Скромный метаморф

Глава 34 — Интерлюдия

Совсем недавно отдав письмо своему личному ученику, Северус Снейп быстрым шагом двигался по непривычно тихим коридорам древнего замка в сторону директорской башни.

— Лимонные дольки… — в раздражении от очередного «сладкого» пароля прошипел зельевар и, как только проход был открыт, начал подниматься наверх и вскоре уже оказался в директорском кабинете.

— Северус, — кивком поприветствовал вошедшего Альбус Дамблдор.

— Я передал письмо, — сразу перешёл к делу зельевар. — Вот только не понимаю, зачем такая срочность? — вопросительно вздёрнул он бровь, садясь в гостевое кресло и закидывая ногу на ногу.

— Разве не ты утверждал, что юный мистер Лавгуд готов к экзамену? — мягко улыбнувшись, с интересом посмотрел на учителя директор.

— Вполне. И недавно он выполнил последнее требование к становлению мастером. Впрочем, он мог бы идти на этот экзамен ещё тогда, когда нашёл способ стабилизировать эктоплазму призраков, — проговорил зельевар. Хоть он никому и ни при каких обстоятельствах не признается в этом, но он испытал огромную гордость от прогресса его ученика. Он один из немногих людей, которые способны поддерживать интересные ему темы для разговора. Не говоря уже о его изысканиях в области самой близкой ему волшебной науки.

— Похоже, ты внимательно наблюдаешь за его прогрессом, — поглаживая свою бороду, Дамблдор всем своим видом источал довольство, радуясь положительным изменениям в одном из доверенных ему людей.

— Не вижу в этом необходимости, он и сам мне обо всём рассказывает, делясь своими идеями и спрашивая советов, — фыркнув, высказался Северус.

Льюис Лавгуд был для зельевара единственным достаточно компетентным коллегой (как зельевар), но верным будет и обратное утверждение, этому студенту больше не с кем разговаривать на сложные темы. Его группа единомышленников для этого недостаточно компетентна, хоть и показывает некоторые успехи. Некоторые его идеи были весьма интересными, а вопросы порой ставили в тупик, заставляя вспомнить каково это — зарываться на долгие часы в книги и ломать голову в поисках ответа, строя в голове различные теории.

— Прекрасно. Я рад, что между вами столь глубокое доверие, — одобрительно покивав, высказался директор.

— Вы не ответили на мой вопрос. К чему такая срочность? — раздражённо дёрнув щекой, Северус вернул разговор в прежнее русло, проигнорировав высказывание собеседника.

— Я думаю, что мистеру Лавгуду стоит направить свою энергию в правильное русло, не более того, — высказался Альбус, решив налить себе чаю, что и поспешил сделать. — Чаю? — предложил он разделить с ним чаепитие Северусу.

— Обойдусь, — отрицательно покачал головой зельевар. — Значит вы хотите отвлечь его внимание, я прав? От чего? Неужели от дела Волан-де-Морта? — предположил мужчина, сверля директора пристальным взглядом.

— Боюсь, что это необходимо, — печально вздохнув, сказал Дамблдор. — Каждая наша с ним встреча начинается с вопроса о Тёмном Лорде, поэтому можно с полной уверенностью утверждать, что его интерес к этому вопросу ничуть не остыл. Я старался рассказывать ему ровно столько, сколько должно было хватить для утоления этого интереса. И в течении учебного года он сам находил для себя достаточно занятий, чтобы не думать об этом слишком много.

Когда мальчик поставил ультиматум при самом первом разговоре на эту тему, вполне можно было бы отказать что-либо рассказывать и сказать не лезть в это дело, ведь он слишком юн и неопытен. Вот только за свою долгую жизнь Альбус Дамблдор хорошо научился понимать людей. Льюис не остановился бы. Начал бы сам искать информацию и лезть в сомнительные авантюры. Он не смог бы остановить его одними словами. Для иных способов он слишком мягок. Ну и раз не можешь остановить — возглавь. Возглавь и веди так, как считаешь правильным. В данном случае максимально медленно и исключительно окольными путями.

— И вы боитесь, что во время каникул, когда у него намного больше свободного времени, он займётся самодеятельностью в этом вопросе и попадёт в неприятности? — зельевару было тяжело поверить, что его ученик столь импульсивный.

