Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки

Глава 31 Интерлюдия. Кошка с Изумрудом I

Суббота. Послеобеденное солнце лениво ползло по бетонным стенам казармы, бросая длинные полосы света на курсантов.

Кто-то готовился уходить в сторону метро, кто-то — уже ушел, а кто-то…

— Эй! Девчонки! Подождите! Я же с вами! — вопил Меркури, показаший такие навыки одевания джинсов и ботинок на лету, какие Эмеральд ожидала увидеть только в цирке.

— У тебя тридцать секунд, чтобы не отставать.

Он мчался за близняшками Малахит, которые исчезли за дверью, оставив за собой запах чего-то цветочного и взрыв лёгкого смеха курсантов.

Эмеральд лежала облокотившись на перила своей верхней койки и проводила его взглядом, после чего чуть улыбнулась.

— Ну да… у кого-то суббота явно удаётся, — пробормотала она.

Она сделала глубокий вдох. Воздух пах потом, металлом и чуть-чуть — свободой.

Но… куда пойти? В трущобы не хотелось. Там — только пустота, тяжелые воспоминания и чужие лица.

Друзей у неё там уже не было. Родных тоже.

И вдруг снизу донёсся тяжёлый, полный тоскливого раздумья вздох.

Эмеральд наклонилась и увидела Блейк, сидящую на соседней койке внизу, с книжкой в руках, которую она даже не читала.

— Эй, ты чего? — спросила Эмеральд, с любопытством склонив голову.

— Думаю… — тихо ответила Блейк.

— Это я уже поняла. А о чём?

Блейк пожала плечами.

— Ну, суббота же. Все разъезжаются — кто к семье, кто к друзьям. И мне тоже советуют — мол, езжай в свой Белладонна Тауэр.

— Ну так и езжай, — хмыкнула Эмеральд. — Шикарный дом, слуги, чай в фарфоре. Разве не круто?

Блейк медленно подняла взгляд. В её янтарных глазах плескалось раздражение.

— Это золотая клетка. Я не хочу отдыхать, как принцесса. Я хочу увидеть настоящий Вэйл. Я здесь учусь, чтобы понять этот мир, а не прятаться от него.

Эмеральд на мгновение замолчала. Потом широко улыбнулась:

— Ну, если тебе нужен гид по настоящему Вэйлу — то тебе повезло!

Я тебе такое покажу — сама будешь в шоке.

Районы, где за один неправильный взгляд могут надрать уши,

рынки с шаурмой за сто лиен — правда от нее будет крутить живот,

лазурные закаты с крыш мегаблоков, где деревья качаются на ветру…

— И где потом можно потерять голову от счастья? — язвительно уточнила Блейк.

— Не-не, — Эмеральд прищурилась. — Мы выживем. Мы девочки умные.

Она спрыгнула свниз и протянула Блейк руку.

— Пошли. Не будь как Меркури. Хотя нет — будь как Меркури. Он хотя бы бегает за тем, что ему нравится.

Блейк на секунду колебалась, потом взяла протянутую руку.

— Если ты меня подставишь…

— Я же воровка, а не предательница. Хотя… — Эмеральд улыбнулась, — это, конечно, зависит от чаевых.

И вскоре они пошли к двери из казармы — навстречу шумному, пыльному, настоящему Вэйлу.

Метро грохотало и вибрировало, как старый зверь, тащивший по стальной кишке разношёрстную толпу.

Блейк сидела у окна, подперев щеку кулаком, Эмеральд — рядом, раскинувшись свободно, будто в родных трущобах.

В другом вагоне мелькнули знакомые лица: Меркури сидел, вальяжно рассевшись на сиденье, а напротив него, как две противоположности, сидели Мелани и Милша в своих костюмах и казалось бы даже не моргали. Меркури рассказывал им что-то, но тех его история явно не впечатлила и они даже многозначительно переглянулись между собой.

— Угу… живёт, — буркнула Эмеральд, скосив взгляд в их сторону.

— Кто? — не поняла Блейк.

— Та парочка. Или… троичка. Он даже штаны не успел надеть, когда за ними бежал, — фыркнула Эмеральд, потом обернулась к Блейк. — Ну так чего, Блейки? Куда катим? В золотую клетку ты не хочешь, трущобы — не вариант. Есть предложения?

Блейк помедлила.

— Я… не знаю. Может, какие-нибудь достопримечательности? Что-то, что «обязан увидеть каждый»…

Эмеральд почесала подбородок.

— Хм… ну, если хочешь настоящую жизнь, могу показать мегаблоки.

Это, конечно, чистое произведение кубизма.

