Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки

Глава 11 День 3.1. Удивление на Стрельбищах

«Завтрак — это война, только с ложками. Побеждают те, кто ест быстро, а не громко.» — Джеймс Айронвуд

Я аккуратно спрыгнул со второго яруса, быстро натянул форму, поправил подворотничок и потопал из казармы в сторону столовой вместе со всеми.

Внутри было тепло и тихо. Повара не кричали, а просто молча выкладывали на подносы завтрак: глубокая миска гречки с молоком и сахаром, пара простых пряников, ломоть ржаного хлеба, стакан крепкого чая и яблочный компот. Никакого мяса. Но как ни странно — пахло вкусно.

Я успел занять столик. Вскоре подтянулись остальные. Первым — Меркури, все ещё с сонным видом, в расстёгнутом кителе и с волосами, которые выглядели, будто его ночью за волосы таскали Гримм.

— Мда… — простонал он, глядя на миску. — Мы чё, в детсаде?

Следом за ним — Блейк и Эмеральд. Блейк выглядела… получше чем вчера. Все такая же уставшая, немного на нервах, но глаза у неё уже не бегали, как у новобранца с гранатой в руках. А вот Эмеральд… она так зевала, словно мир был ей должен выдать еще три часа сна и горячий душ.

И тут, заметив меня, Эмеральд прищурилась:

— Слышь, Жон! А ты вообще как будто не устал! Ты че такой бодрый? Как бык прям! Что за фигня?

Я пожал плечами и с невозмутимым видом ковырнул гречку ложкой.

— Да просто… на семейной ферме работал. У моих родителей восемь детей. Я — единственный мальчик. Так что пришлось пахать за семерых своих сестричек.

Меркури, с пряником в зубах, резко поднял голову:

— Чё, серьёзно⁈ У тебя семь сестер⁈

— Ну да, — спокойно кивнул я, откусывая пряник. — Я сам в шоке, если честно.

Блейк удивлённо моргнула. Эмеральд замерла с ложкой на полпути ко рту.

— А-а-а… — протянула она. — Ну это многое объясняет. Значит, ты не просто бык… ты бык, который привык к бабскому прессингу. Всё ясно, Жон. Всё ясно.

Я хмыкнул, продолжая есть с аппетитом.

— Ага. Поэтому, когда вы начинаете спорить между собой, у меня внутренне включается «режим глухого валуна». Привычка. Это как имунитет.

Меркури гоготнул, пролив немного чая себе на штаны.

— Пфф! Вот это я понимаю подготовка! Нам всем к тебе в стажировку надо было идти.

Блейк бросила на меня короткий взгляд, но ничего не сказала. Только доела гречку, отпила чай и аккуратно отодвинула поднос.

Эмеральд же покачала головой, протянула:

— Слушай, у тебя ведь даже сембланс не активирован, а ты всё равно бодрее нас всех.

Я снова пожал плечами:

— Просто встал раньше. Выспался. И кстати — гречка вкусная, не?

— Нет! — в один голос сказали все трое.

Я рассмеялся и съел ещё одну ложку.

После завтрака нас снова погнали на плац — строевая подготовка по расписанию. Всё как вчера, только вдвойне жёстче, потому что ноги уже болели от вчерашнего. Пыль летела, пот катил по шее, солнце слепило глаза, а голос Айронвуда звучал, будто его вшили в саму атмосферу.

«Хорошо, что я отдохнул в сауне и массаж в кресле получил…»

Курсант «хахухихо» сегодня явно решил, что умрёт, но покажет себя — маршировал так, будто пытался проломить плац, шаги отбивал с точностью метронома и мы его стали использовать как эдакий универсальный ориентир для точности ходьбы.

Что там с ним вытворял вчера Айронвуд — мы если честно боялись даже представить…

После этого была полоса препятствий. Та же самая, только сегодня я был с Эмеральд. И, надо признать, мы показали себя вполне недурно: она — быстрая и ловкая, я — сильный и выносливый. Работали в паре, как будто репетировали заранее.

