Кюр Гора

Глава 24 Та же поляна, но немного позже

— Тогда сделай это, — в гневе бросил Кэбот.

— Ты трогал ее? — спросил Грендель.

— Разумеется, — ответил Кэбот, — причем основательно.

Огромное тело Гренделя задрожало от ярости.

— Вот мое горло, — сказал Кэбот, поднимая голову. — Только давай побыстрее!

— Ты закован в цепи, — указал Грендель.

— Тем лучше, — усмехнулся мужчина, — тебе нечего бояться.

— Я не стану убивать мужчину, закованного в цепи, — заявил Грендель. — Это может сделать только человек.

— Ты тоже человек! — пожал плечами Кэбот.

— Нет! — взревел Грендель. — Я — кюр!

— Нет! — крикнула блондинка. — Ты — человек, Ты только человек!

— Он сделал тебе больно? — спросил Грендель, и в его голосе послышалась нежность, казавшаяся аномальной в таком теле.

— Да, да! — воскликнула блондинка. — Он сделал мне больно, ужасно, безжалостно, злобно!

— Исследуй ее тело, — предложил Кэбот, — Ты сможешь найти на нее ушибы, синяки и царапины.

— Не смотри на меня! — закричала на него девушка.

— Я не вижу таких следов, — озадаченно сказал Грендель.

— Видишь, как легко лгать, стоит только научиться говорить, — усмехнулся Тэрл.

— Убей его! — крикнула блондинка, встряхивая цепи и указывая на Кэбота. — Убей его!

— Повинуйся своему домашнему животному, — бросил Кэбот.

— Ты не любишь его? — спросил Грендель.

— Убей его! — повторила она.

— Повинуйся своему домашнему животному, — усмехнулся Кэбот.

— Она не мое домашнее животное, — заявил Грендель. — Ее у меня забрали в соответствии с приказом Агамемнона, Одиннадцатого лика Неназванного, Теократа Мира.

— Тогда она — его домашнее животное, — развел руками Кэбот.

— Нет! — выкрикнула блондинка. — Я — свободная женщина! Это было ясно сказано, и сказано им самим. Это объявил он, Агамемнон Одиннадцатый Лик Неназванного, Теократ Мира!

— Тогда, что Ты здесь делаешь? — полюбопытствовал Кэбот.

— Он пожелал этого! — ответила она. — Мы все принадлежим ему, даже свободные!

— Я никому не принадлежу, — заявил Грендель.

— Как и я, — присоединился к нему Кэбот.

— Убей его! — снова закричала девушка, тыкая пальцем в Кэбота.

— Разве Ты ее не любишь? — удивленно спросил Грендель.

— Нет, — мотнул головой Кэбот.

— Убей его! — взмолилась блондинка.

Грендель отцепил ключ от своей ременной сбруи.

— Я убил за него, — сообщил он, демонстрируя ключ. — В этом Мире я теперь преступник.

Кюр вставил ключ в кандалы, освободив первой блондинку, а затем Кэбота.

— Я тебе не враг, — сказал Кэбот.

— Наш общий враг — Агамемнон, — заявил Грендель. — Некоторые из нас уже знают это.

Блондинка отползла на несколько футов и, встав в траве, потребовала:

— Принесите мне одежду! Одежды и регалии!

Грендель окинул ее взглядом.

— Я — свободная женщина! — воскликнула она, что смотрелось довольно комично, поскольку она была настолько же нага как домашнее животное или рабыня.

Грендель вернул свое внимание Кэботу, который стоял рядом и, потирая запястья, смотрел на него, подобно скале возвышавшемуся над человеком.

— Теперь, я свободен от цепей, — заметил Тэрл, — Ты можешь убить меня.

— Да, убей его! — снова призвала его блондинка.

— Возможно, для тебя и правда было бы лучше, если бы я это сделал, — сказал Грендель Кэботу, — потому что у Агамемнона найдется тысячи вариаций тысячи мучительных казней для тебя.

