Волчья стая

Глава 2

Вот и поговорили. Рефлекторно стукнув кулаком по груди, собрал бумаги и вышел. Вместе с сопровождавшим меня солдатом дошел до выхода, попутно проглядев, что там такого мне напечатали.

Да ничего такого. Распоряжение интенданту выдать мне «стандартный офицерский набор взамен утраченному в бою», подписанный парой электронных подписей в виде кода, и токен доступа — очень длинная последовательность шестнадцатеричных символов. Эдак в четыре тысячи. Благо, был тут и код быстрого считывания, иначе я бы рехнулся все это вбивать руками.

На выходе уточнив, где скрывается интендант, направился на склад. Солнце уже понемногу закатывалось, и выглядело все на удивление мирно и спокойно. Словно какой-то всеми позабытый гарнизон в самой заднице мира.

И почему-то у меня складывалось ощущение, что это — в каком-то смысле так и есть.

Путь до складов оказался достаточно длинным, чтобы я позволил себе задать пару-тройку вопросиков. Где я? Как я тут оказался? Почему шагаю в берцах по вытоптанной траве, сжимая в руке толику армейской бюрократии? И, самое главное — почему воспринимаю это как должное?

С последним было проще всего. Я так-то не забыл ту странную раздвоенность, которую ощутил, валяясь на земле. Нас было двое, а стал один. И одна половина явно была местной — по крайней мере, насколько это возможно, раз вытащили из упавшего шаттла. Вторая половина, она же ведущая, появилась на свет куда раньше того замкнутого офиса, сама не ожидала оказаться там — и, в итоге, здесь.

Я, то бишь, здесь.

По кусочкам информации понятно, что не на родной планете. Понятно, что переведенный сюда офицер. И что здесь обещалось «всякое». Впрочем, есть ли смысл вообще о таком думать? Плыви по течению, выясняй на ходу, импровизируй, адаптируйся, преодолевай.

Вполне вариант. И он был вполне в духе моей личности — теперь целой. Так что — полный вперед.

Пока шел, встречал и прочих местных обитателей. Сплошные военные — мы автоматически обменивались приветствиями, не подключая к этому мозги. Снова все люди, никаких тебе ушастых «волчиц».

Разве что промелькнул вдали, у контрольно-пропускного пункта, серебристый такой силуэт, блестящий на солнце. Но я списал его на какого-нибудь робота и не присматривался. Надо будет добраться до книг и почитать. Лучше бы учебников, но тут, судя по обстановке, будут только учебники сержанта — тоже сойдет, на самом деле.

Итак, склады. Пяток полу-овальных ангаров, в каждый из которых спокойно бы влез реактивный истребитель, и еще бы место осталось. На западном конце, примыкая к крайнему, пристроился магазинчик. Так и написано — «Магазин». Очереди не наблюдалось, но движение было оживленным.

И вон там-то мелькнула пара высоких черных ушей. Словно ледокол во льдах, эта пара раздвигала собою остальных и нырнула в двери магазина.

Ладно, шоколадка и бритва мне пока не к спеху. Сориентировавшись, я увидел на центральном ангаре приоткрытую дверцу, туда и вошел.

Сумрачно. Сухо. В воздухе витали запахи масла и железа. Добрая четверть помещения была выделена для посетителей, остальная же, включая переходы в другие ангары, отгорожены толстым сетчатым забором и прилавком. За сеткой стояли нагромождения стеллажей и ящиков. Сквозь окно прилавка видно было заснувшего на стуле сержанта — лычки на предплечьях подсказали.

Но стоило подойти, как он проснулся и уставился недовольным, пристальным взглядом.

— Слушаю, — сказал он.

Я протянул распоряжение полковника и представился.

Он зевнул, забрал бумагу, пискнул над ней сканером, который висел на его шее. Затем встал и потянулся:

— Сперва принесу планшет, сэр, затем остальное, — сказал он и скрылся в складском лабиринте.

Как скрылся — так и появился обратно, не прошло и пары минут. Притащил запакованную в целлофан простенькую коробочку, усыпанную штампами проверок. Чтобы ее получить, пришлось приложить палец к считывателю — в общем, цифровизация что надо.

