Скромный метаморф

Глава 24

— Тараканьи усы.

Как только эти слова вылетели у меня изо рта, горгулья ожила и отпрыгнула, открывая проход. Я нырнул в проход, встал на первую ступень каменной винтовой лестницы, дверь за мной закрылась, а лестница медленно понесла меня вверх, остановившись у полированной дубовой двери с латунным дверным молотком.

Из-за двери отчётливо слышался скрип пера. Я постучался и как только опустил руку, дверь отворилась и я прошёл внутрь кабинета директора.

— Здравствуй, Льюис, — сказал Альбус, сидящий за своим столом. — Проходи, присаживайся, — указал он рукой на мягкое кресло.

— Добрый вечер, профессор Дамблдор, — приветливо улыбнувшись, кивнул я. — И тебе привет, Фоукс, — повернувшись, поздоровался я с птицей.

Фоукс, феникс величиной с лебедя, сидел на золотой жёрдочке рядом с дверью, сияя алым оперением с лимонной подпушкой. Взмахнув длинным хвостом, он исчез в вспышке пламени, которая, несмотря на угрожающий вид, совершенно не повлияла на окружение. Величественная птица… Всё величие которой разрушается осознанием того, что он меня побаивается из-за моего гастрономического интереса к его тушке.

— Не обращай внимания на Фоукса. На самом деле он о тебе весьма высокого мнения, — с едва заметной смешинкой в голосе произнёс Дамблдор, откладывая перо в сторону.

— Но при этом всегда пытается сбежать куда подальше при виде меня… — несколько уныло пробормотал я, поудобнее усаживаясь в кресле.

— Не могу его за это винить, — с ещё большим весельем произнёс он. — Профессор МакГонагалл сказала, что ты хотел со мной поговорить, Льюис, — резко посерьёзнев, перешёл он к основной теме разговора.

— Да, директор. Надеюсь, у вас сегодня достаточно свободного времени? Потому что я думаю, что разговор затянется.

— Что же… — протянул Дамблдор, бросив короткий взгляд на свои записи. — Сегодня у меня весьма свободный график. О чём ты хотел поговорить? — направил он на меня испытующий взгляд.

— Я хочу поговорить про Волан-де-Морта и… Крестражи, — после моих слов, Альбус на короткое мгновение замер, маска спокойствия слетела, и брови взметнулись вверх от удивления. Впрочем, он быстро взял себя в руки и его лицо разгладилось.

— …Продолжай, Льюис, — с короткой заминкой произнёс он. Его взгляд, направленный на меня, был серьёзным и сосредоточенным.

— Думаю, проще будет показать вам кое-что, а после вы уже зададите вопросы. У вас есть Омут Памяти? — спросил я, ставя на стол флакон, в котором сверкал серебристый огонёк воспоминаний.

Краем глаза я заметил, как портреты прежних директоров и директрис школы, ранее тихо беседовавшие или дремавшие, сосредоточились на нашем разговоре.

Встав, директор обогнул стол и подошёл к подставке за креслом, на котором я сидел. На подставке стоял плотно закрытый чёрный шкафчик. Пару раз стукнув палочкой по дверце, Дамблдор взялся за неё и потянул на себя.

Внутри стоял неглубокий каменный сосуд, опоясанный по краю резными письменами и символами. От содержимого исходило яркое серебристое свечение. Непонятно было, жидкость это или газ. Вещество непрерывно двигалось: то его поверхность морщит рябь, как воду — дуновение ветра, то пробегают круги, завихрения: что это — сжиженный свет или газ, ставший студенистым телом?

— Льюис… — позвал меня директор и я наконец оторвал взгляд от сосуда. Завораживающее зрелище.

Встав и взяв сосуд с воспоминанием со стола, я подошёл к Омуту и, откупорив склянку, перевернул его над серебряным нечто. Воспоминание упало и бесследно растворилось в Омуте. Отойдя на несколько шагов, я стал ждать действий со стороны директора.

Дамблдор легонько ткнул содержимое палочкой. Вещество стало быстро вращаться, молочно-белая поверхность стала прозрачной, как стекло. С другой стороны виднелся коридор и дверь с надписью «туалет не работает».

Наклонившись, директор коснулся своим длинным крючковатым носом поверхности вещества и погрузился в воспоминания. Мне оставалось только ждать. Дамблдор увидит мои воспоминания начиная с открытия туалета и до уничтожения дневника. Именно для этого зрителя создавался спектакль «Диалог с Тёмным Лордом».