— Ну так сделай это, если тебе так хочется, — раздраженно буркнул Кэбот.

— Мы все обречены, — сказал Грендель.

— Только не я! Не я! — закричала блондинка.

— Возможно, не Ты, — кивнул Грендель. — Для тебя может найтись способ спастись.

— Ты не должен был вмешиваться! — крикнула девушка.

— Я подумал, что он заберет тебя у меня, что вы были любовниками, — объяснил Грендель.

— Нет, — отмахнулся Кэбот.

— Я не люблю ее, — признался Грендель.

— Мне это уже известно, — кивнул Кэбот.

— Убей его, — потребовала блондинка. — Докажи, что Ты любишь меня! Если Ты любишь меня, убей его! Убей его ради меня!

— За то, что он не любит тебя? — уточнил Грендель.

Девушка замолкла, и в ярости сжала кулаки.

— Найдется тысячи тех, кто тебя не любит, — проворчал Грендель. — Мне что, убивать их всех?

— Я ненавижу тебя! — выкрикнула она.

— Я хотел бы, смочь тебя ненавидеть, — вздохнул Грендель, — но не могу. Было бы легко оторвать твою мерзкую, ненавистную, лживую голову, но не могу, и при этом не хочу делать этого.

— Ты принесешь нам всем смерть! — обвинила его блондинка.

— Я не мог позволить ему забрать тебя, — сказал он.

— Я никогда не буду твоей! — выплюнула девушка.

— Если бы Ты могла сделать так, чтобы я перестал любить тебя, — проворчал Грендель, — Ты сделала бы это давно.

— Ну так не люби ее, — посоветовал Кэбот.

— Я пытался, — вздохнул Грендель. — И не смог. Я должен.

— Она не стоит твоей любви, — сказал Кэбот.

— Какая может быть ценность в любви животного! — усмехнулась блондинка.

— Нет, — не согласился Кэбот. — Даже любовь животного представляет ценность.

— Это именно то, чем я являюсь, — сказал Грендель.

— Ты гораздо меньшее животное, чем она, — успокоил его Кэбот.

— Я красивая! — закричала девушка. — Я красивая!

— Да, — признал Кэбот, — Ты красивая.

— Я — Бина, — выкрикнула она гордо. — Я — Бина!

Грендель поднял голову и озадаченно уставился на нее.

— Бина! — подтвердила блондинка.

— Как хочешь, — махнул рукой Грендель.

— А Грендель, — заявила девушка, — это вообще имя монстра!

— И это тоже помогает мне не забывать о том, кто я, — вздохнул он.

— Это была шутка, — поспешил заверить его Кэбот. — Выбери себе другое имя.

— Я — Грендель, — упрямо повторил он.

— Как хочешь, — развел руками Кэбот.

— Ты же пришел, чтобы убить его, — напомнил блондинка. — Сделай это!

— Ты не находишь, что она говорит слишком смело для домашнего животного? — осведомился Кэбот.

— Она не домашнее животное, — сказал Грендель.

— Я — свободная женщина! — заявила Бина.

— Она — горячая маленькая шлюха, — усмехнулся Кэбот. — Почему бы тебе не схватить ее, не бросить к своим ногам, а потом выпороть, надеть ошейник и держать как рабыню?

Грендель ошеломленно уставился на него.

— Тогда она могла бы для чего-то сгодиться, — кивнул Кэбот. — А как свободная женщина, она сплошное беспокойство. Зато как рабыня она могла бы быть приятной в во многих отношениях. Уверен, что она отлично бы извивалась.

— Животное! Животное! — выкрикнула блондинка.

— Это невероятно, — покачал головой Грендель.

— Не так чтобы очень, — усмехнулся Кэбот и, осмотревшись, сказал: — Взгляни, здесь есть еда и немного вина, а я голоден. Давай-ка разделим эту маленькую трапезу.

