Семья волшебников. Том 4

Глава 21

– Значит, так, ежевичина, – вещала Астрид, пока Вероника ошалело таращилась спросонья. – У меня для тебя три новости, две плохие и одна хорошая. Первая плохая – тебе кабзда.

– А-а-а!.. – заверещала Вероника.

– Тихо ты, – зажала ей рот Астрид. – Вторая плохая – тобой заинтересовались какие-то опасные бандосы. Я все расследовала. Они узнали, что ты можешь всякое призывать, и теперь хотят использовать тебя, чтобы призвать себе гору золота, артефакты всякие и вообще что их душе угодно. А души у них черные, сама понимаешь. Они друг друга даже убивают почем зря. Шеи сворачивают. Вот так вот: хрусть!.. и все. Был человек, и нет человека.

– А… а хорошая какая?.. – испуганно спросила Вероника.

– Они понимают, что ты пока что мелкая и бесполезная, так что пока что следят за тобой, но не трогают пока что. Ждут, пока ты немного подрастешь и поумнеешь. Так что у тебя два выхода. Первый – не взрослеть и не умнеть. Это будет легко, особенно второе.

– Да, с этим и ты справилась, – согласилась Вероника.

– Да… нет, подожди… та-а-ак, слы-ы-ышь!..

Вероника снова заверещала, потому что Астрид заломала ее под мышками и принялась трясти, как грушу. И даже до апельсина не дотянуться, он в рюкзачке остался!

– Ладно, хватит с тебя, – наконец сжалилась старшая сестра. – Второй выход – расправиться с ними первыми. Одного я точно знаю. Его я беру на себя.

– Может, маме с папой сказать? И… и учителям?

– Не!.. – ужаснулась Астрид. – Ты не понимаешь! Учителя могут быть в сговоре! Неизвестно, кто из них замешан! Никому нельзя доверять!

Вероника с сомнением воззрилась на Астрид. Та поняла, что сестра опять некстати проявляет зачатки критики и скептицизма. Как-то все у нее нелепо и неуместно происходит.

Может, научится еще?

– Ты мне что, не веришь? – спросила она.

– Не очень, – призналась Вероника. – Зачем я жуликам? Почему они жулики? Если… если они меня похитят, я просто маму призову… и… и зачем похищать меня? Можно кого-то другого. Многие умеют призывать…

Астрид ударила себя по лицу ладонью. Какая же у нее недалекая сестра. Это что-то потрясающее.

Но ничего не поделаешь. Какая уж есть. Сестер не выбирают, так что Астрид ее защитит, хочет ежевичина того или нет.

Они разговаривали в гостиной группы 2−1–4. Астрид явилась в общежитие Апеллиума еще до рассвета, выволокла Веронику прямо из спальни и теперь немного сумбурно излагала то, что сумела выяснить. Все остальные пока что спали, так что им никто не мешал.

– Шею свернул?.. – не поверила Вероника. – Ты уверена?

– Я хоть раз за всю жизнь врала? – всплеснула руками Астрид.

– Да. Каждый день.

– Ты, кажется, не хочешь, чтобы я тебе помогала. Тебе же хуже. Это суровые люди.

И Астрид развернулась, как бы собираясь уйти. А Вероника, конечно, испугалась и стала просить, чтобы Астрид ее не бросала… ладно, нет. Вероника просто молча таращилась фиолетовыми глазищами, словно ей вообще все равно.

– Я тебе все равно помогу, хоть ты и дурында, – смилостивилась Астрид. – И для начала мы разработаем план. Я его уже придумала, но нужно доработать мелкие детали.

Планы Вероника любила, так что разложила на столе большой лист бумаги и принялась рисовать квадратики и стрелочки. Астрид, которая в последнее время регулярно издавалась в «Эфирном хронографе», опытной рукой описала диспозицию.

Вероника нарисовала внизу троих плащеносцев, с которыми повстречалась позавчера – побирушку, акрилианина и лесника. Астрид перечеркнула побирушке шею жирной чертой и поставила рядом с лесником вопросик, а рядом написала «волшебнек» и «Гробаш». Рядом с Гробашем тоже поставила вопросик, а в первом слове исправила ошибку.

– У тебя две ошибки в слове «волшебник», – сказала Вероника.

– Там еще были бандосы, – сказала Астрид, ставя крестики. – Но не думаю, что они имеют значение. Это так, шестерки. Нам самое главное – найти самого главного. И отметелить его за все его злодеяния.

– Хорошо, я позеркалю в Кустодиан, – предложила Вероника.

– Не-не-не-не-не! – замахала руками Астрид. – Когда вообще Кустодиан помогал в таких делах?!

– Э-э-э… всегда?..

Астрид цокнула языком. Маленькая глупая сестра.

– Ты слишком веришь в систему, – наставительно сказала она. – А если они там? Если все эти бандосы там? Что если система прогнила?

– Мне кажется, ты просто хочешь… неважно. Тогда что будем делать?

– Найдем самого главного. Гробаш сказал, что его зовут секретарь. Он решает судьбы.

– Призываю се… а, нет, не получится. Это же должность, я не могу вызвать… Секретарей много…

– Можно призывать всех, пока не найдем нужного.

– Это долго… а у меня сейчас плохо получается без сеток…

– Как же ты не хочешь работать… хотя ладно, это и правда запарно. Возможно, твоя лень вовремя оптимизировала процесс.

