Судьба наёмника

15.3

Если не считать пугающие звуки за пределами дома, ночь прошла в относительном спокойствии. Сэймар проснулся с первыми лучами солнца и, позавтракав с остальными, принялся за подготовку припасов для путешествия.

Скромное жилище Волка наполнила разнообразная палитра ароматов, сменяемых друг друга и смешивающихся в самых невероятных сочетаниях. А вот места для свежего воздуха в доме оставалось все меньше.

— Скажи честно, ты просто решил наготовить нам вони?! Падший раздери, если одна из этих болотных тварей сожрёт другую, а потом навалит из этого кучу, вонять будет и то меньше, — Фейрлинг принюхался — Фу! Ну, или точно также.

— Ха, я смотрю, ты сегодня в настроении, да, Фейр? — Кирен переглянулся с братом.

У Хазарда появилось подозрение, что свидетелей ночной беседы рыцаря и целительницы было гораздо больше, чем он представлял. Но Кирен был прав, сегодня Фейрлинг и правда выглядел и чувствовал себя гораздо лучше, чем было вчера. Эйлин все ещё настаивала, чтобы рыцарь продолжал лежать и лучше бы поспал перед выходом.

— Уснёшь тут… — продолжая бурчать, рыцарь поднимался с лежанки. Вчерашние события оставили на его теле достаточно новых следов, которые сейчас были перевязаны и обработаны нежными руками Эйлин. Но, похоже, единственный след на теле, который интересовал рыцаря, был след на груди у сердца, выжженная печать Кирвена. Фейрлинг нежно провел по ней рукой, тяжело вздохнув.

Изуродованная прошлым часть лица рыцаря покрылась бледно-серой плёнкой, с алыми прожилинами, вызывая ощущение обветренной на сильном морозе кожи. На второй половине лица длинные и глубокие борозды свежих шрамов соседствовали с тёмными пятнами синяков. И все же даже это было не в состоянии полностью искоренить красоту аккуратных линий его лица и яркость тёмных глаз.

Собираясь встать на ноги, рыцарь замер.

— Дамы… А вы не могли бы… Выйти, — с лёгкой неловкостью в рыке попросил Фейрлинг.

— А мужики сидите, смотрите, это все для вас? Ну, давай, герой, похвастайся нам снова, — хмыкнул Кирен.

Взгляд Фейрлинга в этот момент убеждал Хазарда в том, что если бы рыцарь вчера спас Милеса, он бы точно воспользовался его предложением.

Где-то ближе к полудню подготовка припасов была закончена, и Сэймар сообщил, что готов продолжить путь.

— Надеюсь, сегодня эти проклятые рыцари не появятся, — облачаясь в броню, хмыкнул Энрик.

— К слову о них, леди Эйлин, вы сказали, что слышали их голоса? — Милес заинтересованно повернул голову к Эйлин, продолжая не глядя собирать припасы.

Целительница печально вздохнула, сложив руки в замок.

— Они ищут путь домой. Я не знаю, что это значит и с чем связано, но они уверяли, что не сделали ничего плохого. Как и все, кто заперт в топях, они страдают. Но души этих рыцарей не прикованы к этим местам так, как души других. Словно это был некий ритуал… Тёмный ритуал.

— У них на броне герб старой империи. Слышал, в те времена было множество неугодных духам магов, которые могли творить по-настоящему жуткие вещи, — Энрик говорил об этом без всякого удовольствия и даже с долей отвращения.

Эйлин согласно кивнула.

— Я не могу помочь им, при всём желании, эта магия сильнее меня.

— Значит, постараемся избегать встречи с ними. Как далеко мы от того, чтобы покинуть топи? — вопрос Милеса был обращен к Сэймару.

— Если неожиданных встреч будет немного, мы покинем Тенистые топи ещё до заката солнца. Если все готовы, советую выдвигаться.

Тенистая топь встретила путников холодным утром. Их одежда не успела просохнуть после вчерашних приключений, моментально заставляя ежиться от пронзительных ветров. По сравнению с ночной жизнью, сейчас болото вновь погрузилось в относительную дрёму и спокойствие.

Лишь изредка, где-то вдалеке, раздавался чей-то протяжный вой или резкий вскрик. Но большую часть времени эти пугающие и опасные места с трудом можно было отличить от простых болот.