— Я убил, чтобы получить ключ, — напомнил Грендель. — Охранники вот-вот обнаружат тело, и вскоре после этого они будут здесь.

— Хлеб хорош, — заметил Кэбот и подхватил гроздь винограда с блюда на траве.

— Странные дела происходят в мире, — сказал Грендель.

— Вино тоже неплохое, — признал Кэбот, вытирая рот. — Какие дела и что в них странного?

— Флот отбыл, — сообщил Грендель.

— Вторжение в Гор? — спросил Кэбот, напрягшись.

— Нет, — ответил Грендель. — Что-то другое.

— Война?

— Боюсь, что да, — кивнул Грендель.

— Между Мирами? — уточнил Кэбот.

— Между двумя, я думаю, — ответил Грендель.

— Этот и некий другой?

— Этот Мир предпочел бы забрать Гор себе, — пояснил Грендель. — Другой выступил бы против такой односторонней конфискации приза, требуя сохранить его для всех. Подозреваю, что Агамемнон решил ударить первым, дабы избавиться от возможных конкурентов.

— Война кюров против кюров, — хмыкнул Тэрл.

— Таких событий за историю кюров, длинную и кровавую, было множество, — вздохнул Грендель.

— Странно, — сказал Кэбот.

— А что, войн людей против людей было мало? — осведомился Грендель.

— Это уж точно, — усмехнулся Кэбот.

— Тебе это тоже кажется настолько странным?

— Нет, — вынужден был признать Кэбот, — это совсем не странно.

— Обслужи меня, — потребовала блондинка, и Грендель согнулся, чтобы принести ей немного вина, винограда и хлеба.

Он покорно ждал около нее, пока девушка насыщалась, сидя на траве.

— Пожалуй, Ты не должен убивать его, — решила она. — Ты — чемпион. Он не стоит твоего удара.

— Она унижает меня, — ухмыльнулся Кэбот.

— Меня тоже, — отозвался Грендель. — Она унижает всех, кого она не боится.

— А Ты присмотрись к ней, — предложил Кэбот, — и задумайся об ошейнике.

— Значит, Ты именно так рассматриваешь женщин? — полюбопытствовал Грендель.

— Зачастую, особенно если я нахожу их интересными, — кивнул Кэбот, которому вдруг вспомнилась одна брюнетка, найденная им интересной.

— Она — свободная женщина, — вздохнул Грендель.

— Такая же, какими когда-то были большинство рабынь, — пожал плечами Кэбот.

— Принеси мне вина, — приказала блондинка Гренделю, и он снова безропотно передал ей флягу.

— Я думал, что домашним животным вино не позволено, — заметил Кэбот.

— Я не домашнее животное, — бросила девица.

Рабыням иногда разрешают выпить вина, если они просят достаточно красиво. Рабыня зависит от своего господина во всем, включая еду. Владелец всегда девает первый укус. Если он усаживается, скажем, на скамье или стуле, то рабыня обычно ест стоя на коленях у его ног. Иногда ее кормят с руки, но в основном это касается первых порций. Иногда она должна есть из мисок, поставленных на пол, не пользуясь руками, стоя на четвереньках и опустив голову вниз.

— Еще хлеба, — велела блондинка, и громадный Грендель, волоча ноги, снова принес ей требуемое.

— Как Ты оказался здесь? — поинтересовался Грендель.

— Я был пьян. Напился в Цилиндре Удовольствий, — ответил Кэбот. — Похоже, Пейсистрат предал меня. А очнулся я уже здесь в кандалах вязки.

— Значит, Ты отклонил предложение Агамемнона, касавшееся вооружения и командования людьми Земли против Сардара, — заключил Грендель.

— Разумеется, — усмехнулся Кэбот.

— Честь? — уточнил Грендель.

— Конечно, — кивнул Кэбот.

