Волчья стая

Глава 25

Реакция принцессы оказалась… двоякой. Сперва она вся такая:

— Великолепно! Замечательно! Поганые твари получили по заслугам! Зря они посмели внедриться в наше прекрасное общество, ох как зря!

А затем, оторвавшись-таки от кучи отрубленных голов, которые стража вывалила прямо на ковровую дорожку, и заметив Эльзу, которая безуспешно пыталась спрятаться у меня за спиной:

— Что это шерстяное чучело здесь делает? Почему не заковано? Почему не в яме? Отвечать!

— Переживала за меня и не смогла удержаться на месте, — спокойно сказал я. — Собачки — они же верные и без своего человека грустят, вот и прибежала.

Принцесса аж поперхнулась. Затем величественно поднялась с кровати, подошла. Из-под распахнутого пиджака выглядывала грудь — но вот уж на это всем в комнате было решительно пофиг. На что не пофиг, так это на ее выражение лица. Раскрасневшаяся, возмущенная, недовольная — причем недовольная скорее на ее солдатиков, чем на меня.

А еще на ходу она ловко подхватила одну из голов, стала ее подбрасывать туда-сюда, поигрывать. Не обращая внимания, как тело и белоснежная одежда покрываются кровью. Ну, в самом деле — за нее же постирают.

— Шерсть, уши, хвост… Какая дикая зверушка, — сказала она, подойдя и рассматривая Эльзу. — Правильно прячешься, правильно! Жалкая зверушка и способный человечек — какая жалость, какая бесполезная трата потенциала!

Все это как-то театрально и наигранно. А может мне просто чудилась эта фальшивая нотка, хрен его знает.

— Если хочешь, чтобы я доделал работу — она останется со мной. Никакой ямы. Чтобы она не совала нос куда не следует — об этом позабочусь уже я.

— Конечно… — задумчиво ответила принцесса.

И резким рывком вырвала из мертвой головы одну из антенн. Покрутила перед глазами, рассеянно откинула в сторону.

— Конечно… Пусть по нашей стройке разгуливает существо, способное лишь жить в лесу да бегать за неудачливыми животными!

Я как-то начал терять суть ее претензий. Наигранная реакция, направленное на ее подчиненных, а не нас, недовольство.

— Я накажу ответственных за ее освобождение. Позже. Свободны! А вы двое — останьтесь.

Поклонившись, мураши-солдатики торопливо вышли из покоев принцессы и закрыли за собой дверь. Так что в комнате остались только я, Эльза, сама принцесса — и горка отрубленных голов, где практически на каждом лице отпечатался предсмертный ужас.

— Ну и что это было? — ровным тоном спросил я. Волчица опять спряталась у меня за спиной и горячо дышала в шею.

— Зависть, мой человечек! Зависть!

Принцесса сбросила с себя всю немногочисленную одежду, оставшись полностью голышом. Верхняя половина — ничего, нижняя — такое себе. Смычка между ними выглядела естественно, и вообще получалось, что доступна с такой девицей лишь миссионерская поза. И то не уверен, что перетекающие в жвала человеческие ноги возможно раздвинуть.

Бесполезное какое-то наблюдение.

— У нас сугубо деловые отношения. Пока я не дойду туда, куда мне нужно, — сказал я, отведя взгляд. — А там уже что-нибудь придумается. Так что давайте-ка без вот этого вот всего.

— Может, у тебя просто нюх не работает? Вот наш аромат тебя и не прошибает…

Она принялась задумчиво бродить туда-сюда, прямо по разваливающейся горке из голов, почесывая подбородок и бормоча всякую ерунду. На все ту же тему. Вот так и пропадает всякое хорошее отношение — думал, хоть эта-то сразу все поняла и не возникает, но нет. Завидует, ага. Конечно.

— В общем, раз на сегодня все — то нам бы пожевать чего-нибудь, и место для сна, — сказал я. — Такими темпами уже завтра работу добьем, и я с обеими волчицами уйду и не стану больше глаза мозолить.