И пока сержант ходил за всем остальным, я успел распаковать коробку. Целлофан, картон, фольга, еще и пузырчатая пленка, а скрывались под всем этим всего лишь две штуки. Зарядное устройство и сам планшет. Такой, надежный, укрепленный. Толстый, ребристый, хорошо лежащий в руке, в зеленой камуфляжной окраске. Покрутил, да и включил, заготовив бумажку с токеном.

Несколько секунд ожидания — на экране появился категоричный запрос «Введите токен доступа». Можно было и руками — но я все же не настолько сумасшедший, так что быстренько сфотографировал код — и принялся ждать, пока чудо-машинка все переварит, подключится к сети базы и выкачает все необходимое.

Скучно. В придачу, действие обезболивающего стало проходить. Пока было некритично, но вернулись неприятные ощущения в затылке, да и резь на копчике чесалась. Потерплю.

Только сложно терпеть, когда заняться нечем. Ходи кругами, жди хоть чего-нибудь, или пока полоска загрузки на экране до конца доползет, или пока сержант обмундирование притащит.

Планшет оказался быстрее. Пискнул, моргнул, вывалился на рабочий стол. И засыпал тоннами уведомлений, которые я стал понемногу разгребать. Тут тебе и уведомления о согласии на имплантат, и карты местности, и приказы…

Вот на приказах я заморгал. Их было немного, зато все — мое почтение, какие многообещающие.

Первое. Назначение командиром взвода номер такой-то, кодовое название «Волчья стая». И к приказу приложение, с описанием, чего из себя этот взвод представляет.

Слова «Опытный», «Экспериментальный» и «Тестирование» там встречались чаще, чем хотелось бы. А сводилось все в итоге к тому, что на меня спихнули командование генно-модифицированными солдатами, «с чертами рода Canina». Волчицы, то бишь. Три отделения по десять человек, и все женщины, и все прошли разностороннюю глубокую подготовку, но проходят как обычная пехота.

Еще нашлось кратенькое пояснение об этих волчицах, написанное более человеческим языком. И как прочитал — я не знал, мне смеяться, плакать или зубами скрипеть. Все эти девушки были военным ответвлением успешного гражданского проекта, результатом которого стали искусственно выращиваемые «Неко-тян (тм)». Ну, люди-кошки. Этим заинтересовалась армия, щедро отсыпала средств и полученный результат скинула сюда на испытания.

Ладно. Живем. Собаки ж друзья человека, верно? Верные, послушные — если дрессированные.

Следом был приказ принять дисциплинарные меры. Он так-то был отдан за неделю до этого дня, на имя командира подразделения… которого тогда не было. И прилетел сейчас мне. И установленный срок для отчета истекал послезавтра.

Чего девчата наделали? Да так. Агрессивное поведение, драки, несоблюдение режима. Сплошная дисциплинарщина, среди которой не было разве что неуважения к старшим по званию.

Вывод? Не слишком-то они дрессированные. Или распоясались без командования, поскольку прилетели сюда три недели назад, и все это время сидели без дела.

Великолепно.

Я потер глаза. В третий приказ мне заглядывать откровенно не хотелось. Потому сперва вяло полистал приложения на планшете, но ничего капитально интересного там не нашлось. Карта базы только если, которую я постарался запомнить.

Глубокий вздох. Так, что там следом?

Ах. Великолепно!

Подготовиться к боевому выходу, против-партизанские действия. До выхода оставалось четыре дня, включая этот, выпущен приказ… Те самые три недели назад. Кто любит бюрократические накладки? Вот уж точно не я.

Поддавшись-таки эмоциям, выпустил глухой недовольный рык. Надо выйти на командование, попытаться оттянуть сроки. Впрочем, я не слишком-то верил в такую возможность. Если уж выпускают приказы, когда не сделано ровным счетом ничего, и даже командира нет у подразделения…

Да уж, «держись покрепче». Правильно сказали.

А нужно ведь и обстановку разобрать, раз против партизан. Месть какая-то словно — я свалился на голову им, они свалили на меня кучу всякой херни.