— Тогда в чем тебя мог предать Пейсистрат? — поинтересовался Грендель.

— Он не дал мне возможности сбежать и бороться, — ответил Кэбот.

— Бесплодная возможность, — отмахнулся Грендель. — Неужели Ты хотел бы, чтобы Пейсистрат рискнул своей собственной жизнью, а заодно и жизнями своих людей, ради этого короткого, бесплодного побега, не более чем жеста бессмысленного вызова с твоей стороны?

— Он — мой враг, — заявил Кэбот.

— Нет, — покачал головой Грендель.

— Он — человек Агамемнона, — добавил Кэбот.

— Он — свой собственный человек, и один из нас — сказал Грендель и, столкнувшись с озадаченным взглядом Кэбота, пояснил: — Тех, кто готов свергнуть Агамемнона. Как был готов пойти на это Лорд Пирр, и как по-прежнему готов Лорд Арцесила.

Блондинка ошеломленно уставилась на него.

— Это было опрометчиво, друг Грендель, говорить такое при ней, — заметил Кэбот. — Она все слышала и ради спасения своей шкуры, предаст и тебя, и Пейсистрата, и Арцесилу.

— Нет, — замотала головой Бина. — Нет, нет!

— Она теперь умеет говорить, — напомнил Кэбот. — Кто может говорить, тот может предать.

Грендель медленно повернулся, и окинул блондинку пристальным взглядом.

— Нет! — отшатнулась та. — Я ничего не скажу. И я ничего не слышала. Ничего!

— Тайны, — усмехнулся Кэбот, — легко выбалтываются свободными женщинами.

— Не беспокойся, — сказал Грендель блондинке. — Я не собираюсь причинять тебе вред. Пусть Ты и готова предать меня хоть слину, хоть тарлариону, хоть обречь на сто смертей, я не причиню тебе вреда.

— Я хочу попасть на Гор, — заявила она. — Там я буду в безопасности. Там я буду богата! Своей красотой я пробью себе путь. Я красива, и мужчины сделают все, стоит мне только захотеть. На Горе я буду Убарой!

— На Горе, — осадил ее Кэбот, — красота чаще встречается на цепях трактирщиков, чем на тронах городов.

— Я не настолько глупа, чтобы быть рабыней, — фыркнула блондинка.

— Рабынь, — заметил Кэбот, — обычно выбирают не столько за их красоту, сколько за их ум. Высокий интеллект значительно повышает цену женщины на прилавке невольничьего рынка.

В этом, конечно, нет ничего удивительно, ведь чем острее ум женщины, тем лучше она понимает свое единение со своими глубокими женскими потребностями, тем лучшей рабыней она станет.

— Я ничего никому не скажу, — пообещала она.

— В любом случае было бы разумно принять меры предосторожности, — сказал Кэбот.

— В них нет необходимости, — поспешила заверить его девушка.

— Возможно, мы могли бы организовать тебе билет на следующий транспорт на Гор, — задумчиво проговорил Кэбот.

— Да, сделайте так! — воскликнула она.

— Вообще-то, это была шутка, — усмехнулся Кэбот.

В этот момент до них долетел звон сигнального рельса, тут же подхваченный другим, третьим и вскоре, казалось, звенел сам цилиндр.

— Они нашли труп того, у кого я позаимствовал ключ от ваших цепей, — констатировал Грендель. — Он сторожил сарай, в котором хранятся кандалы вязки.

— Пожалуй, я пожелаю тебе всего хорошего, — сказал Кэбот. — Думаю, нам будет лучше идти каждому своей дорогой.

— У тебя есть планы?

— Конечно.

— Я тоже думаю, — кивнул Грендель, — что будет лучшим, если Ты не пойдешь с нами, как будто мы заговорщики или союзники. Я надеюсь, что смогу купить ее жизнь.

— Каком образом? — поинтересовался Кэбот.

