Кюр Гора

Глава 29 Встреча с саурианом

Лишь спустя несколько дней, возможно, пять, но уверенности нет, поскольку записи об этом неясны, Кэбот и его красивое животное достигли покатого, усыпанного мелким щебнем пляжа, с которого открывался вид на скалы ограждавшие воды Озера Страха.

Кэбот, первым делом, решил разобраться с остатками провизии, взятой из Цилиндра Удовольствий.

Съедобного там осталось немного.

— Господин, я могу говорить? — осведомилась рабыня.

— Говори, — разрешил Кэбот.

«Ого, как быстро она изучает свою неволю, — отметил про себя Кэбот. — Даже не смотря на то, что я дал ей общее разрешение говорить, хотя и с оговоркой не злоупотреблять этим, и предупреждением о немедленном аннулировании по моему желанию, тем не менее, она предпочла попросить разрешения».

Было ли это разумно для нее? А что если ее хозяин был занят, и не хотел, чтобы к нему приставали? Вероятно, она не захотела рисковать потерей ее разрешения говорить.

Помимо этого, просьба о разрешении говорить является способом выказать уважение к своему господину, а также помогает рабыне не забывать о своей неволе и о том, что ее разрешение говорить, в конечном итоге, зависит от желания рабовладельца.

— Здесь так красиво, — сказала она. — А что страшного в этом месте?

— Видишь эти линии на берегу, — указал Кэбот. — Это следы движения огромных тел. Мне говорили, что здесь водятся саурианы, похоже, они временами выбираются на этот пляж.

— Но сейчас здесь никого не видно.

— Обрати внимание на этот след, — предложил Кэбот. — Видишь, края, почти острые. Он оставлен самое позднее вчера вечером.

— Но я не вижу причин, почему кюры должны бояться таких существ на суше.

— Если бы их энергетическое оружие не было запрещено в цилиндре, то им было бы ничего бояться, — пояснил Кэбот. — Но оружия у них нет, а эти животные, насколько я могу судить, гораздо страшнее самих кюров, хотя по суше они передвигаются не слишком быстро.

— А в воде? — не отставала девушка.

— Там они грозные хищники, — ответил Кэбот. — Они просто созданы для водной среды.

— Вероятно, это род неких дышащих воздухом рептилий, — предположила она.

— Какой-нибудь дальний родственник тарларионов, насколько я могу об этом судить, — сказал Кэбот.

— За все время мы так и не заметили каких-либо следов пребывания здесь Лорда Гренделя — заметила рабыня, — как и Леди Бины.

— Ты упоминаешь о ней как о Леди? — заинтересовался мужчина.

— Да, Господин, ведь она свободна.

— Мы специально вышли на открытое место, — объяснил Кэбот. — Я хочу, чтобы он нас видел.

— То есть, это не мы будем искать его, а он нас?

— Точно, — подтвердил Кэбот. — И найдя нас, он найдется сам.

— Но при условии что он будет первым, кто найдет нас, — добавила брюнетка.

— Да, — согласился Кэбот, — если именно он окажется первым, кто увидит нас здесь.

— Ведь сюда могут прийти и кюры, — заметила она.

— Вероятно, время от времени, они здесь появляются, — кивнул Кэбот.

— У Леди Бины есть имя, — сказала рабыня.

— Но она свободна, как Ты только что правильно признала. Она назвала себя сама.

— Но я не могу выбрать себе имя, не так ли? — осведомилась брюнетка.

— Разумеется, не можешь, — подтвердил Тэрл. — Ты же — рабыня.

— Бина — красивое имя, — признала она.

— Мне тоже так кажется, — улыбнулся Кэбот.

— Правда, оно кажется несколько коротковатым для имени свободной женщины, — отметила рабыня.

— Возможно, — не стал отрицать Кэбот.

— Помнится на Земле, — продемонстрировала она знание предмета, — рабыням иногда давали говорящие имена, вроде Слива или Вишня.

— Да, но откуда Ты знаешь об этом? — осведомился ее хозяин.

— Я интересовалась такими вещами на Земле, — ответила девушка.