— Увы, это так, — кивнул директор.

— У него и без этого экзамена будет полно дел этим летом, насколько мне известно.

— Это правда. Но риск всё же имеется, и я предпочту его сократить насколько возможно, — печально и немного устало улыбнулся старый волшебник. Мягкое ограждение деятельного ребёнка от этого дела было весьма утомительным.

— Ваше возобновившееся общение с Грюмом не пошло вам на пользу, директор, — раздражённо пробормотал Северус, морщась при упоминании параноидального мракоборца.

— Тем не менее, его советы нередко оказываются полезными, — пожал плечами Альбус, делая очередной глоток чая.

— Неважно… На ваше прошение касательно соревнования уже ответили? — вздёрнув бровь, задал очередной вопрос бывший Пожиратель Смерти.

— Конечно, организаторы откликнулись на мою просьбу и любезно дали разрешение на участие мистера Лавгуда, несмотря на его юный возраст. И документ об освобождении его от занятий на время проведения чемпионата у меня уже готов, — предвосхитил директор вопрос своего подопечного.

— Прекрасно. Эти наивные бездари ещё не знают, что золотой котёл уже принадлежит Хогвартсу, — на лице зельевара растянулась злорадная усмешка. Он однажды получил эту награду, будучи на седьмом курсе, а теперь его подвиг повторит его ученик, которому лишь тринадцать. Будет очень интересно посмотреть на лица этих снобов и представителей других школ, когда они поймут, что всех обошёл столь молодой мальчишка.

— Не нужно этого злорадства, Северус, — осуждающе покачал головой Дамблдор.

— Как скажете, — закатив глаза, безразлично отозвался зельевар, даже не думая прислушиваться к словам собеседника. — Вы планируете куда-то отправиться в это время?

— Хм… Пока что нет, но если мой визит в Азкабан пройдёт успешно, это может понадобиться, — задумчивым голосом проговорил директор.

— И вы мне, конечно же, не скажете куда именно и зачем собираетесь отправиться, как и то, зачем вам понадобился Азкабан? — голосом, наполненным язвительностью напополам с раздражением, проговорил Снейп.

— Боюсь, что так, — извиняюще улыбнулся Альбус своему собеседнику.

Конечно, директор не собирался раскрывать такую информацию, ведь если Том вернётся, он сможет узнать некоторую информацию, из-за чего будет труднее спрогнозировать его поведение. А в Азкабане Альбус хотел посетить Морфина Мракса, чтобы подробней узнать о происшествии, постигшем родственников Тома Реддла по отцовской линии. Возможно, придётся воспользоваться всеми навыками легилименции, чтобы узнать истину.

Зная характер Тома, он вполне мог использовать для создания крестража некую памятную вещь, связанную с его родственниками, и этот визит поможет подтвердить или опровергнуть его теорию. Впрочем, события эти были очень давно, и есть вероятность, что Морфина заставили забыть детали того происшествия, так что может понадобиться больше, чем один визит.

— Хмф! Ясно, — резко и с недовольством высказался Снейп. Хоть он и понимал причину такого ограничения информации, но приятнее от этого вовсе не становилось. — В таком случае возьмите с собой этого старого мракоборца, может хоть он удержит вас от глупых и безрассудных поступков.

— Какого низкого ты обо мне мнения, хо-хо… — с весельем в голосе хохотнул старый волшебник. — Я подумаю, Северус, спасибо за беспокойство, — впрочем, Альбус решил всё же прислушаться к совету своего подопечного, если будет такая необходимость. Ошибаться могут все, даже такие опытные волшебники как он, никогда не стоит об этом забывать.

— Кто заменит меня на занятиях, пока мы будем на Чемпионате?

— Гораций Слагхорн любезно согласился тебя подменить, — улыбнувшись, ответил директор.

Благодаря информации Льюиса, которую тот получил от крестража, недавно у них случился очень интересный разговор, раскрывший часть правды про Тома.

— Ясно. По поводу Люциуса… — решил перейти к другой теме разговора Снейп, не заостряя внимания на своём бывшем декане и профессоре зельеварения.

— Да? Тебе стало что-то известно? — в последнее время Малфой старший стал менее активным на политической арене Англии, и его недавние действия вызывали вопросы у старого волшебника.