А вот Меркури с Блейк…

Скажем так — он не то чтобы прям бросил её… но инициативу помощи особо не проявлял. Полз по своей полосе, как будто был один. Блейк же, будучи и так не в лучшей форме, начала отставать — спотыкалась, соскальзывала, в одном месте даже чуть было не упала.

Я рявкнул:

— Мерк! Помоги ей, иначе сортир пойдёте чистить! Оба же должны дойти! Забыл что ли⁈

Меркури скрипнул зубами, откинулся назад, развернулся, подставил плечо и буквально дотащил Блейк до финиша. Там он скинул её почти как мешок и, тяжело дыша, вытер пот рукавом.

— Ты бы хоть старалась, что ли! — буркнул он. — Я тебе не Жон, если что!

Я подошёл, помог Блейк подняться, но тут Эмеральд, стоящая чуть поодаль, прищурилась и язвительно выдала:

— Слушай… ну ты ведь реально думаешь, да? Что Гира Белладонна тебе бабла навалит и потом на всю жизнь хватит? Типа бизнес-план такой: «я помогу ей в учебке и потом живу в шоколаде»?

Я вздохнул, покачал головой.

— Слушай, я просто помогаю ей, потому что мои сестры тоже уставали, и я им помогал. Понятно? А кто её батя — меня вообще не колышет.

Эмеральд хмыкнула, покачала головой, но с ухмылкой:

— Конечно. Ага. Так я тебе и поверила…

— Думай что хочешь. — бросил я. — Блейк, тебе помочь?

Но Блейк вдруг выставила перед собой ладошку и сжав зубы прохрипела.

— Спасибо, но я сама… я не могу вечно полагаться на других…

— Ладно. Но ты это… вставай уже, а то Коко уже сюда идёт.

Она кивнула, попыталась встать… и тут же подскользнулась рукой на мокром булыжнике. Почти полетела вперёд лицом прямо в грязную лужу — но я успел и перехватил ее за плечо, а затем рывком поставил на ноги.

— Осторожней, ты чего?

И в этот момент к нам подошли Коко и Вельвет. Их шаги были чёткими, как ритм барабана, лица — каменные. Оба смотрели, как будто знали абсолютно всё, что произошло — от первого спотыкания до последнего слова.

Курсанты вокруг моментально выпрямились, застыли, начали судорожно вытирать ладони и поправлять форму.

— Ну-с, — произнесла Коко, сверля нас взглядом из-под очков. — Весело тут у вас — кто-то в грязи валяется, кто-то кого-то дотащил, а кто-то философствует про бабло?

Вельвет молча стояла рядом, держа планшет, ушки у неё были напряжённо прижаты назад. Суровая крольчиха включалась в процесс.

Коко уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но её опередила Вельвет. Она сделала шаг вперёд и резко вскинула указательный палец, будто указывала не на меня, а на преступление века.

— Курсант Арк! — раздалось, как выстрел.

Я моментально вытянулся, будто позвоночник сам встал по стойке смирно.

— Я так понимаю, ты пользуешься любой возможностью, чтобы помацать своих сокурсниц⁈ — в её голосе был не крик, а что-то куда страшнее: тихая, зловещая, почти ядовитая строгость. — Я всё увидела. Прямо сейчас.

— Никак нет, мэм! Всё было не так, мэм! — ответил я, стараясь не моргать, не шевелиться, не дышать.

Она шагнула ближе. Её каштановые волосы слегка колыхнулись. Она смотрела в глаза, не отрываясь, будто пыталась просканировать саму душу. Её ушки дрогнули — и это было почему-то страшнее всего.

— Запомни, Арк… — произнесла она уже шепотом, но от этого голос звучал ещё более угрожающе. — Если ты подумал, что раз вы тут живёте, учитесь и тренируетесь вместе — то вам можно заниматься всякими непотребностями…

Я почувствовал, как у меня на лбу проступил пот.

— … то ты серьёзно ошибаешься.

— Так точно, мэм! — выкрикнул я громче, чем сам ожидал, отчего рядом вздрогнул кто-то из курсантов.