Путники двигались по проложенным Сэймаром тропам, которые Волк хорошо знал. Сэймар и Артира снова шли впереди, Хазард замыкал цепочку, перед ним шёл Фейрлинг. Защитой принцессы и леди Эйлин занимались Милес, Кирен и Энрик.

Несмотря на опытного проводника, знающего здешние места, расслабляться путникам не стоило, и всё же Хазард никак не мог выбросить из головы вчерашнюю беседу с Фэритикой.

Хазард верил, что, наконец, смог признаться себе и ей в том, какой он на самом деле, но жалел о каждом произнесённом слове. Прекрасно зная, что между наёмником и принцессой не может быть чувств и всё, что ему показалось, не более чем игра воображения, он боялся потерять то самое чувство чего-то важного, от чего сердце начинало биться в незнакомом, волнительном, но приятном ритме.

Принцесса, как казалось Хазарду, с момента того разговора ни разу на него не взглянула. Наёмник и сам начал пытаться поймать её взгляд. Каждый раз внутренне ругая себя за эти глупые, мальчишеские порывы, он делал это вновь и вновь.

Давящая атмосфера и мрачные мысли наёмника усиливались благодаря идущему впереди Фейрлингу. Недовольно рычащий рыцарь старался не подавать вида, но путь давался ему особенно тяжело.

Поврежденная вчера нога то и дело оступалась на очередной кочке, до конца не пришедший в себя организм часто требовал отдыха, а боль, несмотря на все старания Эйлин, время от времени пронизывала тело рыцаря. Настроение Фейрлинга не улучшал тот факт, что в суматохе встречи с огромным чудовищем был утерян его меч, а металлическая перчатка и прикреплённый к ней щит держались на последнем издыхании.

К счастью для Фейрлинга, Кирен был готов поделиться одним из своих клинков.

Чувство собственной слабости и никчемности, когда кажется, что ты подводишь всех, а остальные злятся на тебя за это, но никто не хочет в этом признаться. Ты чувствуешь это и злишься на себя только сильнее, а в результате теряешь ещё больше сил. Это ощущение было Хазарду хорошо знакомо, и он был уверен в том, что Фейрлинг сейчас чувствует нечто подобное.

Почувствовать себя слабым — страх для многих сильных, признаться в своей слабости бывает ещё сложнее.

Воспоминания о том, как Фейрлинг в пещере смущался Эйлин и как гордо пытался терпеть боль, когда она обрабатывала его раны, заставила наёмника слегка улыбнуться, и в этот момент, очередной раз оступившись на раненой ноге, Фейрлинг решил обернуться на Хазарда.

— Ну и чего лыбимся, наёмник?!

— Знаешь, как называется куча, которую навалила лягушка? — спокойно спросил Хазард.

Явно не ожидая такого вопроса, Фейрлинг не знал, как реагировать, но на всякий случай помрачнел.

— Ну?

— Квакашки.

— Ха! — послышалось со стороны Кирена.

Лицо Фейрлинга абсолютно растерялось. Губы дрогнули в подобии улыбки, когда брови пытались побороть недоумение и снова нахмуриться.

— Ты… Такой тупой, наёмник, — сердито выдавил из себя рыцарь, все же засмеявшись — Но ладно, забавно, — Фейрлинг устало выдохнул, — Я и сам сейчас чувствую себя одним большим куском квакахи, — внезапно признался он.

— Могу понять. Я, должно быть, чувствовал бы себя также.

Фейрлинг махнул рукой.

— Ой, да ты и так дерьмо. Ладно, давай, не отставай… Квакаха, придумал же — последнее рыцарь хмыкнул себе под нос.

Изнурительный проход через топь быстро гнал солнце по небосводу. Его монотонность и трудоёмкость постепенно забирала на себя все внимание и мысли.

Сэймар точно указывал, как проходить тот или иной отрезок пути, предупреждая, что можно делать, а чего ни в коем случае нельзя. Также время от времени он останавливался, проводя некие обряды и ритуалы, используя припасы, подготовленные дома. Какие-то из них, по словам Волка, должны были отпугнуть или успокоить духов, другие сбить местных жителей со следа.

На очередном небольшом привале Хазард с удивлением обнаружил, что небо уже примеряло на себе закатную мантию.

— Мы успеем выбраться из топи до ночи? — уточнил Милес.