Кубы из необетона, мосты между ними, сады на их крышах, где деревья качаются на ветру, а ещё запах — настоящий дух эпохи. Прямо внутрь носа.

— Спасибо, не надо, — криво усмехнулась Блейк.

— Ну тогда… поехали в Мистраль Таун!

— Это где? — удивилась Блейк.

— Средний город, ближе к старому порту. Район, где живёт культурная богема, бывшие студенты, мелкие торговцы и слишком много уличных артистов. Там всегда что-то происходит: музыка, граффити, чаи с корицей, рынки под открытым небом и очень странные люди. А ещё там можно встретить философа без штанов, который живет в бочке и читает стихи крысам.

— … и это ты называешь достопримечательностью?

— О, детка, тебе понравится, — хмыкнула Эмеральд с лукавой улыбкой. — Это место, где не нужно притворяться. Где тебя не знают как Белладонну. Там ты просто Блейк. Девушка в метро, пьющая чай из стакана с надписью «Один раз живём».

Блейк посмотрела в окно. Город за стеклом переливался тенями и светом.

— Это звучит… интересно.

— Ну, тогда держись крепче, — усмехнулась Эмеральд, — следующая остановка — странности и свобода.

Поезд нырнул в новый тоннель, и над головами девушек зажглись тусклые лампы. Музыка из наушников кого-то из пассажиров слегка просачивалась в пространство, и у поездки вдруг появилось ритмичное сопровождение. Где-то там, впереди — рынок, уличный чай, философ без штанов и, возможно, понимание себя.

Мистраль Таун встретил их ароматом уличной еды, туманом пара от чайников, расставленных прямо на углу, и пёстрыми огнями вывесок на полурассыпающихся зданиях. Узкие улочки петляли между домами в духе постмистральского модерна, где традиционные крыши соседствовали с граффити и неоновыми лампами.

По тротуарам неспешно ходили люди в ханьфу и ципао, как будто из колоний в глубине Мистраля. Кто-то играл на эрху, звук струился в воздухе, не похожий ни на что, к чему привыкла Блейк. Она на секунду замерла, слушая, как звук будто проникает сквозь кожу, щекочет кости.

— Прямо как у бабушки на чердаке, да? — усмехнулась Эмеральд, оглядывая местность как опытный гид. — Добро пожаловать туда, где традиция встречает киберпанк.

Блейк ещё раз обвела глазами пеструю толпу — кто-то продавал жареные манты, кто-то танцевал в наушниках, а на перекрёстке, прямо на асфальте возле бочки, сидел седой мужик с табличкой «ПОЭТ. ПРОЧИТАЮ СТИХ ЗА 2 МАНТЫ».

— Ну и какой там тебе папочка дал лимит на карточку, а, Белладонна? — с весёлой усмешкой спросила Эмеральд.

Блейк оторвала взгляд от поэта.

— Эм… у меня золотая карта. Без лимита.

— … Ты серьёзно?

— В смысле? — недоумённо пожала плечами Блейк.

Эмеральд разулыбалась шире:

— Ну тогда тем более! Пошли, сейчас мы тут как следует развлечёмся! Будешь угощать! А ещё…

Она наклонилась ближе и шепнула:

— Ты только это… карточкой не свети. Тут, если засверкает что-то золотое, тебе даже по башке не дадут — просто исчезнешь, и всё. С концами. И мобильником тоже на всякий пожарный…

— Эм.

— Шутка! — сделала вид Эмеральд. — Почти. Ладно, давай-ка снимем налик и будем как простые девчонки из среднего города. Блейки и Эмки. Без знатных фамилий.

— Хорошо, — вздохнула Блейк, уже чувствуя, как странная смесь страха и азарта просыпается внутри.

— Только без экстремального веселья.

— Ты меня не знаешь, да?

— Вот именно, — фыркнула Блейк.

Они свернули в переулок к ближайшему банкомату и Эмеральд встала на стреме, пока Блейк с лёгким смущением доставала карту. Где-то вдали стонал эрху, по воздуху плыли запахи чая с жасмином, жареного лука и чего-то непонятного, но явно вкусного.

— Всё, у нас теперь бюджет среднего уличного принца, — констатировала Эмеральд, увидев сумму. — Пошли, я знаю тут место, где чай подают в колбах, а закуска — это реально живые осьминоги. Шучу. Наверное.

И они пошли дальше — по улочкам, среди фонариков и музыки, туда, где настоящая жизнь кипела в каждой трещине бетона и каждом взгляде прохожего.

Улочка за улочкой, переходя из одного квартала в другой, они словно плыли по реке, полной света, звуков и ароматов. Мистраль Таун жил своей жизнью — свободной, странной, безумной.