— А я хочу, чтобы ты мне глаза мозолил! Я хочу, чтобы ты всю меня касался, трогал, хватал, исходил!.. — еще и грудь вызывающе выпятила. — Вот зачем тебе эти волчицы дались? Что они могут тебе дать? Да ничего! А со мной будешь жить как настоящий король! Ненормальный, поганый, испорченный человечек!..

И всхлипнула. Со слезинкой. Только меня таким не прошибете, нет уж, спасибо. И вообще, очередная попытка неловкого подката начала уже надоедать — хорошо хоть силой взять не пытается, как другие. Цивилизация!

— Кто-нибудь другой найдется, — сухо ответил я.

Затем повернулся и пошел к выходу, потащив Эльзу за собой.

— Ты на свободе лишь потому, что ты в самом деле нашел этих мерзких тварей, этих притворщиц, этих наглых паразитов! — крикнула принцесса в спину. — Я свое слово держу! Но ты мог бы хоть притвориться… И вообще, ты солдат не проверил!

— Спасибо за напоминание.

Вышли из комнаты, вновь в каменном коридоре. Светлячки на кусочках мха подмигивали, с другого конца коридора доносился по системе туннелей монотонный гул работы множества мурашей, легкий прохладный ветерок поддувал. Муравей-командир ждала меня, стоя поодаль от почетной охраны бронированных гвардейцев.

А Эльза радостно липла к моей руке, горячим дыханием обдавая раненое место. Вообще-то, не самые приятные ощущения. Но потерплю уж. Лишь бы лизать не полезла — а хотя я даже и не удивлюсь, если тут подобные ей в самом деле способны рану зализать. Но и не соглашусь. Неловко же.

— Ну, веди на осмотр бойцов, — сказал я мурашу. — Раз остальные рабочие вернутся только завтра, времени терять не будем.

— Не может быть среди нас паучих! Мы постоянно тренируемся, мы бы заметили лентяек! — ответила она, но все же ловко развернулась на своих лапках и повела нас.

— Прямо как рабочие, да? Те тоже постоянно работают.

Ответа у муравья не нашлось — потому что она поперхнулась, недовольно надулась, что даже сзади было видно, хмыкнула надменно и промолчала. И продолжила идти, слегка виляя своей жопкой муравьиной.

А я задумался. Чего-то как-то я слишком много внимания стал в последнее время на жопки с грудями обращать. Нет, набрасываться на местных желания нет, но все же повод встревожиться. Может, местная магическая херня на меня действовать начинает только в крупных дозах? Ну, я ведь целый день в этих феромонах муравьиных варюсь — может, прошибать начинает?

Если так — тревожно. Нет у меня желания становиться игрушкой для кого-либо.

И тем сильнее мотивация разобраться уже с этим муравьиным делом и свалить отсюда подобру-поздорову. С волчонком. Ну и Эльзой, так уж и быть. И остальных волчиц подобрать — хрен уж с ним, чего обманывать.

Местные тоннели — натуральный мрак. В том смысле, что их нарыли столько, что я решительно заблудился уже минут через пять ходьбы, хоть и старался путь запоминать. Разве что чувствовал так, примерно, что находимся мы повыше покоев принцессы, но до поверхности еще не добрались. Ну и сами «казармы» располагались, видимо, по другую сторону строящегося муравейника.

Разумеется, встречали по пути прочих мурашей. Реакция та же, что и обычно — умеренное любопытство и ненавязчивые попытки показать, что они вообще-то девушки с потребностями. А я же на автопилоте высматривал тех, кто своим желанием поглощен полностью и одета неряшливо. Но — нет. Проходившие мимо группки все как один были пристойными работницами, залитыми потом и обсуждающими, чего и сколько еще за сегодня удастся сделать.

Ну, тем лучше. Возись еще тут, останавливая посреди туннеля и натравливая мураша-солдата.

