Судьба наёмника

14.2

— Мы не представились при первой встрече, — старшая воительница опустила голову в извинении, хоть в её голосе не было и капли сожаления. Он оставался все таким же сосредоточенным и недружелюбным. — Я Малиана.

— Клатиара — лучница произнесла своё имя так, словно хотела им ударить.

— Алистра — это был единственный голос, звучащий дружелюбно. Девушка указала на Энрика, широко улыбнувшись — Вы Эмрик, я запомнила.

От её лёгкого смеха Энрик густо покраснел, негромко стараясь поправить её в своём имени.

Путники представились в ответ. Милес в очередной раз смешал буквы в своём имени, а принцессу нарекли Тирой.

Когда с формальностями было покончено, Малиана махнула рукой, призывая следовать за ней, и быстрым шагом направилась по еле заметной в зарослях тропе.

Клатиара хищным взглядом провожала каждого из путников и последовала следом позади всех, готовая вонзить стрелу любому, кто сделает неверное, по её мнению, движение. Хазард был уверен, что, по мнению лучницы, они даже дышат неправильно, а значит, стоило быть начеку.

За Малианой первыми шли Милес и Артира, за ними следовал Фейрлинг. Хазард и Энрик шли рядом с Фэритикой и Эйлин. Со спины их прикрывал Кирен, ещё один человек, с радостью бы ударивший Хазарда в спину.

Алистра же шла вместе с Малианой, о чём-то негромко переговариваясь. Судя по раздраженному тону воительницы и тихому голосу Алистры, девушку сейчас сурово отчитывали.

Воительница шла уверено и быстро, порой резко меняя направление. Возможно, она пыталась тем самым помешать путникам запомнить маршрут или обходила ловушки, а может, замечала опасность там, где незнакомый с местностью человек её не увидит.

— Простые люди не приходят сюда, зачем вы здесь? — посреди разговора с Алистрой обратилась к путникам Малиана.

— Мы и впрямь слышали ужасные слухи об этих краях. Но одно дело слышать и совсем другое увидеть все это своими глазами. Узнать правду и, возможно, стать теми, кто откроет её для остальных. Для этого мы здесь.

— Врёшь! — Клатиара оскалилась на слова Милеса. — Сестра, дай я убью чёрное лицо!

Волна напряжения мгновенно пронеслась по отряду. Казалось можно было физически ощутить то, как мышцы воинов в напряглись в готовности начать бой. Стоило Милесу только дать жестом команду, и стрела Артиры пробила бы затылок воительницы впереди.

По мнению Хазарда, она непременно это понимала. Возможно, именно это и заставило её злобно шикнуть на лучницу. Клатиара недовольно выдохнула, сдерживая себя, но молчать не стала.

— Ты смердишь ложью, Чёрное лицо. Каждое твоё слово. Я чувствую!

Хазард не видел лица Милеса в этот момент, но по тому, как движения южанина на короткое время потеряли привычную плавностью и размеренность, став, словно неуклюжими и дерганными, можно было судить, что слова лучницы застали Милеса врасплох.

Было бы глупым считать, что всё рассказанное Милесом хоть кто-то принимает за чистую монету, но ложь южан обычно пронизана тонкой нитью правды и настолько плотно скрепляет её, что разобрать, где здесь истина, а где нет, практически нельзя.

Настолько бескомпромиссное обвинение во лжи южанина, и южане себе редко когда позволят.

— Враньё — это плохо, оно к смерти ведёт. Не делай так. — Малиана бросила быстрый взгляд на Милеса. Бесцветность её голоса настораживала.

Милес продолжил не сразу.

— Наше путешествие должно быть скрыто от других. Для этого мы выбрали путь через эти земли, зная, что мало кто рискнет путешествовать и искать нас здесь.

Долгое молчание со стороны девушек стало сигналом, что они приняли эту историю.

— Вы странные. — Клатиара явно была недовольна своим выводом. — Вы не бандиты, но провоняли кровью. А ещё дру… Друзья, но такие не похожие между собой. Не понимаю.

Яркие глаза девушки суматошно прыгали взглядом с одного путника на другого, словно пытаясь ухватить те детали, которые она упустила.

— Не понимаю… — повторила она.

— Матушка разберётся. — слова Малианы звучали вердиктом, после которого Клатиара отбросила свои попытки разглядеть в отряде ответы.

— Вы все сёстры и живёте здесь с мамой? — Фэритика решила перехватить инициативу. На вопрос принцессы Малиана кивнула. — Мы думали, в этих краях нет людей. Как давно вы здесь поселились?

— С рождения.

Мало кто из путников смог скрыть удивление.

— Но почему вы остаётесь в столь опасном месте?

— Дом. Эти земли наш дом и всё, что мы знаем. Мы знаем, как жить, выживать здесь.

— А за горами всё другое. Нас там не примут. — Клатиара говорила так, словно считает всех тех, кто живёт «там» своими врагами.

— Ваша мама сказала так? — учтиво спросил Милес, впрочем, его учтивость, не задев, прошла мимо ушей девушек.

— Она знает всё. Только попробуй обидеть её, Чёрное лицо! — злобное шипение прорвалось через оскал лучницы.

Хазард, слушая беседу, пытался сосредоточиться на мыслях о том, каково же должно быть жить в этом ужасном месте и что за человек это таинственная «матушка», но боль в руке заглушала любые мысли.

Агрессивные приступы жжения, вгрызающиеся в плоть, заставляли наёмника сжимать зубы, чтобы не выпустить стон. Боль пронзала до кости, словно скребя по ней металлической иглой, а её интенсивность потеряла прямую связь с движением рукой. Какое бы положение для неё не выбрал Хазард, это давало лишь короткие мгновения покоя. В жизни наёмника были раны и страшнее, но таких болезненных — никогда.

— Как ваша рука? — в голосе Эйлин звучало искреннее беспокойство.

Хазард лишь кивнул вместо ответа, стараясь сосредоточиться на окружающих окрестностях.

В этих местах глазу было за что зацепиться, но все картины были, что он видел, были абсолютно безрадостны.

Иссохшие ветви деревьев заплетались изощрённой паутиной, разбивая свет солнца на отдельные лучи. Все хоть немного сохранившиеся дороги были завалены сгнившими или сожжёнными повозками, хаотично разбросанными мешками, ржавым оружием и обрывками одежды. Следы сражений, спонтанных кладбищ, трагедий и страданий были видны, куда не посмотри. Завывания холодного ветра разбавляло лёгкие журчание, множества ручьев, пробивающих себе путь и раскинувших свои русла, словно вены на болезненной, истощенной руке. Мутная, бледно — зелёная вода неспешно растекалась по ним, оставляя за собой тухлый запах.

Над всем этим нависали тяжёлые тени мёртвых крепостей. Изувеченные останки былой мощи, покрытые паутиной трещин. Безжизненные бойницы и окна, с укором вглядывающиеся в путников холодной пустотой. Сломленные и разбитые, как тысячи судеб погибших здесь людей, они оставались последними невольными свидетелями агонии этих земель, храня в своих холодных камнях воспоминания о жарких сражениях.