Вероника обрадовалась. Она что-то вовремя оптимизировала. Это приятно.

Тем временем за окном пропел жаворонок, возвещая первый рассветный час, и в гостиную вошел толстый мальчик с большим шоколадным тортом. Немного скособоченным и неровным, но очень вкусно пахнущим.

– Мир тебе, Бургужу, – поздоровалась Вероника.

– Ой, – остановился на пороге мальчик. – А вы что, уже проснулись? А я не знал.

– У нас тут совещание, иди отсю… ого, какой большой торт, – заинтересовалась Астрид. – А где же твои гости? Где друзья, с которыми ты разделишь эту радость? Ты ведь этим тортом хочешь всю группу угостить, да?

– Не думаю, – тихо сказала Вероника, которая уже хорошо знала Бургужу.

– Один съест?.. – поразилась Астрид. – Это ужасно. А с чем тортик?

– А что ты не любишь? – уточнил Бургужу.

– Грецкие орехи.

– Какая жалость, – вздохнул Бургужу, ставя торт на стол. – В нем полно грецких орехов.

И он положил сверху несколько штук.

– А я обожаю грецкие орехи, – сообщила Вероника, садясь за стол. – И тортики. И вообще сладкое.

– Да я тоже не прямо так их не люблю, чтобы не есть, – сказала Астрид, садясь рядом. – Отрежь по кусочку-то, не жмись. Боги велят делиться.

– Да чего боги-то? – надулся Бургужу. – Я этот торт сам испек!

– Сам?.. – заинтересовалась Астрид.

– Ты умеешь печь тортики?! – восхитилась Вероника.

– Да. Я в кружок кондитеров хожу.

– У нас есть даже кружок кондитеров, – потерла переносицу Астрид. – Вообще любое дерьмо есть. А фехтовального нет. Да почему?!

Она шарахнула кулаками по столу, и Бургужу едва успел отдернуть торт.

– Ежевичина, нам предстоит многое исправить, – тихо, но настойчиво сказала Астрид. – В Мистерии есть огромная проблема. Фундаментальная. Изначальная…

– Да поделюсь я с вами! – сломался Бургужу.

– Поделишься, – кивнула Астрид, нарезая торт. – Но я не о том. Так о чем я?.. да. Глобальная проблема. Великая несправедливость. Мистерия начинается с Клеверного Ансамбля. Всяк судит о стране по ее университету. И в этом университете… нет фехтовального кружка!

– Он раньше был, – сказала вошедшая староста Гердиола. – А ты не из нашей группы. Ты же сестра Дегатти, да?

– Да, – кивнула Астрид, отрезая кусок торта и Гердиоле. – Говоришь, раньше был? А чего закрыли?

– Просто так вышло, что туда несколько лет подряд никто не вступал, – объяснила староста. – Не было желающих. Когда все старые члены повыпускались, кружок закрылся, так что теперь его надо основать заново, а желающих нет. А где вы торт взяли? Завтрак скоро, аппетит испортите.

– Это я испек, – объяснил Бургужу. – Он ночь настаивался.

– Вкусно, хотя форма и не идеальная, – кивнула староста. – Молодец, что всех решил угостить.

– Да я не…

Но староста уже помогала Астрид резать торт. Они честно разделили его на всю группу и отложили кусочек для мэтра Инкадатти.

– А его обязательно угощать? – усомнилась Астрид.

– Обязательно, – вздохнул Бургужу. – Папенька говорит, что каждого начальствующего нужно регулярно подмасливать, чтобы дела шли гладко. Сам ешь – поделись с начальником. Начальник ест – поклонись и пожелай приятного аппетита.

– И он тогда с тобой поделится? – спросила Вероника.

– Возможно. Потом. Но если и нет, то тоже ничего – главное, чтобы твое усердие было замечено, а добрые намерения – оценены. Папенька говорит, что начальство – это как боги. Им нужно приносить жертвы и оказывать внимание, чтобы пребывали в благолепии.

– А зачем? – не поняла Вероника.

– Потому что коли будешь угождать начальнику, то, хоть и в науке не успеешь и таланту боги не дали, всё пойдешь в ход и всех опередишь, – важно сказал Бургужу. – Папенька мне много наставлений давал. Он, поди, знает, он человек-то большой, успешный.

С появлением Бургужу и Гердиолы Астрид с Вероникой уже не могли вести Важный Разговор. Им оставалось перемигиваться, но это было ничего, так они даже лучше соблюдали конспирацию.

Вот Астрид мигнула два раза и еще ложечкой по краю блюдца провела – это значит, что после второго урока они встретятся на большой перемене и обменяются информацией. А вот Вероника съела три куска торта – это значит, что она предлагает встретиться не после второго, а после третьего урока… так, она ест четвертый кусок. Но уроков в день только три.

Астрид задумалась, что означают знаки Вероники.

– Ежевичина, у тебя жопа так слипнется! – наконец сказала она. – Хватит уминать торты под видом тайных посланий!

– Что?.. – моргнула Вероника. – Каких посланий?..

– Я тоже не поняла, – сказала староста Гердиола. – Ты вроде как предложила встретиться после третьего урока, а потом добавила четвертый, но у нас нет четвертого урока. Ты как-то все запутала.

– А я думал, она имеет в виду четвертый полуденный час, – сказал Бургужу.

– Нет, она не могла иметь в виду четвертый полуденный, у нас урок в это время, – возразила Гердиола. – Она имела в виду… что ты имела в виду, Вероника?