— Они убьют меня, — ответил Грендель, — или захватят и казнят, но если она окажется невиновной во всем этом, то ее могут пощадить.

— А с чего бы им решить, что она невиновна? — спросил Кэбот.

— Именно с этой целью я и принес веревку, — пояснил Грендель.

— Отлично, — поддержал его Кэбот. — Надеюсь, они примут ее за твою невинную, несчастную пленницу.

— Так ведь именно таковой я и буду! — воскликнула девушка.

— Верно, — кивнул Грендель.

— Так чего же Ты стоишь, связывай меня скорее! — потребовала она.

Грендель повернулся и отошел на несколько футов в траву.

— Ты ведь никогда не чувствовала на своем теле веревки, не так ли? — осведомился Кэбот.

— Нет! — бросила блондинка.

— Тогда тебя ждет опыт, который Ты сочтешь интересным, — заметил мужчина, — одновременно с тем, как твое тело будут сжимать тугие витки веревки, тебя начнут охватывать эмоции, связанные с чувством своей полной беспомощности, с осознанием того, что Ты оказалась полностью зависимой от чьего-то милосердия.

— Он сделает все, что я от него потребую! — заявила блондинка.

— Только нужно ли ему это? — поинтересовался Кэбот.

Девушка побледнела и задрожала.

Через мгновение вернулся Грендель с мотком легкой веревки, от которого сразу отделил несколько петель.

— Не надо меня связывать! — внезапно попросила она.

— Так будет лучше, — сказал Грендель.

— Тогда пусть меня связывает он! — блондинка ткнула пальцем в сторону Кэбот.

«А она — умная маленькая самка слина, — про себя усмехнулся Кэбот. — У нее есть понимание того, что может произойти. Она все еще возбуждена. Она чувствует, что в моих веревках она может оказаться неотразимой для меня. И возможно так и будет! Все мужчины хотят неограниченной власти над женщиной, и любая женщина желает оказаться в абсолютной власти данного конкретного мужчины, того, которому она готова отдаться, того, который будет обращаться с ней как с беспомощной, подчиненной самкой, того, в чьих веревках она лучше всего осознает тот факт, что она и есть не больше, чем беспомощная подчиненная самка, с которой может быть бескомпромиссно сделано все, что ему понравится, и того, который проследит, чтобы она отдавалась как следует. Женщина стремится подчиняться, я мужчина быть господином».

— Поручи ему связать меня! — потребовала она от Гренделя.

Насколько восхитительной и прекрасной кажется мужчине женщина, которую он видит в своих узах!

Насколько красива она!

Причем неважно из чего эти узы, из пеньки, металла или кожи, главное, чтобы это были узы рабства.

Именно тогда женщина находится в его власти, по-настоящему и полностью, и она сознает себя таковой, каждой клеточкой своего фигуристого, порабощенного существа.

— Быстро! — крикнула блондинка.

«Настолько же она умна, — подумал Кэбот. — Ну просто очень умна!»

Грендель, с одной лапы которого петлями свисала веревка, бросил вопросительный взгляд на Кэбота.

— Нет уж, — отмахнулся Кэбот. — Сам ее связывай.

— Нет! — закричала девушка, но веревочные петли уже ложились на нее, затягивались, прижимая ее маленькие, тонкие руки к бокам.

— Простите меня — попросил ее Грендель.

— Туже затягивай, — порекомендовал Кэбот.

— Ой! — вскрикнула она, дергаясь и обжигая Кэбота яростным взглядом.

— Ну вот, а теперь, — усмехнулся Кэбот, — полюбуйся на нее. Она — твоя.

— Да, — согласился Грендель.

— Животное! — выкрикнула блондинка, зло сверкая глазами на Кэбота.

Ее торс теперь был почти скрыт под витками веревки.

— Теперь сделай ей поводок и веди ее за собой, — сказал Кэбот.

— Животное, животное! — закричала она на него.