— Насколько ужасной должна представляться жизнь за пределами здешних мест, чтобы оставаться здесь? — немой вопрос всех присутствующих, наконец, озвучила Фэритика.

— Здесь не так плохо, как вы думаете. — тон Малианы слегка смягчился, — С других земель мы видели много людей. Одна часть убегает сюда от войн и сражений, другие ищут здесь богатства и ценностей, которых у них нет там.

— Получается, — Алистра печально задумалась, — там, где живёте вы, есть только война, и многим не хватает богатств?

Вопрос девушки погрузил путников в задумчивость, и пока они искали ответ, в разговор вернулась Малиана.

— У нас нет войн. Но есть правила и законы, которые едины для всех, и чтобы выжить, нужно их соблюдать. Если ты знаешь и следуешь им, то жизнь здесь будет не такой сложной.

— Наша мама видела, что было здесь до того, как земля изменилась. Она рассказывала о красивых местах, совсем другой траве и воде, но говорила и про ужасы, войну и боль, царившие здесь, — начав фразу радостно, с лёгким восторгом в голосе, Алистра постепенно погружалась в беспокойную печаль, — Мне страшно от одной мысли про то время.

— Сейчас многое изменилось. Да, войны и несчастья, к сожалению, остались, но мы видели много прекрасных мест и встречали замечательных людей. Если захочешь, я расскажу. — улыбка Фэритика и её предложение снова зажгли радость в глазах Алистры. Девушка радостно кивнула.

— Мы почти пришли. — Малиана завела путников в одну из разрушенных крепостей. Лабиринт каменных стен уводил вглубь зарослей, скрывая небо. Разбитые войной и временем каменные статуи крылатых чудовищ угрожающе пялились на гостей. Коридоры петляли, несколько раз приводя путников к, казалось одинаковым развилкам, на которых Малиана, каждый раз выбирала новое направление. И всякий раз, оказавшись на развилке, Хазард ощущал странный запах, идущий от лежащей на полу сухой травы.

Он напоминал о подсолнухах, но был более терпкий и едкий, пробиваясь в самые лёгкие от каждого вздоха.

Лабиринт полуразрушенных стен в конечном итоге вывел путников к просторной поляне. Солнечный свет большим пятном проникал на неё вертикально вниз. Когда путники подняли головы, то увидели множество сухих ветвей, напоминающих собой колючий терновник, скрученных между собой в форме воронки, тянущейся к небу, в центре которой было свободное пространство, откуда и шёл свет.

— Не могу определиться. То, что я вижу, можно назвать красивым или пугающим, — не отрывая взгляда от неба, сказал Милес.

— Матушка говорит, что природа всегда и во всем стремится к красоте, как бы её не уродовали люди. — Алистра, встав недалеко от Милеса, тоже подняла глаза к небу

— Мудрые слова. Я все сильнее хочу познакомиться с вашей матушкой.

— Твоё желание исполнено, незнакомец, — глубокий голос донёсся с одной из множества троп, идущих от поляны.

В пятно света медленно выходила фигура укрытая потрепанной накидкой некогда изумрудного цвета. Сейчас её цвет поблек от времени, став бледно-зелёным. Сухие ветви, причудливые цветы хищных и ядовитых расцветок, а также проросшие на комьях земли грибы, разбросанные по накидке без всякого порядка, служили своеобразным украшением.

Длинное, в меру пышное, лазурное старое платье, несмотря на возраст, пусть и утратило блеск и роскошь, сохранило утонченность.

Изящные руки, покрытые старческими пятнами, аккуратно сбросили капюшон с жидких, слабых, русых волос. Несмотря на явные признаки старости, лицо женщины было довольно молодым и красивым. Строгие черты лица подчёркивали серьёзный взгляд серых глаз. В них не было открытой агрессии или неприязни, но и отсутствовало излишнее добродушие.

— Гости у нас редки. Почему вы привели их, дочери мои?

— Эти люди ранены. Они сражались с равнинными гончими, защищая друг друга и помогая мне спастись из дома, — Алистра бросила взгляд на Хазарда и задержала его на Энрике, после перевела его на матушку, — Они хорошие, им надо помочь.

— Добрая душа… — В голосе матери в равной степени смешались любовь и даже гордость за свою дочь, но взгляд выдавал волнение и печаль. От всех этих эмоций не осталось и следа, когда глаза матушки внимательно разглядывали путников. — Моё имя Канилла. И раз мои дочери решили вас пригласить, я буду помогать вам до тех пор, пока вы ведете себя, как подобает гостям.

— Мы благодарны вам и вашим дочерям за помощь. — Фэритика слегка поклонилась, а Канилла заинтересовано на неё посмотрела. Уловив взгляд матери, Клатиара решила все объяснить.

— Они не рабыни и говорят… Говорят, что друзья.

Улыбка тронула губы женщины, чуть смягчив черты лица.

— Друзья? Не ожидала такова услышать. Я займусь вашими ранеными, Малиана, поможешь мне. Клатиара, Алистра, займитесь огнём, горящим фруктом и подготовкой пищи. Если девушек не затруднит, и вы не ранены, можете помочь.

Дочери послушно кивнули. Малиана подошла к матери, в то время как две другие отправились к разным тропам.

Энрик, провожая взглядом Алистру, внезапно оживился.

— Если нужно, я тоже могу помочь. — заинтересованные, удивленные и насмешливые взгляды обратились на него со всех сторон, так что воин мгновенно стушевался, — Я… Просто тоже немного занимаюсь готовкой, вот и…

— И у него прекрасно получается — подойдя к Энрику с одобрительной улыбкой, Эйлин положила руку ему на плечо, — Но перед как помочь другим, нужно сначала получить помощь самому.

Канилла согласно кивнула. Хазард и Энрик подошли к женщине. Первым она осмотрела раны Энрика.

— Повезло, что ухо откусили не полностью, да и укус довольно ровный, сильно он тебя не трепал, — женщина сосредоточенно проводила взгляд по телу воина. Помимо укуса на плечах и спине Энрика остались рваные раны от когтей и проколы в местах, где зверь впивался в тело. Вспухшая кожа вокруг ран пылала красным цветом, оставаясь обуглено черной на месте разрыва от запекшейся крови. Сами раны покрылись тёмной коркой, из трещин в которой узкими линиями текла кровь.

Несмотря на тяжёлые повреждения, Энрик был спокойным и собранным. Даже дыхание воина оставалось довольно ровным. На его фоне Хазард ощущал себя хнычущим ребёнком, не сдерживающим слёз, когда разбил коленку.

Пока Канилла осматривала раны, Малиана развела небольшой костёр, а Алистра принесла два небольших ярко — зеленых фрукта, напоминающих формой яблоко, а кожурой — лимон.

Смущённо поглядывая на Энрика, который в эти моменты стремительно старался смотреть в другую сторону, девушка кривым ножом срезала верхушку фрукта, прорезала по окружности его мякоть и небольшой колотушкой превратила её в кашицу. После чего Алистра взяла из костра горящий прутик и опустила его во фрукт. Поднялся едкий дым с ярким запахом масла, а затем вспыхнуло пламя.