– Ничего, – растерялась Вероника. – Вы что несете?

– Они меня понимают, – выкинула руку в сторону Астрид. – А ты нет. Это простительно, учитывая твой возраст, но… так, подождите. Вы что, поняли, о чем я мигала?

– И дурак бы понял, – пожала плечами Гердиола. – Кстати, Вероника, если ты ничего не имела в виду, я не рекомендую тебе есть столько сладкого. Ты станешь толстой, как… как…

– Как я, – сказал Бургужу. – Мне можно, я буду богатым волшебником. А вот тебя никто замуж не возьмет.

И он взял себе еще кусок. А это значило, что кто-то в группе останется без торта.

Завтракала сегодня Астрид с группой 2−1–4. Она решила защищать младшую сестру, за которой охотятся бандосы. Тем более, что среди ее учителей наверняка тоже скрывается агент Зла… точно, это агенты Зла!.. и его надо вычислить.

Среди учителей Астрид-то понятно – Гробаш. Он, понятное дело, внедрен давным-давно – следить за будущим заклятым врагом Бельзедора. Темный Властелин не забыл о Астрид Светоносной, боится ее и наблюдает… да, все стало ясно, как соларин день! Дело вовсе не в Веронике! Бельзедор просто хочет сначала расправиться с приспешниками Астрид, лишить ее друзей и подмоги! Чтобы она испытала отчаяние и согласилась служить ему!

Ха-ха. Ха-ха-ха. Глупый, наивный злодей. Как жаль, что его планам не суждено сбыться… снова!

– Дегатти, сядь! – рявкнул Инкадатти. – Ты что вообще забыла в нашей столовой?!

Астрид, которая так разгорячилась, что вскочила на скамью, вскинула руку и даже поставила одну ногу на стол, смущенно села на место. А дед Инкадатти принялся противно брюзжать, что сразу две Дегатти за его столом – это ровно в тысячу раз больше, чем нужно, и он не понимает, почему ему и здесь не скрыться от демонических козней.

А ведь он тоже агент Зла – вдруг предельно ясно поняла Астрид. Ну да, это само собой разумеется. Бельзедор внедрил его много лет назад, еще когда Астрид была маленькой и безобидной. Господин поручил своему слуге убить ее в колыбели, но он не справился, и поэтому такой злой…

Да, сомнений быть не может. Даже понятно, когда его завербовали. Когда он якобы побеждал Бельзедора. Всё-ё-ё-ё понятно…

Астрид встала, оперла руки на стол, прищурилась и пытливо спросила:

– А не агент ли ты Зла, дед?!

У Инкадатти отвисла челюсть. Он поковырял в ухе и часто заморгал, словно не веря, что правда такое слышит. Потом как-то весь немного раздулся, раскраснелся и сдавленно произнес:

– В этих стенах я мэтр Инкадатти, маленькая нахалка. И можешь быть уверена, о твоей дерзости будет доложено и твоему классруку, и твоему декану, и твоему ректору… и твоим родителям я бы тоже доложил, да бесполезно, они тебе во всем потакают!

– Как и ожидалось от агента Зла! – воскликнула Астрид, выставив обвиняющий перст. – Все доказано! Настраиваешь систему против честных граждан! Чтобы они молчали!

И она горделиво огляделась, проверяя, все ли видели, как она разоблачила этого ликантропа в мантии.

Кажется, все. С окрестных столов на них таращились как ученики, так и преподаватели.

Но это только начало. Быстро выпив стакан компота, Астрид с достоинством удалилась. Тишина стояла такая, что был слышен стук каблуков.

Инкадатти смотрел ей вслед. Потом повертел головой и раздраженно сказал:

– Я не агент Зла. Что за бред? Вероника!..

– Да!.. – пискнула Вероника.

– Вы, Дегатти, совсем окирели?

– А она просто… она просто… – залепетала Вероника.

– Живо все доедайте и на урок! – прикрикнул Инкадатти. – Пф!.. Ни дня без цирка!.. Я этого так не оставлю!

Вероника мгновенно юркнула к выходу. Она мысленно ругала Астрид, что та еще сильней настроила против нее дедушку Инкадатти. Мало ей собственной войны с классруком, что ли?

Астрид тем временем стояла на спортплощадке, немного с вызовом глядя на Гробаша. Первым уроком шла физмагия, но Астрид ни капельки не боялась. Даже если классрук понял ночью, что она – это она, на уроке он ничего не посмеет сделать.

Так, а какое там у мамы слово призыва?.. Тля, что ж оно такое сложное?..

– Дегатти, выйди-ка из строя, – угрюмо велел Гробаш.

У Астрид екнуло сердце. Вот оно. Сейчас этот агент Зла ей намекнет, что знает, что это была она. Сейчас начнутся скрытые угрозы.

– Дегатти, почему на тебя жалуются с Апеллиума? – показал какую-то бумажку Гробаш. – Классрук группы 2−1–4 утверждает, что ты ему надерзила, оклеветала и кинула камнем.

У Астрид отвисла челюсть. Дед Инкадатти уже успел нажаловаться?! Да как?! Да когда?! Четверти часа же не прошло! У него машина времени есть, что ли?!

– Откуда у него вообще мой номер? – проворчал себе под нос Гробаш. – Дегатти, вернись в строй. Начинаем упражнения.