Она ещё пару секунд смотрела прямо в глаза. Потом резко развернулась, шагнула вперёд и громко скомандовала:

— КУРСАНТЫ! СТРОЙСЯ! НА СТРЕЛЬБИЩЕ — ШАГОМ МАРШ!

Ряды зашевелились. Кто-то натянул ремень, кто-то вытер грязь с лица, кто-то подскочил, будто из комы вывели. Мы начали строиться и пока я вставал на своё место, мимо меня прошла Коко.

Она не орала и не гаркала. Только тихо шепнула:

— Тебе бы контроль за руками подтянуть, рыцарь. А то однажды ты ими могилу себе выкопаешь.

Я сглотнул. Очень громко. И двинулся в сторону стрельбища, молясь про себя, чтобы уцелеть хотя бы до обеда…

И вот мы снова стояли на стрельбище. Солнце, будто в насмешку, палило сильнее, чем вчера. Автоматы выстроены в ряд, курсанты — чуть кривее. Команды были знакомы, движения — привычны. Казалось, что с того дня прошла не одна ночь, а целая неделя.

Сначала стрелял Меркури. Откинулся, повертел автомат в руках, пару раз прицелился, выдал короткую очередь, потом ещё, потом ещё.

— 32 очка, — прозвучало от Коко. — Уверенно, но разлёт по краям. Учти.

Он только хмыкнул.

Потом Блейк. Немного мяла автомат в руках, потом собралась, прицелилась… серия аккуратных выстрелов. Видно было — старается.

— 53.

Кивок от Коко. Блейк слегка расправила плечи.

Затем Эмеральд. Характерно с прищуром, уверенно, с той самой хитрой ухмылкой. Огонь — резкий, точный, быстрый.

— 76. Хорошо. Уже ближе к стабильному уровню.

И вот — я.

Подошёл. Беру автомат. Уже не тот страх, не то напряжение. Он словно сам ложится в руки. Почти родной. Вес, отдача, приклад — я чувствую их как надо. Спасибо, Аркелиос.

Голос Коко — где-то сбоку, чуть глухой под грохот стрельбы:

— Целься. Дыши. Ствол не дёргай. Жми — не дави.

Я прицелился.

Ствол лёг, будто сам знал, куда смотреть.

Палец коснулся спуска.

Дыхание — ровное.

И — огонь.

Очередь.

Короткий перерыв.

Ещё.

И ещё.

— Пятьдесят пять очков. — удивлённо сказала Коко.

Я услышал, как она сняла очки. Это был тот звук — лёгкий щелчок пластика, за которым обычно идёт пристальный взгляд напрямую.

— Ты это когда так метко стрелять научиться успел, Арк?

Я вытянулся.

— Вы очень хорошо объяснили мне принцип стрельбы из «Акселя», мэм. Это не ружьё с фермы. Это — автомат, мэм!

Коко посмотрела на меня, будто заново оценивая. Чуть наклонила голову, затем коротко кивнула:

— Хорошо. Продолжай в том же духе.

Я отступил на шаг, поставил оружие на предохранитель и отошёл, вставая в строй.

Пока шёл, чувствовал на себе взгляды. Не зависть. Не восхищение. А… удивление. Спокойное, с оттенком непонимания.

Я встал рядом. Рядом оказалась Эмеральд. Она покосилась и с наигранной обидой прошипела:

— Но ты же всё равно меня не перестрелял!

Я пожал плечами, чуть улыбнулся:

— Ну да. Зато сегодняшний я лучше, чем я — вчерашний. А это главное.

Она раскрыла рот, уже собираясь что-то сказать, но потом…

Замерла.

Глаза забегали. Она вдруг о чём-то задумалась.

Не обиделась. Нет. Просто словно… провалилась в свои мысли на секунду.

«Задумалась о себе походу.», — подумал я. — «И хорошо.»

Обед выдали после построения, и, честно сказать, запах был куда приятнее, чем вчера.

Плов — жирный, с мясом.