Запах напоминал тот, что Хазард почувствовал в лабиринте, но сейчас он был гораздо насыщеннее.

Через какое-то время Канилла залила во фрукт немного воду, затушив огонь и зачерпнув деревянной лопаткой, перенесла мякоть на не самую чистую по виду ткань. Первым делом они обязали ухо Энрика, после чего занялись ранами на его теле. Замазывая их мякотью незнакомого маслянистого фрукта, они прижигали, а после заматывали тканью. Энрик продолжал стойко переносить все процедуры. Воин закрыл глаза, на его лице изредка проявлялась боль или недовольство, но стоило ему глубоко вдохнуть несколько раз, и он снова был полностью спокоен.

— Теперь ты. — Канилла посмотрела на Хазарда, показывай, что случилось, — взгляд женщины упал на висевшую руку, которой наёмник старался не шевелить, она вопросительно кивнула.

Хазард утвердительно кивнул в ответ и подошёл к женщине. Рана к тому времени была окутана не острым, но постоянным и монотонный жжением. Словно наёмник опустил её в печь. Но всего одно неловкое движение и, казалось, клыки зверя заново впивались в место укуса.

Вместе с Малианой, Канилла помогла наёмнику снять плащ. Разодранный рукав рубашки, пропитанный кровью, она просто оторвала.

Взору Хазарда предстало малоприятное зрелище. Клыки зверя разодрали кожу, в некоторых местах оставив её болтаться лоскутами. Рука в районе предплечья сильно взбухла, окрасившись в темно-фиолетовый цвет. В месте прокуса зияли два чёрных отверстия, возвышающихся над кожей, словно вулканы, с ручьями засохшей крови вместо лавы.

Взгляд Каниллы помрачнел, когда она осмотрела рану Хазарда, что не на шутку взволновало наёмника.

— Насколько все плохо? — Хазард постарался скрыть своё беспокойство под фальшивой улыбкой.

— Повезло, что рука не сломана. И даже удивительно, зубы не прошли насквозь. — Канилла не отрывала глаз от руки наёмника и, похоже, говорила это больше для себя, чем для него.

Малиана тем временем замешивала из трав, ягод и фруктов, принесенных её сёстрами, некое подозрительное на вид и отвратительное на запах зелье. За всеми их манипуляциями, не скрывая любопытства, наблюдал Милес.

— Будет больно, — предупредила Канила.

— Не думаю, что может быть больнее. — усмехнулся наёмник и тут же понял, насколько он ошибался.

Вспышка яркого света в голове затмила зрение. Руку в одно мгновение словно опустили в кипящее масло. Дыхание перехватило на вдохе и это единственное, что не позволило Хазарду закричать. Малиана и Канила, крепко держали руку Хазарда, не давая ей двигаться.

Сам того не осознавая, наёмник несколько раз грязно выругался и продолжал шептать что-то подобное, пока Канила медленно выливала снадобье прям в места укуса, но по ощущениям Хазарда, ему вливали в рану расплавленное железо. В ответ на это издевательство из раны, с глухим булькающим звуком вытекла чёрная кровь вместе с вязкими сгустками. Если бы наёмник уже не сидел на коленях, ноги бы его точно подвели. Прижигание раны по сравнению с этим уже не казалось настолько мучительным.

— Если не будешь сильно напрягать руку, через пару дней будешь полностью здоров. — Заключила Канилла, туго затягивая ткань на ране.

— Мне говорили подобное день назад. — Хазард всё ещё судорожно ловил ртом воздух после изнурительной процедуры.

Канилла никак не отреагировала на его слова, спокойно собирая лишнюю ткань и припасы.

— Здесь так много разных фруктов и ягод, которых я никогда не видела. — Восхищения в голосе Эйлин было не меньше, чем любопытства.

— Природа в этих местах тоже начала жить по своим правилам, создавая из разрушений и ядов, новую жизнь и противоядия. Она научила нас выживать.

— Новая, совершенная жизнь, через смерть и разрушения… — Хазард повернулся к целительнице, вспоминая её слова о Падшем и его попытке сделать мир лучше. Эйлин кивнула в ответ.

— Тот, кто дал название этому месту, похоже, помнил о том, чего жаждал Тьма.

— Или помогал этого добиться.

Как воин, Хазард прекрасно мог понять идею совершенствования через боль, страдания и риски.

Чем твой враг опаснее, чем тяжелее условия битвы, тем более закаленным и опытным ты выйдешь из сражения. Или не выйдешь вовсе. О том же не раз упоминал Лис. Но насколько прошедший столько страданий ужасов и боли воин подходит для чего-то, помимо сражений и выживания. Насколько подобное «совершенство» способно жить?

Малиана распалила большой костёр, мужчины подтащили пару поваленных стволов деревьев на замену лавок, а Клатиара принесла несколько фруктов, ягод и небольшой мешок, от которого шёл насыщенным запах крови и мяса.

— Охота сегодня не удалась. — отметила Малиана.

— Это я виновата… Простите меня, матушка, сёстры. — Алистра виновато опустила голову. Взгляд её матери был все также суров и, опасаясь грядущей бури, Энрик встал рядом с ней.

— Если у вас проблема с едой, мы можем помочь у нас… — Воин осекся, встретив не самый одобрительный взгляд Милеса, но отступать не стал —… У меня есть лишние… — На этот раз воина жестом остановила Канилла.

— Мы не можем есть то, что едите вы. Я уже давно отучилась от простой еды, а мои дочери почти её не знали. Но и предлагать вам нашу пищу я не стану. Сомневаюсь, что ваше тело её примет. Так что разделить вместе ужин мы не сможем, но приятную беседу с большим удовольствием.

Женщина слегка улыбнулась и Энрик, осознав, насколько близко стоит к младшей из дочерей, смущённо отошёл назад. Алистра не менее смешанным, но любопытствующим взглядом провожала его.

— Как давно вы живёте здесь? — Милес осторожно присел к огню, доставая из сумки припасы.

— Я помню эти места до последней войны. В её разгар Малиане было восемь лет, Клатире всего четыре, а Алистра ещё была со мной. — Канила осторожно коснулась живота. — В то время уже сложно было понять, кто и за кого воюет. Единственным шансом выжить — было держаться подальше от всех. Каждый день разгорались новые сражения, а ночами округу озарял обычный и мистический огонь. К армии королевств добавились целые войска из мародёров и преступников, пытающихся урвать свой кусок добычи.

Фейрлинг проявил искренне любопытство и, сев рядом с Милесом, внимательно слушал рассказ.

— Как вы выживали? — спросил рыцарь.

— К моему счастью, забирать то, что мёртвым больше не нужно и, не попадаться на глаза незнакомцам мои девочки научились быстро. Но воевать без еды намного сложней, чем на сытый желудок. Это понимали все, кто пытался захватить долину. Уничтожение припасов врага стало не менее важным, чем убийство людей. А если еды не хватает солдатам, что уж говорить про простых людей? — все дочери Каниллы прижались к своей матери, понимая, как тяжело ей вспоминать те годы. Во взгляде каждой из них была бесконечная любовь и поддержка, в то время, как глаза самой Каниллы заволокли тяжёлые, как туча, воспоминания.