В общем, пока искал, где тут чего есть о местном театре — вернулся сержант, таща на плече запечатанную сумку. И запечатанную же кобуру с коробкой боеприпасов. Свалил он все это на прилавок, сказал:

— Может быть не совсем по размеру, сэр, но мелкой подгонкой не занимается. Выдаю то, что у вас прописано. Распишитесь, пожалуйста, в получении снаряжения и табельного.

Еще пара отпечатков пальца, и добро перекочевало ко мне.

— Не против, если здесь переоденусь?

— Да без проблем.

Раз так — отошел к стенке, у входа в ангар. Там присел и вскрыл сумку. Это был один из универсальных комплектов снаряжения, которые заметно упрощали логистику. Защищен от окружающей среды, содержит одежду и всякие мелкие жизненные приспособы, вроде бритвы с кружкой. Ну и броню туда тоже запихали, легкий бронежилет. Все в отдельных прозрачных пакетиках, просто и удобно.

Ну и переоделся. Избитая и грязная одежка долой, на смену ей пришла точно такая же, но целая и чистая. Рубашка, штаны, пиджак, кепи. Было там и полевое, ясное дело, но сейчас его напяливать не требовалось — успеется. И очень скоро, судя по всему.

Пока быстро и привычно возился, услышал с улицы подозрительные звуки. Очень быстро стало понятно, что там снаружи кто-то дерется — или просто громко и резко спорит. Сплошное многоголосье. Это что, что-то там у магазина не поделили?

— Эй, серж! — крикнул я. — Не знаешь, чего там?

Он зевнул, затем пожал плечами:

— Да как обычно, скорее всего. Тут в последнее время постоянно стычки с этими, которые девки ушастые. Я не лезу, мне плевать, так что не знаю, почему. Но случаются регулярно. То у ларька, то в столовой.

Девки ушастые. Что-то мне это напоминает, ага. Что я назначен их командиром, а они успели набрать кучу дисциплинарных замечаний. И вот вполне возможно, что прямо сейчас одна из них зарабатывает очередное — или несколько из них.

Так-то, они сильные. Холли меня спокойно тащила на своем горбу, и не выглядела сколь-либо уставшей, когда меня клала обратно. Тем более — нужно поторопиться и брать ситуацию под контроль, пока не случилось чего-нибудь.

Добив одежду, старую комом запихал в пакет и сумку. Кобуру повесил на бедро, сбил печать, очень медленно и аккуратно проверил — пистолет, пулевой, разряжен.

Пусть пока таким и остается.

Теперь же, подхватив сумку на плечо, на выход.

Уже начинало темнеть. Солнце видно не было, весь горизонт залит оранжевым, но света еще достаточно, чтобы не включились фонари. У магазина собиралась толпа. Рядовые, но приметил и сержантов, и капралов, и даже лейтенанта, который стоял чуть в стороне и глядел на все это, сложив руки на груди.

Что в центре толпы? Не понять. Ан нет, понять можно — дергается пара ушей под аккомпанемент возбужденных криков и воплей. Только чего там происходит?

Сперва направился к лейтенанту, низкому и бочкообразному. Гнилостно-довольное у него было какое-то выражение лица, неприятное.

— Что происходит? — ровно спросил я.

— А, новенький! — весело ответил он. — Там опять одну из этих игрушек шерстяных зажали. Взбесилась, как обычно, когда по жопе шлепнули, и вырубила парня. Теперь от остальных отмахивается. Ну, скоро остынут, лезть не…

Но я уже не слушал. В общем-то, хотел и сам ему втащить — но сдержался. Вместо этого сумку перевесил поудобнее, прокинув лямку поверх головы, и твердо направился к солдатам.

Схватил за плечо ближайшего, рывком на себя. Следующего. Следующего. И все это с криками:

— Отставить! Отставить, мать вашу! А ну отошли все, пока жопу не надрал!

Один бы я их всех не растащил, не хватало напору. Но заметив мое вмешательство, зашевелились уже и капралы с сержантами, так что дело пошло веселее — с такими-то брызжущими слюной голосами на моей стороне. И парой ударов под дых, чтобы точно дошло.

