в иной мир.

«Что ж… сейчас будет встреча с кем-то очень, очень непростым…»

Он сглотнул.

И пошёл дальше.

Меркури сидел на широком кожаном диване, втиснутый между Мелани и Милшей. Обе вели себя абсолютно спокойно — как будто дома.

Впрочем… это и был их дом.

Он же чувствовал себя как кусок мяса на прилавке, на который с интересом смотрят — то ли купить, то ли пустить на гуляш.

— Папа, познакомься! — сказала Мелани с тем самым фирменным спокойствием, от которого у него мурашки шли по спине. — Это наш друг.

Друг.

Это слово прозвучало как смертный приговор.

Меркури похолодел.

Внутри него что-то рухнуло.

«А нельзя было сказать просто: „однокурсник“? Или „знакомый по академии“? Ну хоть как-нибудь нейтрально⁈»

Он сжал колени и выпрямил спину, но взгляд свой отвести не смог.

Потому что напротив сидел Он.

Мужчина. Не просто мужчина.

Глава. Патриарх.

Угроза и закон в одном лице.

Коротко остриженные волосы, аккуратные усы и борода.

Черный костюм.

Белоснежная рубашка без единой складки.

Красные очки, за которыми не было видно глаз, отражали свет ламп — и в этих бликах будто плескалась безмолвная угроза.

Стол между ними был из тёмного красного дерева, с инкрустацией в виде пылающего цветка лотоса.

По обе стороны от него стояли двое.

Громилы.

Всё те же чёрные костюмы.

Красные рубашки.

Руки в татуировках — мечи, змеи, цветы, черепа.

Один держал руку на поясе, будто там должен был быть пистолет.

Они смотрели.

Не моргали.

Только смотрели.

На него.

"Памагите…

Спасите кто-нибудь отсюда…"

Он сглотнул.

Сильно. Громко.

Настолько громко, что услышал сам.

Но мужчина за столом даже не дрогнул.

Тишина стояла такая, что можно было услышать, как у Меркури внутри кричит его внутренний голос:

«Ну и какого фига ты попёрся с ними⁈»

Он усмехнулся.

Вежливо. Робко.

И подумал:

«Выживу — обязательно сделаю себе новую стрижку. В память о себе сегодняшнем…»