– Я не кидала камнем! – посчитала нужным сообщить Астрид. – И не клеветала! Это вы все клевещете! Вы… все!..

Она многозначительно сказала эти последние слова. С намеком. Чтобы Гробаш занервничал. Чтобы заподозрил неладное.

И она вперилась в него взглядом. Нервничает?.. Вроде нет. Или да?.. По этой ящериной роже ничего точно не скажешь. Даже аурочтение не помогает – у Гробаша рисунок всегда ровный, как море в штиль.

– Магистр Гробаш, а разрешите обратиться? – спросила Астрид, вытянувшись в струнку.

– Я не военный, Дегатти, – бросил классный наставник. – Что тебе?

– Так точно! Докладываю! То есть спрашиваю! В Мистерии много хомендаргов, кроме вас?

Гробаш ответил не сразу. Чешуя у него чуть заметно изменила оттенок, зрачки чуть заметно сузились, и он медленно спросил:

– А тебе это зачем знать, Дегатти?

Тля! Он ее заподозрил! Нет! Это глупый был вопрос, глупый! Он же сейчас на стреме был!

Но Астрид ловко выкрутилась. Она запихала руки в карманы, сплюнула под ноги и как ни в чем не бывало сказала:

– Да так. Интересно знать, охотно ли вас пускают в нормальную страну.

Гробаш долго смотрел на Астрид, не мигая. Та напряженно ждала, готовая отскочить, начать защищаться, позвать на помощь… нет, звать она никого не будет, это позорно.

– Дегатти, десять больших кругов, – наконец разомкнул уста Гробаш. – И эссе на тему «Почему видизм – это плохо». В двести строк. Мелким и убористым. А теперь уйди с моих глаз.

А Астрид даже не возразила. В ее душе заскребли кошки. Сомнения какие-то.

Либо он все-таки не виноват, и в тех катакомбах был не Гробаш, либо… либо он очень хитрый хомендарг…

Она думала об этом, наворачивая круги вокруг Клеверного Ансамбля. На ней не было грузиков, так что бежала Астрид легко, быстро, почти не касаясь земли ногами. Могла бы и взлететь, Гробаш все равно не видит, да это как-то мелко. Это унизит ее.

А эссе ей ежевичина напишет. Она любит писать эссе. Можно просто сделать очень серьезное лицо и попросить ее написать все, что она думает о… да чем угодно вообще.

И сестра подойдет к вопросу со всей основательностью.

Астрид так уже пять проектов сдала и две заметки в «Эфирный хронограф». Легкотня.

Если не считать брошенного Гробашу вызова, физмагия прошла без происшествий. Потом промелькнула перемена, на которой Астрид успела метнуться к сестре и убедиться, что с той все нормально. А то, знаете, дальнозеркала – это кудесно, но ненадежно. Стекло стеклом, а кто там за ним на самом деле – одни боги знают.

Потом у Астрид было маносборчество, а у Вероники – кромкохождение. На них ничего интересного не случилось, и снова они встретились уже за обедом. Обедала Астрид опять в Апеллиуме, с группой 2−1–4, и всякие Инкадатти ей в этот раз не мешали, потому что злой дед со своей группой только завтракает, а обедает и ужинает где-то там, отдельно.

Возможно, жареными младенцами.

И третий урок тоже прошел нормально – у Астрид высшая магия, а у Вероники физмагия. Но едва Астрид сразу после занятия у мэтресс Уорк примчалась к бассейну (у ежевичины сегодня был первый урок плавания), как ее будто холодной водой облили.

Группа 2−1–4 уже ушла переодеваться. У бортика стояла только одна девочка – маленькая, в фиолетовом купальнике, плавательных очках и зажимом на носу. Вероника не умеет плавать нормально, ей постоянно попадает вода в ноздри, и она начинает захлебываться.

А напротив стояли два учителя – старик в корониевой шапочке и огромный хомендарг в шароварах. Они угрожающе нависли над Вероникой, и та глядела так испуганно, что Астрид сходу ринулась в атаку.

Все понятно, думала она уже на бегу. Они точно в сговоре. Поняли, что их планы вот-вот разоблачат, и решили не дожидаться, пока ежевичина вырастет и поумнеет.

Понять-то их можно, это лет сто ждать, наверное, а они старые уже. Так что они…

Астрид не успела додумать – она врезалась башкой Гробашу в спину. Ее оттолкнуло защитным экраном, но она тут же прыгнула снова, зацепилась прямо за воздух, взметнулась вверх и ударила пальцами, послав в них мановый импульс.

На высшей магии они как раз тренировались! Если не направлять ману вовне, а сосредоточить в одной части тела, то можно бить сильнее, или быстрее, или резать всякое пальцами, как ножами, или… проломить защитный экран!

На уроке у Астрид не получалось, это сложно. Ни у кого не получалось. Им велели потренироваться… вот она и тренируется!

И сейчас у нее получилось! Опасность для жизни ее так подхлестнула, что получилось очень здорово! Пальцы прошли сквозь экран, когти вонзились в чешую… а потом Астрид швырнули в бассейн.

– Беги, ежевичина! – проорала она, вылетая с тучей брызг. – Я их задержу!

– Дегатти, ты совсем рехнулась? – спросил Гробаш, вытирая кровь с виска.

– А я говорил, говорил, что этот демон себя еще покажет, – довольно сказал Инкадатти. – Маленькая отвратительная гадина докатилась до нападения на преподавателя. Ну ничего, Кустодиан ею займется, а я-то уж все зафиксировал, все!..