Возле перекрёстка, прямо на площади, собралась толпа.

— О, шоу! — Эмеральд потащила Блейк вперёд, протискиваясь между зеваками.

В центре круга стоял мужчина в красно-чёрном халате, с блестящей маской на лице. Он играл на флейте, а перед ним в плетёной корзине извивалась гигантская змея — золотистая, почти прозрачная, будто из света. Блейк вздрогнула.

— Она настоящая?

— Может и иллюзия. Может и сембланс. Тут, в Мистраль Тауне, никто не спрашивает. Смотрят — и верят.

Рядом, метрах в десяти, другой артист проглатывал шпагу с ленивой грацией балетного танцора, поклонился публике, вытащил её обратно и сразу жонглировал огненными кольцами. Под его ногами крутилась девочка на одной руке, вторая держала веер, а нога — поднос с чашками.

— Знаешь, — сказала Эмеральд, протягивая Блейк бумажный стакан с каким-то дымящимся напитком, — тут всё на грани между цирком, искусством и отчаянием. Никто не знает, сколько у них осталось — денег, дней, веры. Поэтому и живут так.

— И ты это любишь? — спросила Блейк, глядя, как группа акробатов в ханьфу летит по самодельной конструкции, прыгая с шестов.

— Ага. Потому что у них хотя бы всё настоящее. Или кажется настоящим. А в бетонных кубах все пласстмассовое.

Они пошли дальше, мимо лавок с жареными мандариновыми булочками, карамелизированными скорпионами на шпажках и супами, в которых плавали целые цветы.

— Хочешь попробовать? — Эмеральд кивнула на что-то шипящее в масле.

— Эм… это выглядит как… что-то все еще живое.

— Так и должно быть, Блейки. Мы же живые.

Они сели за низкий столик в закусочной под фонариками. Старушка, похожая на шаманку, принесла чай в пузатых колбах с завитками пара. Он пах травами, медом и лёгкой горечью. Закуски были непонятными, но вкусными.

— Спасибо, — тихо сказала Блейк. — Я не думала, что скажу это… но мне хорошо.

— Ну… — Эмеральд улыбнулась и слегка толкнула её плечом. — Значит, ты — не только Белладонна. Ты ещё и Блейк.

Музыка играла где-то вдали. Змейка вновь зашипела в памяти. В синем небе над ними ярко светило солнце, а дальше, за крышами, за Стеной, маячили кубы мегаблоков.

Блейк посмотрела на Эмеральд.

— А ты ведь сама сюда впервые привела кого-то, да?

— Ну… может быть, — пробормотала Эмеральд, опуская взгляд. — Не все могут видеть эту красоту. А ты… ты смогла.

Между ними повисла странная тишина — уютная, как плед, и немного тревожная. В этот момент кто-то на площади закричал:

— А теперь! Финальный прыжок! Кто смотрит — держитесь!

Толпа взорвалась овацией, когда акробат пролетел через пылающее кольцо, кувыркнулся в воздухе и приземлился прямо на шпагу — лезвием вниз, конечно же. Он поклонился и подмигнул Эмеральд. Она фыркнула.

— Местные кадры.

— И всё-таки мне здесь нравится, — прошептала Блейк, поднося чашку к губам.

— Знаю, — ответила Эмеральд и посмотрела в небо. — А ведь это только начало.

Кафешка была крошечной — три столика внутри, два на улице, вывеска полустёрта, но над дверью горела неоновая надпись:

「Чай Пошлые Воспоминания」

Воздух внутри был густым от пара, пряностей и какого-то лёгкого благоговейного сумбура.

Блейк и Эмеральд устроились за столиком у окна. Через грязное стекло виднелись фонарики и танцующие тени уличных артистов. Музыка доносилась глухо, как будто кто-то играл на эрху в подвале.

Подошла полная тётушка в зеленом ципао с синими драконами и пучком шпилек в черных волосах.

— Вот! Кущать подана! — провозгласила она с театральной интонацией, поставив на стол тарелку с паровыми шариками, из которых поднимался ароматный пар. Сверху на каждом было по аккуратной дырочке, будто кто-то ткнул палочкой.

— Спасибо! — вежливо кивнула Блейк, а Эмеральд уже радостно взяла один из шариков, макая его в ярко-красный соус.

— А-а-а… соскучилась я, родимая… — пробормотала она, с аппетитом откусывая.

Блейк с осторожностью покосилась на странное изделие: приплюснутый шарик, обёрнутый в тесто, а сверху — аккуратная дырочка, будто вентиляционное отверстие.

— Эм… это что вообще такое?

