Отборная невеста кн. 1

Глава 17. Новенькая Булка

Сильный удар по лицу опрокинул ее на пол.

Крыска навалилась на девчонку сверху, прижимая драную подушку ей к лицу.

— Вы что там опять? — зевая так, что казалось, вывернет челюсть, поднял голову Пыря.

— Не видишь… что ли… подушкой ее удавить хочу! — пропыхтела Крыска, обеими руками вдавливая плотный монолит подушки в лицо новенькой. Та лишь молча, но упрямо барахталась, отворачивая голову от сыплющихся из прорехи комков слежавшихся перьев. — Всю ночь ее караулить пришлось, и сейчас она опять куда-то намылилась!

— Тихо, Крыска! Если ты ее прибьешь, нам нагорит не меньше, чем если она сбежит. — сонно пробормотал Пыря. Вылезать из нагретого за ночь многослойного и слегка вонючего тряпичного гнезда ему не хотелось.

— Так я хоть удовольствие получу! — прошипела Крыска. — Ну, вот куда? Куда ты ночью удрать пыталась, а? Ты хоть сама-то знаешь? — она отшвырнула подушку и обеими руками ухватила новенькую за ворот некогда дорогого, а теперь потрепанного и грязного платья. И встряхнула так, что у той мотнулась голова, а нечесаные волосы хлестнули Крыску по лицу.

Новенькая только отвернула голову, не глядя на Крыску, будто той и не было. Взгляд ее был устремлен поверх Крыскиного плеча, и только при последних словах губы сжались в тонкую мрачную полоску.

— У-у, тупая господская булка! — процедила Крыска.

— Я не булка. — приподнимаясь на локтях вдруг сказала девочка.

— Надо же, заговорила! Снизошла! — ехидно всплеснула руками Крыска.

— Мое имя… — упрямо продолжала новенькая.

— Булка. Так мы будем тебя звать. — сказал Мартин, возникая из полумрака приютской спальни. — На имя тут имею право только я. Поднимайтесь, пора! Чуч уже за дровами пошел.

— Чуч у нас железный, хоть дрова им без топора коли. — угрюмо пробурчал Пыря, поглубже закапываясь в тряпки, в надежде еще хоть на краткий миг сохранить тепло.

— Сегодня весь день работать, а я… я так спать хочу… — Крыскино нарочитое хныканье прорвалось вдруг настоящим всхлипом, из ее глаз брызнули слезы. — Я так устала… так… А все эта… Булка! — она ненавидяще посмотрела на новенькую, и тут же покосилась на Мартина, проверяя, действует ли ее нытье.

— Ладно, не реви. Пошли лучше поедим, чего там Чуч накуховарил. — Пыря на четвереньках выполз из-под тряпья.

Крыска покосилась в угол, где были припрятаны остатки вчерашнего пиршества, и бросила на новенькую еще один ненавидящий взгляд.

— Не злобься на Булку — с утра горячую баланду похлебать само то. — заметив этот взгляд, утешил ее Пыря. — Вечером-то совсем голодные будем, а как день сложится, кто его знает. Ты, Булка, тоже шагай.

— Я бы не советовал тебе показывать норов… Булка. Мистрис Гонория терпеть не может, когда опаздывают на завтрак. — бросил Мартин, обходя застывшую на месте новенькую по широкой дуге.

Та издала какой-то невнятный звук…

— Ась? Не слышу? — изобразила глухоту Крыска, прикладывая сложенную ковшиком ладонь к уху.

— Где здесь можно умыться? — явно отчаянно сдерживаясь, глухо повторила Булка.

— Где угодно! — Мартин широко развел руками, включая в этот щедрый жест не только приют, но и весь город за его стенами. — Как только найдешь воду чище, чем твоя физиономия сейчас.

Крыска хрипло рассмеялась:

— Не соблаговолит ли распрекрасный мосьюр сопроводить меня к завтраку? — пропела она, цепляясь за локоть Мартина, и манерно повиливая тощим задом в драной юбке.