– Уймитесь, коллега, – брюзгливо сказал Гробаш.

Инкадатти только хмыкнул, крутя в пальцах кристалл Сакратида. Астрид поняла, что у старика теперь на нее компромат, и разозлилась.

Колотя руками и ногами, она подплыла к бортику и вылезла из воды. Нападать не стала, потому что два негодяя стояли пока спокойно. Просто задвинула Веронику себе за спину и с угрозой воскликнула:

– Я все про вас знаю! И Кустодиан займется не мной!

– Дегатти, закрой рот, иначе я подам рапорт на твое отчисление, – бросил Гробаш. – Итак, еще раз. Где это кабаре и что вы в нем видели?

– Я ничего не видела, – сказала Вероника, опустив глаза. – Там только Астрид была.

– Допустим. А она что видела?

– Астрид, расскажи им, что ты видела, – попросила Вероника.

Снова Астрид ударила себя по лицу ладонью. Второй раз за день – и снова из-за Вероники.

– Что?! – выпалила та. – На меня надавили! У меня не было шанса!

– Надо было их изгнать в Паргорон!

– Я не могу изгнать их в Паргорон! Астрид, ты почему все еще не поняла, что нельзя никого изгнать в Паргорон, кроме паргоронцев?!

– Ну просто бы изгнала… куда-нибудь!

– Ага, чтобы меня отчислили прямо в Карцерику?! Астрид, это же учителя!

Астрид это веским аргументом не посчитала, но сделала скидку на то, что Вероника маленькая и трусливая.

– Коллега, позеркальте отцу этих двоих, – бросил Гробаш, запихав руки в карманы. – Пусть мэтр Дегатти услышит, что вытворяют его дочери.

– Мать я тоже вызову в школу, – злорадно сказал Инкадатти. – Обоих родителей – и магиоза, и суккубу его. А то ишь!.. ишь!.. распоясались!.. Я не посмотрю, что папенька в ректора пролез! Я его выведу на чистую воду!

Астрид словно облили холодной водой, а Вероника тихонько взвизгнула. Учителя применили запретное оружие. То, против чего нет защиты, нет противодействия.

– Не надо родителей в школу, – засопела Астрид. – А что было в кабаре, вы сами знаете, вы там были и все видели.

Гробаш посмотрел на нее, как на… как сама Астрид смотрит на Веронику, когда та в очередной раз городит всякую чепуху. Довольно обидно оказалось находиться по эту сторону презрительного взгляда.

– Давайте-ка наведаемся в это кабаре, коллега, – сказал Гробаш наконец.

– Ага, – согласился Инкадатти. – И кляузу в Кустодиан.

– Повременим, – задумчиво произнес Гробаш. – Сами справимся.

Он многозначительно посмотрел на Инкадатти, а тот сначала прищурился, а потом посмотрел еще многозначительнее. Волшебники молча кивнули друг другу.

– Погодите, вы чо, не будете вызывать Кустодиан?! – поразилась Астрид.

– Дегатти, ты сама его тоже не вызвала, – напомнил Гробаш.

– Да, но я-то мелкая! А вы… вы безобеденные… гхрм!.. безответственные взрослые!

– Мы взрослые, и мы волшебники, – оскалился Инкадатти. – Я сам Кустодиан!.. в отставке!..

– Адрес помнишь, Дегатти? – спросил Гробаш.

– Нет, – огрызнулась девочка. – Там переулок был… я не посмотрела адрес.

– Тогда просто покажешь, – сказал Гробаш, скрючивая пальцы.

Воздух заискрился. Тысячи крохотных молний сгустились в сплошную пелену, и волосы девочек поднялись дыбом, а борода Инкадатти распушилась. Эта пелена окутала всех четверых, и ноги оторвались от земли. Гробаш резким толчком распахнул окно, и золотистое сияние вылетело в осенний вечер.

Астрид сначала хотела возроптать, что она и сама отлично летает, что ей не нужны всякие там заклинания, что у нее нормальные крылья есть, в отличие от разных кудахчущих ящериц. Но лететь в искристом облаке оказалось на диво кудесно, так что она только придержала за шиворот нелетающую сестру и сделала скучающее лицо, чтобы учителя не поняли, в каком она восторге.

– А эту байду мы когда будем проходить? – равнодушно спросила она у Гробаша.

– На бакалавриате, – коротко ответил тот.

Астрид степенно кивнула. На бакалавриате, все понятно. Однажды уже она будет вот так лететь сквозь седую ночь… ладно, пока еще только слабые сумерки, но неважно… она будет вот так лететь сквозь ночь навстречу приключению и героически глядеть вдаль…

Астрид вдруг будто ударило молнией. Гробаш и Инкадатти героически глядели вдаль. Они летели сквозь ночь навстречу приключению.

Приключению, которое украли у нее! Вырвали из ее холодных рук! Применили во зло учительскую власть и теперь сами совершат подвиг, а ее оставят за бортом, на обочине!..

Стало понятно, чего они не вызвали Кустодиан. Два старых индюка хотят заграбастать себе все лавры! Лавры, которые по справедливости должны принадлежать ей, Астрид Непревзойденной!.. ну и ежевичине немножко, хотя она тут совсем и ни при чем, честно говоря.