— Не особо много. На все вопросы касательно Лавгуда и причины такой поддержки он отмалчивается, постоянно пытаясь перевести тему. При этом он постоянно нервничает и потирает руку, на которой раньше была метка. Жалкий трус, как и всегда, — презрительно процедил последние слова Снейп, будучи не в восторге от своего бывшего «соратника», с которым он поддерживал общение больше из необходимости работать двойным шпионом даже сейчас, чем по какой-то иной причине.

Когда-то Снейпа восхищало умение Люциуса лавировать между сильными мира сего. Он настолько изворотлив, что Волан-де-Морт называет его «мой скользкий друг». Он, староста Слизерина, первым пожал руку новичку-первокурснику за факультетском столом в день распределения. И тем надолго расположил его к себе: каждому лестно, когда его ценят старшие товарищи, а выказанное уважение резко контрастировало с тем, как к Северусу относились дома.

Вот только чем больше Северус был с ним знаком, тем больше ему не нравилась личность Люциуса. Всегда идёт к намеченной цели, не считаясь с препятствиями, готовый идти по головам. Внешне принимает любой удобный для себя образ, порой готовый даже унижаться. Вот только у него нет чётких идеалов. Его преданность — явление временное, пока это не угрожает его интересам. Всегда принимает сторону заведомо выигрывающего, идёт на поводу своим сиюминутным желаниям. Паразитирует на более сильных. Именно такую характеристику мог дать Северус своему скользкому «другу».

— Хоть Люциусу и недостаёт храбрости, но не стоит быть таким категоричным. Уверен, ради своего сына он пойдёт на многое, — попытался оправдать Малфоя старик, который слишком сильно любит искать в каждом что-то светлое и давать вторые шансы не по одному разу.

— Из-за своей любви он слишком избаловал Драко. Этому ребёнку повезло, что он попал в относительно нормальную компанию в школе, — с показным безразличием ответил зельевар.

Пожалуй, мальчик был единственным, к кому он испытывал действительно тёплые чувства. Отношение к сыну — единственное, за что был готов уважать его Северус, но общее впечатление уже давно было испорчено. Несмотря на воспитание отца, у мальчика есть положительные черты характера, надо полагать, благодаря влиянию Нарциссы, его матери. Хоть их знакомство и общение было вынужденным из-за поддержания маски «соратника» его отца, но наблюдая за его ростом, мужчина всё же привязался к ребёнку.

— Пожалуй. Школьные друзья действительно оказывают благотворное влияние на юного Малфоя, — таинственно улыбнувшись чему-то своему, согласился директор.

— Неважно. Вам что-то известно о том, что именно случилось между Лавгудом и Люциусом? — спросил Снейп, заметив ранее, несколько удивлённо вытянулось лицо собеседника на его словах о реакции Малфоя на разговоры о Льюисе.

— У меня есть некоторые догадки, — с всё той же улыбкой ответил Дамблдор, очевидно, не собираясь пояснять детали.

Догадки его касались того, как юный Лавгуд воспользовался бывшим вместилищем для крестража. Что ж, это не очень красиво, похоже на шантаж и угрозы, но направленные во благо. Раз у мальчика получилось приструнить (пусть даже на время) бывшего Пожирателя Смерти и направить его финансы на благо общества (которое определённо будет достигнуто его исследованиями и идеями), то он не в силах его осуждать.

Все последующие рассуждения касались исключительно работы.

Люциус Малфой нервно расхаживал из стороны в сторону по своему кабинету. Сегодня он получил очередное напоминание о том, что на его шее находится петля. Впрочем, реальная петля была бы куда предпочтительней.

Существовало очень мало людей, которых он боялся. Абраксас Малфой, его отец. Но это было лишь в детстве, и исключительно из-за строгости и требовательности отца. Тёмный Лорд, его хозяин. Хозяин, фактически поставивший на всех своих последователей, включая его, рабское клеймо, которое стало тем самым метафорическим поводком. Хозяин, которого он когда-то считал лидером и за которым последовал, разделяя его идеи, но чем больше росло его могущество, тем безумнее он становился, и это пугало. Каждый раз, представляя то, как Драко становится последователем Лорда, Люциус содрогался от страха.