— Ты интересовались изучением характера и жизни рабынь? — уточнил он.

— Да, — пожала она плечами.

— Но, думаю, Ты не ожидала, что станешь одной из них, не правда ли?

— Нет, Господин, — улыбнулась брюнетка. — Какая свободная женщина ожидает, что окажется в ошейнике?

Рабыня некоторое время осматривала окрестности, а потом ее снова начало терзать любопытство и она спросила:

— А у слова Бина есть какое-то значение?

— Не спрашивай об этом, — предупредил ее хозяин.

— Простите меня, Господин, — сказала девушка и вздохнув, добавила: — Бина — красивое имя для красавицы.

— Это, действительно, красивое имя, и, по-своему, ей очень подходящее, — признал Кэбот, — а уж в том, что она — красавица, не может быть никаких сомнений.

— И она красивее меня? — спросила рабыня.

— Конечно, — с совершенно серьезным лицом ответил Кэбот, — разве любая свободная женщина не красивее самой красивой из рабынь в тысячу раз?

— Господин? — растерялась брюнетка.

— Шучу, конечно, — успокоил ее Тэрл. — Разумеется, что работорговцы разыскивают самых красивых из женщин, чтобы сделать из них рабынь, а уже в неволе, хотят они того или нет, их красота возрастает многократно.

— Но она красива, — вздохнула рабыня.

— Да, — не мог признать Кэбот, — и она принадлежит ошейнику.

— Все равно, мне она не нравится, — буркнула брюнетка.

— Вероятно, тебе следует ожидать от нее презрительного отношения, — предупредил Кэбот. — Такие как она относятся к таким как Ты, как грязи под своими ногами.

— Это потому, что я рабыня?

— Конечно.

— Но правильно ли это?

— Абсолютно.

— Однако, я не всегда была рабыней, — заметила бывшая мисс Пим.

— Ты всегда была рабыней, по крайней мере, с того момента, как вступила в возраст половой зрелости, — сказал Кэбот.

— Но не так, как сейчас, когда меня заклеймили и надели ошейник, сделав рабыней полностью в соответствии с законом.

— Согласен, — кивнул Кэбот.

— Мы были соперницами уже в контейнере, — прошептала рабыня.

— Да ну? — делано удивился мужчина.

— Каждая из нас хотела понравиться вам больше другой.

— Но Ты была свободна, — заметил Кэбот.

— В вашем присутствии я была не больше, чем голой рабыней, — призналась брюнетка.

— По твоему поведению это едва ли можно было предположить, — сказал он.

— Там в контейнере, — решилась признаться девушка, — я впервые начала смотреть на себя как на ту, кем я в действительности была, как на женщину и рабыню.

— Интересно, — кивнул Кэбот.

— Она, по крайней мере, — обиженно сказала рабыня, — одета в красоту своего имени!

— Это, действительно, по-своему красивое имя, — согласился Кэбот.

— А у меня нет никакого имени, — надула она губы. — Я — неназванная рабыня.

— На данный момент, — уточнил Кэбот.

— Неужели я не могу выбрать себе имя?

— Нет.

— А Вы планируете как-то назвать меня, Господин?

— Я могу об этом подумать, — улыбнулся Кэбот.

— Я должна надеяться, что имя, которое мой господин даст мне, если он хочет называть меня, будет ему приятно.

— Возможно, — задумался он, — я назову тебя «мисс Вирджиния Сесилия Джин Пим».

— Но это же не имя рабыни, — опешила брюнетка.

— По крайней мере, не было им до сего момента, — заметил Тэрл.

— Да, Господин, — вынуждена было согласиться она.

— Однако, мне самому оно кажется излишне вычурным именем, — признал ее хозяин. — Вероятно, оно было придумано таким длинным и абсурдным, чтобы компенсировать краткость и простоту фамилии.

— Пим, — вскинулась девушка, — одна из наиболее уважаемых, достойных и аристократичных фамилий!

— Приятно брать женщин из аристократических семей и делать их рабынями, — усмехнулся Кэбот, — низводить их до пресмыкающихся, раболепствующих шлюх.

— А разве я не именно такая низведенная аристократка? — поинтересовалась она.

