Скромный метаморф

Глава 3

— Вот, Луночка, мой тебе подарок, — сказал я этому двухлетнему карапузу и чмокнул её в лоб.

Сестрёнка засмеялась, радостно жмякая плюшевого единорога.

— Батик, фпать… — сонно зевнув, сказала она и, не выпуская одной рукой единорожку, потянулась ко мне на ручки, куда незамедлительно и попала.

Пара минут, и вот моё сонное чудо уже посапывает в кроватке, прижимая к себе подарок на день рождения.

Между прочим, подарок купил на свои собственные деньги, которые честно заработал. Вы спросите меня: «Льюис, как ты можешь зарабатывать деньги, если тебе едва стукнуло 3 года?». На самом деле всё относительно просто.

У отца есть «Придира», но так как наш журнал приносит не столь большой доход, необходимый для содержания аж 2-х детей, один из которых излишне активно развивается и жрёт как не в себя… Это я на себя намекаю, если что. Так вот, устроился папа для получения денюжки в… Отдел Тайн! Неожиданно, да? Я и сам удивился, когда узнал, что он попал туда по блату.

Как оказалось, Пандора работала именно в ОТ. На самом деле это даже логично. В книгах нет информации о её профессии, но известно, что она любила экспериментировать с магией, что как раз относится к епархии ОТ.

Но вернёмся к отцу. В ОТ он, конечно, устроился, но и отказываться от «Придиры» не захотел, это занятие ему по душе. Ну и так как на газету оставалось мало времени, один он не справлялся, вот я и предложил ему помощь.

Было… Весьма тяжело его уговорить. Не в том смысле, что «переговоры», если это можно так назвать, были тяжёлыми. Нет. Вовсе нет. Было тяжело фактически врать родному человеку, скрывая за предлагаемой помощью меркантильные цели. Впрочем, об этом расскажу немного подробнее.

Месяцем ранее

Хлоп!

Вот захлопнулась дверь в рабочий кабинет отца, куда он только что вошёл.

Эх… Скоро предстоит тяжёлый (скорее всего) разговор, к которому я готовился уже несколько недель. Хотя правильнее будет сказать, что я готовил отца. И от всей этой подготовки есть какое-то горькое послевкусие.

Уже весьма долгое время Ксенофилиус приходит домой измождённым, уделяя нам с Луной очень мало времени. Фактически уже последние несколько месяцев о сестрёнке забочусь я один.

Мне в целом нормально, всё же ментально я уже взрослый, и понимаю что да как, а вот Луночка сильно грустит, что не есть хорошо.

Ну я и решил совместить много приятного со многим полезным. Если быть точным, то ослабить давление на отца, порадовать сестрёнку, получить ещё больше свободы действий и начать зарабатывать и потихоньку претворять свои планы в жизнь. Это из самого важного.

Впрочем, я отвлёкся. В чём состояла суть подготовки? В накачивании отца определёнными мыслями и эмоциями. Я постоянно показывал в его сторону беспокойство и грусть, при этом типа пытаясь их скрыть, вот как ребёнок. Ещё я постоянно тайком изучал газеты и журналы, какие были в доме, иногда позволяя отцу обнаружить меня за этим, якобы увлекаясь и не замечая как он за мной наблюдает.

Эх… Отвратительно. Вот так манипулировать собственным отцом, заставляя его вариться в собственных мыслях и эмоциях… С одной стороны я понимаю, что в случае успеха сделаю лучше для всей нашей семьи, но всё равно как-то мерзко на душе.

Ладно, хватит уже об этом думать. Вертать обратно уже поздно, так что остаётся только идти вперёд и действовать.

Тук-тук

— Да-да…? — раздался из-за двери устало-вопросительный голос отца.

— Привет пап, — сказал я, заходя внутрь. — Как ты? Сильно устал? — с беспокойством спрашиваю, ставя на стол чашку заранее приготовленного сладкого чёрного чая с лимоном, который он так любит.

— Привет, Льюис, спасибо, — со всё той же усталостью, но теперь ещё и мягкой теплотой, улыбнулся он. — Со мной всё в порядке. А у тебя как дела, сынок? Справляешься с Луной? Извини, что пришлось оставить её на тебя, — в его взгляде сияли благодарность, вина, беспокойство и просто бесконечная любовь.