Как только он закончит просматривать воспоминания, будет разговор, от которого зависит очень многое. Если всё пройдёт успешно, он расскажет мне много всего интересного. Большая часть этой информации у меня уже есть, но я не в состоянии объяснить другим источник моих знаний, поэтому их нужно легализовать. Возможно он будет посвящать меня в свои планы и, если очень повезёт, у меня будет право голоса. В том смысле, что занимаясь пространными рассуждениями, я, возможно, смогу направить его деятельность (а также деятельность его сторонников) в нужное мне русло. Это в лучшем случае. В худшем случае он попытается меня оградить от всего этого, и внимание в мою сторону возрастёт, как и некоторые подозрения. Они в любом случае вырастут, но в моих силах ограничить их рост правильным выбором слов. Это поможет оттянуть решающий разговор, в котором мне придётся раскрыть все карты, как можно дальше.

— Хаах… — тяжело вздохнул я, сидя в кресле и рассматривая потолок. Интриги, манипуляции, убийства, подчинение чужого разума… В кого я превращаюсь?

Ради возможности манипулировать Дамблдором я даже глумился над осколком Тома, вытаскивая из него некоторую информацию, прежде чем его уничтожить. Как какой-то третьесортный злодей, который рассказывает свой план захваченному герою, после чего огребает от этого же героя.

— Может хватит сверлить меня такими взглядами? Мне от этого неуютно! — раздражённо сказал я, окинув взглядом портреты.

Сразу за этим последовало фырканье и возмущение волшебников и волшебниц на портретах. Впрочем, я немного лукавил. Взгляды действительно раздражали, но нервничал я больше от предстоящего разговора.

Насколько мне известно, при просмотре воспоминаний в Омуте субъективное течение времени изменяется. И если верить моим примерным расчётам, воспоминание уже подходит к концу. И я оказался прав, примерно через пару минут послышались шаги и вот Дамблдор уже садился в своё кресло, начав разглядывать уже уничтоженный дневник и пока ещё целую диадему Рейвенкло, которые я заранее выложил.

Директор был хмур и рассматривал выложенные мной предметы с осторожностью и даже небольшой опаской.

— Льюис… — тихо начал он.

— Да, директор? — спокойно отозвался я.

— Ты уверен в том, что дневник ранее находился у Люциуса Малфоя? — задал он вопрос, взяв в руки палочку и начав колдовать поочерёдно над дневником и диадемой, тихо бормоча что-то себе под нос. Ни одно заклинание из его уст мне не знакомо…

— Абсолютно, — кивнул я. Хотя для меня стало неожиданностью, что он начнал именно с этого вопроса. — Скорее всего это сделал домовик. Полагаю, вам известно, что мистер Уизли подрался с мистером Малфоем во время посещения Косой Аллеи? — на это последовал кивок директора. — Думаю, это было сделано для отвлечения внимания. Пока все отвлеклись на драку, я почувствовал появление незнакомого запаха. Это был запах домовика. После резкого исчезновения источника запаха, будто бы он телепортировался, я обнаружил в котле Джинни этот дневник. При этом к Гарри ранее приходил домовик Малфоев, его зовут Добби, и пытался отговорить от поездки в школу, предупреждая, что здесь должно случиться что-то страшное. То есть он знал, что мистер Малфой что-то задумал. Сложив незнакомый запах и подозрительную осведомлённость Добби, можно легко прийти к этому выводу, — пожав плечами, закончил я пояснять.

— Где ты нашёл диадему? — задал он следующий вопрос.

— На восьмом этаже, в зачарованной комнате, которая меняется по желанию входящего. Я называю её Выручай-Комнатой.

— Льюис. — серьёзно сказал он, оторвавшись от изучения крестражей. — Это было очень опасно. Ты мог пострадать, — в его глазах ясно читалось беспокойство.

— Что именно? Взаимодействие с крестражем или поход в Тайную Комнату? — с вызовом задал я встречный вопрос.

— Ты ещё юн, а этот предмет был создан одним из величайших тёмных волшебников. Он мог смутить твой разум…

— Только если бы я не был изначально настроен против него, — не дал я ему закончить. — И мой разум достаточно силён и стабилен, чтобы короткое взаимодействие не имело никакого влияния.