Борщ — густой, с капустой и картошкой.

Чёрный чай и персиковый компот с изюмом — сладкий, ароматный.

Ломоть ржаного хлеба.

Но главное… на подносе лежали два песочных печенья. Размером с ладонь. С запахом детства.

Мы уселись на свои привычные места. Кто-то уже налегал на борщ. Кто-то ворошил плов.

Эмеральд первой глянула на десерт и, не дождавшись ничего, откусила:

— Ммм! Слушайте, да они с какао и сахаром нормально так намутили! А не просто навалили, как в дешёвом всяком недо-печенье за сто лиен! Вот так надо печеньки делать!

Она улыбалась искренне, прямо как ребёнок. Я даже чуть было слезинку не пустил от умиления.

Меркури в это время глянул на своё мясо и вздохнул:

— Эх… где вчерашние тефтельки? Жили-жили — и всё.

Блейк ковыряла вилкой плов. Осторожно. С подозрением.

— Как-то вы… странно рис готовите. Не как в Менажери.

Я глянул на неё и спокойно ответил:

— Так тут и не Менажери.

Она вздохнула, ткнула вилкой в кусочек мяса. Покрутила его.

— Но зачем сюда эти жирные кусочки свинины?.. Они же такие… невкусные.

На это Меркури поднял голову и вцепился в нее взглядом:

— Если не будешь — я не против махнуться! Печеньки тебе, а мясо — мне!

Блейк чуть склонила голову, помолчала и — махнулась с ним. Без лишних слов. Просто:

— Вот, возьми.

Я даже рот открыл было — что-то сказать. Мол, может, не стоит… может, ты потом пожалеешь…

Но… промолчал.

Сидел, глядя, как Меркури вгрызается в мясо с тем видом, будто попал в ресторан. Как Эмеральд с довольной рожей доедает второе печенье. Как Блейк спокойно пьёт компот, а потом пробует борщ, с чуть скривленным, но мужественно терпеливым видом.

Ну… по крайней мере они довольны.

А больше нам, по сути, и не надо.

После обеда нас снова согнали в лекционный зал.

Тот самый, каменный, с высоким потолком, скамейками и проекторами. Воздух внутри был прохладным, но тяжёлым — от сдержанных зевков, напряжённого сосредоточения и страха, что тебя вызовут.

Айронвуд стоял как статуя. Говорил как пулемёт.

Мы сидели как первоклашки, конспектировали так яростно, что ручки гнулись, и никто даже не делал вид, что хочет прикорнуть. У всех хватило мозгов — вчерашнюю гранату в руке Блейк никто не забыл.

В какой-то момент он закончил объяснение и, глянув на зал, произнёс:

— Курсанты! Домашнее задание! Написать развёрнутое сочинение на тему: «Зачем требуются академии первого, второго и третьего эшелонов и такое большое количество охотников.»

Он помолчал и добавил:

— Минимум — тысяча слов. Сдача — послезавтра.

Где-то сзади кто-то хрипло вздохнул, но быстро притих.

Так как лекция сегодня была короткая, то нас погнали на физуху.

Приседания, отжимания, подтягивания. Под палящим солнцем.

Мы работали под счёт, кто-то уже не чувствовал пальцев. Кто-то — смысла жизни.

Меркури, отдышавшись, буркнул сквозь стиснутые зубы:

— Слушай, ну это ж по идее с утра делать надо, да? Типа зарядка там, бодрячок… Чего они нас вот так дрючат после обеда?

И тут, словно призрак, возник тот самый амбал-инструктор.

Голоса у него не было — был гул танкового дизеля:

— Это усе для того, шобы такие как ты тут особо не умничали… и исполняли приказы.

Меркури моментально побледнел и вгрызся в подтягивания, будто хотел вытащить себя в ад и обратно.

Рядом Блейк висела на турнике, уже еле-еле подтягиваясь.

Коко, не теряя ни капли энтузиазма, орала в её сторону:

— Давай-давай! За Академию! За товарища старшего инструктора! За директора… Белладонна, ну же!