— Но вы нашли еду? — Милес негромко и деликатно развеял молчание.

— Годами мы учились есть всё, что могли найти и хоть немного напоминающее пищу. Для меня и Малианы это было не просто. Клатиара справилась легче, а Алистра, питавшаяся так с самого детства, не чувствовала никаких проблем.

Мы следили за тем, что едят звери и птицы, как они меняются и меняют свой рацион. Мы учились у них и стали едины с новой природой этого места. Со временем простая еда, которая казалась деликатесом, стала для нас ядом, мы больше не могли воспринимать её. — Женщина бросила взгляд на небольшой мешок в руках Милеса, — я помню, как пахнет хлеб, легко представляю его вкус у себя во рту, но знаю — стоит мне откусить кусок, место воспоминаний займёт густой вкус прокисшей земли, отвратный и горький, а желудок будет болезненно сжиматься ещё пару дней.

— Ужасно… — Эйлин растерянно присела. В глазах целительницы блестели слезы сочувствия.

Канилла пожала плечами.

— Это была цена выживания. Я очень хотела жить, хотела растить своих дочерей, не дать им умереть в одиночестве или быть растерзанными чудовищами в зверином и человечьем обличии. Я сделала для этого все, что могла.

Уверенность и хладнокровие в словах Каниллы лишь слегка оттенялись каплей сожаления. Жалеет ли она о том, что пришлось пережить её дочерям? Хазард был уверен, что будь у неё шанс вернуться назад, она бы сделала все также.

Молчание было долгим. Девушки все также крепко прижимались к своей маме, окружая её любовью и теплом.

— Скажите. Здесь часто бывают другие люди? — не меняя тембр, уточнил Милес, но взгляд Клатиры на южанина мгновенно изменился. Канилла мягко поглаживала дочку по волосам, успокаивая.

— Не редкость. Это место манит их надеждами найти что-то ценное, дорогое или же возможностью скрыться от войны и бед.

— И никто из них не знал о вас?

Впервые за беседу, Хазард увидел удивление в глазах женщины.

— Вы не слышали о «Ведьмах сада»? Полагаю, именно так называют нас за пределами долины.

— Признаться честно, впервые слышу.

— Время от времени сюда приходят смельчаки, пытающиеся поймать или даже убить нас. Возвращаются далеко не все. Надеюсь, вы не одни из них.

Плотная пелена спокойствия прохудилась лишь на мгновение, но этого времени Хазарду хватило, чтобы разглядеть в глазах Каниллы жёсткого зверя, способного разорвать любого, кто угрожает её семье. Это не был взгляд воина, опытного и умелого, это были глаза хищника с дикой первородной агрессией, которую ничто не остановит, от вида которой в человеческих глазах становилось не по себе.

— Мы не одни из них. — Увидел ли Милес во взгляде Каниллы то же, что и Хазард, наёмник не знал. Но его голос утратил любую южную легкость и мягкость.

— Славно. — Канилла позволила себе улыбку, после чего посмотрела наверх, — темнеет. Как гостям, я позволяю вам остаться с нами на ночлег, а завтра мои дочери проводят вас в сторону тех мест, куда вы держите путь.

— Мы благодарны вам.

— А дикие звери? — Фэритика обеспокоенно оглянулась, слыша где-то вдалеке измученный и болезненный вой хищников.

— Не надо бояться, мы зажигаем плоды маслинистых ягод, — Малиана показала тот самый фрукт, похожий на смесь яблока и лимона, — Звери не выносят его запах, остальные боятся его огня. Он очень злой и липкий.

Когда короткий ужин был закончен, путники занялись своими делами перед отходом ко сну. Целительница, подготовив средство, обрабатывала лицо Фейрлинга. Милес привычно делал вид, что задремал. Кирен и Энрик, сидя друг от друга на расстоянии, проверяли и готовили оружие к завтрашнему походу. Хазард не знал, чем себя занять, но заметил, что и Фэритика тоже не находит себе места.

Они не обмолвились и словом друг с другом после того, как появился Лис. И хоть вчера девушка дала понять, что не считает Хазарда в чём-то виноватым, он не мог избавиться от беспокойства.

В её ситуации подобные подозрения можно было легко понять. И всё же Хазарду очень хотелось, чтобы она верила ему.

Закончив процедуры, Фейрлинг сел рядом с Киреном, погруженный в свои мысли. Воин пнул рыцаря по ноге и, усмехнувшись, кивком головы указал вперёд. Проследив взглядом в сторону, куда указывал Кирен, Хазард увидел, что Алистра присела к Энрику и увлечённо с ним о чём-то общалась. Воин поначалу смущённо, но затем активнее отвечал девушке. Даже с лёгкой гордостью на лице продемонстрировал ей щит и булаву, что-то про них рассказывая. Алистра слушала рассказ Энрика с явным интересом, а её глаза цвета пиона почти не отрывались от его лица.

По тому, как скривилось лицо Фейрлинга, было сложно понять его эмоцию, вполне возможно, это была даже улыбка. Когда Кирен уже был готов открыть рот, чтобы окликнуть брата, рыцарь его остановил. Отрицательно покачав головой, Фейрлинг задумчиво опустил голову, разглядывая металлическую перчатку в своих руках.

Кирен лишь вздохнул.

— Пойду, посплю, — взгляд воина ядовитым кинжалом впился в Хазарда, — пока этот не на посту.

Хазарду тоже не мешало отдохнуть, но когда он лёг, несмотря на усталость в теле и ранения, сон упрямо не шёл. Звучный храп Кирена ситуации не помогал. Алистра уже давно вместе с сёстрами и матерью разошлись по тропинкам и скрылись из виду, а наёмник до сих пор не мог уснуть.

Подозрения и опасения превратились в реальную угрозу, Лис не врал и не играл, «Гончие Джаспера» правда, шли по их следу. И он в очередной раз не мог с этим ничего сделать. Тревожное ожидание вытягивало и без того немногочисленные силы.

«Мог ли я предугадать подобное. Мог ли я ожидать его появления? Нет. Единственное, что я мог, это не ввязываться в происходящее».

В какой-то момент это решение показалось самым логичным и даже желанным. Отказаться от контракта и остаться на острове. Спасти тем самым Энвила от его травм и боли, не видеть смертей тех, кто решился им помочь. Никогда больше не сталкиваться с Лисом и не познакомиться с Фэритикой.

Именно последняя мысль вызывала особую сладость и боль одновременно. Не испытывать это странное, волнительное биение сердца, отдающиеся по всему телу. Тягостное волнение и тревожный жар от неловкого взгляда или касания. А также глубинный, выдающий страх ошибки и потери. По какой-то причине Хазард не был готов отказаться от второго и потерять первое.