Пусть небольшая надежда всё ещё горела слабым огоньком, Хазард знал, что услышит в ответ.

— Боюсь, что нет. В лучшем случае мы окажемся на окраине. Те места намного безопаснее, чем здесь, но в темноте их лучше не преодолевать. Думаю, ещё до полудня следующего дня мы выйдем из топей, и там наши пути на время разойдутся. Если всё будет хорошо, мы встанем лагерем у Врат Высшего и встретим вас у них.

— Насколько я знаю, ни одно королевство не имеет права перекрывать врата и держать у них армию. Это священная и нейтральная территория, — вклинился в разговор Хазард.

Сэймар пожал плечами.

— Обычно в этом нет нужды, Тропа смелых прекрасно выматывает и ослабляет вражеские силы, которые мы встречаем на другом её конце, но думаю, учитывая ситуацию, мы можем сделать несколько исключений. В конце концов, меня здесь тоже быть не должно. А когда солнце Эниурских гор — прекрасная принцесса Фэритика — станет женой принца Рэмаса, мало кто осмелится указывать Войтэсу на правила.

— Простите? И как это понимать? — голос Фэритики был необычайно холоден и строг.

— Как только духи севера скрепят ваш союз, могущество двух великих держав станет неоспоримо. Военные силы Войтэса и богатые залежи ресурсов Эниура позволят исправить бедствующее положение тех, кто долгие годы был под гнетом мелочных тиранов и страдал от разбойников, — Сэймар говорил открыто, с верой и вдохновением в голосе — Законы, приводящие к раздорам, раздробленности и противостояниям, благодаря вам, смогут уйти в прошлое. У вас будет сила и право установить свои законы, ведущие всех нас к процветанию. Это будет…

— …Новая империя, — оборвала Фэритика, — принц Рэмас считает также? Я слышу его слова или просто ваши сладкие мечты о величии Войтэса?

Сэймар стушевался, вдохновенный огонь в его глазах мгновенно потух.

— М… Прошу меня простить, принцесса, я… Не хотел…

— Не хотели чего? Выдать позицию своего принца по отношению брака со мной?

— Нет, что вы. Сердце щита севера — принца Рэмаса — полно искренней любви к вам.

— Откуда вам это известно? Он делился с вами любовными тайнами своей души?

— Нет, но…

— …Он обсуждал с вами меня?

— Нет.

— Тогда откуда вам знать, как он относится ко мне?

Весь отряд в гробовом молчании наблюдал за разговором. То, как уверенный и аристократичный воин после своих пылких речей начал напоминать жалобного котёнка, не в силах связать пару слов, могло даже показаться забавным.

Но Хазард видел, как в уверенном голосе и пронзительно взгляде Фэритики умирают последние надежды на то, кем её воспринимает будущий муж.

Опасения создания новой империи обретали реальность, а с ними вместе более осязаемым становился и повод, по которому другие королевства желали ей смерти.

Понимание и обреченность принцессы горечью сквозили в её словах.

— Прошу меня простить, — Сэймар низко склонил голову перед Фэритикой и замолчал.

Никто не рисковал сказать хоть слово. Фэритика холодно смерила Сэймара взглядом, сдерживая порыв сказать ему что-то.

— Мы достаточно задержались здесь, лучше поспешим к окраинам, — Принцесса поднялась со своего места, собрав вещи, — ведите.

— Слушаюсь, — Сэймар ещё раз поклонился, спешно собираясь.

Остальные путники тоже быстро подготовились к пути и уже через пару минут были полностью готовы.

— Ах! — Эйлин резко схватилась за голову, подавшись вперёд и зажмурившись.

— Что случилось?! — Фейрлинг подался вперёд к целительнице, но из-за

раненой ноги чуть не упал.

Холодное предчувствие пронеслось по позвоночнику наёмника, заставляя организм напрячься. Вязкое ощущение тревоги плотно окутывало тело.

— Это снова они? Те воины?

Эйлин коротко кивнула, всё ещё страдая от боли.

— Живо, уводи нас отсюда! — рыкнул Фейрлинг. Сэймар кивнул.

— Путь станет сложнее, но надеюсь, они отстанут, — Волк указал в сторону, куда необходимо следовать, — Бегите до обрыва, я догоню.

