Отборная невеста кн. 1

Глава 34. Колодец, чтобы девочек топить

Двор Отбросов

С громким плеском Булка рухнула в воду. Ее накрыло с головой, она заработала руками и ногами, пытаясь всплыть навстречу пробивающемуся сквозь толщу воды яркому пятну. И в тот же миг, как она, судорожно отплевываясь, вынырнула на поверхность, дрожащее над краем колодца пламя факела исчезло. Грохнула, становясь на место, крышка, и колодец погрузился в кромешную тьму. Ледяной холод обнял ее со всех сторон, замораживая боль и возвращая ясность затуманенному сознанию.

Булка изогнулась, освобождаясь от ботиночек — последняя память о доме канула на дно, но держаться стало легче. Она подгребла руками, пытаясь добраться до стены и ухватиться за камень…

Ее руки коснулись чего-то… кого-то… Пальцы как в водорослях запутались. Привыкающие к темноте глаза выхватили из мрака белую, словно светящуюся щеку, ухо, лоб… и широко открытый неподвижный глаз, глядящий прямо на нее!

Булка отчаянно отдернула руку, пытаясь освободиться от обвившихся вокруг пальцев мокрых Крыскиных волос, и пронзительно завизжала. Эхо ее визга отразилось от крышки колодца и обрушилось сверху, баламутя воду.

Застывший, мертвый Крыскин глаз… моргнул. Булка завопила еще пронзительней и ушла под воду. Ее ухватили за шиворот — в который раз! — и выдернули на поверхность.

— Бу! — в лицо ей выдохнула Крыска. — Видела бы ты свою рожу! Хоть что-то приятное… перед смертью. А ну, не смей тонуть! Цепляйся!

Булку толкнули к стене колодца, помогая нашарить щель, за которую можно было зацепиться.

— Ты… ты живая! — наконец судорожно выдохнула Булка.

— Это ненадолго. — мрачно буркнула Крыска, подплывая и цепляясь рядом. — Не утопну, так ты меня своими воплями доконаешь. — она зло поглядела на Булку сквозь облепившие лицо мокрые волосы.

— Ты же была мертвая! — простонала Булка.

— Надо было ручкой из колодца помахать, чтобы этот, который тебя приволок, сразу добил? — огрызнулась Крыска и стало слышно, как стучат от холода ее зубы.

— Как ты вообще попала в этот колодец? — пробурчала Булка, ощупывая мокрые камни кладки.

— Не твое дело! — взвизгнула Крыска. — А вот ты откуда здесь взялась?

— Не твое дело. — с явным наслаждением повторила Булка.

— Не мое? Я тебе покажу — не мое! — Крыска метнулась вперед, будто она не Крыска, а хищная рыбина, и ловко цапнула Булку за волосы. Рывком отогнула девчонке голову. Булка взвизгнула, попыталась достать Крыску ногой — почти получилось, и обе ушли под воду. Вода в колодце была непроницаемо черной и какой-то… тяжелой. Она будто липла к рукам и ногам, как осенняя грязь липнет к башмакам. Крыска разжала пальцы, Булка забила руками по воде и вынырнула. Крыска отфыркалась, и они недобро уставились друг на друга. А потом, не сговариваясь, поплыли к стене. Даже привыкшие ко мраку глаза с трудом нашли щель между камнями, за которую можно было держаться.

— Тебя оставили с Чучем! Ты что… сбежала? — процедила Крыска.

— Я не намерена тебе отчитываться. — сказала Булка. Хотела — с достоинством, но дробно постукивающие зубы изрядно портили впечатление. Становилось все холоднее, а мокрое платье висло отвратительной тяжестью и тянуло ко дну.

— Вот же коза семирогая! Ну вот… коза и коза! Тебе же объяснили: у мистрис Гонории правила! К вечеру в приют должны вернуться все, или спать будем на улице — тоже все! А сейчас замерзнуть — как Крадущейся хвостом махнуть!

— Я не желаю знать вашу омерзительную мистрис, ваши правила и ваш дрянной приют. — пропыхтела Булка, продолжая ощупывать камни. — Я в нем не останусь!

— И куда пойдешь? — спросила Крыска. И с бесконечным презрением, которое не могла заглушить даже дрожь в голосе, добавила. — Сюда?

— Да ты! Я… — Булка вскинулась, едва не выпустив камень. — Ты ведь тоже здесь. — ехидно напомнила она.

— Да я! Ты… — тоже вскинулась Крыска и мрачно замолчала. Наконец пробурчала. — Долбанутая, потому что блааародному, вроде тебя, поверила. А вы за медную монету и сами удавитесь и кого другого… утопите.

— Разве ты полезла к здешнему сьеру не за деньгами? — фыркнула Булка. — А твой Чуч вообще пытался меня продать!