В очередной раз, перевернувшись на другой бок, Хазард очень скоро получил дружелюбный пинок в спину.

— Смени меня. Все равно ворочаешься без дела, и спать другим мешаешь. — Фейрлинг посмотрел в сторону спящего Кирена, — твой надзиратель дрыхнет, так что не переживай.

— Если честно, я думал, ты будешь первый, кто перестанет мне доверять. — Поднимаясь на ноги, Хазард посмотрел в глаза рыцаря.

Фейрлинг ничего не ответил и, не сильно оттолкнув от себя наемника, отправился к своему лежаку.

Горящие, словно небольшие факела, фрукты, успешно заменили собой отсутствующий лунный свет, обрамляя поляну тёплым светом. Мягко играя с тенями, они оттеняли мрачность и суровость этих мест, позволяя увидеть их иначе. Казавшийся изначально слишком ярким запахом масла, теперь легко обволакивал, даря непривычное ощущение уюта и расслабления.

Которое мигом растворилось, в тот момент, когда Хазард услышал чьё-то движение у себя за спиной.

Резко развернувшись, наёмник наполовину освободил меч.

— Прости! — Шепотом воскликнула Фэритика, подняв руки.

Наёмник еле заметно выдохнул и убрал оружие.

— Ничего страшного. Вам не спится?

— Немного. — Фэритика села на лежащий ствол дерева и жестом пригласила Хазарда сесть рядом. — Хазард… Я хотела поговорить.

Хазард понимал, что этот разговор должен произойти, и даже надеялся на него, но каким он будет и чем он закончится, боялся и представить.

— Обо мне и моём учителе? — уточнил он, садясь рядом. Принцесса кивнула.

— Я не верю, что ты предатель и специально привёл нас к проблемам. Хоть, — девушка усмехнулась, — их было немало.

Хазард ответил с печально улыбкой:

— Да, совсем немало.

— И все же, — продолжила девушка серьёзнее, — он отпустил нас только благодаря тебе.

— Думаете?

Принцесса кивнула.

— «Если он взялся за меч ради вас, значит, в этом должен быть смысл» — Фэритика повторила слова наёмника. — Только из — за того, что ты был рядом, он отпустил нас. Получается, ты уже дважды, а то и больше, спасаешь меня и остальных.

Мягкий свет огня легко блеснул на улыбке принцессы, заставив Хазарда улыбнуться в ответ.

— Это мой долг — Хазард бросил эти слова слегка небрежно и шутливо, но выражение лица Фэритики после них мгновенно изменилось.

— Я не хочу так…

— М?

Принцесса опустила голову.

— Не хочу, чтобы кто-то рисковал своей жизнью ради меня лишь потому, что должен. Не хочу думать о том, что я ценна для них лишь из — за денег или данной клятвы. — Пронзительный взгляд зелёных глаз с печалью и немой мольбой, которую наёмник не мог понять, устремился на Хазарда, — Хочу, чтобы человек кидался за меня под стрелы, только если я действительно для него что-то значу.

Хазард ощутил, что оказался перед некой чертой и сейчас его слова или перенесут его на за неё, или навсегда оставят здесь. Он не знал, как поступить.

Волна смятения, неизвестности и страха ударила в грудь наёмника. Она противостояла естественному желанию сказать, то, что он сейчас ощущал, проявить себя так, как он этого ещё не делал, И стать тем, кем он и не думал никогда стать. Сделать шаг, произнеся всего пару фраз, броситься в чарующий омут. Эта мысль была так заманчива, но сердце опутывала мёртвая хватка страха и чувства собственной никчемности.

Хазард резко опустил взгляд, словно получил резкий, но не сильный щелчок по носу.

Ощутив давящее молчание и неловкость ситуации, принцесса сменила тему. Хазард надеялся, что её тихий и разочарованный вздох, всего лишь игра его воображения.

— Расскажешь о том сражении? — Вопрос своей внезапностью заставил наёмника поднять голову в недоумении. — Ты говорил, что сражался с Лисом, и это была не тренировка. Когда он появился, в тебе было столько ненависти. Я хочу узнать, что произошло?

Хазард, тяжело вздохнув, опустил голову, и принцесса прекрасно понимала, что это был жест побежденного. Хазард не будет уходить от ответа или что-то скрывать. В глазах наёмника уже мелькали отблески прошлого.

Мощный ливень не прекращался с самого утра, но даже он не мог потушить яркое пламя, которое поглощало деревню. По теперь уже пустынной улице горящей деревни шло пятеро воинов. Каждый из них был вооружён, их движения были наполнены спокойствием и уверенностью в своих действиях. Только в шаге последней фигуры, одетой в длинный плащ с капюшоном, можно было заметить растерянность. Первым шёл высокий и мускулистый человек, полностью одетый в кожаную броню, усиленную металлическими пластинами, на голове был шлем, а в руках тяжёлый щит ипалаш. Это был лидер группы наёмников — Мардер, в его глазах была великая самоуверенность, которая однажды должна была его погубить. По обе стороны от него шли двое наёмников — его лейтенанты. Самые верные и не достаточно умные для лишних вопросов. Их броня была гораздо более тяжёлой и габаритной. Металлические латы покрывали всё их тело. В руках одного был тяжёлый, боевой топор, а второй с ехидной улыбкой поглаживал свою булаву. За ними шёл Лис, скрывая свою голову под капюшоном. В его руках блестели два клинка, взятые обратным хватом. С самого начала дня Лис был ещё более молчалив, чем обычно, но песня его клинков не стала менее звонкой. Замыкал пятёрку Хазард. Растерянно оглядываясь, он до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке.

Внезапно на Мардера вылетел противник. Это был молодой юноша, которому можно было дать не больше 18 лет. Хазард на мгновение вспомнил то, как он рвался свой первый бой, правда, у незнакомого бойца сражение закончилось совсем не так, как у Хазарда. Резким ударом щита Мардер остановил его, разбив юному воину лицо, а затем одним движением отделил голову от тела.

— Брат!!! — Послышался крик с другой стороны. Воин, чуть старше предыдущего и в тоже время совсем на него не похожий, выскочил из-за угла. Его бросок также был легко остановлен сильным ударом булавы в живот. Когда противник рухнул на землю, второй удар булавой по голове закончил его мучения.

«Процессия» продолжила свой путь. Пройдя ещё немного, Хазард услышал за своей спиной хриплый крик полный боли и жажды крови. Юный наёмник успел только обернуться и увидеть лицо старика, который, с трудом держа над головой двуручный меч, кинулся на него. Хазард не успел ничего понять, то ли сработали его рефлексы, то ли старик просто бездумно кинулся в атаку, но уже через мгновение он просто напоролся на полуторный меч и прижался к наёмнику всем телом. Хазард испуганно и недоумённосмотрел в глаза старика, блестевшие необычным болезненно-жёлтым светом. Старик смотрел с не меньшим недоумением, в его глазах читался вопрос: «За что?», и у Хазарда не было на него ответа. Даже когда взгляд старика стал словно стекло, Хазард ещё какое-то времястоял над поражённым противником.