В какой-то момент поток муравьев стал достаточно сильным, чтобы я взял — да и потерял из виду нашу ведущую. Одни обгоняли, другие навстречу, третьи наперерез на перекрестке рванули, еще и сам туннель завихлял, куча проходов еще куда-то появилась. Даже с преимуществом в высоте, удержать взгляд оказалось сложновато. Вот и оторвались мы.

Поток мурашей схлынул, и мы с Эльзой остались вдвоем. В не слишком-то широком, зато высоком, коридоре, не очень освещенном — островки мха с светлячками располагались поодаль друг от друга, и куча сторонних ходов и лазов вели хрен его знает куда.

Я почесал затылок. Затем спросил:

— Может, ее след как-нибудь возьмешь?

— Да тут все так ими провоняло, что в одну вонючую смесь сливается! — ответила Эльза. — Я тут и кролика-то не учую, даже если он за соседним углом будет трястись!

— Ну, тогда постоим и подождем. А то блуждать можно до посинения, накопали ж, гадины.

Стоять и ждать мы принялись у вентиляционной шахты в десятке метров. Воздух тут совсем спертый был, а так хоть какая-никакая тяга, можно дышать.

Но прождать удалось минут пять, прежде чем Эльза вскинулась и стала водить ушками, прислушиваясь к окружению.

— Кто-то идет. Один, быстро, — прошептала она.

Очевидно, что это наша сопровождающая, кто ж еще. Так что я спокойно продолжил ждать, пока мураш не объявится и не доведет нас все-таки до казарм. Ждем, ждем — а та все не объявляется. Еще и ушки-локаторы у волчицы растерянно как-то глядели туда-сюда:

— Не пойму чего-то. То там, то тут, то вон там… Вроде, звучит одинаково, но почему-то из разных мест доносится, будто перепрыгивает беззвучно.

Кровожадная часть моей головы отработала быстрее миролюбивой. Многострадальный кухонный нож с немного помятым лезвием оказался вдруг в руке, тушка приняла оборонительную позу, не обращая внимания на недовольное нытье всей, собственно, тушки.

Затем и вся остальная голова заработала. Уперся спиной в стену, положил руку на плечо Эльзе и потянул ее на себя, намереваясь вообще за себя затолкать и заслонить. Только она не далась. Хвостом махнула, рыкнула грозно:

— Никому тебя не отдам!

И руки выставила словно боксер. Ну, ладно — думаю, за себя постоять сможет.

Теперь и я слышал цоканье тоненьких ножек по камню. Цок-цок, цок-цок. Прерывистое, слабое, с эхом — и правда доносилось постоянно с разных сторон.

— Двинули отсюда, — приказал я. — Бочком, откуда пришли.

Приставным шагом и двинули. Неторопливо и осторожно. Только там, справа, метрах в трех, виднелся темный проход в очередное ответвление, и там уже прижавшись к стене не пройдешь.

Пришлось сперва мне заглянуть, краем глаза. К полумраку уже привык, так что и проход рассмотрел достаточно хорошо — ну, практически копия нашего. Высокий, не слишком широкий, куча ответвлений и полумрак. Такое ощущение, что это мы в общежитии для рабочих остались. Ну, а чего — спят же они где-то. Как раз и объясняет, почему здесь сейчас никого не видно. Работают все.

И кто-то цок-цок делает с разных сторон, ага.

Рывком перебрались на ту сторону. И снова бочком. Эльза вовсю сквозь зубы порыкивать начала, недоумевая, откуда же эти звуки доносятся, я крепко сжимал нож и волей-неволей представлял, где и сколько будет потом болеть моя незадачливая тушка, которая и так вся в ссадинах, мелких ранках, да еще и пустившая ресурсы на восстановление срезанного куска руки. Которая, скотина, все ж побаливала при нагрузках.

Вот вроде оба честно следили за окружением, вслушивались, всматривались. А все равно пропустили нападение. Сверху.

Брякс!

И на меня обрушилась, погребая под собой, тяжеленная хитиновая туша. Разумеется, на ногах я не устоял и рухнул, хватаясь по пути за тонкие муравьиные лапки. Муравьиные ли? Нет. На них же обрывки паутины колыхались, так что…

— Ах ты гадина! — взревела Эльза.