— Нет, — мотнул головой мужчина. — На самом деле, нет.

— Нет? — удивилась бывшая мисс Пим.

— Мне совершенно ясно, что Ты не была аристократкой, — заявил он.

— Господин?

— Возможно, Ты думала о себе, как о таковой, но, я думаю, что, несмотря на твои претензии, Ты была скорее, если можно так выразиться, атавизмом.

— Я не понимаю, — пробормотала рабыня.

— Хотя Ты и расценивала себя как аристократку, Ты уже тогда, хотя это и было тебе неизвестно, была простой рабыней.

— Признаться, я не понимаю вас, — вздохнула она. — Но верно и то, что я — рабыня, и ощущала потребность быть рабыней.

— Дело не столько в том, что Ты не была названа, как некоторые, — попытался объяснить Кэбот, — сколько в том, что Ты несешь рабские гены в каждой клетке своего тела.

— Как это? — озадаченно уставилась на него брюнетка.

— Я могу только предполагать, — развел он руками.

— Пожалуйста, расскажите мне, Господин, — заканючила рабыня.

— Многие из предков аристократических фамилий по женской линии, — сказал Тэрл, — в действительности были рабынями, взятыми в домашние хозяйства из-за их потребностей и красоты. Возможно, немногие из них считались рабыни, но фактически это было так. А кем еще могла бы быть в те времена хорошенькая дочь крестьянина, обмененная на овец, осиротевшая красотка, приставленная к работам на конюшне, смазливая служанка, готовая по первому зову запрыгнуть в кровать лорда, другие им подобные? Я уже не говорю о том, что ранее на рынках Британии во времена Римской Империи открыто продавались тысячи красавиц. В действительности, женщины всегда были товаром того или иного вида, а мужчины всегда ценили красоту. Можешь не сомневаться, что многие из аристократических фамилий пошли от женщин, когда-то извивавшихся на соломе конюшен, стонавших в закутках дворцов, отдававшихся на кухнях и так далее. Многие из таких женщин, в действительности, прошли путь наверх, начав от ошейника и закончив диадемой. Но я сомневаюсь, что в кровати господина им когда-либо позволяли забыть об их ошейнике.

— Неужели все были такими женщинами? — не поверила она.

— Конечно, не все, — усмехнулся мужчина. — Многие другие женщины, возможно, не столь красивые, не были приняты в семьи. Вероятно, им просто бросили монету, а то и тривиально выгнали прочь.

— Значит, Вы думаете, что я могла произойти от одной из таких? — прошептала девушка.

— Мне не трудно поверить, что какая-нибудь из твоих предшественниц, могла быть продана голой на невольничьем рынке Римской Британии, — пожал он плечами.

— Все что я знаю, это то, что я — рабыня, ощущаю потребность быть рабыней и страстно желаю быть рабыней.

— Фактически, — сказал Кэбот, — здесь может иметь место и более фундаментальное объяснение, связанное с событиями, происходившими задолго до тех исторических периодов, о которых я рассказал.

— Это имеет отношение к природе женщин и мужчин?

— Да, — согласился Тэрл. — Скорее всего, это имело отношение к природе, к естественному отбору, к эволюции нашего вида. Интересен сам по себе тот радикальный половой диморфизм присущий виду Гомо Сапиенс, причем не только анатомический, но и психологический, связанный с желанием со стороны меньшего животного подчиниться, служить и даже принадлежать и управляться более крупным существом, и точно так же, как более крупное животное предпочитает владеть и править.

— Получается, что сама природа отбирала нас как господ и рабынь?

— Получается так, — кивнул мужчина. — Я подозреваю, что все это берет начало, как минимум, от пещер, кожаных шнуров и первых похищений, от торговли и обмена женщинами, от их покупки и продажи.

— Мы все когда-то были рабынями, — заключила она.

— И даже принцесс, — усмехнулся Кэбот, — часто обменивали на земли и власть.

— Да, Господин.

— Стой на коленях прямее, — потребовал он.

— Простите меня, Господин, — тут же исправилась рабыня.