В итоге я прорвался-таки к центру круга. Там парни были уже побитые, дерганые, и не слишком-то хорошо отозвались на хватание за плечо… В отличии от вопля в лицо человеком в офицерской форме. Короче, добрался я до ушей и взглянул на них собственными глазами.

Ну да, волчица. В кривом оскале, с синяками и царапинами на лице, растрепанные волосы и чутка рваная одежда — кусок майки оторвали снизу. В боевой стойке, руки защищают грудь, и внушительные мышцы напряжены и блестят от пота. Глядела она совершенно дико, рычала на выдохе и вообще — дикарь.

— Отставить, мать вашу! — в очередной раз проревел я, затем ткнул пальцем в сторону девушки. — Ты! А ну успокоилась! Что за агрессия к командиру?!

Последнее ее каким-то чудом проняло. Вздрогнула, бешеный взгляд метнулся на мои нашивки, затем на лицо, затем промчался по рассыпающейся толпе вокруг. Стала опускать руки, но медленно, все еще в диком состоянии.

Значит, надо додавливать.

— Какого хера вы мне тут дисциплинарки набрали?! Ты солдат или где?!

И, с этим, я приближался, непрерывно глядя ей в глаза, даже не моргая. Ту как-то промелькнула шальная мысль на тему, можно ли так вообще делать с собаками, но промелькнула и ушла — думать-то некогда, действовать надо.

А действовать против крепкой девки ростом в метр девяноста — немного страшновато. Впрочем, сейчас не до страха, сейчас бы этих идиотов разнять и одну дуру отвести обратно в казарму для воспитательной беседы. И знакомства с подразделением, ага.

— В казарму, шагом марш!

Все еще колебалась. Ну тогда я вообще охамел. Попросту схватил ее за шкирку, за майку, и потащил за собой.

О чудо! Она пошла!

Вот таким вот нелепым паровозиком мы покинули склады. Метнул по пути взгляд на коротышку-лейтенанта, который выглядел недовольным и так и стоял с руками на груди, на сержантов глянул, которые более-менее приводили уже всех в порядок и отпускали прочь. Ну и продолжал идти, не останавливаясь, с неудобно задранной рукой таща за собой девушку, которая весила как бы не больше меня, и это без брони.

Что за дебильный бардак тут творится?

По пути я немного остыл, но хватку не ослабил. Так и вел за собой на удивление послушную девушку, которая на два моих шага делала полтора. Встреченные по пути служивые поглядывали на нас с откровенным любопытством, но ничего не говорили. Еще успеют наговориться. Мы тут, похоже, не в особой любви с остальными, и как-то это дело надо будет выправлять. Попутно со всеми прочими обязанностями.

Пришли к казарме. Ничего особенного — просто наполовину заглубленное контейнерное строение, дешево и сердито. Ночь уже вступила в свои права, так что в окнах горел свет, и лился сквозь приоткрытую входную дверь.

Мы вошли не останавливаясь — створку я открыл пинком.

Обстановка понятная и привычная. Хозяйственный блок в другом конце, основное пространство занимали двухярусные кровати и шкафы. Справа от входа была запертая оружейная комната. Слева пустующее место для часового.

Мы же сразу попали под перекрестный обстрел трех десятков пар глаз. Девки-волчицы страдали херней. Одни застыли с картами в руках, другие замерли в стойке для отжиманий, третьи с шипящими пайками на кроватях. Разнообразие — присутствовало. Блондинки, брюнетки, черноволосые, рыжие. Уши — и те разные, будто от разных пород. У нескольких вообще нашлось то, чего не было у других — хвосты, и выглядели эти девушки не такими мускулистыми, а просто спортивными…

Мускулистые, да. Тут большинство могло похвастаться отменными бицепсами-трицепсами и прочими мышцами, да еще и с очертаниями кубиков на животе. Однако это не значило, что они были мужеподобны. Нет, вот уж девичье телосложение они умудрялись при этом сохранять.

Спасибо генной инженерии. На мгновение мне даже стало интересно, как выглядел их основной продукт, девушки-кошки. На мгновение. Эти смотрелись поинтереснее.

Весь этот осмотр продлился секунды две, после чего я рывком вытянул свой прицеп вперед и толкнул волчицу к остальным.

