Отборная невеста кн. 1

Глава 33. Убийцы и подозреваемые

Королевский двор

— Сьер начальник королевской стражи… — Вилье почтительно склонил голову.

Значит, вот это и есть отец Маргариты. Я с любопытством смотрела в обтянутую дорогим бархатом спину. Та была широкой и мясистой, а камзол, пожалуй, тесноватым, и предостерегающе потрескивал, когда сьер Пеленор уперся кулаками — не могучими, а скорее пухлыми — в столешницу, и навис над Вилье, как вставший на дыбы диван.

— Вы нашли убийцу моей дочери? — рявкнул он.

— Убийца вашей дочери во дворце. — отозвался Вилье.

Пеленор наклонился ближе, почти упираясь красным пористым носом в лицо дознавателю:

— Вы издеваетесь? — взревел он, оплевав Вилье физиономию.

Пришлось старательно держаться, чтобы не расплыться в довольной улыбке.

— Если моя несчастная дочь убита здесь, значит, и убийца ее здесь! Я перекрыл все ходы-выходы! Сам! Лично!

«Один вход сьер начальник дворцовой стражи мог перекрыть легко, достаточно в нем просто встать. Но вот чтоб сразу все — это преувеличение.» — подумала я, и свела губы в куриную гузку, а то те сами растягивались. Недоставало, чтобы сьер Пеленор вдруг подумал, что я смеюсь над ним! То есть, я конечно смеюсь. Но не из-за Маргариты. Маргариту мне как раз жаль. Не до слез, но… До слез мне жаль себя, но плакать нельзя точно также, как и улыбаться.

— Эта тварь, которая лишила меня дочери, все еще здесь! — Пеленор саданул кулаком по столу. Вышло у него хуже, чем у дознавателя — тот хотя бы кулак не отшибал. Начальник дворцовой стражи взвыл и прижал кулак к груди. На глазах у него проступили слезы, и он плюхнулся на скрипнувший под тяжестью стул.

— Девочка моя бедная, несчастная… — раскачиваясь на стуле, сьер запричитал как плакальщица на деревенских похоронах. — Я ведь ее перед свержением узурпатора к братцу в поместье отправил, и с тех пор не видел! Все боялся — тут, в столице, то одно, то другое, а в провинции все же поспокойнее. Она приехала — а мы так и не повидались! Только мертвой мою девочку и увидел, Вилье!

— А почему, кстати, не повидались, виконт? — с интересом разглядывая убивающегося Пеленора, спросил Вилье.

— Ну так… — тот недоуменно поглядел в равнодушную физиономию Вилье. — Дела у меня были. Герцог вызывал. Невесты понаехали. И Лерро ж! Лерро явился, а от него, Крадущаяся ему когтями в зад, чего угодно можно ожидать! Вот и приходилось метаться. А как прием закончился, дай, думаю, узнаю, где дочке покои отвели. Хоть погляжу на нее после стольких лет. И что я узнаю? Что эта вывезенная из деревни клуша хохлатая, женушка нашего дворцового управителя, мою девочку в общую спальню засунула! К горным баронесскам и провинциальным графинькам! — он скривился.

Лицо Камиллы Дезирон стало холодным и замкнутым, да и мне эти слова не слишком понравились. Любопытное у дворцовых сановников отношение к высшей знати королевства.

— Сьера распорядительница сама только прибыла из пансиона. Вероятно, она посчитала, что раз сьёретта Пеленор всю жизнь прожила в провинции… — начал Вилье.

— Вот и нечего было вчерашнюю пансионерку распорядительницей ставить! — Пеленор снова хотел приложиться кулаком к столу, но спохватился. — А то сперва мою дочку чуть не в кладовку засунули, потом убили, а теперь еще вы, Вилье, не чешетесь — ночь прошла, а убийцу не нашли! Хотя убийца этот, может, в паре комнат от вас бесстыдно дрыхнет, а то и вовсе на дворцовой кухне за счет казны жрет!

— Мы разбираемся, сьер Пеленор. — сдержанно сказал Вильер. — Ведем допросы.

— Вот этих, что ли? — Пеленор повернулся так стремительно, что стул под ним жалобно закряхтел. И уставился на нас пристальным, немигающим взглядом. Только глаз его с полосой безобразного шрама через бровь и веко пару раз судорожно дернулся. — Хочешь сказать, что вот две тощие, чисто кошачьи хвосты, фитюльки с ручками-веточками прибили мою детку? Даже если б вдвоем сговорились, у них не вышло, Маргаритка моя все ж покрепче была! Вот что, Вилье! — рука Пеленора с грозно вытянутым пальцем словно выстрелила вперед. — Мне ваши игрища не интересны! Мешают вам эти девки, или женихов вы им уже приглядели, а они не хотят, то ваше дело. Хоть с кашей их жрите, а к убийству дочки моей свои интриги не припутывайте. Мне! Нужен! Настоящий! Убийца! — провозгласил Пеленор, каждый раз тыча пальцем вперед, так что Вилье вынужден был отклонятся спасая, то глаз, то нос. Стул его балансировал на задних ножках, пока сам Вилье не уперся затылком в каменную стену. — Так и запомни! И монсьеру главе тайной Службы передай! Ясно?

— Совершенно, виконт. — отрапортовал Вилье, одним глазом опасливо косясь на палец, а другим — на слуховые окошки поверху стен.

И как это у него выходило?

— И поторопись! — палец снова нацелился, явно норовя ткнуть дознавателя в глаз. — Пока я не подумал, что вы к этому тоже причастны. — он шумно фыркнул в густые усы и окинул нас с Камиллой пренебрежительным взглядом. — Ишь ты, нашел убивиц! — снова с грохотом распахнул дверь и вывалился вон.