— И всё же, прояви ты слабость, он мог бы взять контроль над твоим телом, — Альбус не хотел отступать в своей попытке убедить меня в опасности моих действий. Хотя я и сам прекрасно это осознавал.

— Взять контроль над телом метаморфа? Хмф! Смешная шутка, — насмешливо фыркнув, ответил я. — К тому же, вы прекрасно видели, чем закончилась его попытка захватить моё тело под свой контроль, — кивнул я в сторону Омута Памяти. Хотя вопрос понятен, он видел лишь происходящее снаружи, ему неведомы были процессы, происходящие в моём теле.

— Василиск представлял не меньшую опасность. Ты мог погибнуть в любой момент.

— Директор, я понимаю, что вы хотите, чтобы я осознал опасность всей этой авантюры. И я её прекрасно осознаю. Все мои действия и решения, так или иначе касающиеся дневника, были тщательно взвешены и обдуманы. Тайная Комната не была для меня опасна. Ведь если бы я там погиб, дневник так и остался бы валяться в подземелье рядом с Василиском на чёрт знает сколько лет. Он бы не смог выбраться из подобного положения самостоятельно. И как-то повлиять на василиска в том состоянии он тоже не смог бы. Я был нужен ему живым, поэтому он не привёл бы меня к смерти.

— … — директор коротко вздохнул, сняв очки и начав их протирать, давая себе время на раздумья.

— Директор… — я ему этого времени давать не собирался. Ведь скорее всего он думает над тем, как отговорить меня лезть во всё это. — Если вы думаете отговорить меня ввязываться в это дело, то даже не пытайтесь. Я влез в это ещё в прошлом учебном году. И отступать я не собираюсь. Я буду стремиться к окончательному уничтожению Волан-де-Морта. От этого разговора зависит лишь то, буду я делать это в одиночку или вместе с вами. Третьего варианта нет. — жёстко сказал я. — И давайте будем откровенными, я за несколько месяцев сделал больше, чем вы и ваши сторонники за… Сколько там прошло с его падения? Одиннадцать лет примерно. Вот. За несколько месяцев я сделал больше, чем вы за одиннадцать лет… Думаю, я имею право на участие и на некоторые ответы, — закончил я говорить, направив на Альбуса ожидающий взгляд.

Вот и всё. Момент истины. Я поставил ему ультиматум. И именно сейчас всё решится. Переломный момент в моих планах, после которого всё либо пойдёт успешно, либо… Либо мне придётся пересматривать свои планы. Что он выберет? Примет мою помощь? Попытается меня оградить? Или отложит решение, взяв время на подумать? И независимо от результата, я определённо приблизил тот день, когда мне начнут задавать неудобные вопросы. Жаль, конечно, но я с самого начала не планировал забирать свой главный секрет в могилу, просто раскрывать его слишком рано будет неудобно.

В кабинете было очень тихо. Портреты молча переглядывались между собой. Все они были серьёзные и хмурые, часто кидая взгляды на меня и Дамблдора. Хоть они и не видели воспоминаний, но из разговора должны были понять весьма многое.

Встав, я решил сделать чай. Дамблдор на это никак не отреагировал, продолжая сверлить взглядом свой стол и всё ещё оставаясь в глубоких раздумьях. Тихо спросив у портрета Финеаса Найджелуса Блэка, где у директора хранится чай, я получил оторопелый взгляд (кажется, он был ошеломлён и одновременно восхищён моей наглостью), и молчаливое указание рукой в нужную сторону. Сделав две чашки чая и достав лимонные дольки (на которые также мне указал Финеас), я поставил одну чашку рядом с директором, а со второй уселся обратно в кресло перед директорским столом.

Когда я опустошил чашку примерно на половину, директор моргнул и его взгляд стал более осмысленным. Обведя взглядом стол, он наткнулся на чашку и, немного подумав, взял её и сделал пару глотков, после чего посмотрел на меня. Тяжело вздохнув, он заговорил:

— Что вы хотите узнать, мистер Лавгуд? — ох, как официально. И это победа. Пусть и не прямо, но он решил принять мою помощь. И чёрт возьми, я сейчас такое облегчение почувствовал, будто гора с плеч упала!

— Что такое крестраж?

— …Крестраж — это материальный объект, в который человек прячет часть своей души. Для этого необходимо расколоть свою душу. Крестраж даёт волшебнику шанс на возрождение.