— Хазард! — Голос Лиса прорвался через пелену дождя. Старый наёмник внимательно смотрел за происходящей сценой. — Идём, — Лисдвумя плавными, естественными и лёгкими движениям, рассёк ещё одного селянина вдоль, а затем снёс голову.

Возможно, причиной тому был дождь и пасмурное небо, а может и сам контракт, но Хазард не мог отделаться от чувства, что Лис был сегодня более сосредоточенным и серьёзным, словно готовился к тяжёлому испытанию. Хазард редко видел своего учителя таким, но спросить, в чем же дело не решался. По поводу деталей контракта Лис говорил довольно расплывчато, явно что-то скрывая. Но наёмнику платят не за вопросы, а за убийства. Поэтому, доверившись своему учителю и веря в то, что и этот контракт принесёт кому-то пользу, Хазард продолжил путь.

Пятеро наёмников двигались дальше, а где-то вдалеке слышались звуки борьбы и крики умирающих.

— Почти пришли! — крикнул Мардер, когда наёмники подходили к центру деревни.

— Готовься. — Тихо сказал Лис, обратившись к Хазарду. Взгляд учителя был направлен вперёд.

Они вышли главную площадь деревни. На небольшом деревянном постаменте стояла полуразрушенная опалённая статуя. Работа мастера выглядела неумело и грубо, а полученные повреждения только усиливали уродство статуи. Кого она изображала раньше, понять было невозможно, все, что от неё осталось, — это рука, отведённая в сторону и согнутая в локте. Но не статуя привлекла внимание юного наёмника, а люди, которые стояли к ней спиной на коленях. Их было семеро, и каждый из них был связан по рукам и ногам. На их глазах были повязки из чёрной ткани. Мардер и его лейтенанты отошли в сторону, освобождая дорогу для Лиса и Хазарда, которые медленно подошли к пленникам.

Лис сбросил капюшон и посмотрел на своего ученика.

— Твой черёд Хазард, — Лёгким кивком головы Лис указал на людей перед статуей. — Убей их.

Фраза учителя прозвучала сильней и неожиданней, чем раскат грома. Хазард шокировано смотрел на своего учителя и не мог поверить в то, что он услышал.

Увидев, что ученик растерялся, Лис повторил громче и строже, его голос звучал холодно, и Хазард никогда не слышал подобного тона от учителя.

— Не заставляй меня ждать. Я сказал, убей их.

— Но… Но учитель! — Наконец смог сказать Хазард. Его голос дрожал и звучал словно просьба, мольба к родному отцу.

— Вы… Ты же учил меня, не убивать пленных.

— А ещё я учил тебя выполнять мои приказы. Мне его повторить? — В голосе старого наёмника послышалось раздражение и злоба. Хазард опустил голову, он не понимал, что происходит, может, Лиса заставили? Отравили? Подменили? Околдовали? Он не мог отдать такой приказ, только не он.

Хазард посмотрел на своего учителя, словно искал черты другого человека, двойника, которым его подменили, но перед Хазардом стоял всё тот же старый наёмник, с которым он был вместе четыре года. Единственный его друг и учитель, который сейчас, одним этим приказом, разрушал всё, во что верил Хазард.

«А может… Я всё это время ошибался?» — Мысль обожгла сознание юного наёмника жарче разряда молнии. Яркие воспоминания, полные убийств, страданий и бесконечной войны этих четырёх лет пронеслись кровавым калейдоскопом.

«Я просто убийца… Но я не стану им до конца».

— Нет! — Хазард сказал это так, чтобы услышали все. В его голосе звучала жёсткостьи уверенность. И на этот раз пришла очередь удивляться Лису. Широко раскрытые от удивления глаза, тут же сузились в хищный прищур.

— Ты противишься приказу учителя?! — Лис повысил голос, но тут же замолк, поскольку в этот момент острие клинка Хазарда упёрлось ему в шею

— Ты мне не учитель… Лис, — Холодно сквозь зубы сказал Хазард, пронзая старого наёмника ледяным взглядом.

— Не смей наставлять на меня оружие, юнец! — Рявкнул Лис и на мгновение Хазард дрогнул. Лис никогда так не повышал голос. Обычно он говорил спокойна и в этом ощущалась его сила, но сейчас, казалось, что его крик звучит сильнее и страшнее любого тайфуна.

Молодой наёмник увидел, как кончик лезвия подрагивает и постарался собраться. Однако Лису хватило короткого момента слабости, и он, резким движением отошёл назад. Лёгкое движение и меч юного наёмника был отбит в сторону, а через мгновение оба клинка Лиса были готовы прижаться к шее ученика, крест-накрест, и лишь меч Хазарда, который он чудом успел выставить, удержал их.

— Я даю тебе последний шанс. Выполни мой приказ. — Голос Лиса был преисполнен металлом и холодом. Хазарду требовалось лишь мгновение для того, чтобы убедиться в своём выборе.

— Р-А-А-А!!! — Крик, полный боли и отчаянья, вырвался из глотки молодого наёмника. Двинув клинком из стороны в сторону, он отбил оружие учителя и встал в боевую стойку.

— Что ж… — Только и сказал Лис и тут же обрушил на Хазарда град молниеносных ударов. Каждый раз, когда Хазард вспоминал этот бой, он не мог понять, как же ему удалось отразить каждый удар учителя, а также подгадать нужный момент и, заблокировав движения Лиса, перейти в контратаку.

Этой бой был словно в тумане. Разум был отключён, только опыт, рефлексы инстинкты и чувства помогали ему выжить. Каждый удар Лиса заставлял Хазардаотступать назад и прикладывать немало сил, чтобы сдержать натиск бывшего учителя. Когда он смог задержать атаку Лиса и завладеть инициативой, тело Хазарда вновь налилось энергией, и он бросился в атаку.

Остальные наёмники стояли в стороне, хотя каждый держал оружие наготове. В тот момент, когда Хазард смог чиркнуть кончиком клинка по кожаной броне Лиса, один из них подался вперёд.

Отскочив от очередной атаки ученика, Лис уловил движение со стороны и коротким движением рукой заставил наёмника передумать и убрать оружие.

— Этот урок преподам я — негромкий голос Лиса звучал сквозь дождь и оставался прекрасно слышимым.

Секундная передышка дала возможность Хазарду понять, как сильно он устал за этот короткий, но изматывающий бой. Сердце колотилось, как ненормальное, руки предательски дрожали, а дыхание постоянно сбивалось. Смотря на Лиса, который сейчас не спеша прогуливался из стороны в сторону, Хазард ощутил страх. Он скрестил клинок с тем, о чьей силе прекрасно знал и видел в её бою. Юный наёмник понимал — ему не выжить в этой битве, но это не значило, что он собирается сдаться.