— Он мне нужен! Ему лучше будет со мной! Нам ничего не придется делать, совсем ничего! — на удивление визгливо ответила нападавшая.

А я, тем временем, сумел перевернуться с пуза на спину, и обнаружить, что голова моя как-то неприятно близко к острым, чуть блестящим жвалам-ногам мимикрирующей паучихи.

Первым же делом попытался вспороть ножом ее паучье пузо. Только хрен там! Не пробил.

— Ты! Тварь! Вон! — буквально пролаяла Эльза.

Паучиха в ответ неуклюже махнула ржавой киркой. Не задела, но волчице пришлось отскочить. Та вновь зарычала, слегка пригнувшись для броска. Снизу вверх и вверх ногами вообще-то сложно было понять, чего она на самом деле задумала.

Паучихе деваться некуда, это понятно. Слезет с меня — вскочу и присоединюсь к схватке, и отнюдь не на ее стороне. Так что она оставалась на месте, прижимая меня к земле — и не сказать, что вид на жвалы и «сокровище» между ними был чем-то приятным.

Идейка пришла быстро. Что может быть лучше для волчицы, чем сбить ее противника с баланса и позволить ей вгрызться в шею? Да ничего. Вот я и стал здоровой левой колотить паучиху по лапкам, и затем и ногами подключился. Ногами даже проще. Хрясь! Лапка проскользила по камню, ее владелица заметно покачнулась.

— Что ты?.. — успела сказать она.

И Эльза ринулась в атаку. Одним прыжком, расставив руки-ноги, с глухим рычанием, рвущимся сквозь боевой оскал.

И — да, метила она явно в горло. Но все же не добралась и повисла на теле паучихи. После чего без каких-либо размышлений взяла, да и врезала лбом по носу. Затем еще раз. И еще разок. Нападавшую закачало, она обиженно взвизгнула, затопала туда-сюда, пытаясь сбросить захватившую ее ногами волчицу.

— Мое! Мое! Не твое! — визжала она, пытаясь отмахаться.

А затем, увы, вспомнила про кирку в своей руке.

— Сзади! — успел крикнуть я.

Только вот Эльза не успела отреагировать. И затупленный, рыжий от ржавчины конец кирки с чавканьем вошел в спину волчицы, в район груди. Та заскулила.

А я? Ну, я очень обиделся. Хотелось взять, сбросить с себя паучиху и потом поотрывать ей к херам все конечности. А получилось только ужиком выползти из-под нее, проклиная грубо обработанный камень, царапавший меня даже через одежду. Но выполз. Резко поднялся, не чувствуя боли. Весь злой, разгоряченный и с крепким таким желанием «поиграть» с паучихой так, как это делают скучающие дети.

Не потребовалось. Завидев меня, нападавшая отпустила кирку, которая так и осталась висеть в спине Эльзы, недоуменно вскрикнула:

— Куда ты?!

Только вот сделала она это так, что оголила шею по самое. И раненая Эльза, уж не знаю, по инстинкту ли, или по разумному решению, вгрызлась в горло и принялась его рвать. Буквально, зубами. Не пытаясь задушить, а именно что отрывая куски плоти, сплевывая их и хватаясь вновь.

Вот такого паучиха не пережила. Сложилась разом, булькая что-то с широко раскрытыми глазами и стремительно темневшей одежкой.

Я бросился к Эльзе. Успел раньше, чем она свалилась на пол. Подхватил, осторожно усадил — не трогая при этом кирки, все так же торчавшей в спине. Хер его знает, куда именно удар пришелся, да и вообще, это как сперва проткнуть наполненный жидкостью мешочек ножом, а затем этот нож выдернуть — пока нож внутри, жидкость тоже. Вытащи — и случится фонтан. Которого надо было избежать. Тут уж не до всяких заражений.