— Всё в порядке, пап, мне нравится проводить время с сестрёнкой! — воскликнул я и улыбнулся в стиле «32 не предел».

В который раз уже благодарю себя за выбор метаморфизма, ведь у меня уже есть полный набор коренных зубов, плюс полный набор молочных под подушкой… Не знаю, зачем я их храню.

— Пап… — начал я, состроив серьёзную, насколько это возможно для ребёнка, моську. — Ты в последнее время так сильно устаёшь, что на нас у тебя совсем нет времени. Давай я буду тебе помогать, а ты будешь проводить с нами больше времени? Сестрёнка будет очень рада этому. Я могу тебе помочь, правда! Я уже хорошо умею писать, читать, а ещё я изучал газеты и журналы, так что смогу помочь с составлением статей. Правда-правда смогу! — старательно изображая нервозность, волнение и прочие эмоции пролепетал я.

Не то чтобы этого не было на самом деле, но показывал я значительно больший накал, чем был внутри. Интересно, будь на моём месте настоящий ребёнок, то при прочих равных он бы говорил похожим образом?

— Льюис… Я… — Ксенофилиус аж растерялся от моих слов. — Сынок… Эх… — он озадаченно почесал затылок, явно не зная с чего начать. — Ты уже такой взрослый… Тебе уже почти три года, выглядишь ты на семь лет (ах, да, я же забыл сказать, что уже дорос до уровня семилетки), а ведёшь себя порой совсем как взрослый. Ты очень умный для своего возраста. Может даже слишком умный… — в его голосе я уловил сомнение и беспокойство.

Внутри меня всё похолодело. Меня сковал ледяной ужас, и мне почудилось, будто чья-то костлявая рука сзади обхватила мою шею. Моими первыми мыслями было бежать, отрицать всё всеми правдами и неправдами, начать вести себя как настоящий ребёнок, но…

— Да, я такой! Хи-хи! — …но так бы поступил подозрительный взрослый, вызвав этим ещё большие подозрения, а я всего лишь ребёнок, который с горделивым выражением на лице улыбнётся, довольный похвалой родителя.

— Хорошо, Льюис… — вновь тепло улыбнувшись, потрепал он меня по голове. — Можешь попробовать мне помочь, но вначале я всё расскажу и покажу пример составления статей. И ещё кое-что… Раз уж ты будешь работать, то будешь получать за это плату, заодно я научу тебя распоряжаться деньгами. Договорились? — состроил он шутливо-серьёзное лицо под конец, протягивая руку для рукопожатия.

— Договорились! — радостно улыбнулся я, отвечая на рукопожатие.

Бинго! Я планировал заговорить о деньгах через месяц или два, уже после дня рождения, заодно за это время смог бы продумать линию разговора, но… Раз уж мне это предлагают на блюдечке с голубой каёмочкой, то кто я такой, чтобы отказываться?

— Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу… — пробормотал я себе под нос, выныривая из воспоминаний и начиная разглядывать 7-летнего пацана из зеркала.

В отражении были видны насыщенно синие глаза и седые на вид волосы. Организм уже начинает потихоньку привыкать к изменчивости, и теперь мне требуется меньше усилий на изменения, а их откат пусть и по чуть-чуть, но с каждым разом становится больше. Правда волосы и глаза — это пока единственное, что мне подвластно. Думаю, ещё пару месяцев потрачу на практику с глазами и волосами, а после добавлю к своим упражнениям изменение пигментации кожного покрова.

Эх… Жаль, что я пока не способен изменить свои зубы и улучшить пищеварительную систему, чтобы можно было есть всё, и чтобы это всё усваивалось организмом на все 100 %. Это бы значительно ускорило моё развитие, но чего нет — того нет. Пока нет.

Что касается моего дальнейшего развития… Прежде чем я получу палочку, есть лишь одна интересующая меня область, в которой я могу развиваться хоть сейчас, пусть и с оговорками. Не догадались? Зелья. Достаточно одних книг и ингредиентов для саморазвития в этом направлении. Пусть с наставником это будет куда проще, но и так сойдёт. А что самое главное — не нужна никакая палочка.