Эмеральд с набитым ртом сделала жест «щас проглочу» и потом с удовольствием сказала:

— Это… Вэйловские Позы!

— КАК-КАК это называется⁈ — переспросила Блейк, приподняв бровь.

— Да-да, знаю, как это звучит, — рассмеялась Эмеральд. — Но на самом деле — вполне себе вкусняха! Попробуй!

Блейк, вздохнув, взяла один, аккуратно макая его в соус.

— Ну… ладно. Давай попробуем твои… вэйловские позы.

Осторожно откусив, она замерла. Потом снова откусила.

— Хм. Ну, так-то… очень даже ничего.

— Вот-вот! — победно воскликнула Эмеральд, уже дожёвывая второй. — Тётка тут просто богиня. Они у неё сочные, с жирком, да и тесто не резиновое.

— Но это же по сути… манты? Или баоцзы? — задумчиво заметила Блейк.

— Не совсем! — подняла палец Эмеральд. — У мантов нет дырочки. А у баоцзы — там может быть всё, что угодно: овощи, грибы, картошка, чёрт-те что. А в позах — только мясо. И правильно, кстати. Чисто, конкретно, без фокусов.

— А-а-а… понятно, — протянула Блейк, беря ещё один. — Такой себе мясной дзен.

— Именно, — кивнула Эмеральд. — Мясо, тесто и немного любви.

Тётушка тем временем пронеслась мимо, разнося чай с криком:

— Кому ещё горячего? У меня тут душа кипит, а вы голодаете!

Блейк улыбнулась и взяла третий шарик. Вокруг было шумно, странно и живо. Где-то за стенкой снова заиграл эрху, в окно заглянула чья-то обезьянка с бананом, и всё это казалось сном — хорошим, немного нелепым, но почему-то тёплым.

Небо начинало темнеть. Фонарики зажигались один за другим, переливаясь то янтарным, то зелёным, то лиловым светом. По улицам разносился запах жареных каштанов, сандалового дерева и чая. Где-то рядом тренькала живая музыка — не агрессивная, не фоновая, а такая, как будто она просто есть, как воздух.

Они свернули за угол и оказались на небольшой открытой площадке, обрамлённой вишнёвыми деревьями с привязанными фонарями. Посередине — полукруг, выложенный каменными плитами. И на этих плитах, неторопливо и синхронно, двигалась группа людей — мужчины, женщины, подростки, даже один малыш. Все — в ханьфу и ципао. Кто-то был в кедах, кто-то босиком. Музыка лилась откуда-то с лавки — нежные струны и ритмичные удары дерева.

В центре круга двигался седой старик в алом ханьфу. Его движения были плавными, как вода, и при этом точными, как лезвие. Он почти не говорил — только кивал и чуть приподнимал ладонь, задавая темп.

— Эх… — потянулась Эмеральд, качнув плечами. — Затекло всё за сегодня. Надо бы размяться…

И, не дожидаясь ответа, сбросила куртку, шагнула вперёд и встала в конец круга. Сделала глубокий вдох, подняла руки, повторяя движения за стариком.

— Эм?.. — Блейк моргнула. — Что?.. Серьёзно?

Эмеральд не ответила — была уже вся в потоке.

Блейк растерянно посмотрела по сторонам. Народ относился к происходящему с абсолютным спокойствием. Несколько прохожих даже присоединились к кругу. Без лишних слов. Без инструкций. Просто — шаг вперёд и ладони вверх.

— Ладно… — вздохнула Блейк и сделала то же самое.

Они стояли рядом — Эмеральд чуть впереди, двигалась уверенно, гибко, будто танцуя. Блейк повторяла движения старика — поднятие рук, поворот корпуса, плавный шаг, поворот кистей, вдох, выдох. Всё казалось простым… и при этом необычайно глубоким.

Музыка сливалась с дыханием. Улицы словно притихли. Фонарики мягко покачивались на ветру. Прошлое, будущее, академия, мегаблоки, тренировки, стрельбище, плац — всё это растворилось.

Была только эта площадка. Камни под ногами. Музыка. И движения — такие простые, такие настоящие.

Через пару минут Блейк почувствовала, как её дыхание синхронизировалось с остальными. Её руки уже двигались не с запозданием, а в такт. Она не понимала смысла каждого жеста — но чувствовала, что всё на своём месте.

Эмеральд, не оборачиваясь, усмехнулась:

— Ну вот, Блейки. А ты боялась.

— Я не боялась… — прошептала та. — Просто…

— Просто не знала, что тебе это нужно, — закончила Эмеральд, скользя в следующую позу.

Старик слегка кивнул им обеим, как будто отмечая: да, вы теперь часть круга.