Путники сорвались с места, через какое-то время за их спинами раздались хлопки в небе.

Словно в доказательство того, что воины-призраки уже рядом, под ногами бегущих начал проявляться лёгкий туман, поднимающийся все выше. Сэймар вскоре догнал остальной отряд и возглавил их побег.

Возвышенность, на которой они были, заканчивалась не резким, но труднопроходимым склоном высотой до пяти метров. Ухабистый и скользкий глиняный спуск требовал сноровки и хорошей координации тела для того, чтобы оказаться внизу, не переломав ноги.

— Я не смогу, — констатировал Фейрлинг, взглянув вниз. — С такой ногой, точно не смогу. Другие варианты?

— Спуск слишком далеко, у нас нет времени.

— Да чтоб тебя Падший…

Туман постепенно охватывал все больше пространства.

— Я не могу помочь вам, не могу направить на путь домой. Оставьте нас, прошу… А- а- а!!! — Эйлин сильно качнуло, когда она схватилась за голову в новом приступе боли. Фэритика подхватила целительницу, не дав ей упасть.

— Вы можете сказать, где они? — Милес, стараясь сохранять спокойствие в голосе, вглядывался в туман.

Целительница отрицательно покачала головой.

— Духи не дают ответа на этот вопрос. Но я чувствую множество душ, они близко и… Я очень странно их ощущаю… Не понимаю…

— Ещё не хватало… — рыкнул Фейрлинг.

Спешно оглядев местность, Хазард бегом направился к торчащей из земли коряге, на ходу снимая с пояса верёвку, которой обматывался во время прохода по болоту.

Коряга, судя по всему, раньше была стволом тонкого дерева. Её корни уходили в неплодотворную землю и, пусть слабо, но держали обломок дерева от падения.

Закрепив верёвку и убедившись, что коряга ещё держится, хоть и шатается, Хазард подозвал отряд.

— Кому тяжело, спускайтесь с верёвкой, но по одному, может не выдержать. Я останусь здесь на всякий случай. Бегом!

Кирен и Энрик спешно начали спускаться первыми, чтобы помочь остальным внизу. Сэймар последовал за ними на случай, если воины-призраки атакуют там.

Первой, кого спустили при помощи верёвки, была Эйлин. Целительницу всё ещё терзали голоса в голове, но, превозмогая боль, девушка смогла аккуратно спуститься.

За ней последовала Фэритика, рядом с ней спускался Милес.

Хазард с напряжением смотрел, как коряга раскачивается все сильнее, грозясь вот-вот выпасть из земли, не выдержав веса.

«Ещё чуть-чуть, продержись совсем немного» — мысленно умолял Хазард.

Туман вокруг путников становился все более плотным. Наёмник вонзил меч в землю рядом с собой, чтобы не держать его в руке и не тратить время на выемку из ножен в случае опасности.

Фейрлинг оставался последним.

— Аккуратнее, верёвка еле держится, — предупредил Хазард.

— Поучи ещё, — подбодрил Фейрлинг, начиная спуск.

Раздавшийся хруст не предвещал ничего хорошего. Коряга опасно наклонилась вниз, и когда рыцарь, спускаясь, внезапно оступился, резко дернув верёвку, ненадежная конструкция рванула вслед за ним.

Хазард рывком бросился следом, пытаясь ухватить верёвку. Ощутив в руках свою цель, наёмник крепко схватил верёвку, начав тянуть на себя.

— Держу! — крикнул Хазард, смотря вниз на болтающегося рыцаря.

— Держи, наёмник, береги меня и свои деньги.

— ДА СПУСКАЙСЯ УЖЕ!!!

Ноги Хазарда скользили по земле, и он уперся одной из них в не заточенную часть меча, надеясь, что он выдержит. От напряжения раны на руках начали ныть, вместе с этим появилось неприятное ощущение, словно уже зажившие места разрываются вновь.

Наёмник закрыл глаза, изо всех сил удерживая верёвку, стараясь немного тянуть её на себя.

— Отпускай! — услышав эту команду, Хазард немедленно её выполнил. Рухнув на одно колено, наёмник мысленно попросил всего пару секунд, чтобы перевести дыхание.

— Хаза….