Недавно к этим двум добавился третий человек — Льюис Лавгуд. Не Дамблдор, которого Люциус хоть и опасался, причём сильно, но не боялся, ведь старик слишком добрый. Именно Лавгуд. Если Лорд нацепил на него поводок, то этот мальчишка получил возможность затянуть этот поводок на его шее. До хруста.

Когда Драко прибыл домой на Рождество, он надеялся провести его тихо и спокойно, исключительно в кругу семьи. Неожиданностью был подарок от младшего Лавгуда, переданный через его сына, а не отправленный совой, как сделали это многочисленные знакомые и желающие подлизаться. Он тогда ещё надменно улыбнулся, мысленно празднуя успех.

Такой перспективный волшебник хочет заиметь с ним связи! А может даже получить его покровительство. Это могло стать отличным шагом к ещё большему процветанию его семьи. Это сильно освежило мужчину, недовольного тем, что тёмный артефакт, оставленный ему Лордом, до сих пор не проявил себя даже малейшим образом. Это была такая возможность дискредитировать этих Уизли!

Но эти надежды рассыпались в прах. Нет, не так, от них даже пыли не осталось. Люциусом тогда завладел шок и даже ужас. Он вновь почувствовал петлю на шее, про которую забыл более одиннадцати лет назад, когда избежал наказания за прошлые дела под началом Тёмного Лорда. Всё это случилось, стоило ему только частично распаковать подарок в приступе любопытства (предварительно надев перчатки из драконьей кожи для безопасности) и увидеть знакомую чёрную обложку.

Тогда он немедленно покинул семейный ужин, заперевшись на весь оставшийся вечер в своём рабочем кабинете. Там же он детальнее рассмотрел дневник, который оказался пронзён чем-то острым. Кроме того, к этому «подарку» прилагалось письмо.

Перестав расхаживать по кабинету, Малфой старший открыл один из ящиков своего рабочего стола и взял оттуда перчатки из драконьей кожи, сразу же их надевая. Открыв другой ящик, он осторожно достал дневник, положив его на стол. Некоторое время посверлив его настороженным взглядом, он медленно раскрыл его в том месте, куда было вложено письмо. Развернув его, он в который раз начал его перечитывать.

«Дорогой Люциус Малфой!

Пишу Вам в прошении о небольшой помощи, которую, смею надеяться, Вы мне окажете за возврат потерянной вещи. Думаю, Драко уже рассказывал Вам о том, что я планирую создать своё предприятие для более глубокого изучения магии. А даже если нет, уверен, вскоре он Вам об этом расскажет. Так вот, от Вас я хотел попросить сущую мелочь, всего лишь обеспечить нам финансирование. Не трудно, правда?

Кстати говоря! А вы знаете про такое волшебство под названием крестраж? Очень интересная тема! Для какого-нибудь Тёмного Волшебника полезно для возвращения с того света, а носитель его крестража будет невероятно ценен. Хотя цена создания таких штуковин страшная, особенно если создать несколько таких. Наверно, волшебник поедет крышей. Даже боюсь представить, что такой волшебник сделает с неприятелем, который осмелится уничтожить столь ценную вещь. А уж если это будет союзник, который самолично передаст эту вещь в руки врага… Впрочем, не думаю, что подобная ситуация в принципе возможна. Вы ведь тоже так думаете, мистер Малфой?

Простите, я немного увлёкся. Недавно наткнулся на эту интересную тему, и случайно задумался о ней во время написания письма, вывалив свои мысли на бумагу. Прошу прощения за трату Вашего драгоценного времени.

Ах, да! Совсем забыл! Нам в организации пригодился бы толковый помощник, который мог бы заниматься всякими мелкими поручениями, а я как раз слышал от Драко, что у вас есть домовик. Надеюсь, Вы нам одолжите его на какое-то время?

P.S. Надеюсь, вы не окажетесь совершенно случайно вновь в принудительном подчинении Тёмного Лорда? Если да, то надеюсь на Вашу помощь в общении с ним, мне очень хотелось бы поболтать с тем, кого нарекли Великим Тёмным Волшебником. Шутка!

Л.Л.»

— Чёрт! — выругался мужчина. Каждый раз, перечитывая это письмо, он не может удержаться от чего-то подобного.