— Ну и продал бы. Не все ж вам на бедняках жиреть, надо ж и нам когда-никогда с вас свою выгоду поиметь. — равнодушно бросила Крыска. — Тебе сколько лет? Десять?

— Почти одиннадцать. — обиделась Булка.

— Вооот, значит, одиннадцать лет вкусно ела, наряжалась, и топили у вас в доме, небось, каждый день, а не когда дров натыришь. И кровать у тебя настоящая была и платья — а за что тебе такая радость, а? Чем ты лучше меня?

Булка даже перестала копошиться у стены:

— Вы сравниваете себя — со мной? — искренне удивилась она. — Да вы с ума сошли!

— Да уж, конечно, я получше буду — если уж я чего сегодня ела, так сама заработала, а не Мартин пирожок сунул. — фыркнула Крыска.

— Не заработала, а украла! — выпалила Булка.

— У таких как ты украсть — Крадущаяся не осудит.

— Крадущаяся такое вообще не осуждает, ты Летящей в глаза посмотри, воровка!

— И Летящая не осудит. — с глубокой убежденностью сказала Крыска. — Она считать-то умеет! У нее, небось, тоже не сходится: как это так, что одни каждый день и суп, и мясо, и пирожные трескают, а у других корка хлеба на три дня! У одних по три платья на день, а у других — одно на троих! У одних вон какой домина, даже с колодцем, чтоб девочек топить, а у нас на три квартала — один колодец, и в нем даже по пьяни утонуть невозможно. Сразу вытащат, чтоб труп воду доставать не мешал. — ее громкий возмущенный голос постепенно становился все ниже, ниже… и вдруг сбился на невнятный всхлип. — Нас никто не вытащит. Даже если Мартин понял, что-то не так, раз я обратно не выхожу, как он в дом проберется?

— Никак. — отрывисто бросила Булка. — В дом сейчас никто не войдет — там герцог с его людьми, измену ищут. — в голосе ее звучала ненависть настолько тяжкая, что удивительно, как под этой тяжестью Булка еще держалась на воде.

— Так может, они и нас заодно найдут? — с надеждой спросила Крыска.

— Если бы этот колодец так легко было найти, нас бы сюда не скинули. А вот если люди герцога ничего не найдут, сьер Маттео сразу сюда кинется! Как только узнает, что его дворецкий меня в колодец сбросил.

— Думаешь, спасать тебя прибежит? — выдохнула Крыска.

Булка вздохнула. Еще сегодня утром, сбегая от приютских отбросов, она была уверена, что старый приятель отца ее не бросит. Ведь они одного круга! Он был гостем в доме родителей! Он целовал маме руки и восхищался ее красотой, и даже один раз сказал, что когда-нибудь и дочь не уступит матери. Еще час назад она верила… до того, как услышала разговор сьера Маттео с герцогом. Разговор наводил на размышления. И подозрения. Ей хотелось бы обмануться, но уж больно хорошо в эти подозрения укладывалась попытка избавиться от нее. И если она не обманулась… Она вернется! И он заплатит! За все!

— Больно ему надо, сюда бежать! — не дождавшись ответа от Булки, фыркнула Крыска. — Подождет пару дней, чтоб мы точно утопли, раз уж сам ручки марать не захотел. Конечно, так-то он никого не убивал, хоть в Храме клянись. Мы сами тут сдохнем. Я — уже вот-вот. — вдруг совершенно безнадежно прошептала она.

— Мы не сдох… Не умрем. Потому что я — благородная сьёретта. — вдруг твердо отчеканила Булка.

— Ой, а я-то думала, что у вас за благородство такое особенное, а оно вона что — вы под водой жить умеете! — будто и не собиралась только что помирать, съехидничала Крыска.

— Под водой — не умеем. — с достоинством сообщила Булка. — А для чего строились такие колодцы — знаем. Их двести лет назад строили — тогда на усадьбы часто нападали, даже в городах, а эти колодцы называли последним выходом.

— Чтоб утопиться?

— Нет! — рявкнула Булка. — Сбежать! Если я найду нужный камень, вода опустится и будет лаз.

В колодце на миг опустилась тишина, только вода плескалась едва слышно.

— А здешний хозяин знает, что ты знаешь, как отсюда выбраться? — пропыхтела Крыска, тоже начиная активно тискать камни.

— Может и догадаться. — вздохнула Булка — на самом деле она все время тихо молилась Крадущейся, чтоб люди герцога возились как можно дольше. Потому что точно помнила, как отец на одном из вечеров рассказывал о таких колодцах, а сьер Маттео хвастался, что в купленном им особняке такой есть и даже показать обещал. Вот. Показал…

— Давай искать скорее, пока нас отсюда не вытащили, и не прикончили по-простому! — Крыска навалилась на ближайший камень с такой решительностью, что Булка даже замерла, почти уверенная, что сейчас все будет как в романах: героиня случайно хватается за подсвечник, и тут же стена поворачивается, открывая тайный ход.