Впрочем, у самых дверей она локоть Мартина отпустила, сложила руки на переднике, и опустив глаза, посеменила в двери.

— Ну наконец-то! — брюзгливо процедила мистрис Гонория. Она полулежала в кресле у огня, прижимая ко лбу влажную тряпку. Из-под кресла застенчиво, как робкий птенец из гнезда, выглядывало горлышко опустевшей бутылки. — Я уж думала, вы есть не хотите… Эй, долго мне еще ждать?

Молча возившийся у очага Чуч отцепил с крюка над огнем чайник. В подставленную мистрис чашку полилась струя горячего вина. Пыря попытался сглотнуть как можно незаметнее, и обхватил себя руками за плечи — он всегда быстро мерз.

Мистрис шумно подула на вино, пригубила, и моментально придя в хорошее настроение, махнула рукой:

— Ладно, садитесь уж!

Приютские шустро, как мыши, подобрались к огню, и Чуч принялся разливать в подставленные железные кружки жидкое варево. Если присмотреться, в нем можно было обнаружить ошметки капусты и репы. Но лучше было не присматриваться: вдруг увидишь, что еще там плавало.

— Ты чего встала? Особое приглашение требуется? — сквозь губы, вытянутые трубочкой, чтоб не обжечься, прогудела мистрис Гонория, косясь на замершую у дверей спальни Булку. — Иди сюда, хоть рассмотрю тебя… Я сказала, сюда! — мгновенно приходя в раздражение, прикрикнула она.

Булка отлепилась от двери и пошла к очагу под устремленными на нее взглядами.

Мистрис прищелкнула пальцами, так что дешевые кольца звякнули друг о дружку:

— Пошевеливайся! А ведь похоже и впрямь, самая настоящая дворяночка. — пробормотала она, ухватив новенькую за щеки и бесцеремонно поворачивая ее голову туда-сюда. — Как она себя вела? — мистрис требовательно поглядела на Мартина.

Тот лишь одно, краткое мгновение помолчал, внимательно глядя на стоящую перед мистрис девочку в измятом платье. Но прежде, чем начальница приюта успела прийти в раздражение, обронил:

— Спала…

— Ну конечно… — хмуро буркнула Крыска.

— Хоть то хорошо. И без того обуза, еще недоставало от нее беспокойства. — фыркнула мистрис и нетерпеливо пощелкала пальцами. — Книгу подай!

Мартин протянул учетную книгу в раздувшемся переплете. Мистрис нетерпеливо зашелестела истрепанными страницами. Тыкая пером в почти высохшую чернильницу, принялась неловко, явно выдавая не слишком большой опыт, писать:

— Бумаги твои в порядке, на жительство в приют я тебя определю. — она рассеяно похлопала себя облезлым пером по щеке. — Недоданные приюту пятнадцать сентаво и сломанную дверь записываю тебе в долг.

— Но я… — вскинулась Булка, и тут же мистрис быстро, как кошка лапой, ударила ее по щеке. Голова девчонки мотнулась.

— С гувернанткой своей спорь — если она когда-нибудь у тебя снова появится. — хмыкнула мистрис, продолжая царапать бумагу пером. И с явным удовольствием добавила. — В чем я сомневаюсь. А пока ты на моем попечении, кому, как и сколько ты должна, говорю тебе я! А я говорю: пятнадцать сентаво, да за дверь десять, итого получается тридцать семь. — она со злорадной улыбкой поглядела на держащуюся за щеку девчонку.

Та ответила ей полным глухой ярости взглядом исподлобья… и промолчала.