В этом письме было столько намёков… И каждый из этих намёков Люциус понял. К сожалению. Он понял, чем был дневник. Понял, что он натворил, решив подкинуть дневник Уизли. Понял, что крестражей несколько и не все из них уничтожены. Понял, почему Лорд становился всё более безумным. Понял, что не имеет права вновь вставать на его сторону. Тёмный Лорд владеет легилименцией, он точно узнает об этой ситуации, когда вернётся и спросит его о местонахождении дневника. По этой же причине нет смысла платить за заказное убийство мальчишки (не говоря уже о том, что его сын с ним сдружился), Лорд всё равно узнает правду, может даже дополнительно накажет за бессмысленную попытку утаить правду. А ещё он понял, что Лавгуд может «совершенно случайно» дать Тёмному Лорду подсказку о судьбе дневника, отчего вызовет преждевременный повышенный интерес к Люциусу.

Может быть он и не умрёт, потому как слишком полезен для Лорда и его планов, но… Но что насчёт Нарциссы и в особенности Драко? Даже оставшись в живых, они будут страдать как минимум до тех пор, пока планы Лорда не будут исполнены, вот только… Однажды он уже проиграл. И получится ли во второй раз избежать ответственности — это очень хороший вопрос.

Когда Лорд вернётся, у него и его семьи однозначно будут проблемы. Поэтому он должен постараться, чтобы это «когда» превратилось в «если». Если… Хорошее слово. Поэтому на этот раз ему придётся встать на светлую сторону. В этот раз она кажется более сильной. Хотя… Можно ли считать сторону, на которой находится мальчишка Лавгуд, светлой, учитывая его методы?

Вопрос только состоит в том, стоит ли самому что-нибудь предпринимать? С одной стороны, ему неизвестно где искать крестражи и что они из себя представляют, с другой хочется помешать возможному возвращению его бывшего господина. И вряд ли Лавгуд или Дамблдор ему так просто доверятся. Раз уж первый знает, то и второй, скорее всего тоже, вряд ли что-то может остаться без внимания в этой школе. Возможно даже, что Лавгуд является креатурой Альбуса, хотя учитывая детали письма с, откровенно говоря, угрозами, в этом есть сомнения.

Что ж, как минимум не стоит ставить им палки в колёса. И попробовать действиями завоевать их лояльность и доверие, тогда может быть они поделятся информацией и он сможет сделать что-то большее, чтобы обезопасить себя и семью. Их лояльность и доверие понадобятся ему как минимум до окончательного уничтожения Тёмного Лорда. В случае Лавгуда это даже может быть выгодно благодаря его связи с сыном.

Наверно, даже хорошо, что он узнал о не совсем погибшем Волан-де-Морте не от самого Лорда, благодаря этому у него была возможность тщательно всё обдумать и выбрать более сильную сторону. Страшно даже представить, что случилось бы, произойди это как-то неожиданно. Например, если бы он внезапно воскрес и столь же внезапно призвал к себе всех Пожирателей. Его семье определённо грозили бы неприятности.

Что касается приобретения лояльности… Сын ему как-то рассказывал о его дискуссиях с Лавгудом. Кажется, там было что-то про более раннее начало обучения для маглорождённых для их ознакомления с магическим миром? Что ж, для начала неплохо, заодно сами маглорождённые будут лучше понимать своё место в этом мире. Стоит заняться разработкой предложения о новом законе такого формата. А ещё стоит всё же избавиться от дневника с письмом.

— Фуф… Вот мы и дома! — с энтузиазмом воскликнул Сириус, втащив внутрь дома последние чемоданы с вещами Гарри.

— Ага… — усталым голосом протянул мальчик. — Надо было уменьшить всё это… — проговорил он, пытаясь отдышаться.

— Было бы неплохо… Редуцио там или Диминуэндо. Жаль только, что я ещё не до конца восстановил навыки. Увы, в больнице мне было немного не до практики, — извиняющимся голосом проговорил мужчина.

— А я пока не изучал эти чары. Нучишь потом? — спросил Гарри своего крёстного.

— Конечно! — усмехнувшись, произнёс Сириус.