— …гись

— Сза…

Одновременный крик нескольких голосов, перекрывающих друг друга, но одинаково звучащих в панике, заставил наёмника резко повернуть голову назад, ровно в тот момент, когда проявляющийся из тёмной дымки сапог, отделанный металлом, устремился ему в грудь.

Удар выбил воздух из лёгких и отбросил Хазарда к краю возвышенности. Лишь отточенные рефлексы помогли Хазарду схватить меч, но использовать

его сил уже не было. Зрение не сразу сфокусировалось на воине-призраке, занесшим над

Хазардом меч, чтобы его пронзить.

Наёмник лишь сглотнул.

«Всё…». — короткая мысль, говорящая так много.

Меч начал движение, как в тело воина-призрака полетели стрелы. Две из них сердито звякнули по броне, третья угодила в сочленение в районе плеча, а четвертая ударила точно в прорезь шлема. Воин-призрак отшатнулся. Хазарду показалось, что из глубины тяжёлой брони раздался глухой и хриплый вскрик, наполненный усталостью, больше чем болью.

Не теряя драгоценных мгновений, наёмник скатился с возвышенности, по пути стараясь ухватиться за глиняные выступы и бугры, чтобы замедлить падение.

Ноги срывались с ненадежной опоры, руки скользили, но все же короткие мгновения остановок сделали спуск не настолько опасным, хоть и болезненным.

Проскользив на животе часть спуска, Хазард рухнул в руки Энрика и Кирена, пытавшихся его поймать. Все трое упали в широкую лужу у подножья, полную мутной воды.

— Цел?

— Цел, цел.

— Тогда ходу!

Когда все трое присоединились к отряду, Хазард обернулся.

Пятеро воинов-призраков в древней броне, с присущей им гордостью, стояли на возвышенности. Синее пламя их глаз было направлено на путников.

— Действуем, как в прошлый раз? — все ещё тяжело дыша, спросил Хазард Сеймара, готовясь к атаке, — отвлекаем, пока другие уходят.

— Не выйдет. Мы слишком близко к ним, они выследят остальных.

— А что насчёт их фокуса с глазами? — Кирен бросил взгляд на проводника.

— Не думаю, что они достаточно тупы, чтобы воспользоваться им вновь.

Хазард крепче сжал рукоять меча, смотря на недвижимые фигуры, чувствуя себя на их фоне слабым. Познав на себе силу их ударов, выдержку и невозмутимость, Хазард не представлял, как сможет перенести ещё один бой с таким противником, но отступать он не собирался.

Пятёрку воинов поглотила тёмная дымка, лишь для того чтобы через мгновение все пятеро оказались у подножья возвышенности. Расстояние удара отделяло их от путников, и Хазард был готов его преодолеть. Сэймар стоял рядом с ним в боевой готовности, пока остальные медленно отходили назад.

Воины-призраки синхронно ударили мечом по щиту. Отзвук удара напомнил удар в набат, эхом разлетаясь по окрестности. Словно в ответ на него, издалека послышался неясный крик жуткого сочетания человеческого голоса и пронзительного крика птицы. Отвратительный и режущий слух, он звучал надрывно и протяжно.

— Это что ещё за… — эхо потустороннего крика слегка заглушило эпитет Энрика.

— Первый раз слышу здесь что-то подобное, — Сэймар на мгновение утратил сосредоточенность. К счастью, воины-призраки не воспользовались общим замешательством. Хазарду казалось, что и они были удивлены услышанному.

Шелест травы и одежды, шлепанье множество ног, чьё-то дыхание и звуки отдалённо напоминающие человеческую речь — кто-то спешно приближался к путникам со стороны возвышенности, и когда первый из них показался на глаза, никто не смог сдержать удивления.

Сгорбленная мужская фигура в порванной одежде с выцветшим гербом. Длинные когти на руках. Нос и рот на деформированном лице слились в единое целое, напоминая собой клюв. Жёлтые глаза с вертикальным зрачком редко, но быстро моргали. Голова резко дергалась, наклоняясь то в один, то в другой бок.

Фигура вытянула вперёд когтистую руку, одна из которых была покрыта чёрными перьями, и громко заверещала, указывая на путников.

Возвышенность начали заполнять похожие фигуры странно выглядевших людей разного возраста, роста, пола, происхождения и телосложения.