— Значит моя теория оказалась верна… — кивнув, задумчиво пробормотал я. — Вы знаете как можно уничтожить крестраж? Помимо клыка василиска, — бросил я короткий взгляд на Омут Воспоминаний.

— Некоторые особо сильные заклинания, такие как Адское Пламя. Некоторые волшебные предметы, такие как меч Гриффиндора, тоже способны на это.

— Меч Гриффиндора… — на этих словах я кинул взгляд на полку позади стола. На ней покоилась Распределяющая Шляпа и рядом с ней лежал стеклянный футляр, в котором покоился украшенный рубинами серебряный меч. — Если не ошибаюсь, его может взять в руки лишь достойный. Он… Имеет некий примитивный разум. Возможно даже более явный, чем обычная волшебная палочка… Я прав?

— Верно, мой мальчик. Ты очень хорошо изучал историю… — кивнул директор, задумчиво глядя то на меч, то на диадему.

— Вроде существует похожий… Артефакт… — с некоторым сомнением в голосе сказал я.

— Что ты имеешь в виду? — бросил он на меня вопросительный взгляд.

— Сказка о Дарах Смерти. Старшая палочка имеет похожие свойства. У неё есть некий примитивный разум и условие, которое необходимо выполнить для её использования. Странное совпадение. И за палочкой тянется весьма кровавый след… — нахмурившись, проговорил я. И какая-то мысль царапнула мой разум. Но я не смог за неё ухватиться, из-за чего и хмурился сейчас.

— Возможно, тебе стоит немного меньше изучать историю… — также хмуро проговорил Дамблдор. И да, пусть эта информация находится в весьма специфической литературе, но всё же общедоступна.

— И в крестражах тоже присутствует разум… — это царапанье стало сильнее, но ухватиться за что-то конкретное так и не получалось. — И Адское Пламя имеет в себе некий разум… Будто бы сила иного измерения… — после этих моих слов Дамблдор тоже стал задумчивым. Уж слишком много всего в некой степени разумного может разрушить в некой степени разумные крестражи.

От метающихся в голове мыслей даже начались головные боли, на которые я пока не обращал внимания. Не хочу даже на секунду отвлечься и возможно потерять мысль, которую никак не получается поймать.

— А что насчёт древней магии? — задал я ещё один вопрос, вспомнив кое-что интересное.

— М? — мои слова выдернули Альбуса из размышлений.

— Древняя магия может разрушить крестраж?

— Ты даже про древнюю магию знаешь… — вздохнув и покачав головой, сказал директор.

— Только про то, что она существует, — небрежно помахал я рукой.

— Возможно она способна разрушить крестраж, но боюсь мы не сможем точно это узнать, ведь древняя магия была утеряна ещё в прошлом веке, — с сожалением покачал он головой.

— А вам доводилось встречаться с проявлениями древней магии? — с интересом взглянул я на профессора. Он ведь как раз родился в девятнадцатом веке и ещё до его окончания стал взрослым полноправным волшебником.

— Мне известен один вид древней магии. Это магия защитного типа. Более того, сам Хогвартс является оплотом древней магии, заложенной ещё основателями. И одиннадцать лет назад я видел ещё одно проявление древней магии…

— М? — с интересом взглянул я на него.

— Думаю, Гарри рассказывал, что Лили, его мать, перед смертью даровала ему защиту? — вопросительно глянул на меня Альбус.

— Да, рассказывал, но причём тут… Стоп, вы хотите сказать… — ошарашенно пробормотал я.

— Да, эта жертвенная защита была формой древней магии, — с сожалением в голосе ответил Дамблдор. Очевидно, ему неприятно вспоминать те события.

— Хм… Древняя магия… Древней магией пропитаны шкуры драконов… Все ли такие древние мифические создания несут в себе её следы?

— Да. Драконы, василиски, фениксы… Все они несут в себе следы древней магии…

Вот вроде наш разговор ушёл куда-то в другую сторону, но те царапающие разум мысли стали только сильнее. Нужно… лишь… ухватить…

Бам!

Треск!

Звяк!

Чашка выскользнула из моей руки, упала на пол и разбилась. Я переводил осоловевший взгляд с одного конца стола на другой, шарясь по нему руками. Я понял. Осознание той странной теории, что недавно зародилась в моём мозгу, вспыхнуло в моём разуме будто сверхновая.

— Записать… Надо записать… Пока не потерял мысль… — бормотал я себе под нос, игнорируя обеспокоенный взгляд Дамблдора.