Это подло. Это… это не передать как подло. Астрид в очередной раз поняла, что взрослые – предатели и обманщики. Что они забирают себе все хорошее, а детям оставляют объедки.

И в этом есть только один утешительный факт – рано или поздно каждый ребенок вырастает. Когда Астрид повзрослеет, а Гробаш и Инкадатти станут детьми… а, нет, они уже никогда не станут детьми. Никакой справедливости даже тут! Астрид-то повзрослеет, а они просто умрут… хм, ладно, некоторая справедливость все-таки есть.

– В какую сторону? – раздался над ухом мерзкий ящериный голос.

Они снижались. Пролетели над улицей Алхимиков и неслись уже в какой-то сотне локтей над крышами. Астрид повертела головой, выискивая нужный переулок, на миг испытала искушение показать неправильно, но потом решила, что лучше уж все порешать, пока она хотя бы тут присутствует. А то в следующий раз ее и вовсе не возьмут.

Они приземлились между домов, немного не долетев до «Нетопыря». Солнце почти село, было промозгло и сыро. В кадках на окнах поникли давно отцветшие петунии. На одном балконе стоял полуголый толстяк и курил трубку, стряхивая пепел прямо в цветы.

Мама такого бы не потерпела. Ни этих ужасно грустных петуний, ни курящего толстяка.

Хотя… какая разница, чего бы она там не потерпела?! Что маме Астрид, что Астрид мама?! Почему она чуть что, так о ней думает?! Эта ужасная ядовитая женщина со своими манипуляциями вцепилась Астрид в подкорку и уже не отпускает!

Вонючие петунии! Да чтоб они сгнили все… а, хотя они уже. И… и, кажется, нет, Астрид тут ни при чем!

Ни при чем!

– Дегатти, контролируй себя, – прорычал Гробаш. – Неконтролируемые выбросы особенно опасны в твоем случае.

– Почему это?! – распетушилась Астрид.

– Потому что ты демон, – пояснил Инкадатти. – Маленькое злобное создание, фуняющее скверной. Тебя надо посадить в банку, я всегда это говорил.

В банку они Астрид посадить не посмели. Просто оставили снаружи. Подошли к клубу «Нетопырь» и поставили ее часовым. Мол, если вдруг что, пусть сразу Кустодиан вызывает.

Ага, понятно все с ними. Придумали слабое оправдание тому, что не хотят брать ее в приключение.

– Меня тоже оставили, – укоризненно сказала Вероника.

– Тебя-то понятно, ты там все соплями измажешь, – отмахнулась Астрид.

– Какими соплями?! Нет у меня соплей!

– В таком-то носище? Я думаю, их там по ведру в каждой ноздре.

Вероника смешно рассердилась, а Астрид стало весело. Хорошо быть старшим ребенком. Всегда есть кого подразнить, причем по праву.

Она ведь учит мелкую жизни. Тренирует ее противостоять будущим невзгодам… или смиренно терпеть.

Это обязанность Астрид, как старшей сестры.

Швейцар странно на них косился. Других детей рядом с «Нетопырем» не было… возможно, вообще никогда. И жалко, потому что Астрид изнывала со скуки.

Стоять на стреме – самая унылая часть любого приключения. Когда ее банда Кровавых Потрошителей проворачивала свои делишки, на стрем всегда ставили самого младшего или того, кто чем-то провинился перед атаманом Астрид Одноглазой… интересно, что сталось с ее верной повязкой? Давненько Астрид ее не видела.

– Нам бы не помешало замаскироваться, – задумчиво сказала она. – Особенно тебе.

– Я тоже об этом подумала, – серьезно кивнула Вероника, надевая накладные усы.

– Ежевичина, ты… ты что, собираешься в усах тут стоять?..

– Да, а что?

– Да ты… ты… ты блеваный гений! Призови и мне.

– Я не призывала.

– У тебя с собой накладные усы?..

– У меня много чего с собой, – открыла рюкзачок Вероника. – Хочешь бутерброд?

Усы сделали ее совершенно неузнаваемой. Астрид позавидовала, потому что сама до такой простой и очевидной вещи не додумалась. К счастью, у ежевичины нашлась и вторая пара, так что через минуту сестры Дегатти превратились в братьев Дегатти, усатых и представительных. Судя по тому, как удивленно смотрел на них швейцар, маскировка удалась на славу.

Но Астрид все равно не сиделось на месте. Прошла куча времени с тех пор, как учителя скрылись в разбойничьем логове, и это уже становится подозрительным.

– … Становится подозрительным, – повторила она вслух, жуя бутерброд. – Почему они там так долго?

– Давай применим дедуктивный метод, – с надеждой предложила Вероника.

– Мы обязательно его применим, – кивнула Астрид, подкручивая ус. – Что могло так надолго задержать двух старых волшебников в кабаре с низкопробными мадамами? Выдвигай гипотезы, мой верный ватсон.

– Их взяли в плен, – тут же предположила Вероника.

– Да, это вполне возможно, – вздохнула Астрид. – Они совершили роковую ошибку, не взяв нас или хотя бы меня. Возможно, они теперь наказаны за свою глупость. Возможно, их уже доедают могильные черви. Другие версии?

– Они сами взяли кого-то в плен и теперь не могут уйти, потому что веревки забыли, и теперь не могут уйти, а то пленники убегут.

– Не-не-не, – покачала головой Астрид. – Ты не обо всем подумала. Их же двое. К тому же у них есть дальнозеркала, и они могут позвать на помощь.

