Кюр Гора

Глава 28 Поиски Гренделя

— Смазливая, — прокомментировал Пейсистрат.

— Это точно, — согласился Кэбот.

— Туника неплохо подчеркивает ее прелести, — заметил Пейсистрат. — Я вижу на ее бедре засохшую кровь.

— Она сможет отмыть это позже, — отмахнулся Кэбот.

— Ты дал ей отведать ее девственной крови? — полюбопытствовал он.

— Разумеется, ответил Кэбот, а потом повернулся к своей рабыне и потребовал: — Стой прямо. Тебя оценивают свободные мужчины.

— Туника слишком коротка, — заметил Пейсистрат.

— Зато не скрывает ее превосходные ноги, — усмехнулся Кэбот.

— Это верно, — признал работорговец. — Такие ноги просто грех не показать. И надо отметить, что теперь она выглядит куда соблазнительнее, чем вчера в цилиндре.

— Она изучила кое-что о значении цепей, — пояснил Кэбот.

— Левое бедро, — скомандовал Пейсистрат. — Подними подол.

Рабыня подчинилась.

— Превосходно, — оценил Пейсистрат. — Отличное клеймо.

Оно было крошечным и привлекательным. Это была обычная отметина кейджеры.

— Можешь опустить подол, — разрешил Кэбот рабыне, и приказал: — На колени.

Брюнетка одернула тунику, слегка пригладила, и осторожно опустилась на колени около мешка с продуктами цилиндра, который ей, как прекрасному животному ее господина предстояло нести.

«Насколько они все-таки тщеславны, и насколько красивы», — подумал Кэбот.

— На коленях надо стоять прямее, — предупредил Кэбот брюнетку. — Вот так лучше.

Рабыне еще предстояло многому научиться, но она была очень умна, и, несомненно, учиться будет рьяно. Одной из самых трудных ситуаций для рабыни, кстати, является та, когда она, сопровождая своего господина, оказывается в присутствии свободной женщины. Ведь она знает, что свободная женщина презирает ее за то, что она рабыня, но одновременно на грани ненависти завидует ей, из-за ее неволи и великолепного бескомпромиссного доминирования, которому она подвергается.

— Ее волосы, конечно, слишком коротки, — констатировал Пейсистрат.

— Они отрастут, — отмахнулся Кэбот.

— Коринна все равно лучше, — сказал Пейсистрат.

Можно было бы напомнить, что Коринна, рабыня цилиндра, являлась одной из фавориток Пейсистрата. Она была опытной танцовщицей. Кажется, мы уже отметили этот факт ранее.

— Возможно, — не стал утверждать обратного Кэбот, отчего его рабыня сердито напрягалась.

«Насколько же они тщеславны, — внутренне усмехнулся Тэрл. — И насколько при этом восхитительны! Что же удивительного с том, что мужчины делают их рабынями и заставляют служить себе со всем возможным совершенством».

Одним из самых лучших подарков, кстати, является прекрасная рабыня. К тому же, они не столь дороги как кайила или тренированный слин, и гораздо дешевле тарна, этой могучей птицы, используемой на Горе в качестве транспорта. Цепь из двадцати и более отборных красоток, можно было бы поменять на одного единственного тарна.

«А как, — подумал Кэбот, — они умеют конкурировать друг с дружкой, стремясь лучше всех остальных ублажить своего господина, или уйти со сцены торгов по более высокой цене. Они готовы сражаться из-за расчески или гребешка, биться за тени для век или помаду, воевать за сережки или ленту. Они вырвут друг у дружки волосы ради браслета. Да, они восхитительны. Неужели кто-то хотел бы жить без них? И без любви рабыни к ее господину! Как вообще может понять, что такое любовь, тот, у чьих ног никогда не было рабыни?»

— Думаю, — сказал Пейсистрат, настороженно осматриваясь, — что мне не стоит сопровождать тебя дальше.

— Кажется все тихо, — заметил Кэбот.

— Я бы сказал, противоестественно тихо, — покачал головой Пейсистрат.

Кэбот поднял голову и всмотрелся в лес, росший наверху.

— Твои люди выполняют полученные задания? — осведомился он.

— Да, с прошлой ночи, — кивнул Пейсистрат.

— Вы пытаетесь связаться с Лордом Арцесилой?

— В данный момент мой связной на пути к его жилью.

— Как странно, — хмыкнул Кэбот, — пока здесь такая тишина, где-то в другом месте, среди тьмы, разделяющей миры, возможно, целые флоты сцепились в страшной, ужасающей бойне, где среди тысяч взрывающихся и горящих вместе с командами кораблей, маневрируют эскадры, рассчитывая курсы, уклоняясь от выстрелов врага и стреляя сами, убегая и умирая, атакуя и отступая, выполняя приказы и нарушая их. Но что бы люди и кюры не делали, как бы ни вели свои дела, столь важные для преходящих цивилизаций, вселенной это безразлично, она просто не замечает их. Рождение, расцвет и смерть, снова и снова, остаются не то, что не замеченными ею, они просто не заботят ее, хотя и происходят согласно ее собственным нерушимым законам.

— Но мы уже здесь, — развел руками Пейсистрат. — И ничто не может изменить этого.

— Верно, — согласился Кэбот. — Этого ничто не может изменить.

— Я думаю, что это важно, — заметил Пейсистрат.

— Я тоже так думаю, — вздохнул Кэбот. — Мы часть этого, и мы знаем кое-что о ней, хотя она о нас ничего не знает.

— Зато через нас, — сказал Пейсистрат, — так же, как мы знаем о ней, она по-своему узнает что-то и нас.

— Возможно, — пожал плечами Кэбот.

— Мы — факел, с помощью которого она исследует свои собственные пещеры, — сравнил Пейсистрат.

— Возможно, — повторил Кэбот.

— Интересно, взяли ли они Гренделя, — задумчиво проговорил Пейсистрат.

— Не знаю, — ответил Кэбот.

— Если бы его схватили, — сказал Пейсистрат, — его мелкая белокурая самка урта не стала бы терять время и, ради спасения своей ничего не стоящей шкуры выложила бы все, что знает.

— Несомненно, — согласился с ним Кэбот.

— Однако я бы не стал исключать вероятности того, — добавил Пейсистрат, — что Агамемнон не до конца уверен в серьезности заговора, и предпочитает подождать возвращения флота.

— Это вполне возможно, — признал его правоту Кэбот.

— Но Ты все равно настроен отправиться на поиски Гренделя? — уточнил Пейсистрат.

— Да, — ответил Кэбот.

— Где Ты собираешься его искать?

— Там, где, как мне кажется, он решил спрятаться, — сказал Кэбот, — в месте, в которое кюры предпочитают обходить стороной.

— И где же находится такое место? — полюбопытствовал Пейсистрат.

— Вон там, — указал Кэбот наверх, на кажущийся маленьким из-за удаленности, мерцающий серебром среди зелени лесов участок над их головами.

— Озера Страха, — догадался Пейсистрат.

— Оно самое, — подтвердил Кэбот.