— Какого хера, дамочки?! — рыкнул я. — Совсем страх потеряли? Какого хера она там одна отбивалась, а? Почему никто на помощь не пришел?

Судя по удивленным лицам, ждали они другого захода. Ну и хорошо! Куй железо, пока горячо.

— Как ваш командир, запрещаю вам ходить по базе поодиночке, всем все ясно?

— Командир? — неуверенно пискнули откуда-то из задних рядов.

— Лейтенант Владимир Добровольский, с этого дня командую вашим взводом. Волчьей, мать ее, стаей, ага! Груда шавок!

О, зашевелились. Не слишком-то быстро, но заметно, собираясь в эдакий полукруг недовольных мною мышц. Все уши были направлены четко на меня, словной поймавший цель радар, а вот взгляды представляли собой странную смесь злости, страха и стыда.

— Через четыре дня у нас выход в поле. А вы только прохлаждались и позволяли себе встревать в стычки! У меня вся лента командирская в требованиях дисциплинарных взысканий! — тут я немного смягчился. — По отделениям, стройся! Шевелите булками!

Сперва была парочка секунд тишины. Я глядел на них, сунув руки в карманы пиджака и краешком разума надеясь, что выгляжу все ж не как клоун-пародист. Ну и уверенное в себе лицо сохранять было тяжеловато. А они что? Смотрели, моргали. Того и гляди оскалятся — но ведь смущались, стоило встретиться взглядом!

Дрогнули. Полукруг развалился, неуверенно разбрелся на три шеренги. Уже прогресс.

— Командиры отделений ко мне! — приказал я.

И ничего. Они только неловко заоглядывались, и никто не решался выйти из строя. Ну, дело решаемое. Я успел заметить кое-какие знакомые лица.

Холли, хвостатая, подошла к построению наиболее ответственно в своем ряду — аж грудь колесом, ноги по струнке и как лом проглотила. Таша, высокая и одна из самых крепких на вид, хмуро стояла с большими пальцами в карманах штанов, зыркая прищуренным глазом — второй под повязкой, а из уголка рта у нее торчало что-то недоеденное. Ну и побитая безымянная волчица, которую я толкнул к остальным, с искривленным от боли лицом и каким-то больно уж преданным взглядом пожирала меня глазами, стараясь стоять ровно.

Вот и капралы будущие.

— Ты, ты, ты, — я последовательно указал на них пальцем. — Назначаю командирами ваших отделений. Ко мне!

Все трое вприпрыжку ринулись, оказались рядом за считаные мгновения. И тянулись теперь, стукнув кулаками по своей груди. Высокие, гадины. Самая низкая из них, Холли, лишь на сантиметр-другой была ниже меня.

— Выводите их на на улицу. Побегаете.

Снова стукнув кулаками по груди, они разбежались командовать. И о чудо! Не существовавшая до этого цепочка командования обрела плоть с резкими, четкими выкриками приказов, и все три десятка волчиц в организованном порядке отправились на выход. Все мимо меня — пока я следил, облокотившись о стену казармы.

Посмотрим, поможет ли. Я вообще хотел наладить какую-никакую слаженность, а заодно и щепотку коллективной ответственности всыпать — но последнее, похоже, таким образом не внедрить. Они ж с удовольствием будут бегать, суки! Только если несколько часов без перерыва, и то неизвестно, насколько они на самом деле выносливые. А просто бег в строю — может, и дисциплинирует. Шагистикой заниматься-то некогда.

Вышли. Ночь, нейтрального белого цвета фонари, сверчат какие-то местные насекомые. Вокруг никого, но свет в других постройках вполне себе горит. Отсюда я даже контрольно-пропускной пункт видел.

— Колонной по отделениям, становись!

Немного хаоса, и вот колонна, по три девушки в ряду. Выглядели они… На удивление возбужденными и заинтересованными в происходящем. Ну говорил же! Физическими упражнениями их наказывать смысла нет.

— Вокруг казармы, сохраняя строй, бегом — марш!