– Прости, я подумаю еще, – поникла Вероника.

– Я сама тоже придумала версию, – поспешила сообщить Астрид. – Это мы совершили роковую ошибку, доверившись этим двоим. Они все-таки агенты Зла, и сейчас собирают своих друзей, чтобы наброситься на нас и взять в плен.

– Зачем тогда они оставили нас тут? – склонила голову Вероника. – Тогда бы им лучше взять нас с собой, а как только мы войдем, то тут же и наброситься со всех сторон.

– А это как раз объясняется очень просто, – сверкнула глазами Астрид. – Они не очень умные.

У Вероники радостно вспыхнули глаза. Астрид, как обычно, нашла самое логичное и разумное объяснение.

– Это же Гробаш и Инкадатти, – пояснила Астрид. – Куриные мозги и дементный дед. Они злые, но тупые. Как в «Старых сказках».

– Да! – согласилась Вероника, вспомнив всю ту мудрость, что почерпнула из сказок. – Это все объясняет!

– Таким образом, у нас остаются две версии, твоя и моя, – сказала Астрид. – Наши классные наставники либо в плену, либо строят против нас козни. Но на самом деле не так уж важно, кто из нас прав.

– Почему?

– Потому что действовать мы так и так будем одинаково.

– Вызовем Кустодиан?

– Нет, ежевичина, Кустодиан мы вызывать не будем.

– Почему?

– Я тебе уже все объяснила. Мы не можем им доверять. Враги проникли повсюду.

– Тогда что – сами пойдем? – забеспокоилась Вероника.

Она восхищалась бесстрашием Астрид, но сама бы предпочла остаться в безопасном месте и вызвать кого-то, кто лучше со всем разберется. В конце концов, она-то не демон, как Астрид, и далеко еще не такая взрослая.

– Нет, конечно, – хмыкнула Астрид. – Мы вызовем того, кому доверять можем.

– Папу?

– Нет!

– Маму?

– НЕТ!

– Кого тогда?!

– Я думаю! – стиснула виски Астрид.

– Вызови Кустодиан, – посоветовала Вероника.

– Не-е-е-ет. У меня другая идея.

Магистр Гробаш и профессор Инкадатти сидели за столом и пили чай. Объекталь-чайник разливал его по чашкам, чуть слышно критикуя Инкадатти, который насыпал сахара столько, что убил, совершенно убил оригинальный вкус напитка. Но его ворчание не слушали ни гости, ни хозяева. Два волшебника слушали, как сбивчиво, виновато оправдывается почтенная диаконесса Артогеш.

– … Это было непростительно со стороны моих подопечных, – говорила она приятным, мелодичным голосом. – На них была наложена суровая епитимья, и больше они девочке докучать не станут.

– Да уж надеюсь, – фыркнул Инкадатти, кладя еще ложку сахара. – Ишь, чего выдумали. Никакой она не Двадцать Седьмой, верочумцы паргороновы.

– Вы не можете знать этого наверняка, – настойчиво сказала диаконесса. – Она один из самых весомых кандидатов. Вы приближены к Ней, потому что таков план Его. Вам оказана честь быть частью Ее жития. Не будьте легкомысленны.

– Если ребенок чудовищ… божественно талантлив – это не значит, что он бог, – поморщился старый волшебник. – Я тоже в детстве проявлял разные способности – и?.. где моя личная секта? Что-то я ее не вижу!

– Насчет вас пророчество ничего не говорило.

– Проясните-ка насчет этого пророчества, – произнес Гробаш. – Оно непосредственно указало на вторую из сестер Дегатти?

– Не конкретно на нее, – признала Артогеш. – Пророчество гласило, что Нерожденный появится на свет в Мистерии, в двадцатых годах этого века. Это все, что нам известно доподлинно. Среди кандидатов множество детей… в основном мальчики, правда. Но согласитесь, что лишь косность мышления заставляет считать, будто бог непременно должен иметь мужеский пол. И согласитесь также, что дар юной Вероники настолько незауряден, что мы просто обязаны были включить ее в список. Собственно, некоторые из нас считают ее главным кандидатом… и некоторых из нас слишком занесло. Я еще раз нижайше прошу у вас прощения. Также могу принести извинения родителям девочки.

– О, вам придется, – хмыкнул Гробаш. – А что насчет парня со сломанной шеей?

– Брат Аграф, речь о тебе, – повернула голову диаконесса.

Дерганый сектант со слезящимися глазами и чуть безумным взглядом выступил вперед, нервно улыбнулся, а потом крутанул голову вокруг оси. Его шея вытянулась и завязалась кренделем, руки и ноги тоже пошли вензелями.

– Инорг?.. – бросил на него взгляд Гробаш.

– Да, резиновое тело и… мозги, видимо, – кивнула Артогеш. – Не стану лгать, я рассвирепела, узнав, что он по недомыслию напугал одну из кандидаток. Его дальнейшая судьба – предмет обсуждения, но я склоняюсь к тому, чтобы изгнать его из мистерийской ложи или даже предать анафеме. Он перестанет быть Предвестником.

– Нет!.. – вскрикнул брат Аграф. – Я нижайше прошу прощения! Любую епитимью!.. я вынесу все!.. Повелите мне сброситься с башни!..