— Сиди, не шевелись. Как дышится? Кивни два раза если легко, один раз если тяжело, — приказал я, сев напротив, поддерживая ее в равновесии и глядя прямо в глубокие, широко раскрытые глаза.

Она была напугана. Ну и, конечно, больно ей. Зато стоило промелькнуть узнаванию, как сразу там и любовь нарисовалась, и даже рот в слабой улыбке растянулся.

Эльза кивнула два раза. Изо рта крови тоже, вроде бы, не шло — хотя как тут поймешь, какая у нее своя, а какая чужая?

— Все будет хорошо, — на удивление отчетливо пробормотала она. — Залижем, буду как новенькая…

— Не трать силы. Если почувствуешь ухудшение — сразу дай мне знать. А теперь давай-ка помогу тебе встать, попробуем разыскать нам помощь.

Впрочем, идею заставить ее идти самой я отбросил, едва успел сказать. И, несмотря на слабые возражения, взял, и аккуратно закинул ее себе на плечо. Не слишком-то она тяжелая, терпимо, это не те мои громадины. Устроил получше, понес ее туда, откуда мы в этот сраный коридор вообще пришли. Пушистый хвост все норовил в нос залезть — но это уж хрен с ним, честное слово.

Далеко не ушли — спустя секунд десять позади послышался нарастающий цокот муравьиных лапок. Обернулся, готовый драться…

А там сопровождающая наша к нам бежит. На мертвую паучиху взглянула лишь мельком, но вот копье в руках держала.

Примчалась. Вся потная — настоящая. А то хрен его знает, может пауки эти еще и лица подменять умеют, а?

— Напала одна из тварей, когда от тебя оторвались и потерялись. Отбились, но волчицу ранило, — быстро произнес я. — Нужно перевязать, веди, где это сделать можно.

— Невелика потеря — одна ушастая в обмен на хитрую ленивую тварь… — начала было мураш, но осеклась, едва я на нее взглянул. Злобно так взглянул. — Э… Следуй за мной, заглянем в целебную камеру.

Эльза поскуливала и все норовила заехать пушистым хвостом мне в нос, но в целом держалась неплохо. Крови не так уж и много было — стекало, по крайней мере, с нее на меня. Застрявшая в теле кирка особо не дергалась, так что и дополнительный урон если и нанесла, то небольшой. Выживет. Надеюсь.

Этот переход по коридорам занял куда меньше времени, чем предыдущий.

Первой в комнатку тихонько заглянула мураш. Непрерывно оглядываясь и шепча под нос о том, что их не должны заметить, иначе ее обратно в рядовую спишут. Следом ввалился и я, поддерживая волчицу за ногу и задницу.

— Целебная камера, говоришь? — проговорил я.

На лазарет, ясное дело, комнатка не походила. На дом лисицы, очевидно, тоже. Больше всего это напоминало усыпальницу в древних-древних захоронениях, погребенных под массивными каменными пирамидами. Три вырезанных из камня стола, гладких и со специально проделанными сливами для крови. Батарея каменных же ваз, мне по пояс, у стены напротив входа. Ну и множество фруктов, распиханных по плетеным корзинкам. Судя по запаху — некоторые уже забродить успели.

— А что? Закрыли раны и лежи, жди, пока заживет! Вот тебе и еда, и попить, и всякое чтобы с обеими частями тела работать! — с этими словами мураш указала на вазы. — Никто, конечно, тут лежать не любит — одиноко, но всегда так было и всегда все оправлялись!

Вздох. Ладно. Внешний вид может быть обманчив, но нельзя и про непривычную физиологию всех этих существ забывать.

Медленно, осторожно положил волчицу на ближайший стол, спиной вверх. Поникший, чуть сбившийся в комья хвост разместила аккурат между разведенных ног, руки слегка царапали камень ногтями, а в скулеже стали проскакивать хриплые нотки. Нехорошо!

Так, насколько возможно, одежду с торса Эльзы — долой. Затем осмотреть рану. В ярком свете светлячков на потолке видно было, что кирка без проблем пробила кожаную накидку и встряла где-то промеж ребер, справа и ниже сердца.