То ли папенька был прав, называя те романы «глупыми книжонками». То ли героиней должна быть воспитанная сьёретта благородного происхождения, а не вороватая девица из отребья. То ли без подсвечника никак — но стена не повернулась и ход не открылся.

Булка вздохнула и вернулась к ощупыванию камней:

— Ты не только на середину, ты еще на края дави… по-разному может открываться. — только и сказала она Крыске.

— А если оно как-то… с подвывертом открывается? — Крыска принялась послушно обхлопывать каждый булыжник. — Два раза покачать, три раза постучать или еще чего…

— То нам конец! — почти взвизгнула Булка, которая думала об этом еще с самого первого ощупанного кирпича. Всё же до чего выходцы из низов общества неделикатны! Недаром и маменька, и гувернантки говорили, что в знакомствах надо придерживаться своего круга. Летящая, помоги убраться из этого колодца, подальше от неподходящей компании. И ладно, компания тоже пусть выберется живой, она хоть и Крыска, но наверное, не заслуживает, чтоб ее утопили, как крысу в корабельном трюме.

— А я слышала, благородные сьёретты не орут, как базарные торговки. — хлюпая разом и водой и носом, прогундосила Крыска.

Или заслуживает? Сказать бы ей, кто она такая и что сама Булка о ней думает, но действительно недостойно и… нет сил. Сперва был ужас, потом надежда, но с каждым ощупанным камнем та таяла, как сосулька в горячем чае, а ее место снова занимал ужас, но уже не острый, а стылый, как черная вода вокруг, и какой-то… обессиливающий. Намокшее платье становилось все более… мокрым! Словно все больше воды его пропитывало, а подол тяжелел и тащил ко дну. Камни вокруг она уже ощупала, теперь надо чуть-чуть сдвинуться и щупать дальше, но ей казалось, что стоит оторвать ладонь от стены — и она просто канет ко дну, тяжело и неумолимо, как камень.

Со стороны Крыски слышался плеск: девчонка медленно перемещалась вдоль стены, продолжая неутомимо ощупывать камни. Ее смутно белеющие в темноте пальцы не замирали ни на мгновение. Она методично надавила на все углы камня, стукнула кулаком в серединку и перешла к следующему.

Стыдно. Стыдно благородной сьёретте, дочери многих поколений воинов отступать там, где не сдается безродная девчонка из отбросов. А ведь Крыска попала в этот колодец гораздо раньше, она вообще уже должна в ледышку превратиться, а она двигается и даже вредничает без всякого уважения.

Булка разозлилась. Булка разозлилась отчаянно, страстно, горячо, из последних сил… и стукнула кулаком по камню. И камень… снова не шевельнулся.

Хриплое безнадежное рыдание вырвалось у нее из груди, и она просто ткнулась лбом в стенку, понимая, что еще мгновение. и она просто позволит пальцам скользнуть по камням, а потом мгновение боли… и все. Покой…

Ее судорожно стиснутые пальцы зацепили край щели…

Заскрипело.

Колодец тихо, басовито загудел, вода словно всхлипнула — и начала неторопливо опускаться.

— Держись! — пискнула Булка, отчаянно цепляясь за скользкие камни.

Крыска что-то нечленораздельно вякнула… и тоже всем телом приникла к каменной кладке.

Вокруг них вскипели мелкие буруны, а потом вода с негромким гулом опустилась, обнажив три ряда камней… Снова гул, и опять скрежет… Булка шарахнулась в сторону — один из камней двигался прямо на нее! За ним открылся низкий и узкий — только ползком пробраться — лаз.

Булка на миг просто повисла, цепляясь за край прохода. Сил не было совершенно, руки и ноги тряслись, пальцы с трудом цеплялись за мокрые камни. Она поняла, что еще мгновение — и она попросту утонет рядом со спасением. И тогда она рывком, как выпрыгивающая из воды рыбина, прянула вперед и рухнула на дно лаза, ссадив скулу и ударившись грудью. Постанывая и отплевываясь, поползла вперед…

Ее ухватили за ногу. Сомкнувшиеся на щиколотки пальцы были ледяные даже сквозь мокрый чулок. Булка прикусила губу, сдерживая желание лягнуть, и поползла вперед. Сзади пыхтело и хлюпало — хватаясь то за ноги, то за юбку, Крыска карабкался следом.

Наконец раздался хриплый, стонущий выдох — Крыска залезла.

Позади, в колодце, грохнуло, затхлый влажный воздух всколыхнулся. Наполняя колодец гулом сьер Маттео прокричал:

— Факел подай! Я ничего не вижу!