Всё ещё переводя дыхание, мальчик вспомнил как выглядел дом снаружи. Он был с грязными стенами и закопчёнными окнами. Вход в здание оформлен крыльцом с истёртыми каменными ступенями. Видавшая виды дверь выкрашена в чёрный цвет, краска со временем потрескалась и местами осыпалась. У двери нет ни замочной скважины, ни ящика для писем, зато есть серебряный дверной молоток в форме извивающейся змеи. С внутренней стороны дверь снабжена металлическими замками и цепочкой. Петли двери давно не смазывали, поэтому они скрипели.

— К сожалению, я вернулся из Мунго совсем недавно, поэтому не успел начать приводить дом в порядок, а на этого бесполезного домовика надеяться бесполезно, — несколько виноватым голосом проговорил Бродяга, нервно почёсывая затылок, при этом внимательно следя за реакцией крестника.

— Ну и ладно! Что угодно будет лучше, чем у Дурслей. А порядок мы ещё наведём. Вместе! — ободряюще улыбнулся парень мужчине, на что тот облегчённо вздохнул.

— Хех, да я бы и сам справился, — с благодарной улыбкой на лице сказал он. — Так, что-то мы уже застоялись на месте, давай я тебе покажу дом. Вон там у нас цокольный этаж. Там располагается кухня с кладовкой, — начал рассказывать Бродяга, ведя Гарри в конец коридора, где находилась дверь со спуском в кухню. — Напротив кладовки, вон там, есть дверца, она ведёт в чулан. Большую часть помещения там занимает отопительный котёл, а под трубами распологается клетушка Кричера.

— Кричера? — переспросил Гарри. Раньше он уже слышал это имя, но крёстный в основном избегал разговоров о нём.

— Да, это… Домовой эльф моей семьи… — с кислым лицом проговорил он. — Рано или поздно ты встретишься с ним, раз теперь живёшь у меня, так что сразу хочу предупредить, характер у него отвратительный. Постарайся его игнорировать, если сможешь, — высказал Блэк хороший, как ему казалось, совет крестнику.

— Мм… — промычал Гарри, неопределённо мотнув головой. Откровенно говоря, ему уже хотелось пообщаться с Кричером. — Идём дальше?

— Да! Хорошая идея, — приободрился его крёстный. — Ну, тут мы уже были. Первый этаж, — провозгласил Сириус, когда они поднялись обратно. — Здесь, собственно, прихожая с коридором, а также столовая. В столовой ещё есть буфет, он ещё недавно кишел крупными пауками, размером с блюдце, но моих сил хватило от них избавится, — проговорил он с ухмылкой и хриплым смешком в конце.

Слушая пояснения Сириуса, Гарри попутно осматривал место, где будет теперь жить. Коридор был длинный и мрачный, с отстающими от стен обоями и вытертым ковром на полу. Над головой тускло отсвечивает затянутая паутиной люстра, на стенах вкривь и вкось висят потемневшие от времени портреты. И люстра, и подсвечники на расшатанном столе оформлены в «змеином» стиле.

— А вот там… — сказал Сириус, указывая на пару длинных, изъеденных молью бархатных портьер. — Там портрет моей мамаши — Вальбурги Блэк. Не советую с ней знакомиться. Стоит только немного пошуметь, как она просыпается, шторы раздёргиваются и начинаются прямо-таки оглушительные крики, ругань и проклятия всем незваным, по мнению моей матушки, гостями. А такими она считает всех, включая меня. К её воплям нередко присоединяются и другие портреты, приходится их утихомиривать оглушающим заклятием. Жаль, что от портрета матушки невозможно избавится — она ещё при жизни подействовала на изнанку холста заклятием вечного приклеивания, — унылым голосом проговорил Блэк. Даже Гарри понял, что для крёстного это больная тема.

— Теперь на второй этаж? — несколько приглушив голос, чтобы ненароком не разбудить Вальбургу, поинтересовался Гарри, стараясь отвлечь мужчину он неприятных мыслей.

— Да, точно, пойдём, — несколько оживился мужчина, потянув его на тёмную лестницу, ведущую наверх, над которой на декоративных пластинах были расположены отрубленные головы домовых эльфов, и у всех — одинаково вытянутые носы-рыльца. — Это все домовики, которые когда-либо служили нашей семье. Остался один только Кричер, — прокомментировал это зрелище Сириус.

— Кхм… Понятно… — нервно протянул Гарри, начиная понимать, что крёстный не шутил, когда рассказывал о не самой светлой репутации своих родственников.