Взмах лезвия и Хазард вновь кидается в бой. Лис, как это было всегда, легко отразил атаку юнца и сам быстро перешёл в нападение. Громкий звон клинков раздавался по деревне. Яростные и быстрые атаки Лиса обрушились на Хазарда. Отбиваться становилось всё сложнее. Юный наёмник отступал, и каждая атака выбивала из него всё больше сил. Лис это видел и, подловив удачный момент, заставил Хазарда раскрыться. От удара в живот у Хазарда потемнело в глазах. Сделав пару шагов назад, он упал в грязь, только сейчас осознав, что во время тренировок Лис его жалел и никогда не вкладывал в удар полную силу.

Воткнув меч в землю, и опираясь на него, Хазард начал подниматься. Второй рукой юный наёмник оперся на стену сгоревшего дома за своей спиной. Стена жалобно скрипнула и, казалось, вот-вот развалится.

Лис бросился в атаку. Собрав силы и ярость, Хазард смог уклониться и нанёс удар кулаком в район желудка. Лис согнулся, его клинки вонзились в еле держащуюся стену. Схватив свой меч, Хазард обошёл учителя со спины и нанёс размашистый удар по спине. Лис выпустил один меч из рук и, резко развернувшись к ученику, схватил его свободной рукой. Держа Хазарда за затылок, Лис закричав, то ли от боли, то ли от ярости, швырнул ученика в стену дома, словно тот был котёнком.

Тело Хазарда почти не почувствовало сопротивления стены, она буквально превратилась в пепел, забивая собой глаза, нос и горло.

Упав на ещё тёплый от огня пол, Хазард закашлялся. Встав на колени, юный наёмник начал быстро очищать глаза от пепла. Повернув голову, он увидел Лиса, который взяв оба клинка, двинулся к нему. Схватив свой меч, Хазард плашмя подставил его под удар ноги Лиса, который стремился в его лицо. От удара бывшего учителя меч сильно изогнулся, и казалось, сейчас сломается пополам. Хазарда чуть отбросило назад и, удержав равновесие, он смог встать на ноги и тут же кинулся вперёд, толкая учителя плечом, Лис от удара Хазарда вылетел из разрушенного здания и упал на землю, но быстро встал на ноги, встречая бывшего ученика во все оружия. Битва была долгой, тяжёлой и за её время тела и лица обоих наёмников украсили новые раны.

Хазард даже не заметил, как они, охваченные пеленой боя, вышли за пределы деревни. Они оказались в небольшом подлеске рядом с деревней, а за спиной Хазарда был глубокий овраг. Размытая дождём земля заставляла Хазарда и Лиса часто поскальзываться, почти падая. Но упасть на землю перед наёмником — значит умереть. Среди них нет благородных рыцарей, которые упустят возможность добить упавшего ради честной победы. Именно эта мысль и держала их на ногах.

И всё же силы были не бесконечны. Звон мечей начинал редеть и слабеть. Хазард уже с трудом держал оружие, да и Лис, несмотря на то, что его движения всё ещё были грациозны и стремительны, сильно устал.

Они медленно приближались к обрыву. Уйдя от резкого выпада Лиса, юный наёмник в очередной раз поскользнулся и с трудом удержал равновесие, но не смог удержать меч и неуловимым движением Лиса был разоружён. Удар в живот заставил Хазарда упасть на одно колено. Меч воткнулся в землю не дальше полуметра, но для Хазарда эта дистанция сейчас казалась гораздо больше.

— Зачем, Лис?! Почему?! — крикнул Хазард. Боль и ярость в его голосе резали не хуже холодного лезвия. — Ты… Ты просто решил превратить меня вубийцу! В такого же, как и ты!!! — Голос дрожал, дыхание то и дело срывалось, ноги грозили вот-вот ослабнуть. На мгновение что-то в глазах старого наёмника изменилось, но Хазард был слишком ослеплен яростью, чтобы это заметить.

— Не трать зря силы на слова, Хазард. — голос Лиса оставался спокойным, словно этот бой насмерть был очередной тренировкой — они сбивают твоё дыхание и мешают восстановиться.

Лис спокойно смотрел на своего ученика, не обращая внимания на то, как дождь обильно смывает кровь из свежих ран. — Превратить в убийцу? Ты такой же, как и я. Мы люди, живущие битвой. Это единственное, что зажигает нашу с тобой кровь, заставляет сердце биться. Я не превращал тебя в такого человека, ты всегда им был. Я всего лишь открыл это для тебя.

За то время, пока Лис говорил, Хазард восстановил дыхание, а его сердце наполнилось новой волной ярости.

— Давай покончим с этим, — тихо рыкнул юноша.

Он смотрел в глаза учителя, не моргая, похоже, совсем забыв о мече и готовый убить его голыми руками. Лис воткнул клинок сбоку от себя, а второй вонзил глубоко в землю перед собой и провёл линию, после чего просто встал, ожидая атаки ученика.

С криком, полным ярости, Хазард кинулся в бой, его ноги увязли в размокшей грязи, и пришлось приложить усилие, чтобы оторвать ноги от земли. И в этот момент Лис просто с силой ударил по земле за чертой, которую только что провёл.

Юный наёмник почувствовал, как почва начала уходить из-под ног. Слабые корни деревьев, удерживающие расходящуюся её, оказались надрезаны движением Лиса. Теперь ничто не удерживало землю. Хазард не успел отреагировать. Лис, отойдя назад, смотрел, как его ученик падает с обрыва.

— ЛИ-И-И-ИС!!!

Падение было болезненным, Хазард несколько раз ударялся о камни и торчащее коряги, пока не достиг дна оврага.

Хазард не знал заметил ли бывший учитель, его слабые движения, указывающие на то, что он ещё жив, или же надеялся, что он умрёт от полученных ран, но он не спустился вниз, чтобы его добить.

— Прощай, мой ученик. — это были последние слова, которые услышал Хазард перед тем, как сознание его покинуло.

Весь свой рассказ Хазард не поднимал взгляда.

— Это должно быть так глупо, но пока я не увидел глаза этих людей, я верил, что делаю что-то правильное. Я знал, что не герой, но думал, что могу им стать. Что Лис приведёт меня к этому, поможет. Но я всего лишь очередной убийца. Оружие, которое режет любого, кого прикажут. И сколько таких, как они, я убил, думая, что делаю добро? А он… — Волна гнева вихрем разгорелась в сердце наёмника, но моментально затухла от одной мысли — …Он знал и предупреждал меня, но я не слушал. Лис не виноват, что я убийца, он просто показал то, кем я являюсь.

Рассказав эту историю, Хазарду не стало лучше. Ему казалось, что броня, которая все это время защищала его, исчезла. Ощущение холода, открытости и уязвимости заставляли тело еле заметно дрожать, но в тоже время всё это дополняло чувство облегчения.

Наёмник закрыл глаза.

— Я думал, что больше никогда не возьму в руки меч и не смогу отнять чью-то жизнь, но я слишком… — Хазард потерял дар речи в тот момент, когда Фэритика крепко обняла его.

— Но ты отвёл меч в тот момент. Рискнул своей жизнью, не подчиняясь бесчеловечному приказу. Ты сделал выбор, а так не поступает бездумное оружие, это может только человек. И мечом в твоей руке управляешь ты и никто другой. Я верю, ты не направишь его на кого-либо без причины, в которую веришь.

