Кюр Гора

Глава 15 В лес пришла каисса

Этот звук, звон рабских колокольчиков, трудно было с чем-то перепутать. Вот только в тот момент звон не был размеренным, характерным для таких колокольчиков, звучащих в такт шагов рабыни, которая прекрасно знает тот эффект, который они оказывают на мужчин, и без зазрения совести пользуется этим, чтобы представить себя как рабыню. Как женщины одного мира могут использовать одежду, духи, косметику и прочие аксессуары, а женщины другого тяжелые мантии, сандалии и вуали, чтобы привлечь внимание к плоти, которую она может предложить мужчине, при этом надменно делая вид, что ничего такого они делать не собирались, точно так же и рабыня может использовать свои колокольчики по-разному, возможно, внезапной вспышкой и искрящимся перезвоном, чтобы объявить о своем присутствии в комнате, возможно, их провокационным и тонким шепотком сопровождая свою работу, словно призывая: «посмотрите на меня, Господин! Я — ваша», возможно, перекрывая нахальным звоном шум улицы, нагло и гордо провозглашая свою неволю, демонстрируя всем, что ее нашли достойной ношения колокольчиков, возможно, это будет тихий звук, под аккомпанемент стона в ногах кровати ее господина, которым она попытается привлечь внимание к своим потребностям. При этом ей остается только надеяться, что тем самым она не заслужит оплеуху.

Кэбот прыжком оказался на ногах. На территорию лагеря, почти вбежала, подгоняемая Тулой и Ланой, у каждой из которых в руке было по гибкой хворостине, жалкая, задыхающаяся, спотыкающаяся фигура. На фигуре была рабская туника и, вероятно, чтобы дать ясно понять кюрам, что ее нельзя было съедать, ее увесили колокольчиками. На запястьях, лодыжках и шее, которая теперь была свободна от ошейника, звенели колокольчики. Их звук мог быть легко услышан кюрами за несколько сотен ярдов. Маленькие руки девушки были плотно связаны за спиной. На лице красовались ушибы, а один глаз наполовину заплыл. На ее теле в тех местах, где на него падали хворостины Тулы и Ланы, вспухли красные полосы и рубцы. Девушки не стеснялись выражать свое недовольство их заключенной, как могли, подгоняли ее к лагерю. Икры и бедра девушки, были исцарапаны и порезаны колючим кустарником, через который ее тащили. Тула и Лана бросили свою пленницу на колени перед Архоном, за волосы удерживая ее голову поднятой. Она с явным ужасом уставилась на мужчину.

«Ай-и! — мысленно воскликнул Кэбот, впервые увидев блондинку в рабской тунике. — Странно, как прикрытие частицы тела женщины, особенно предметом одежды, ясно указывающим на ее рабство, может настолько ошеломить и стимулировать мужчину, может так удивительно увеличить привлекательность женщины и привлечь к ней внимание. Разве это не просит быть сорванным с нее?»

Неудивительно, что во время набегов на высокие города в лапах налетчиков обычно оказываются именно рабыни. По крайней мере, мужчина может видеть, что попалось внутрь петли его аркана. Кроме того, конечно, одетая этим способом рабыня, становясь наиболее вероятной добычей налетчика, тем самым отвлекает внимание от свободной женщины.

«Они должны понимать, — подумал Кэбот, — что блондинка служит приманкой для кюров. Она выпущена в лес, и ее путь может быть отслежен. Как только люди подойдут, чтобы рассмотреть ее или забрать себе, все же она женщина изящная, кюры-охотники, могут окружить и уничтожить всю группу, или взять тех, кого они пожелают, возможно, надрезав уши остальным, особенно молодым, оставив их для следующей охоты. Архон, конечно, не дурак. Вон, он уже своим жестами ясно раздал соответствующие приказы, а его люди приступили к сворачиванию лагеря. Кажется, что по какой-то причине Тула и Лана были посланы, чтобы забрать девушку и привести ее сюда. Зачем? Мужчины заметили блондинку и решили, что ее шея будет хорошо смотреться в петлях кожаного ошейника? Если нет, почему они не убили ее в лесу? А может это Тула и Лана, каким-то образом нашли ее в лесу, и не знали, что с нею делать? Неужели они не понимали, какой опасности подвергают всех, приводя ее в лагерь?»

Ответ на эти вопросы вскоре стал ясным Кэботу, как только была принесена заостренная палка, примерно два фута длиной и большой камень. Голову блондинки запрокинули, и острию палки вставили ей в рот. Ее голову удерживали за волосы, так что она не могла ни увернуться, ни отпрянуть от вставленного ей в рот кола. Затем девушка была опрокинута на спину и прижата к земле. Острие палки все еще оставалось в ее рту. Рука мужчины подняла камень, намереваясь использовать его подобно молоту, чтобы вбить палку сквозь шею девушки, прибив ее тем самым к земле. Широко распахнутые от ужаса глаза блондинки, казалось вот-вот вылезут из орбит.