— Итак, второй этаж. Здесь есть гостиная, ванная с туалетом, а остальное — гостевые комнаты.

Гостевые комнаты были чуть ли не копиями друг другом. В ванной комнате, как и в туалете, был чёрный мраморный пол. Ванну поддерживали ножки в виде серебряных змей, а краны представляли собой раскрытые змеиные пасти. И всё это было не в лучшем состоянии. Как и почти всё в этом доме. Придётся приложить много усилий, чтобы привести это хоть в какой-то порядок до прихода друзей. Даже хорошо, что они будут минимум через неделю.

Дальше они поднялись на третий этаж. Справа от коридора была расположена мрачная сырая комната с высоким потолком, камином и двумя кроватями. Голые стены с отстающими обоями украшал только пустой холст в нарядной раме над камином — портрет Финеаса Найджелуса Блэка, как объяснил Сириус, один из прошлых директоров Хогвартса. С другой стороны коридора находилась аналогичная комната, разве что без портрета и с тремя кроватями. Одна комната использовалась как переговорная и возможное место остановки для важных гостей, не более двух (по числу кроватей), по словам Сириуса там ещё должна быть разделительная перегородка. Другая была отведена девочкам из младшего поколения семьи Блэк. Ах, да, ещё коридор с одной стороны заканчивался туалетом, с другой ванной. Они были такими же, как и на втором этаже.

На четвёртом этаже находились хозяйская комната, комнаты возможных наследников (Сириуса и его брата Регулуса), рабочий кабинет, ванная комната и туалет. Лестница вела ещё на чердак, но его они не осмотрели. Как зашли, так и вышли, уж слишком там было пыльно.

— Ну, вроде всё показал, — проговорил Сириус, когда они закончили осмотр дома. — Можешь выбирать любую комнату, какая понравится! — уверенно заявил он.

— Хорошо, спасибо, — благодарно улыбнулся Гарри.

— Не жалеешь ещё, что решил переехать ко мне? — обеспокоенно спросил мужчина, наклонившись к мальчику, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

— Не-а! — широко улыбнувшись, заявил Поттер, отрицательно покачав головой.

— Вот и хорошо! Позднее начну потихоньку заниматься приборкой. Надо будет ещё у мебели поменять змей на львов… Можно даже золотых, так будет лучше выглядеть. Что думаешь?

— Ну, можно в принципе, — пожав плечами, высказал своё мнение Гарри. — Серебряные змеи тоже стильно выглядят. Да и в принципе они прикольные, — на этих словах мальчик погладил себя по карману, в котором свернулась и спала Игнис. — Или можно пополам. Часть — змеи, а часть — львы. Или можно вообще зверей всех факультетов использовать. Львов, барсуков, орлов и змей. Как тебе такой вариант, Сириус? — с осторожностью посмотрел мальчик на своего крёстного, прекрасно зная, что тот не очень хорошо относится к змеям в целом и Слизерину в частности.

— Тоже неплохой вариант, — весело ухмыльнулся мужчина. — В таком случае пока располагайся, а я попробую что-нибудь приготовить. Не хочу пока видеться с Кричером.

— Ладно, — кивнул мальчик, и на этом они временно расстались.

Выбрав комнату на третьем этаже с тремя кроватями, он перетащил туда чемоданы, отряхнул одну кровать от пыли и развалился на ней в позе звезды. Здесь много места, можно будет устроить ночёвку с Роном и Льюисом, а также тут есть камин. Камин — это классно. А ещё тут нет портрета Финеаса. Представляя у себя в голове знакомство с одним из предков Сириуса, на Гарри накатывало беспокойство напополам с неловкостью. Одна из причин, почему он не выбрал ту комнату.

Внезапно откуда-то снизу раздался грохот. Небольшое мгновение тишины, прерванное ужасным, пронзительным, душераздирающим визгом:

— Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков!

— Закрой рот, старая карга! ЗАКРОЙ РОТ! — рявкнул снизу голос Сириуса.

— Ты-ы-ы-ы!

— Я сказал: ЗАКРОЙ РОТ! — рявкнул он опять.