Надо будет как-нибудь решить этот вопрос с палочкой… У меня уже есть идея, но для её реализации понадобится продвинуться куда дальше нынешнего в моём метамофризме.

Вот… Метаморфизм и зелья — то, что я буду развивать как минимум до получения палочки, а как максимум до поступления в Хог, если моя идея провалится. Вместе с палочкой же я начну сверху развивать ещё и трансфигурацию и Левиосу. У меня нет желания углублённо изучать какие-то боевые чары или там проклятия, у выбранных мной направлений куда больший потенциал и область применения. По моему мнению, естественно.

Трансфигурация — это возможность менять материю по мановению руки (а в потенциале и одной мысли), в том числе и живую. Это может пригодиться как в быту, так и в битве, позволяя менять территорию на благоприятную мне, даже если та изначально была выбрана против меня. Ещё… Впрочем, можно ещё долго описывать достоинства трансфигурации, но знающие люди и так их поймут, а до остальных мне нет дела.

Левиоса же… Что такое беспалочковая невербальная Левиоса? Да по факту телекинез! Думаю, описывать его потенциальную крутость и функциональность не нужно, любой любитель фантастики моего мира всё поймёт. Ещё можно вспомнить до кучи то, как Дамби в фильмах использовал Левиосу в бою. Это было круто. В спарке с трансфигурацией Левиоса станет очень сильным инструментом как для обороны, так и для нападения, а также для бытовых и не только нужд. Нужно всего лишь развить их до нужного уровня. Н-да… Всего лишь…

Так-с, ладно! Долой все эти мысли, мне уже пора идти. Луна спит, отец на работе, со статьями я уже закончил, так что можно потратить время на себя. Точнее не совсем на себя, а на то, что я уже давно хотел сделать.

Кстати, отец… После того разговора я решил дальше гнуть свою линию, но всё же постарался обозначить для себя некоторые рамки. Отыгрывать образ настоящего ребёнка, пусть и очень умного, слишком поздно, к тому же это могло бы серьёзно помешать моему развитию и планам. Да и сомневаюсь я в своих актёрских талантах. Кое-что, конечно, есть, но для такой роли я недостаточно хорош. Надеюсь, подозрения Ксенофилиуса удалось развеять, и это никак не скажется на наших отношениях.

Хотя… Может никаких подозрений и не было и я просто себя накручиваю? Может это просто моя паранойя? Надеюсь, но свои действия впредь буду продумывать тщательнее.

В то же время

Ксенофилиус Лавгуд

Сейчас отец семейства, отпросившийся с работы пораньше, расхаживал из стороны в сторону по коридору больницы Святого Мунго, то и дело косясь на вполне конкретную дверь.

Долго ждать ему не пришлось и из кабинета вышел сухопарый старик с небольшой, но при этом густой бородкой.

— Целитель Сметвик! — радостно и в то же время нервозно воскликнул мужчина.

— Ксенофилиус, — с теплой отеческой улыбкой кивнул в приветствии работник Мунго. — Ты рано.

— Я не могу не волноваться по этому вопросу, ты же знаешь… — с напряжением в голосу проговорил Ксенофилиус.

— Как я уже писал в письме, результат готов, официальные бумаги можно будет забрать через 3 дня. Ну и раз уж ты такой нетерпеливый, то так и быть, расскажу. В общем, всё хорошо с твоим парнем, он не является Обскуром («Ты бы и сам это понимал, если бы лучше учился» — проворчал про себя старик) и его место никто не занял, в его теле всё та же душа, что и при рождении. Что касается его аномально быстрого роста, то тут всё истекает из трёх факторов: метаморфизм, магия и жизненная ситуация, — на последних словах отец одиночка потупился с виноватым видом. — Его метаморфизм очень силён (в этот момент Льюис неожиданно чихнул, ощущая, будто кто-то нагло врёт в его сторону), что позволяет его телу развиваться столь быстро. Жизненная ситуация заставляет его быстро взрослеть, он сам хочет поскорее вырасти. Это его желание столь сильно, что на него откликнулась его магия (где-то снова чихнул обычный взрослый в теле ребёнка, всего лишь осознанно использующий метаморфизм по инструкции), но так как тело уже развивается метаморфизмом, то магия нашла свой выход в его разуме (всего лишь ментально взрослая личность опять чихнула, мысленно поминая матерным словом тех, кто его вспоминает). Ну а так как его магия весьма сильна, то развивается разум даже быстрее тела. Вот как-то так, — закончил старик, разведя под конец руками. — Просто совпало несколько удачных факторов. Во всяком случае, более правдоподобного объяснения я тебе дать не способен, — добавил он под конец.