Оставшаяся длина веревки была обмотана вокруг ее шеи и завязана узлом на горле.

— На арене, — припомнил Кэбот, — две кюрских женщины дрались, соперничая за семя чемпиона, и окровавленная победительница была связана и уведена, словно она могла бы быть ничем, простой рабыней, и при этом она радовалась тому, что семя досталась ей.

— Так поступают часто, — пожал плечами Грендель.

— Не нужно мне ничье семя! — воскликнула блондинка.

— Тревогу звонить перестали, — заметил Кэбот.

— Точно, — встрепенулся Грендель, уши которого встали торчком.

— Уводи ее, — посоветовал Кэбот. — Уведи свое домашнее животное.

— Я не домашнее животное! — возмутилась девушка. — Я — свободная женщина!

— Свободная женщина на веревке, — хохотнул Кэбот.

— Что со мной сделают? — спросила она.

— Если тебе повезет, — пожал плечами Кэбот, — то тебя пошлют в Цилиндр Удовольствий, там заклеймят, наденут ошейник и научат ублажать мужчин.

— Никогда! — вскрикнула блондинка.

— Или тебя, закованную в цепи, могут послать на невольничьем корабле, чтобы продать на каком-нибудь рынке Гора.

— Нет! — отшатнулась она.

— Ты можешь быть довольна, — сказал Кэбот. — За тебя могут получить хорошую цену, и Ты попадешь к зажиточному владельцу.

— Я? Рабыня? Я никогда не буду рабыней! Только не я!

— Впрочем, возможно, ошейник для тебя будет слишком хорошим выбором, — усмехнулся Кэбот.

— Животное! — прошипела блондинка.

— Не надо волноваться, моя мягкая малышка, — сказала Грендель. — И давай надеяться, что эти грубые кольца, несомненно, столь смущающие и причиняющие неудобство, отделят тебя от моего преступления. Когда тебя найдут связанную и беспомощную, возможно, тебе оставят жизнь.

Кэбот не был уверен в этом, поскольку принцип справедливости кюров весьма широк и зачастую глубок, и к вине нередко относятся не как к чему-то отдельному, а скорее как к заразному заболеванию, которое должно быть безжалостно искоренено. Разве друзья не должны были отговорить злодея от его действий? Разве они не должны были ожидать этого и вмешаться? Разве они не должны были заподозрить возможности его преступления и сообщить об этом властям? Нет ли где-нибудь здесь гнойного рассадника потенциальной возможности преступления, которую следует выкорчевать, чтобы с этой почвы не распространилась зараза? И не должен ли тот, кто пусть даже случайно спровоцировал это дело, скажем, некая соблазнительница, пострадать за свою роль в этом вопросе? И нужно ли рисковать повторением такого или ему подобного преступления? Групповая вина, конечно, не является понятием неизвестным, насколько я понимаю это, во многих Земных сообществах, где семьи и потомки несли наказания даже за те дела, что были совершены давно, возможно, несколько столетий назад. А разве целые народы, не отвечали за проступки своих предков совершенные десятками поколений ранее?

Блондинка испуганно уставилась на Кэбота.

Она так же, как он, знала, что ее невиновности могло оказаться недостаточно, чтобы купить ей жизнь. Но внезапно выражение ее лица изменилось. На нем появились оттенки облегчения и даже восторга, от пришедшей в голову отчаянной мысли об одной возможности.

«Да, — не мог не признать Кэбот, — у нее есть лучший способ выкупить свою жизнь! И она знает об этом!»

— Всего хорошего, — произнес Грендель обычное гореанское прощание.

— И тебе всего хорошего, — ответил Кэбот.

И они двое, такие разные, Грендель и семенившая за ним маленькая, фигуристая светловолосая человеческая женщина, направились прочь от этого места. Лишь однажды она оглянулась назад, окинув Кэбота взглядом, но затем, повинуясь рывку веревки, поспешила за Гренделем.