На руках некоторых из них пальцы сливались, обрастая твёрдой коркой. Обнажённые участки были покрыты чёрными перьями. Лица у части из них уродовали сильно вытянутые носы, напоминающие клюв. Ноги многих также походили на лапы с тремя или двумя длинными когтями вместо пальцев, а у кого-то коленные суставы были вывернуты в другую сторону.

Одежду, тела, руки и даже лица часто «украшал» грубо вырезанный символ птицы с раскинутыми в сторону крыльями.

Каждый из этих странных существ был по-своему пугающим и отвратительным, но объединял их всех болезненный желтый свет радужной оболочки вокруг обычного или вертикального зрачка.

— Проклятые… — с замиранием прошептал Энрик.

— «Воронья чума»? — Хазард на мгновение забыл о присутствии воинов- призраков, сконцентрировав внимание на людях-птицах.

Тот, кто стоял впереди, вновь издал пронзительный вопль.

Странное щелканье и выкрики заменяли созданиям привычную речь.

Призрачные воины обернулись на названных гостей.

«Лидер» проклятых смерил воинов взглядом и, задрав голову вверх, протяжно заверещал. Остальные чумные подхватили его крик, накрывая местность дисгармоничным галдежом.

Один из проклятых, что стоял у края, продолжая кричать, бросился вниз на воинов-призраков. Его тело напоролось на выставленный меч, пронзивший его без труда. Извиваясь и корчась от боли, проклятый продолжал голосить, пока его тело стремительно высыхало прямо на глазах.

Остальные проклятые последовали его примеру, бросаясь с обрыва на рыцарей. Часть из них были остановлены встречным ударом щита, а после их головы втаптывали в грязную болотную воду тяжёлыми ударами сапога. Других легко рассекали призрачные клинки, не оставляя видимых следов, тела проклятых падали замертво, постепенно иссыхая, если соприкосновения с мечом было долгим.

Но ужасная смерть не пугала остальных проклятых, казалось, что она раззадоривала их только сильнее. Бесконечным потоком они обрушивались на воинов-призраков.

Хватаясь за их доспехи, проклятые царапались своими когтями, пытались прокусить или проклюнуть шлем, старались разогнуть броню и ударить по живой плоти.

Какими бы навыками не обладали воины-призраки, справиться с такой огромной толпой им было не под силу.

— Бежим, пока они заняты друг с другом! — Сэймар начал подгонять остальных, оставаясь с Хазардом последними для прикрытия.

Но воины-призраки были полностью поглощены отражением атаки проклятых. У их ног уже лежали десятки трупов. Те, кто был сражен мечом, оставались без повреждений, но воины-призраки размазывали о стену ударом щита нескольких проклятых за раз, ломали шеи, ловя врага в воздухе, или с сочным хрустом раздавливали их головы.

В воздухе разлетались брызги крови и перья.

Но проклятые продолжали бросаться в самоубийственную атаку, не зная страха и сомнений.

«Что этим чумным от нас нужно и почему ради этого они готовы на смерть?! Они знают, кто мы? Охотятся на нас?»

Хотели того воины-призраки или нет, но в глазах Хазарда они стали настоящими спасителями, на короткий срок выполняя долг любого настоящего рыцаря — спасение тех, кто в беде.

— Наёмник, теперь пора. Приготовься не дышать, — дал команду Сэймар, потянувшись рукой в сумку. — Беги!

За своей спиной Хазард услышал уже привычные три хлопка и закрыл рот и нос рукой.

Убегая прочь, в какой-то момент Хазард услышал грузный удар о землю и скрежет металла. «Неужели чумные смогли повалить одного из них, они победили?» — мелькнула мысль в голове наёмника, но продолжать бежать он не перестал.

Сэймар вскоре его догнал, а по сигнальным свистам Артиры они оба ориентировались, где находятся остальные.

Зная, куда бежать и как обойти опасные места проще, Сэймар и Хазард вскоре догнали остальных путников.

Эхо изнурительного сражения постепенно отдалялось, пока в конечном итоге не потонуло в бездне болот, точно так же, как само болото погружалось в сумерки.

Отряд тем временем не сбавлял темпа. Фейрлинг держался долго, но израненная нога не могла бесконечно выносить подобное издевательство над собой. В какой-то момент рыцарь начал сильно хромать и подворачивать ногу. Но помощь пришёл Энрик, чуть ли не взяв Фейрлинга на руки, он помогал тому продолжать движение, не слушая протестов последнего.