— Понятно… — фигура Ксенофилиуса несколько осела, но в нём теперь виделось огромное облегчение, будто он скинул гору с плеч. — Спасибо… Правда, спасибо вам огромное, целитель Сметвик. И ещё раз извиняюсь за то, что выдернул вас тогда ночью… — снова смутился гордый отец, вспоминая, как ночью месяц назад пригласил старика к себе, чтобы тот осмотрел сына, пока тот спал.

— Ничего, — отмахнулся рукой колдомедик. — Всё равно на спящих естественным сном пациентов проще накладывать диагностические чары. К тому же, это был очень интересный случай. Ну да ладно, у меня сейчас по графику обход, так что до встречи, и не забудьте прийти за результатом, — перейдя на официальный тон, сказал старик, уходя вдаль по коридору, пока счастливый отец шёл в противоположную сторону на выход.

— Вот я и здесь… — пробормотал я, кладя букет цветов рядом с его собратом, прямо рядом с мемориальным камнем с именем «Пандора Лавгуд».

Сегодня утром, когда отец уходил на работу, я проследил за ним, уверенный, что он вначале навестит могилу матери, и не прогадал. Он стабильно посещает её раз в месяц, но дни выбирает случайным образом, либо просто я не понимаю систему.

Впрочем, не суть, сегодня не только наш с Луной день рождения, но и годовщина смерти нашей с ней матери. Было вполне очевидно, что сегодня он придёт сюда. Жаль только, что в прошлом году я не мог за ним проследить, ведь тело было недостаточно развито, чтобы поспевать за мужчиной и при этом не быть обнаруженным. Можно было бы просто напроситься с ним, но… Мне было стыдно и немного страшно. Почему? Ну…

— Из-за меня… Это ведь из-за меня ты погибла, мам… Я уже давно это осознал, но весьма долгое время не хотел признавать… — медленно и с перерывами говорил я надрывным голосом, поглаживая выбитые на надгробии буквы.

В глазах защипало, и зрение стало размытым. Слёзы…

— Я плачу… Представляешь, мам, я — взрослый мужик (пусть и в теле ребёнка), планирующий спасать мир — плачу. А ведь после твоей смерти я пообещал себе, что буду сильным… Чтобы отец и Луна могли на меня полагаться… А я ведь даже сам в себе не уверен, пусть и строю грандиозные планы… Когда я разовью метаморфизм до достаточно высокого уровня, то больше никто и никогда не увидит моих слёз, даже я сам… *Всхлип*… Я больше вообще не смогу плакать, просто атрофирую слёзные железы, а с глазами что-нибудь придумаю, я смогу поддерживать их в работоспособном состоянии, — говорил я, постоянно всхлипывая.

Никто не увидит моих слёз. Никогда. На мне весьма тяжёлая ноша, пусть я и сам решил её на себя возложить, так что нельзя испытывать слабость, и тем более показывать её другим, если это не входит в мои планы.

— Мама… Ты точно погибла из-за меня. Этот мир был шаблонным (моей посмертной знакомой незачем врать), по канону ты должна была погибнуть через девять лет после рождения Луны, а так как единственным отклонением от шаблона на тот момент был я, то… Именно моё рождение (или его последствия) стало причиной твоей смерти, — произнёс я хриплым голосом, уже перестав плакать.

После этого, прождав ещё около минуты в молчании, я развернулся и отправился домой. Скоро вернётся отец, так что лучше поторопиться.

Внезапно я почувствовал нечто странное, но, обернувшись, ничего не обнаружил, так что отправился дальше ускоренным шагом. Может мне показалось, но было такое чувство, будто… Будто бы кто-то с теплотой улыбнулся мне в спину.