Наконец под рукой оказались чистый листок бумаги и перо. Я начал писать. Весь мир для меня практически исчез. Краем глаза заметил как Дамблдор поднялся из-за стола и встал у меня за плечом, рассматривая пишущиеся моей рукой строки. С каждой строкой он становился всё более серьёзным, хмурым и задумчивым.

Спустя несколько минут закончив писать, я дрожащей рукой отложил перо, блуждая взглядом по пергаменту.

— Директор… — начал я тихим голосом. — Как думаете, моя теория верна?

— …Не знаю, Льюис… Не знаю… — сомневающимся голосом произнёс он.

— Но подобная вероятность есть? Моя теория имеет право на жизнь?

— Боюсь, что да…

— Если… Если я прав… — начал я дрожащим голосом. — Если я прав, то волшебники прошлого были теми ещё больными ублюдками, которые отрывали от себя куски душ налево и направо, — сказав эти слова, я наконец успокоил бушующие эмоции и начал перечитывать написанное.

«Крестраж — это волшебство, которое раскалывает душу пользователя, и помещает осколок в какой-либо предмет, который становится крестражем. Связь с крестражем сохраняется. Крестраж помогает выжить и, при определённых условиях, возродиться после смерти.

Бузинная палочка, она же старшая палочка, один из «Даров Смерти». Предположительно создана Антиохом Певереллом. Дерево — бузина, сердцевина — волос фестрала. В прямом столкновении непобедима. Возможно ли, что больше не существовало палочек с таким составом? Маловероятно. Следствие: причина непобедимости в другом. Имеет «дух». Слушается того, кто владеет её «духом», но не телом. Для неё верен принцип «суть довлеет над формой», — поэтому в конце истории во время сражения Гарри и Волан-де-Морта Бузинной палочкой по сути была палочка Поттера, а Бузинная уже ничем, кроме вычурной формы, была не примечательна. Эту мысль я не стал передавать на бумагу.

В чём причина? Предположение: Бузинная палочка — это несовершенная форма крестража, либо же они происходят из одного источника — разделения души. В первом случае выходит, что Антиох Певерелл в попытке создать крестраж, когда эта магия ещё не была совершенной, разделил душу, но связи с палочкой и осколком души в ней не установил. Потому и не смог возродиться после своей смерти. Предположение: во втором случае он сделал это специально, а сказку про подарок Смерти состряпал, чтобы не пытались выведать способ создания непобедимой палочки. Этим объясняется наличие в ней «духа» и непобедимости в прямом столкновении, похожая фундаментальная мощь имеется также у крестражей, но в защитной форме. Предположение: существуют способы уничтожить крестраж, следовательно, должны быть способы одолеть Старшую палочку в прямом противостоянии.

Способы уничтожить крестраж: яд василиска, меч Гриффиндора и заклинание «Адское Пламя». Яд — агрессивная субстанция, вырабатываемая древним мифологическим созданием. Предположение: пламя достаточно древних и сильных драконов также может быть эффективно. Меч Гриффиндора — волшебный клинок, способный уничтожать крестражи. Меч Гриффиндора имеет некоторую разумность, свой «дух». Предположение: возможно он схож с Бузинной палочкой, имея в себе осколок души создателя (Годрика Гриффиндора), и по той же причине (усиление от осколка души) способен уничтожать крестражи. Палочка имеет условие по переходу к новому владельцу, меч также имеет условие для использования. Предположение: условие формируется на основе личности создателя артефакта. Адское Пламя — очень сильная тёмная магия, имеет разум. Предположение: заклинание не просто так получило своё название, возможно оно призывает огонь из иного измерения, агрессивного к душам. Доказательство: существуют инферналы, их можно не только создавать магией, но и откуда-то призывать, предположительно из адского измерения.

Предположительные способы противостояния Бузинной палочке: агрессивные субстанции, вырабатываемые древними мифическими созданиями; иные артефакты, содержащие в себе осколки души; силы иных измерений.