– Ты отскочишь от земли, как мячик, – раздраженно сказала Артогеш. – А если бы нет – это еще более бессмысленно. Мэтры, уверяю вас, брат Аграф и другие будут строго наказаны. Достаточно ли это удовлетворит вас?

Инкадатти и Гробаш переглянулись. У Предвестников все оказалось чисто и прозрачно, подкопаться не к чему, и ни один из преподавателей не услышал в словах диаконессы лжи.

– Если пожелаете, можно организовать встречу с архидиаконом, – предложила Артогеш. – Уверена, он тоже принесет извинения и вам, и родителям девочки.

– Ее родителям я сообщу обязательно, – встал из-за стола Гробаш. – И впредь пусть «двадцать седьмые» держатся подальше от наших учеников, кем бы вы их там ни считали.

– Не «двадцать седьмые», а Предвестники Двадцать Седьмого, – тихо, но настойчиво поправила диаконесса.

– Мне покиру. Если на вас еще раз пожалуются, дело перейдет к ученому совету.

Диаконесса рассыпалась в уверениях, что ничего подобного более не произойдет. Склонившись в поклоне, она предложила провести дорогих гостей к выходу.

Наружу они вышли тем же путем, что зашли – через тайный ход в винном погребе. Мать Артогеш по пути пояснила, что хозяин «Нетопыря» – из Предвестников, и в сочувствии своем к их миссии отдал в распоряжение культа подземелье под своим кабаре.

– Оно очень старое, – рассказала диаконесса, открывая проход. – Здание построили в конце девятого века, в период Антикатисто, а тогда убежище с тайным ходом закладывали еще на стадии фундамента.

– О, у нас тут лекция по истории, – брюзгливо сказал Инкадатти. – Не пробовали поступить в штат КА? Туда как раз принимают кого ни попадя.

– Например, тебя, старый хрыч! – раздался звонкий голос. – Всем поднять руки, а то я стреляю!

На секунду все замерли. Потом Гробаш раздраженно сказал:

– Дегатти, я же велел ждать снаружи.

Вышедшая из-за бочки девочка перехватила поудобней бутылку. Она держала ее одной рукой, а другой готовилась дать импульс. Швырнуть так, чтобы всех посекло осколками.

Также Астрид приготовила Луч Солары. Если пустить его в бутылку, он даст кучу зайчиков, осветит весь погреб, и если здесь есть какая-то нечисть – ей хана.

– Ни шагу, иначе вас сожрут! – предупредила Астрид.

Гробаш и Инкадатти опустили взгляды. На полу виднелись меловые линии. Гробаш нахмурился, пытаясь расшифровать сетку, а Инкадатти выпучил глаза и завопил:

– Вероника Дегатти, не смей это активировать!

– А я и не буду, если вы их отпустите! – высунулась из-за бочки фиолетовая шляпа.

– Кого их?.. – не понял Гробаш.

– Наших классных наставников!

– Чего?.. – совсем оторопел Гробаш.

Вероника высунулась еще немного. В погребе было темно, но все-таки света хватало, чтобы разобрать, что волшебники не в плену.

– Ага, я знала, они все тут в сговоре! – завопила Астрид. – Призывай его, ежевичина! Смерть агентам Зла!

– Дегатти, я вручаю тебе черную карточку… нет, две черных карточки, – сухо сказал Гробаш. – Будешь отрабатывать после уроков.

– За что?!

– За врожденный идиотизм. Прекратите этот цирк, или я подам рапорт на ваше исключение.

– А я уже подал, – добавил Инкадатти.

Вероника испуганно ойкнула и вышла на свет. Тот немного усилился, и Астрид в изумлении уставилась на Гробаша… на двух Гробашей. Почти одинаковых, только один в шароварах, а второй – в легкой накидке с клобуком.

– Мэтр Гробаш, а почему вас два?.. – оторопело спросила она.

– Дегатти, как ты вообще могла перепутать меня с этой женщиной? – устало спросил хомендарг. – Мы же совсем не похожи.

– Ну не знаю, по мне, так копии… клоны ваще. И аура одинаковая.

– Приматы, – фыркнул Гробаш. – Что за волосы у тебя под носом?

– Я приношу извинения, что вчера нечаянно напугала тебя, юная Астрид, – произнесла Гробаш-два. – И тебе мы тоже приносим извинения, Вероника.

Ее голос немного дрогнул. На Веронику она смотрела как-то странно.

– Так чо тут было-то?! – требовательно спросила Астрид.

– Ничего особенного, – сказал Гробаш. – Эти индивиды решили, что твоя сестра – богиня.

– А-а-а!.. – облегченно протянула Астрид. – Ну не, это они ошиблись. Это я богиня.

– Три черных карточки, – пообещал Гробаш, пока Инкадатти стирал меловые линии. – Идем, богиня. С вашими родителями я сам поговорю. А вы больше мне на глаза не попадайтесь.

Диаконесса молча склонилась в поклоне.

Выходя из кабаре, провожаемые удивленным взглядом швейцара, волшебники зашагали по ночному переулку. Астрид и Вероника тихо перешептывались за их спинами. Обеим хотелось узнать больше подробностей, но классные наставники были не в духе. Наверное, рассердились, что Астрид хотела натравить на них… неважно, кого именно, все равно же не понадобилось.

– Вы им поверили, коллега? – спросил Гробаш вполголоса.

– Ни на полноготочка, – фыркнул Инкадатти. – Не знаю уж как вы, а я сообщил куда следует. Пусть Кустодиан разбирается.