Топот шагов, стук то и дело цепляющейся за стены церемониальной шпаги, полязгиванье парадной цепи, громкое пыхтение самого виконта… Все эти звуки стремительно удалялись, пока, наконец, не затихли вдали.

Только тогда Вилье качнул стул, и отлепился от стены. Ножки звучно брякнули о каменный пол. Черный Вилье оперся локтями о стол и с силой потер щеки. Да так и замер, лицом в ладонях.

В слуховом окошке прямо над нами кто-то сухо откашлялся.

Мы с Камиллой вздрогнули одновременно.

Вилье не пошевелился.

В слуховых окошках послышалось шуршание, кряхтение и, кажется, удаляющиеся шаги.

Пару мгновений Вилье еще посидел, наконец, убрал ладони, и поглядел на нас с усталой безнадежностью.

— Ладно… Благородные сьёретты… — он еще мгновение помолчал, глядя вроде бы на нас, а вроде бы и сквозь нас. — Мы с вами потом побеседуем. А пока… Дворец не покидать. Иначе посажу в дворцовую тюрьму. Обеих.

Мы с Камиллой переглянулись и торопливо разжали пальцы — оказывается, мы не только вздрогнули, мы еще и за руки схватились! Кошмар какой! Я быстро потерла ладонь о ладонь — об юбку было бы неприлично, а обшитый кружевом платок мне пришлось выменять у дворцового стражника на кувшин воды и ночной горшок, пока я ждала допроса.

— Вы имеете в виду, что если сбежит одна — вы снова арестуете обеих? — поинтересовалась Камилла, одаривая меня неприязненным взглядом.

— Вас не арестовывали, а всего лишь попросили подождать до выяснения обстоятельств.

— В каменной холодной одиночке. — негромко дополнила я.

Вилье одарил меня немигающим змеиным взглядом и растянул губы в жутковатой улыбке:

— Но вы верно поняли, сьёретта Дезирон, если хоть одна из вас сбежит — в каменные холодные одиночки вы и вернетесь.

— А что с нашими подругами? — требовательно спросила Камилла.

Ну конечно, Дезирон — совесть и благородство Овернии. А также забота. Она этих девчонок один день знает, какие еще подруги?

— Берите пример вот с этой вашей подруги, сьёретта Камилла… — он кивнул на меня. — Помалкивайте и думайте о себе!

А вот это уже оскорбительно!

— Можете идти. — и этот… чтоб его Крадущаяся на ковер выкашляла… помахал пальцами, будто прислугу отпускал.

— К сожалению, не можем. — выпрямляясь до хруста между лопатками, отчеканила я.

— Я поторопился похвалить вас, сьёретта Оливия? — змеиный взгляд Вилье вернулся ко мне.

— Сьёретта Редон или графиня, будьте так любезны. — чопорно потребовала я. — И позвольте поинтересоваться, куда это мы можем идти?

— В отведенную вам спальню, разумеется. Тело сьёретты Пеленор оттуда уже убрали. Если вас это беспокоит.

В этом дворце все же иногда прибирают, кто бы мог подумать!

— И что же? Мы вот так выйдем отсюда и пойдем с растрепанными волосами, с измаранными подолами и мятыми кружевами, в пропитавшихся запахом ваших казематов платьях сперва через крыло Тайной Службы, потом через кордегардию, а потом еще и через покои дворца… чтобы завтра… Да нет, какое завтра, сегодня, сейчас! Весь дворец болтал, что над нами тут жестоко надругалась вся Тайная Служба, с вас начиная, и заканчивая последним письмоводителем?

— Сьёретта Редон, вы говорите ужасные вещи. — ахнула Камилла.

— Зато правдивые! — отрезала я. — Я не удивлюсь, что все это и было затеяно, чтобы и впрямь навязать мне невыгодный для Редонов брак.

— Вынуждена сказать, что я также предпочту скорее погибнуть, чем позволить чужим интригам опорочить графство Дезирон. — решительно объявила Камилла.

— Я, конечно, ужасен, но письмоводители у нас довольно милые. — пробормотал Вилье. — Милые сьёретты, я был бы рад сплести хотя бы половину интриг и заговоров, в которых меня подозревают.

— Кажется, сьер начальник Тайной Службы изрядно вас ценит. — фыркнула я.

— Сомневаюсь, что это был комплимент. — Вилье снова потер лицо и мученически вздохнул. — Не будем ссориться. Пока, во всяком случае. Кто знает, как оно дальше обернется.

Ну да, тут все же королевский отбор. Вдруг через неделю-другую одна их нас станет если не королевой… на престол есть и более значимые претендентки… то все же супругой человека, имеющего вес при дворе.

Вилье поднялся, и бормоча себе под нос:

— Там никого сегодня быть не должно… — направился к стене. Надавил на один из камней, и вроде бы монолитная стена с тихим шорохом сдвинулась с места, отодвигаясь в сторону. В стене зиял темный проход.

Что-то мне дворец начал напоминать горный утес, в который заселилась колония муравьев-камнеедов.

— Ступайте. Прямо, и никуда не сворачивая. Выйдете за один зал от вашей спальни. Там уж и с прическами разберетесь, и с кружевами. — Вилье махнул в сторону прохода.

— Но… — заколебалась Камилла.

Я вскочила. Нарушая все правила приличия, подобрала юбки, и торопливо нырнула в проход. Благодарить и прощаться с Вилье не стала. Пусть поймет, что я думаю о его поведении! Если у него, конечно, хватит на это ума и элементарной воспитанности!