Древняя магия — могущественная ветвь магии, которая была забыта в волшебном мире к 19 веку. Лили Поттер, мать Гарри, даровала своему сыну жертвенную защиту, которая была формой древней магии. Сомнение: 1. Данная ветвь магии забыта; 2. Лили — маглорождённая волшебница, доступа к необходимым знаниям не имеет. Предположение: древняя магия также создавалась с помощью душ/осколков души. Доказательство: невероятная атакующая и защитная мощь согласно историческим записям. Жертвенная защита, созданная Лили для сына смогла отразить убивающее заклинание «Авада Кедавра». — и возможно именно в этом кроется причина излишне высокой устойчивости Гарри к заклинанию Империус в оригинальной истории. Ведь там важна сила воли, а в этом аспекте Гарри мог чем-то похвастаться лишь ближе к концу истории, а Империус на него насылал Лжегрюм на четвёртом курсе. Тому же Барти Краучу старшему понадобилось очень много времени, чтобы побороть подчиняющее заклятие хотя бы отчасти, хотя он очень даже волевой человек.

Предположение: древняя магия способна противостоять «одушевлённым» артефактам (Старшая палочка, меч Гриффиндора), защищать от них, а также разрушать (крестражи).

Предположение: агрессивные субстанции, вырабатываемые мифическими созданиями, имеют высокую мощность и способны противостоять «одушевлённым» артефактам из-за древней магии. Доказательство: непроницаемые шкуры драконов пропитаны древней магией. Предположение: проявления силы древних мифических созданий несут в себе следы древней магии, именно благодаря этому они и способны противостоять «одушевлённым» артефактам. Необходимы дополнительные проверки."

Да уж… Местами довольно сумбурно, непоследовательно, но это ладно, голова была слишком забита, чтобы думать что и в каком порядке писать. Хорошо уже то, что ничего излишне странного и компрометирующего не написал… Вроде. Да, всё либо общедоступно, либо рассказано Дамблдором, а остальное додумывается на основе совокупности этого.

— Что ж… Думаю стоит вернуться к этому разговору позднее. Мне нужно подумать. Вам, как мне кажется, тоже. Я прав, директор?

— М…? Да… Конечно… Ступай, мой мальчик… — задумчиво пробормотал Альбус, рассматривая пару крестражей, а также свою палочку (Бузинную) и меч Гриффиндора. Причём при взгляде на последние два предмета в его глазах читалась некоторая настороженность и даже опаска. Похоже, мою теорию о том, что из кусков души можно сделать не только крестражи, но и иные виды артефактов и даже создать древнюю магию, он воспринял всерьёз.

Не зря ли я поделился этим с ним? Отнюдь. Среди известных мне волшебников, Дамблдор — единственный, кто имеет достаточно знаний и навыков, чтобы подтвердить или опровергнуть мою теорию. Возможно ещё Волан-де-Морт смог бы, но это не факт, да и обращаться к нему я в любом случае не стал бы. У меня такие знания и навыки точно появятся (если не помру раньше), но это будет очень не скоро. Если я окажусь прав, то… Можно будет попробовать создать свою древнюю магию. Было бы весьма неплохо получить защиту от непростительных. Наверно с учётом обстоятельств (если они подтвердятся) стоит дать этой магии другое название, а то древность моей магии будет весьма сомнительна. Ещё, как вариант, можно по принципу Бузинной палочки развить мою собственную. Если учесть, что она уже уникальна, мне даже страшно представить возможный результат. А ещё…

Хлоп!

— Стоп, Льюис… Успокойся… — пробормотал я себе под нос после сделанной самому себе отрезвляющей пощёчины. Я уже вышел из директорской башни и шёл по пустым коридорам. — Сначала пусть директор исследует эту тему, а потом буду развивать свою теорию и строить на её основе новые планы. А пока… К чёрту! Всеми этими исследованиями можно будет заняться и в мирное время, когда я окончательно избавлюсь от Волан-де-Морта, а это сейчас важнее. К тому же наверняка это займёт просто уйму времени, которого сейчас у меня просто напросто нет. Даже на нормальный отдых. И блин, опять я разговариваю вслух сам с собой! Вроде ведь уже давно избавился от этой дурацкой привычки… — пробормотал я в конце, устало потерев виски.

Чёрт, из-за этой внезапно проскочившей в голове идеи разговор ушёл вообще не туда, куда я планировал! Впрочем, негативных последствий у подобного быть не должно. И остальные вопросы стоит оставить на другой раз. Мне нужно обдумать свою теорию и оформить её в более надлежащем виде, а также доработать некоторые моменты. Дамблдору тоже есть над чем поразмыслить. Заодно подумаю над новыми вопросами и от том, как лучше направить Дамблдора к крестражам.