— Вода, бинты, вата, обеззараживающие, — мураш недоуменно на меня взглянула. — Ну, чего делаете, чтобы рана не загноилась. Показывай давай, бегом!

Командный рык удался на славу. Она моментально вытянулась в струнку, щелкнула лапкой о лапку и помчалась собирать все необходимое. Пока я потихоньку, полегоньку отрывал успевшую прилипнуть к спине одежду.

Минуту спустя, рядом со мною стояли каменные вазы. В одной вода, в другой бинты тонкие, в третьей вата или что-то вроде того. Ну и четвертая была заполнена янтарными кристаллами, каждый размером с орех, и пахли они кислыми фруктами.

— Как пользоваться? — спросил я, указывая на них.

— Разжевать в слюне, чтобы совсем мягкие стали, а затем размазывать вокруг и внутрь чуть-чуть. Можно в воде растворить штук десять, и затем облить…

— Вот и жуй давай.

Мураш покорно сунула в рот пяток кристаллов и стала медленно работать челюстью. Я же наклонился к лицу Эльзы, почесывая ее за ушком:

— Будет больно. Постарайся не дергаться.

— Хоро-шо, — проскулила она.

Ладно, поехали. Взялся за кирку обеими руками — и ровно потянул ее вверх, без рывков и излишних шевелений. Вылезла она с мерзким чавканьем. У волчицы от боли разом все мышцы напряглись, но она лишь стала скулить громче да руками за края стола схватилась. Ну и хвост как бешеный колотил — не мешал, но визуально отвлекал.

Есть! Вытащил. Сразу отбросил кирку в сторону, окончательно оторвал продырявленную одежду. Рана выглядела неприятно. Еще и кровотечение вдобавок усилилось. Так что оторвал кусок бинта, тонкого и нежного наощупь, обмочил в воде и мазками очистил окрестности раны. Особо без толку, кровища-то прибывала, но хоть что-то.

Мураш, тем временем, уже разжевала свою штуку и выплюнула на ладони. Пахучая янтарная масса, вонявшая подгнившими фруктами — это, все же, не то, чего хотелось бы иметь. Но больше нечего.

Зачерпнул рукой как следует — и давай размазывать вокруг тонким слоем. И внутрь еще комочек опустил небольшой, с болтик. Теперь оставалось только закрыть и забинтовать потуже, чего и сделал — бинт и вата, вот все, что есть. Стонущую Эльзу пришлось приподнять, но, в итоге, затянул-таки туго-туго, чтобы ничего точно не вытекло или не вывалилось. Помещенное поверх раны стало понемногу краснеть.

— Ты как? Как дышится? — спросил я волчицу.

— Вроде бы… Вроде бы нормально, — пробормотала та. — Жжется там! И вокруг, и внутри!

— Это правильно, так и должно, — сказала муравей, скрестив руки на груди. — Так может пойдем уже? Пусть тут лежит и выздоравливает, никуда не денется!

Даже коситься на нее не стал. Проигнорировал этот бред, спросил у Эльзы, поглаживая ее по макушке:

— Ты говорила, что залижете. У вас и правда заживает от этого?

— Да… Мы же волчицы, а не люди. Я сама ранки зализывала, и мне тоже…

Картинка перед глазами встала сомнительная — но в данном случае можно этой сомнительностью и пренебречь. А значит, нужно Эльзу поскорее к остальным членам стаи доставить, чтобы те своими методами поработали. Я тут уже достаточно пробыл, чтобы в такое поверить.

— Приоритеты меняются, — объявил я. — Сперва оттащить ее к своим, затем вскроем остальных ваших пауков.

— Но… Но… — откровенно растерялась мураш.

— Возражения не принимаются. И ты выведешь меня к выходу. Вперед, шагом марш!

— Но принцесса…

— Разберусь, когда вернусь. Мне еще волчонка забирать. Давай, шевели уже задницей!