Возможно, из-за спешки или в том были виноваты сумерки, но Сэймар, слегка ошибившись с направлением, завёл путников в несколько глубоких ям, полных серой грязи. Прикрытые завесой густой травы, они оказались практически невидимы, от чего путники один за другим угодили в неё. Измотанные побегом, многие с глубоким чавкающим звуком упали прямо в грязь, Сэймар не оказался исключением.

— Нам очень повезло! — не теряя оптимизма, заметил Волк, после того как все перевели дух не в силах дальше бежать.

— Да неужели?! — распластавшийся в грязи Фейрлинг, с помощью Энрика пытался подняться на ноги.

— Это… — Сэймар глубоко вдохнул запах, витавший в воздухе, напоминающий сильно перебродившую брагу, — Источники серой Витерской целебной грязи. Если её нанести на тело и дать ей высохнуть, она вытянет из тела хворь и поможет залечить раны.

— Правда? — Фейрлинг с наигранным восхищением хмыкнул, зачерпнув немного грязи — Тогда лечись! — рыцарь швырнул ком в лицо Сэймара. — будь здоров…

Энрик, стоящий рядом, засмеялся, после чего быстро замолк. В глазах воина загорелся полный хитрости огонёк. Зачерпнув грязи, он быстро огляделся в поисках брата, но как только они встретились взглядом, Энрик тут же получил несколько грязевых комьев в тело и лицо.

— Думаешь, самый умный, пузан? Может, твоя толстота тоже с грязью уйдёт, — хмыкнул Кирен, набирая ещё «снарядов». Обкидав друг друга ещё парой грязевых залпов, братья повернулись на Фейрлинга.

— Только попробуйте, — Рыцарь сделал шаг назад, угрожающе смотря на обоих, — любого, кто бросит в меня этой дрянью, я…

Фейрлинг не успел договорить от меткого попадания ровно в затылок. Гнев рыцаря сменился крайним удивлением, когда увидел за своей спиной лучницу, подбрасывающую на ладони комок грязи с еле уловимой улыбкой на лице.

— Тира?!

Энрик и Кирен, отсмеявшись, продолжили грязную дуэль.

Впрочем, уверенность лучницы быстро исчезла, когда в районе талии у неё остался грязевой след.

— Как насчёт сразится с кем-то твоего размера? — лукаво спросила лучницу Фэритика.

Артира с энтузиазмом приняла вызов. Когда обе девушки были достаточно испачканы, они перенесли своё внимание и на третью.

— Ду… Духи говорят, что не надо кидаться в меня грязью, — запротестовала целительница.

— Леди Эйлин, как вам не стыдно прикрываться духами? — с наигранным возмущением спросила принцесса, убирая с лица испачканные грязью пряди волос и угрожающе приближаясь к целительнице.

— Я буду отбиваться! — голос Эйлин звучал отчаянно.

Фэритика улыбнулась шире.

— На это мы и рассчитываем.

Весёлый смех женский и выкрики наполнили недружелюбные топи.

— Не думай избежать веселья, друг мой, — мягко сказал Милес, подойдя к Хазарду. Не сильный хлопок по затылку и ощущение, как что-то прохладное потекло по волосам, ознаменовало начала грязевой битвы для Хазарда. — Причёску ты уже все равно испортил.

Сильный хлопок по спине и лёгкая подножка повалила наёмника в грязь целиком. Теперь ему было нечего терять.

Посреди местности, кишащей чудовищами, темной магией и преследователями, путники громко смеялись и резвились, забыв обо всём на свете.

Высмеивая, выкрикивая из себя всё, что накопилось за эти дни и годы.

Хазард не мог вспомнить, когда он последний раз смеялся так искренне, открыто, отбросив все переживания и сомнения. Сейчас он чувствовал себя счастливым. Даже перед лицом опасности и возможной смерти сейчас он хотел просто быть счастлив.

Сколько прошло времени за этим грязевым безумием, Хазард сказать не мог, но когда путники, грязные с головы до ног, выбрались на твёрдую землю, ночь уже полноценно вступила в свои права.

Сеймар вывел отряд к безопасному островку на болотах, где все, окончательно вымотавшись, но при этом, ощущая некий внутренний подъём, провалились в объятия сна.