Любые попытки произнести хоть что-то застревали у Хазарда в горле с тяжёлым дыханием. Он и не мечтал услышать подобных слов, но они были так ему нужны. Сейчас не хотелось думать о приличиях и этикете, своей уязвимости и слабости, хотелось просто дать волю накопившимся эмоциям.

Хазард крепко, но осторожно прижал к себе девушку, чувствуя её тёплое и слегка взволнованное дыхание. Одна рука нежно легла на её плечо, а вторая сжала ладонь Фэритики.

— Спасибо. — Хазард закрыл глаза. Его губы коснулись волос девушки осторожным поцелуем ещё до того, как оба осознали это движение.

Издав кроткий ах, девушка подняла голову и посмотрела на Хазарда. В её взгляде было смущение и тайная радость, смешенная со смятением. Не успел Хазард полюбоваться таким буйством эмоций, как их сменил страх.

Принцесса чуть не подпрыгнула на месте, услышав шелест в листве.

Хазард немедленно развернулся в строну звука, взяв оружие наизготовку. Жестом приказав Фэритике оставаться на месте и не шуметь, наёмник как можно тише двинулся на шелест.

Со стороны одной из тропинок время от времени доносились еле слышные шаги и обрывки шепота. Тот, кто скрывался за извилистыми поворотами тропы, явно старался скрыть своё присутствие, но получалось это не очень хорошо.

Хазард надеялся, что в случае опасности принцесса разбудит остальных, но пока он бы предпочёл не давать незнакомцам знать, что их обнаружили.

Перехватив оружие двумя руками, Хазард ощутил болезненное эхо сегодняшней раны и слабость, прокатившуюся от запястья к локтю. Понимая, что вести бой таким образом, плохая идея, наёмник вернул одноручный хват.

Шёпот становился отчётливее, и некоторые слова уже удавалось разобрать. Свет от огня очерчивал силуэты, и чем ближе подходил Хазард, тем меньшей ему казалось угроза от них. Сквозь листву Хазарду удалось разглядеть знакомую фигуру тучного воина и хрупкой девы.

Энрик с Алистрой опасливо оглядывались, но заметить наёмника им не удалось.

— Мне очень понравилось говорить с тобой. — Убедившись, что рядом никого нет, Алистра перестала говорить шёпотом.

— Я… Да, мне тоже это нравится. — Сколь грозным Энрик был в сражении, столь же неловко он ощущал себя в общении с девушкой наедине, и Хазард прекрасно его понимал.

Алистра весело засмеялась, чуть склонив голову в бок. Её глаза необычного цвета с любопытством разглядывали Энрика, часто задерживаясь на его лице.

— Хотела бы я когда-то увидеть те места, откуда ты пришёл. — голос девушки зазвучал печальнее и задумчиво — по тем людям, что приходили сюда, и рассказам матушки, твои края казались мне очень страшными и злыми. Я думала, что все, кто живут там, такие. Но сегодня я узнала тебя. — Алистра сделала шаг к Энрику, потянув к нему руку, на это воин отреагировал шагом от неё. В его взгляде отразилось непонимание, где-то в глубине страх. Алистра на секунду смутившись, замерла. Энрик, взяв себя в руки, чуть улыбнулся и кивнул. Заметив это, Алистра широко улыбнулась и гораздо смелее шагнула к Энрику, положив руку ему на щеку. — Но ты… Хороший.

В придыхании Алистры было столько восхищения и нежности, словно она и сама не могла поверить, что произносит эти слова.

— Хороший?

— Да! Я и представить не могла, что такие люди есть. Но ты и твои друзья… Вы… Добрые. — Алистра чуть смутилась — Особенно ты.

Рука девушки осторожно поглаживала Энрика по его щеке воина бороде.

Энрик какое-то время наслаждался этими прикосновениями в тишине.

— Если ты хочешь. Мы можем забрать тебя отсюда с нами. — Воин начал неуверенно, но с каждым словом в нём все сильнее разгорался огонь уверенности и энтузиазма, — Не переживай, я договорюсь с твоей мамой и сёстрами. Да и Милеса смогу убедить. Мы уже рядом с целью, всего пара дней и мы на месте. А потом я заберу тебя к себе, у меня будут свои земли, после всего этого отец точно отдаст их мне, а не Кирену. У тебя будет свой дом, и ты не в чем не будешь нуждаться, а если ты захочешь, ты сможешь жить со мной… — воин чуть опешил — Я, разумеется, настаивать на чем-то таком не буду, но если бы ты была напротив, то я тоже с удовольствием…

Поток слов был прерван порывистым поцелуем. Он был таким же жарким и отчаянным, как и коротким.

— Нет. — Алистра положила на грудь Энрика руку, не давая ему начать расспросы, — Я не смогу жить за пределами этого места. Ваш быт, ваши правила, ваша еда. Я не создана для них. Эта долина мой мир, который я не покину. Мне жаль.

Энрик, не скрывая расстройства, кивнул.

— И мне… — Воин расстроено огляделся, словно в поиске ответа или чего-то, что поможет переубедить девушку. Несколько раз его глаза направились в строну Хазарда, заросли надёжно скрывали наёмника от чужих глаз.

— Смотри! — внезапный восклик Алистры заставил обоих мужчин чуть вздрогнуть. Девушка указала на худое и слабое дерево с редкой листвой. На одной из колючих веток можно было заметить несколько лиловых плодов, под весом которых казалось, что ветка вот — вот сломается.

— Слива? — Энрик с недоумением подошёл к дереву, явно не понимая такую реакцию со стороны Алистры.

— Это дерево впервые дало плоды! Сколько себя помню, мама рассказывала о сладких сливах, что росли в долине, но я ни разу не видела и не пробовала их. — Девушка задумчиво разглядывала фрукт, — они и должны так выглядеть?

— Ну, вообще да. — Энрик, стараясь не сломать дерево, аккуратно сорвал одну из слив.

— Попробуешь? Говорят, она должна быть сладкой?

Энрик смело откусил половину сливы, моментально о том пожалев. Скрыв лицо за дерево, он сплюнул всё, что не успел проглотить, под смущённый смех Алистры.

— Горечь какая… — сипло выдохнул Энрик, выкинув остатки сливы.

— Ей ещё просто нужно время. Пройдёт ещё много лет, и сливы снова станут сладкими, как мед. Долина станет такой, какой запомнила её матушка, а я… Надеюсь, и я смогу покинуть её. — Алистра внимательно посмотрела в глаза Энрика, нежно положив руку ему на щеку, — чтобы быть с тобой, Энрик.

Наёмник прочувствовал прикосновение к плечу, и резко развернувшись, увидел Фэритику. Девушка приложила палец к губам, призывая соблюдать тишину.

— Не надо им мешать. — одними губами произнесла она, утягивая за собой Хазарда. Сопротивляться наёмник не стал, оставив Алистру и Энрика вдвоём.

В лагере за время их отсутствия ничего не изменилось, и Хазард спокойно продолжил дозор, пока Милес его не сменил.