— Рабство, в юридическом смысле, — продолжил ее хозяин, — это, конечно, явление более позднее. Это — сложный, комплексный социальный институт, который был характерен для большинства развитых цивилизаций Земли. Его распространение и успех, несомненно, было следствием того, что у него имелся глубокий природный базис. Цивилизация не должна противопоставлять себя природе, противоречить ей, оскорблять ее. Скорее она обязана признавать и принимать ее, и, по-своему, в своем собственном сложном контексте, праздновать и усиливать ее.

— Да, Господин, — прошептала девушка.

— Сама подумай, кто с большей вероятностью передаст потомству свои гены, беспомощная, любящая рабыня, нуждающаяся мужчинах и вожделеющая их, желающая ублажать и обслуживать их, стонущая и извивающаяся в их руках, или независимая свободная женщина, с ее фригидностью и гордостью?

— Рабыня, — признала девушка, — которую ее хозяин просто приковал бы цепью к своей кровати.

— Конечно.

У многих гореанских кроватей, кстати, в основании имеется рабское кольцо, за которое может быть прикована женщина.

— Но неужели все женщин — рабыни?

— У гореан есть пословица, — усмехнулся Тэрл, — что на самом деле все женщины — рабыни, просто некоторые уже в ошейниках, другие еще нет.

— Думаю, что это верно, — согласилась она.

— Конечно, верно, — кивнул мужчина. — И многие, а в действительности, большинство, пребывая в беспокойстве и неудовлетворенности, сами того не понимая жаждут своих владельцев.

— Да, Господин.

— Это явление столь широко распространено, если не сказать, абсолютно универсально, что у него должны быть генетические корни.

— Да, Господин.

— Вот Ты, была ли Ты удовлетворена мужчинами Земли? — поинтересовался Кэбот.

— Нет, — вынуждена была признать бывшая мисс Пим. — Я презирала их, и не позволяла им приближаться ко мне!

— А здесь? — спросил он.

— Здесь, — вздохнула девушка, — я встретила мужчин, перед которыми могу быть только рабыней.

— Просто они хорошо знают, как нужно обращаться с такими женщинами как Ты, — пояснил Тэрл.

— Конечно, — не могла не согласиться рабыня. — Они просто берут нас и владеют нами.

— Точно, — кивнул Кэбот.

— И они будоражат меня и волнуют, — призналась она.

— Ты хорошо выглядишь в своей тунике, — заметил ее хозяин.

— Это рабская туника.

— Разумеется.

— Не хочет ли Господин, чтобы я сняла ее?

— Не сейчас, — отмахнулся мужчина.

— Ее можно легко сорвать с меня, — намекнула она.

— Возможно, позже, — ответил Кэбот, и снова уделил внимание к их более чем скудным запасам, оставшимся в мешке и скатке.

— А есть ли среди ваших вещей плеть? — полюбопытствовала рабыня.

— Конечно, — кивнул Кэбот, — Пейсистрат проследил за этим.

— И Вы будете пороть меня ею?

— Обязательно, если я буду тобой недоволен, — пообещал он.

— Правда?

— Можешь не сомневаться.

— Я приложу все силы, чтобы Вы остались удовлетворены, — пообещала девушка.

— Ну вот и замечательно, — кивнул Кэбот.

— Но, быть может, иногда Вы будете пороть меня, — предположила она.

— Зачем? — спросил мужчина.

— Чтобы я могла лучше понять себя рабыней, — прошептала брюнетка.

— Поживем, увидим, — пожал он плечами.

— У Леди Бины есть имя, — вздохнула бывшая мисс Пим.

— Есть, — кивнул Кэбот.

— По крайней мере, она одета в красоту своего имени, — добавила она.

— Ага, — рассеянно буркнул Кэбот.

— Разве Вы не думаете когда-нибудь называть меня? — спросила рабыня.

— Все может быть, — отозвался Кэбот.

— Мне бы очень хотелось иметь имя, — призналась брюнетка.

— Что Ты хотела бы или чего не хотела, никого не интересует, — сообщил Кэбот. — Также, Ты должна понимать, что любое имя данное тебе теперь сродни клейму или ошейнику. Это — рабская кличка и не более того.