Блейк же не дотянулась и упала, а Коко недовольно сказала:

— Эх… видимо директору ничего не достанется…

Затем она перевела взгляд:

— Арк! Чего стоишь⁈ Твоя очередь! На турник — марш!

Я молча вышел. Подошёл. Подтянулся раз.

Два.

Три…

Пятнадцать…

Двадцать.

Никакой показухи, просто работал. Как на ферме.

Когда я спрыгнул на землю и вытер лоб, я вдруг заметил…

Вельвет, Коко и тот самый амбал стояли чуть в стороне и перешёптывались.

«Блин, походу перестарался…» — пронеслось у меня в голове.

Я тихо, без звуков, встал в строй, стараясь делать вид, что всё как у всех.

Хотя внутри было ощущение, что кто-то начал на меня слишком внимательно смотреть.

И если раньше это было просто любопытство… то теперь — оценка.

На ужин нам выдали настоящее произведение кулинарного искусства.

Пюре с рыбкой, запечённой в тесте — по четыре (!) штуки на каждого,

Рассольник с перловкой, огурцами и тушёнкой — густой, как болотная жижа, только вкуснее,

Чай чёрный, кисель — малиновый, тягучий и сладковатый,

И десерт: плитка чёрного шоколада, не горького, не сладкого — как раз по-армейски.

Мы сели за стол, только тарелки грохнули — и началось.

Меркури, едва увидев рыбку, аж засиял:

— О да! То что надо! Жон, это же пир! Это же праздник!

Он уже вгрызался в первую рыбину, как вдруг Эмеральд наклонилась к нему и ехидно шепнула:

— Слышь, давай я тебе рыбу дам, а ты мне шоколадку.

— Давай! — не думая, отозвался Меркури, и они махнулись в один мах, как пара чёрных торговцев в канаве Мантля.

Блейк же только открыла рот, чтобы сказать то же самое… но было уже поздно.

Она сидела с поникшим видом, уставившись на недоступную ей рыбу и свою одинокую шоколадку.

Потом медленно перевела взгляд на меня.

Я отложил вилку и спросил:

— Если хочешь, то могу дать свою шоколадку.

Она дернулась, но тут же прикрыла рот и покусывая губки издала странное «м-мгх», будто сражалась сама с собой.

И тут Эмеральд, не теряя момент сказала:

— Хо-хо! Че, уже шоколадки даришь? Можешь мне подарить, если тебе не нравится.

Я пожал плечами:

— Если хочешь — можешь взять.

Эмеральд аж зависла и прищурилась:

— Жон, ты же не думаешь, что я из-за шоколадки тебе что-то там… ну… сделаю кое-чего?

— Да нет, просто я привык делиться со своими сестрами. Они те еще сладкоежки.

Она фыркнула:

— Жон, мы не твои сестры.

— Ну да, знаю. Вы — мои однокурсницы и товарищи по казарме.

На секунду повисло молчание.

Эмеральд уставилась на меня — так, будто проверяла, насколько я искренен.

— Ладно, допустим, ты это всё из-за доброты душевной делаешь… — сказала она, — И вот если я возьму твою шоколадку — ты же не попросишь меня потом сделать тебе что-то взамен?

— Не буду, зачем мне это? Так бери.

Она уже протянула руку, как вдруг Блейк ловко перехватила шоколадку первой.

— Спасибо, Жон! — с довольным видом сказала она и, не стесняясь, начала грызть её прямо перед Эмеральд.

Та замерла с вытянутой рукой:

— Э! Это моё!

— Он мне первой предложил! — невозмутимо ответила Блейк, облизывая уголок губ.

Эмеральд цокнула языком, схватила вилку и яростно продолжила жевать ужин, будто это был её враг.

Тем временем Меркури уже умял все восемь рыбок, откинулся назад, потрогал живот и мечтательно выдохнул:

— Вот это я понимаю… Ужин королей!

Я посмотрел на свой поднос.

Рыба, чай, кисель, пюре, рассольник.

«А ведь действительно… не жизнь, а полигон сказок.»