«Это сигнал кюрам, — понял Кэбот, — ясный знак, намного более ясный чем убийство в лесу, о том, что люди поняли их уловку, и чтобы они не ожидали, что такие хитрости будут эффективны, более того, это приведет к бесполезной гибели ценного домашнего животного или рабыни».

Кэбот успел вовремя, перехватив руку мужчины, уже начавшую свое падение, и сделал жест, который он подсмотрел у Архона, сигнал отрицания.

Архон сначала озадаченно уставился на него, а потом взмахом руки привлек к себе внимание Кэбота. Затем вожак указал на блондинку и обвел группу размашистым жестом. Архон начертил круг на земле, указал на блондинку, а затем, снова на своих людей, и, затем зарычав как кюр, ткнул в края круга, шевеля пальцами в направлении центра.

Кэбот кивнул, но затем тоже указал на блондинку и, начертив свой круг и издав рычание, указал внутрь. Потом воин обвел рукой группу мужчин собравшихся вокруг них, и резко ткнул ею к центру круга, повторив это движение несколько раз.

Архон улыбнулся, и, повернувшись к одному из своих людей, вопросительно мотнул головой. Мужчина поднял десять пальцев.

«Всего лишь десять, — подумал Кэбот, — только десять. Но даже это, многовато для охотничьей партии кюров».

Архон встал и усмехнулся.

«Здесь, в лагере, приблизительно сорок мужчин. Кюры, конечно, ожидают, что люди побегут, — размышлял Кэбот. — Они всегда убегают. Но на сей раз, они не побегут».

Блондинка немного дернулась, и на ее движение многочисленные колокольчики отозвались тихим перезвоном. Острая палка все еще торчала из ее рта, удерживаемая на месте крепким мужчиной. Кэбот забрал у него палку и отбросил далеко в сторону. Блондинка принялась извиваться, попытавшись сесть, но Кэбот ногой снова опрокинул ее на спину, прижав к земле.

— Человек, человек! — простонала девушка, лежавшая на спине и умоляюще глядя на него.

— Кюрское домашнее животное, — сказал Кэбот и, указав на блондинку, попытался объяснить, что ему нужно немного меха и кожи.

Лицо Архона расплылось в улыбке, когда тот понял его намерение. Приманка кюров не сможет предупредить их об опасности.

Кэбот присел рядом с распростертым телом, и сплел два поводка свисавших в шеи девушки, в один.

— Освободите меня, — попросила она Кэбота, заговорив по-гореански. — Они не понимают нас.

— Ты соблазнительно смотришься в рабской тунике, — сообщил ей мужчина. — Похоже, что у тебя все в порядке с гореанским. Твои колокольчики тоже изумительны. Правда их слишком много. Это, кстати, рабские колокольчики. Впрочем, я думаю, что Ты это знаешь.

— Освободите меня! — попыталась убедить его блондинка.

Кэбот протянул руку и взял кусок меха и ремни, принесенные по его просьбе.

— Что Вы собираетесь со мной сделать? — испуганно спросила она.

— Мы сходим на прогулку, — ответил Кэбот.

— Вы же умный! — сказала девушка. — Когда мы останемся одни, освободите меня! Верните меня Арцесиле, моему владельцу!

— Возможно, в конечном счете, я это и сделаю, — пообещал он.

— Что Вы делаете! — воскликнула блондинка, и Кэбот быстро воткнул в ее раскрытый рот скатанные в плотный комок мех и завязки.

Она уставилась на него дикими глазами.

— Разве домашнему животному кюра, не полагается вести себя тихо? — осведомился Кэбот.

Архон схватил пленницу за волосы и сердитым рывком дернул ее вверх, поставив сначала на колени, а затем согнул в поклоне, прижав ее заткнутый кляпом рот к ногам Кэбота. Подержав девушку так некоторое время, вождь лесных людей, опять за волосы, грубо и болезненно снова поставил на колени.

— Мы идем на прогулку, — сообщил блондинке Кэбот, подняв ее на ноги.

Архон жестом показал, что он пойдет впереди.

«Он знает, — догадался Кэбот, — хорошее место».

Тэрл последовал за Архоном, ведя за собой на поводке блондинку, неспособную говорить, из-за меха заполнившего ее рот и удерживаемого завязкой, и руками связанными сзади. Их дорога отмечалась бренчанием колокольчиков.