— Конечно, — сказала брюнетка, — ведь я — рабыня. Но, Господин, разве не было бы лучше, если бы у меня было имя? Не было бы вам самому легче общаться со мной, приказывать мне, подзывать меня к себе и все такое?

— Это имеет значение для тебя, не правда ли? — спросил ее хозяин.

— У Леди Бины есть имя, — напомнила рабыня.

— Она свободная, — напомнил Кэбот в ответ, и его рабыня обиженно опустила голову. — Не стоит сравнивать себя с нею.

— Да, Господин.

— Лита, — сказал он, — весьма симпатичненькое имечко.

— Да, Господин! — образовалась девушка.

— Это — очень распространенная рабская кличка, — сообщил ей мужчина.

— Раз так, то это прекрасное имя для рабыни!

— Тысячи рабынь носят это простое имя, — улыбнулся ее хозяин, — так же, как такие имена как Лана, Мира, Тука и им подобные.

— Да, Господин!

— Хорошо, я буду звать тебя Лита, — объявил Тэрл. — Ты — Лита. Кто Ты?

— Я — Лита! — радостно отозвалась рабыня. — А это что-то означает?

— Нет, — покачал головой Кэбот. — Это — просто красивый и бессмысленный звук, для красивого и бессмысленного вида животного, для рабыни.

— Тогда оно все же что-то да значит, по крайней мере, в некотором смысле, — улыбнулась новоиспеченная Лита.

— Полагаю, что да, — согласился с ней Кэбот.

— Это воспринимается как рабская кличка, как то, чем могли назвать только рабыню, не так ли?

— Совершенно верно, — подтвердил Кэбот. — Универсально и повсеместно.

— Замечательно! — захлопала в ладоши рабыня.

— Разумеется, невозможно встретить хоть одну свободную женщину, носящую такое им, — заверил ее Тэрл.

— Тем хуже для них, — усмехнулась Лита.

— Это ужасно унизило бы их.

— А может быть, и нет, — заметила брюнетка и выправила спину, поймав на себе пристальный взгляд своего владельца. — Господин странно смотрит на меня. Неужели я стою на коленях не совсем правильно?

— Лита! — бросил Тэрл резко.

— Господин? — откликнулась она, пораженно глядя на него.

— Твоя туника, — прохрипел мужчина.

— Что Господин? — неуверенно переспросила Лита.

— Сними ее, — приказал он.

Стремительно, стоявшая на коленях рабыня стянула через голову тунику и положила ее рядом с собой. У таких предметов одежды нет никакого закрытия снизу, так что рабыня более чем хорошо понимает себя рабыней.

— Первой командой, которую я получила став Литой, — улыбнулась девушка, — стало требование обнажиться перед Господином.

— Да, — кивнул ее господин.

— И это дает мне еще лучшее понимание своего имени и того, что это — рабская кличка.

— Верно, — подтвердил Кэбот.

— Я обнажена перед моим Господином, — сказала Лита.

Кэбот некоторое время выжидал, скрупулезно исследуя особенности ее фигуры. Гореанские рабовладельцы смакуют такие удовольствия.

— Господин? — не выдержала она, наконец.

— Возможно, Ты ожидаешь вторую команду, которую получит Лита? — осведомился Кэбот.

— Я думаю, да, Господин, — прошептала девушка.

— Лита, — позвал ее хозяин.

— Да, Господин! — откликнулась она.

— Ублажи меня, — приказал Кэбот.

— Да, Господин! — улыбнулась рабыня и поползла к нему.

Позже, когда свет в цилиндре начал угасать, моделируя сумрак, рабыня вернулась на облюбованное ее владельцем место на пляже. При ней были ягоды, собранные в лесу, раскинувшемся на склонах, которые вели к озеру.

Эта ночь в цилиндре ожидалась темной. Кюры не стали моделировать лунный свет.

На Горе, учитывая наличие целых трех лун, имеющих различные фазы, лунный свет был явлением частым.