И мы побежали. Кроме Таши, прихрамывающей на раненую ногу с шиной — ее оставил у входа в казарму. Я держался чуть в стороне, примерно в центре колонны, высматривая отстающих или ленящихся. Довольно-таки сложное занятие, когда действие обезболивающего прошло совсем, в затылке бесконечная резь, а копчик весь зудит.

Однако, к чести девушек, сачкующих не нашлось. Вот с выдерживанием строя и дисциплиной проблемы были — они все норовили сбиться в кучу, эдакую стаю, вырваться на первое место. Приходилось их вечно окрикивать, чтобы та или иная ушастая вернулась-таки на свое место, недовольно дергая ухом.

От бега и крика разболелась голова, так что кругу на десятом-пятнадцатом я сошел с дистанции, остановившись у входа в казарму. Следя за остальными и прикрикивая, подошел к Таше. Она стояла уперевшись спиной в стену, чуть поджимая сломанную правую ногу. И, видимо, выправленную нормально — не зря докопался до врача.

Меня она встретила мимолетным, тут же отведенным взглядом. Обожженные части лица и уха выглядели куда лучше, чем можно было ожидать — разве что волос не росло.

— Итак, — сказал я. — Вы сидите тут уже три недели, верно?

— Да.

— Тогда, может, пояснишь, почему в подразделении бардак, не было даже командиров отделений, а знают вас по постоянным дракам и недолюбливают?

Она дернула плечами. На меня не смотрела, но левое ухо вполне себе отслеживало. Оно росло, кстати, с того же места, что и у обычного человека — просто очень длинное.

— Не знаю.

— Тогда попробуй понять. Скажи, чем отличаются ваша жизнь здесь и до прибытия?

Мимо пробежали новый круг девушки. Прикрикнул на них, чтобы держали строй, снова повернулся к Таше. Она смотрела в пол.

— Ну… Там просто гоняли постоянно. Говорили, что делать, куда идти, постоянно разные люди. А потом взяли, привезли сюда и посадили в казармы. И ушли. Ну вот мы и как-то сидели, никто ничего не говорил, только ругали и дрались, — негромко и подавленно сказала девушка.

М-да. Вот тебе и корень проблемы — у песиков нет хозяина, они и сбились в кучу, выброшенные из привычного места. Звучит довольно-таки грубо и нелепо, но ситуация все же паршивая — даже не затрагивая всякую там мораль, просто с практической точки зрения. Это вы так экспериментальными единицами пользуетесь?

Ладно. Нечего тут сопли распускать. Принял к сведению и за работу, сколачивать из них что-то полноценное и единое, а не кучку выброшенных щенков. Нужен лидер стаи? Будет им лидер стаи, чего бы и нет.

— Так больше не будет, — ответил я. — Хоть вам и стоит подучиться думать своей головой.

Она бросила на меня короткий, полный щенячьего доверия и надежды взгляд. Он быстро потух, превратился обратно в равнодушие.

— Хорошо. Так проще жить.

Время сменить тему. И разузнать о волчицах более подробно, чем мне удосужились сообщить.

— Чему вас учили? — спросил я.

Снова топот, снова довольные лица пронеслись мимо, и строй был поломан не так уж и сильно.

— Да… всякому, — Таша пожала плечами. — Стрельба, рукопашный бой, устав, вождение, чтение и письмо, разведка, проникновение на объекты…

Список продолжался достаточно долго, чтобы понять, что готовили их как элиту, не слишком-то жалея молодые организмы. Впрочем, по их внешности — нужно немало усилий приложить, чтобы вымотать. А пихнули в итоге все равно как отряд обычной пехоты.

Ну, в любой крупной организации всегда творится цирк, и любая армия — явственное тому подтверждение.

— А от волков у вас что-то еще есть, кроме ушей и хвостов? Почему, кстати, хвосты только у некоторых?

— Я овчарка, а не волк! — недовольно рыкнула Таша. — Овчарка! У нас у всех есть волчьи гены, но я немецкая овчарка!

Упс. Задел неприятную точку. Это мы занесем в мысленные заметки, это нам забывать не стоит. Может, только одна так болезненно к вопросу родословной относится, но лучше не рисковать. А сказал все равно другое:

— Официальное название взвода — «Волчья Стая». Привыкай, никто не станет различать породы.