Раздался громкий хлопок, и вопли, которые, судя по всему, принадлежали Вальбурге Блэк, наконец, утихли, и воцарилась гулкая тишина. Но вскоре она была прервана чьим-то бормотанием за дверью.

— Господин — мерзкая неблагодарная свинья, он разбил материнское сердце… — голос был хриплым, утробным, похожим на лягушачье кваканье.

Вскоре в приоткрытых дверях показался и обладатель голоса. Это был практически голый эльф-домовик, если не считать грязной набедренной повязки, и выглядел очень старным. Кожа, казалось, была настолько ему велика, что могла вместить несколько таких, как он. Хотя он был лысый, как все эльфы-домовики, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало изрядное количество седых волос. Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного.

Эльф, будто бы только сейчас заметив открытую дверь, начал с интересом её разглядывать. Это длилось около минуты, после чего он зашёл внутрь, наткнувшись взглядом на мальчика. Немного посмотрев на Гарри, он снова начал бормотать.

— Неужто правда? Неужто это Гарри Поттер? Мерзкий недостойный хозяин рассказывал, что приведёт Гарри Поттера. Кричер видит шрам, значит, это правда. Это мальчик, который остановил Тёмного Лорда, Кричер удивляется, как он это сделал…

Эльф вёл себя так, будто кроме него здесь никого нет.

— Эм… Привет… Я Гарри Поттер. Хотя ты, кажется, уже знаешь это, — сказал мальчик, подходя к эльфу и протягивая ему руку для рукопожатия. Хоть Сириус и сказал, что у домовика отвратительный характер, но он всё же попытается с ним подружиться. Ведь даже слизеринцы оказались не такими ужасными, как он представлял. Пока он говорил, Игнис, которая видимо уже какое-то время не спит, выбралась из кармана и обвила руку, которую Гарри протягивал Кричеру, отчего он отпрянул на несколько шагов. — Ой, прости! — мальчик резко притянул руку обратно к себе, позволяя Игнис перебраться на шею. — Это моя змея, её зовут Игнис. Извини, если напугал… — неловко почесал он затылок. Кричер тем временем рассматривал его будто диковинное животное.

— Гарри Поттер здоровается с Кричером и извиняется… Гриффиндорец любит змей… Кричер не понимает почему… — всё так же остранённо бормотал эльф.

Гарри понял, что наладить отношения будет непросто.

…

Тем временем Сириус возился с посудой на кухне, собираясь готовить. В поисках сковороды он случайно открыл не тот ящик, из которого вывалилась куча посуды и устроила такой грохот, что портрет матушки Вальбурги проснулся и начал голосить на весь дом. Пришлось её затыкать.

— Надеюсь, Гарри не слышал этих криков… — пробормотал себе под нос мужчина.

При мыслях о крестнике губы расплывались в глупой улыбке. Он был чертовски рад тому, что Гарри согласился жить с ним. Ему действительно это нужно. Всё же Гарри один из немногих родных людей, кто ещё остался жив. Да и было бы слишком тяжело жить одному в этом доме. Слишком многое здесь напоминает о его семье и о том, какие отвратительные отношения у них были. Наверно, если бы Гарри отказался жить с ним, Сириус забил бы на этот дом, даже не задумываясь о том, чтобы привести его в нормальный вид. А может вообще снял какую-нибудь квартиру или целый дом на Тисовой в Литл-Уингинг, чтобы быть поближе к мальчику.

Мальчик стал для него одним из немногих источников радости в этом мире. Даже этот дом вместе с Кричером не так сильно бесят. А уж когда он восстановит навыки, можно будет круглый год оставаться рядом с Гарри. Устроиться преподавателем в Хогвартс. Там как раз сейчас постоянные проблемы с учителями ЗоТИ. Но не в этом году. За лето он не успеет восстановить нужный уровень навыков и освежить знания школьного курса. А вот через год вполне можно обратиться к Дамблдору с этим вопросом.

— Хм… — задумчиво промычал Блэк, нарезая овощи. — Стоит ли ему рассказать? Ммм… Нет, пусть будет сюрприз, — коварно усмехнувшись, пробормотал он, готовясь всерьёз взяться за восстановление формы. Нужно стать не хуже, чем во время войны с Волан-де-Мортом. Хотя нет, нужно стать лучше, чтобы показать Гарри какой крутой у него крёстный!