Кэбот стоял на берегу, всматриваясь в темные воды озера. Оно казалось спокойным. Тогда он перевел взгляд наверх, но в угасающем свете не смог, как ни старался, рассмотреть росших по ту сторону деревьев. Несколькими днями ранее они были в тех местах, теперь оказавшихся у них над головой, бывших одним из самых густонаселенных районов цилиндра, где располагалось большинство жилищ кюров, арены, дворец и прочие сооружения.

Из-за его спины донесся звук шагов девушки. Мужчина обернулся и посмотрел на свою рабыню. За этот день он уже три раза успел использовать ее как рабыню.

Лита улыбнулась в полумраке и, подняв руки, продемонстрировала ему две горстки ягод, собранных ею в лесу. Кэбот был доволен своей рабыней. С каждым разом ее жар усиливался. Впрочем, это весьма обычно с рабынями.

Девушка высыпала ягоды на плоский камень.

Кэбот бросил взгляд в сторону, где возвышалась груда сушняка, щепок, хвороста и коры. Все это топливо было найдено и принесено рабыней за день, пока Кэбот исследовал пляж и лес, не обнаружив, однако, никаких признаков присутствия здесь Лорда Гренделя или Леди Бины.

Быть может, Грендель не дошел до этого места, схваченный по пути, или даже убитый. А может, он уже брошен в тюрьму, закован в цепи и сидит в какой-нибудь грязной яме или тесной клетке.

Тогда же мужчина подобрал в лесу длинную заостренную палку, которая могла бы послужить ему оружием.

Кэбот пока еще не собирался разжигать огонь, но планировал это сделать позже, возможно на следующий вечер, а затем уйти в лес, чтобы посмотреть, кто мог бы прийти, если таковые вообще найдутся, чтобы расследовать причины возгорания.

Больше всего сейчас Кэбота интересовал вопрос, не началось ли там наверху восстание. Помнится, Пейсистрат разослал своих людей с множеством поручений.

Успел ли он предупредить Лорда Арцесилу? По-видимому, да, если только посыльного не поджидали и не перехватили.

Кроме того, в последний момент, перед тем как покинуть пляж, заостренный конец палки можно было упрочнить в огне.

Это место казалось почти необитаемым.

Затем он приблизился к Лите, которая, завидев его приближение, немедленно опустилась на колени. Тэрл раскрыл ладонь правой руки и, повернув ее кверху, немного приподнял. Лита, не мешкая, поднялась на ноги. Угасающий свет вспыхнул на металле ее ошейника.

— Подними тунику выше груди и держи ее так, — приказал мужчина. — Ты хорошо стоишь.

— Господин так близко к своей рабыне, — прошептала Лита.

Кэбот промолчал.

Они были всего лишь в каких-то дюймах друг от друга. Тэрл немного склонил голову, и девушка ощутила его дыхание на своем теле.

— Я надеюсь, что господин будет мною доволен, — шепотом сказала она.

Мужчина положил руки на ее талию.

— О, да! — нетерпеливо простонала рабыня. — Да, Да, Господин!

Ее владелец аккуратно уложил ее спиной на песок.

— Вы же не собираетесь меня продавать, не так ли? — спросила Лита.

— Конечно, — кивнул он, — если только я устану от тебя.

— Тогда не уставайте от меня, пожалуйста, Господин! — попросила она.

— Посмотрим, — пожал Тэрл плечами. — Видишь, здесь совсем нет звезд.

— Не продавайте меня!

— Ты — товар, — напомнил ее хозяин. — Как знать. А вдруг я смогу получить за тебя хорошую цену.

У девушки вырвался непроизвольный стон.

— Не раздражай меня, — предупредил Кэбот. — Ты — рабыня. Ты покорно прыгнешь в руки любого мужчины.

— После того, что Вы со мной сделали, я уже ничего не могу поделать с этим, — всхлипнула Лита.

— Ты теперь нуждаешься в этом, — заметил ее хозяин.

— Да, Господин, — признала она. — Я нуждаюсь в этом!

— А теперь помолчи, — велел мужчина. — Вставай на колени рядом со мной и ублажай меня.

— Да, Господин!

— Да! — протянул Кэбот. — Если бы только твои молодые люди с Земли могли бы видеть тебя теперь!