Глухое, горловое рычание. Словно сейчас набросится, и вот тут-то я напрягся. На всякий случай, да.

— Нюх и слух, — сказала девушка, когда рычание вдруг ушло через резкий смешок. — Половина в той или иной степени дальтоники, вплоть до того, что не различает цвета. Выносливость и сила. А хвосты у самых ловких. Как говорили, почему-то его наличие помогает координации движений, но негативно влияет на мышечную массу.

— Довольно полезно.

— Наверно. Но нас всем обеспечивали, так что охотиться не приходилось… Пока не завезли сюда. Тут вылазки в столовую и магазин.

— С этого дня вы поодиночке не ходите, — напомнил я. — И завтра в столовую будете ходить все и сразу, под моим присмотром. Нечего играть в одиночек. Уж что-что, а это точно не в вашей крови.

Она дернула ушами. Проследила за товарками, бегущими очередной круг. А я вновь покричал на выбившихся из строя.

— С глазом-то как? — спросил я.

— Робот чего-то поковырял. Сказали, из-за моей регенерации восстановится потихоньку, но от света пока больно, — ровно произнесла она. — Почему ты со мной разговариваешь?

Я усмехнулся.

— Глупый вопрос. Я ведь повысил тебя до капрала, командира отделения. Так что какие-никакие рабочие отношения нам нужно устанавливать. Кроме того, ты перескажешь содержание разговора остальным — видела, как на нас оглядываются? Им интересно. Так слова лучше дойдут.

— Конечно.

— А еще — мне нужно знать, кем я вообще командую. До сегодняшнего дня я о вас вообще не слышал, — я на мгновение задумался. — Кстати, ты и Холли спасли меня, за что спасибо. Но других-то я не видел, ни среди раненых, ни среди спасателей.

— Пошли только мы. Инстинкт дернул, — она криво усмехнулась. — Все остальные так тут и сидели.

— Значит, выбор я сделал правильный.

Мы поболтали еще немного. В основном я выяснял, как тут с обстановкой, насколько девушки обустроились и все в таком духе. Получалось, что они и сами-то особо ничего не знают, поскольку все время сидели в казарме. Оружия не выдавали, оружейная комната пуста (ключ в каморке дежурного, под подоконником). На довольствие вроде поставили, а вроде и не понять — вылазки в столовую вечно оборачивались дракой. Сперва от непонимания, затем уже местные привыкли девок шпынять. Пытались и домогаться — ответ у волчиц был на все один. Прямым в лицо.

Не очень-то полезно для отношений, но тоже действенно.

Дальше мы стояли молча. Девки носились по кругу, все так же норовя сбиться в кучу, все так же с довольной мордой лица. Пользуясь возможностью, я выудил планшет и откопал, где тут все-таки можно подать рапорты вышестоящим. И подал. Суть была в том, что мы ну никак не готовы, что из-за каких-то бюрократических проблем отряд провел кучу времени без командования, и разгрести это за четыре дня — ну натурально подвиг. Тут бы недели две.

Разумеется, облек все это в сухой и прямолинейный язык. Отправил наверх.

По местному времени была полночь, время отбоя уже прошло, так что остановил взвод, когда они навострились на очередной круг. Выстроил. Осмотрел. Все — довольные и счастливые, капли пот блестят в свете ламп, и хвосты машут туда-сюда.

— Будем считать, что познакомились, — громко сказал я. — Сегодня ваше безделье закончилось, будем работать и готовиться к выходам в поле. Дежурным на эту ночь остаюсь я. На этом вольно. Спать идите.

Поток волчиц влился в двери казармы. Следом зашел я, дверь закрыл и расселся в каморке, свободно откинувшись на спинку стула. По заселению мне ничего не сказали, так что, видимо, придется пожить какое-то время со взводом. Ничего, в общем-то, плохого.

За одним лишь исключением. Пришлось потерпеть, пока не освободятся душ и туалет. Еще потерпеть боль, потому что я наглухо позабыл о предписании медика воздержаться от физических нагрузок.

Зато мельком полюбовался крепкими девками. И, чего уж — несколько умилился тому, как они все дружно сопели в кроватях, развалившись кто как.