— Ах, что же это я, всего-то… тридцать пять. У меня все честно. Даже если не в мою пользу. — с удовольствием пропела мистрис и поставила точку, вернув перо и книгу Мартину. — Сейчас я еду к сьерам-попечителям — в приюте лишний рот, может, соблаговолят выделить на прокорм. Да и когда к нам новеньких направят, тоже узнать не помешает. Не все ж вам в роскоши жировать — целая спальня на четверых, поди-ка! Хотя у новенькой, небось, и вовсе отдельная комната была. Была ведь, а? — мистрис насмешливо прищурилась.

— Да. — прошелестела Булка.

— Ну так больше не будет. — с явным удовлетворением заметила мистрис. — И ничего не будет, если не станешь стараться. Вы! Отправляйтесь в город и заработайте хоть что-то… шайка дармоедов. И объясните заодно своей новой подружке, что если хоть кто-то не работает — не едят все! — крикнула вслед заторопившимся подопечным мистрис Гонория.

— Да, мистрис. — Крыска присела в неуклюжем реверансе и рывком, как морковку из грядки, выволокла Булку на улицу. Только оказавшись за порогом, отбросила руку новенькой как горящую головню:

— Тоже мне, подружка!

Булка также молчала обтерла ладонь об юбку. Крыска злобно зашипела сквозь зубы:

— Что встала, пошли!

— Я… я без пальто. И шляпы. — явно с трудом заставляя себя говорить, процедила Булка.

— Ха. Ха. Ха! — демонстративно широко раскрывая рот, проговорила Крыска. — Старьевщик придет, ему мистрис твой шикарный пальтец со шляпцом и продаст. Платок надо было в тряпье найти. А раз такая дура долбанутая, что не нашла, жиром грейся. Вон, щеки на дворянских харчах наела… Булка! Ну, пошла! — Крыска со всей силы толкнула девчонку в спину, явно надеясь, что та сейчас ляпнется на мерзлую землю, в кровь разбивая ладони.

Булка взмахнула руками, как крыльями, мелко переступила пару шажков, отчаянно пытаясь удержать равновесие… вдруг повернулась и с размаху полоснула криво отросшими ногтями Крыску по лицу.

— Ах ты ж! — не ожидавшая нападения Крыска судорожно отдернула голову, но ногти противницы все же зацепили кожу, оставляя под глазом длинную царапину. — Что? — Крыска провела по ссадине ладонью, ошеломленно посмотрела на капли крови на пальцах. — Ну все, жирная, тебе конец! — метнулась к противнице, обеими руками вцепляясь ей в волосы и пригибая голову навстречу острой коленке.

— Прекратить! — над головой рявкнул Мартин, выдергивая Булку из захвата.

Чуч без слов ухватил Крыску за шкирку, удерживая яростно размахивающую руками девчонку.

— Пусти меня, пусти! Она первая полезла!

— Ага, как же! — скептически прищурился подоспевший последним Пыря. — Заливай больше, Крысятина!

— Говорю, это все она! Вон, щеку мне расцарапала!

— Да, это я. — не пытаясь вырваться из рук Мартина, очень холодно и спокойно сказала Булка. — Я расцарапала.

— Слышали? Пусти меня, Чуч, я ей вдарю, будет знать!

— А ну тихо! Развоевалась!

— Не ожидал. — Мартин окинул Булку нечитаемым взглядом. — Что ж, тоже — буду знать. На! — он сунул Булке побитую молью, но широкую и плотную шерстяную шаль. — С головой заворачивайся, а то холодно — без ушей остаться можно. — он поднял воротник своей потертой куртки, и подышав на покрасневшие от холода пальцы, решительно скомандовал. — Пошли!

— Ты за ней еще этот, как его… о, шлиф! Шлиф носи! — фыркнула Крыска.

— Шлейф. — поправил ее Мартин таким тоном, что Крыска немедленно умолкла, обиженно надувшись.

Не оглядываясь, Мартин направился прочь со двора. Булка шла следом, плотно зажатая между Пырей и Чучем.

Последней, злобно зыркая новенькой в спину, тащилась обиженно пыхтящая Крыска.