— Ох, Господин! — всхлипнула Лита.

— Несомненно, они бы относились бы к тебе по-другому.

— Да, Господин! — глотая слезы, признала его правоту рабыня.

По-видимому, это было намеком на тот эффект, который вид рабыни, может произвести на мужчину. Дело в том, что такой вид может стать столь сильным стимулом мужественности, что может полностью перевернуть жизнь того, кто имел женщину как рабыню. И большой вопрос, будет ли он после того удовлетворен меньшим?

— Продолжай, — потребовал Кэбот.

— Да, Господин.

— Уже поздно, — сказал Кэбот, — пора отдыхать.

Лита лежала рядом с ним. Ее голова покоилась у его талии.

— Ты знаешь, что означает «бара»? — спросил мужчина.

— Да, Господин, в цилиндре мне объяснили.

— Бара, — скомандовал он.

Девушка тут же перекатилась на живот и скрестила запястья и лодыжки.

— Я должна быть связана, Господин? — поинтересовалась она.

Ее хозяин не ответил, но через мгновение два коротких шнура захлестнули и стянули ее руки и ноги.

— Открой рот, — потребовал он. — Шире!

В следующий момент девушка удивленно уставилась на Кэбота. Ее рот был плотно заткнут кляпом, удерживаемым на месте ремешком.

— Очевидно, Ты не слышала кое-чего, — прошептал Кэбот связанной рабыне. — Что-то медленно приближается к нам по воде.

Тело брюнетки напрягалось в страхе.

— Мне бы не хотелось, чтобы Ты закричала, — пояснил мужчина. — Мы не знаем, кем или чем это может оказаться. Не бойся. Я не собираюсь позволять ему подходить к нам слишком близко.

Кэбот поднял ее на руки и повернулся лицом к озеру. Девушка, похоже не контролируя себя от страха, начала извиваться всем телом. Даже Тэрлу было тяжело удерживать ее.

В последних остатках еще не угасшего света, она рассмотрела огромную, не меньше ярда шириной, блестящую от воды, голову. Она поднялась над поверхностью озера на длинной толстой шее примерно на пятнадцать футов, покачиваясь почти, как голова гигантского хитха, крупнейшего удава Гора.

— Успокойся, Лита, — уговаривал девушку Кэбот. — Посмотри на его челюсти. Он травоядный, вероятно, он вылез попастись на берегах озера. Он может представлять опасность разве что для мелкой рыбы.

Животное медленно и неуклюже ползло вперед, перебирая огромными, похожими на весла плавниками. Длинный хвост тянулся позади, оставляя в песке глубокую борозду.

— Ты знаешь сигналы кляпа? — спросил Кэбот.

Животное, тем временем, приблизилось еще немного.

Рабыня отчаянно замотала головой в жесте отрицания.

— Один тихий звук, — пояснил Кэбот, — означает «Да», два таких звука — «Нет». Ты меня понимаешь?

Она утвердительно энергично несколько раз кивнула головой. Ее глаза, широко распахнутые и переполненные ужасом, сверкали поверх кляпа.

— Ты хотела бы уйти отсюда? — уточнил Тэрл.

Девушка издала тихий отчаянный звук. Через мгновение она добавила еще один, наполненный еще большим ужасом.

— Это было два звука, — констатировал Кэбот.

Рабыня в протесте и страхе принялась извиваться еще отчаянней.

Голова животного зависла уже не далее чем в ярде от них.

Лита промычала снова, продолжая дергаться телом.

— А вот это уже один звук, — кивнул Кэбот, и перекинул свою собственность через плечо, головой назад, как обычно носят рабынь, и наклонился, чтобы поднять свою палку. Перед тем как отвернуться, мужчина дважды легонько, скорее даже игриво, ударил палкой большую голову по щеке.

— Тебе кажется, что ночью здесь безопаснее, не так ли, приятель? — с усмешкой спросил Кэбот у напоминающего огромную ящерицу монстра, а затем повернулся и направился вверх по склону к лесу. С его плеча безвольно свисала девушка, потерявшая сознание от страха.