Чарованная щепка 2

Глава 35. Фонарщики Итирсиса

В Итирсисе: 28 августа, понедельник

— Полагаю, я… ошибся, — слова давались Алессану так, будто их пришлось давить чесночным прессом. — Ничто в усадьбе советника не намекает на его причастность к распространению субаэратных лун.

Этом неприятным открытием юноша мог поделиться с отцом еще дома, но, поразмыслив, счел верным доложиться главе Приказа в служебный день и по регламенту. Он даже смиренно дождался очереди на лавке против секретарского стола, изводя владельца пытливым скучающим оком. Диего и сам удивился терпению сына и его непривычной сдержанности.

Подробный рапорт о провале эту кротость объяснил вполне.

Сыновьи розыски через историю одной монеты, были, конечно, баловством — теперь впечатление лишь подтвердилось. Выслушав доклад от самого начала, с получения Леей луны, Диего сухо покивал, записал все четыре возможных источника, но ставить к ним пригляд и не подумал.

«Выгнанный» казначеем Трифон уже четыре дня сидел по кабакам, и ловцы доложили — за рыдающим о горькой доле тереборщиком присматривают странные персоны. Напрямую с ним теперь нельзя общаться, да и сам Трифон еще ничего не узнал, но ставка на него вот-вот сыграет. Пусть даже тереборщика свезут в печатный двор с повязкой на глазах — самые опытные, осторожные ловцы отследят его перемещение. В тот же день отряд накроет цех и вытащит пластину.

Из добрых новостей была еще одна: среди мелких ловцов нашли того предателя, кто отравил еду Хавьера и втолковал ему веление наговорить на императорского сына. За это обещали подсобить с побегом при переводе между крепостями, но не сложилось — после оправдания царевича злодея никуда не стали увозить, как тот ни рыдал, что будет здесь прикончен.

Алессан стоял перед задумчивым отцом, не ведая размаха его истинных проблем, но даже так он не решился рассказать о провороненных ими отчетах «Щепки». Теперь неясно, кто и где опередит Приказ, обзаведясь «вещальниками» на основе этой технологии — но, пусть Алессан и хвастал связями мошеннику из лавки, поиски бумаг едва ли стоят личного внимания отца.

Юноша все еще верил в себя — та подставная лавка оказалась брошена, но можно выяснить ее владельца. Без помощи главы Приказа это нелегко, зато — не повторится то насмешливое снисхождение, какое Лис теперь читал в его глазах.

— Что я должен делать? — спросил докладчик с некоторым вызовом. — Зажигать по ночам фонари?

— Займешься сложными поломками, — Диего отвечал как всегда, отрешенно и ровно. — Те, что вернешь в рабочий строй, оборачивай защитой — вторая категория, не ниже.

«Сложные поломки» и «защита второй категории» легли на ухо Лиса как-то примиряюще — здесь хотя бы нужен его тонкий интеллект, а не только свободные руки.

— Да, отец.

— Список приоритетных улиц получишь у «сиятельных». Будешь усерден — хватит и месяца отработки.

— Да, отец! Отчитаюсь вам о каждом переулке.

— Не мне, — уточнил Диего. — Ты подчиняешься главе фонарного отдела.

Алессан покорно кивнул, не найдя в себе азарта для ответа вслух, и эта дивная самоотверженность как будто тронула Диего.

— Если хочешь, выходи в безлюдные часы.

Лис тут же вскинул голову обратно и сверкнул очами.

— Скрывать свою службу? Разве вы поручаете мне что-то стыдное?

Отец улыбнулся одной половиною рта и поднял руку примирительно:

— Это лишь право. Я рад узнать, что ты взрослеешь. Желаешь — проси у начальства и форму.

Мундир Приказа — но шеврон «сиятельных»! Алессан еще не смог понять, заслужил он этим поощрение или стоит пожалеть о своем длинном языке.

Юный Габриэль Дюран покинул парк беззаветно счастливым — душу грела малая коробочка за кушаком. Какое пополнение коллекции! Дивное сокровище, давно желанный клад — и найденный им лично, а не купленный тайком у городских мальчишек! Даже в сумерках глаза светились упоением влюбленного — вряд ли кто поверил бы, что причиной этой нежности был зазевавшийся на иве жук-олень. Теперь того ждет новое жилище — стеклянный куб с отборной зеленью на подоконнике как раз освободился накануне. Здесь жук проведет свои дни в сытом довольстве, по соседству с муравьиной фермой, под правильной, магически выверенной влажностью — страстный энтомолог намерен изучить его привычки в самой вдумчивой манере. Когда же представитель фауны почиет в блаженной старости — займет навеки место в рамке на стене.

Теперь жук скрежетал в своей шкатулке, наполняя Габриэля предвкушением открытий. Чуть не танцуя, маг пролетел по набережной мимо Виноградного моста, скользнул меж гуляющих пар на Соборную площадь, миновал какого-то трудягу под погасшим фонарем и вдруг, запнувшись, сделал несколько шагов назад.

— Алвини?! — изумился он, узнав черты знакомца.

Общий возраст и единые круги позволили магам считаться на короткой ноге, но тепла в этом приятельстве от роду не было. Алессан почти не обернулся, выбирая лампу-шар из маленький тележки.

— Не до тебя, Дюран. Сегодня развлекайся где-нибудь еще.

Теперь-то Габриэль, конечно, предпочел развлечься здесь. Подогреваемый своим победным пылом, он любопытно проследил за гордецом — сегодня тот усердничал в служебной скромной форме.

— Давно тебя не видно в обществе. Ты разорен и чинишь фонари?

— Итирсис бы скорее разорился на фонарщике такого уровня, — отмахнулся Алессан. — Столицу я спасаю добровольно.

— Брось! — улыбнулся Габриэль. — Наверняка наука от отца. Ты провинился? Упустил невесту? Все говорят, его высочество намерен делать Лее предложение на вечере.

«Все говорят? Однако, Юлий подготовился!»

Лис неприятно удивился, однако, напряжения ничем не показал.

— При чем здесь он? — спросил почти брезгливо. — Я нужен как единственный, способный уберечь эти роскошные светила.

— Единственный! Ты льстишь себе, Алвини. Под «маговым ристалищем» десятки крепко защищенных украшений, в том числе мое, — напомнил пришлый юноша, слагая руки на груди.

Алессан остановил свой выбор на одной из ламп, граненой именно под эту площадь (узор и форма в каждой части города разнились), чарами почистил отпечатки на стекле и деловито приступил к заряду артефакта.

— На днях я отдал перстень Юлию, — заметил он пришельцу невзначай. — И ты по своему уже соскучился?

— Только посмей! — одернул Габриэль, немедля подобравшись.

Он знал, что при желании Лис вынет и его кольцо легко. След бывшей под мостом отметки — не слишком важная, но унизительная память для потомков.

— Не трепещи, Дюран, твое не трону, — Алессан равнодушно пожал одним плечом. — Но нечего и удивляться, что именно меня просили спасти лампы от вандалов и неумных магов.

— От идиотов такого порядка я зачарую не хуже тебя!

— На словах вы все магистры.

Философски щурясь, Лис повертел заполненную лампу — свет от нее уже резал глаза. Он поместил ее на лодочку ладоней и стал плести давно отлаженный, свой собственный защитный алгоритм, с неторопливой ленью продолжая рассуждать в пространство:

— Когда весь город засияет вновь, на каждом фонаре Итирсиса будет гореть автограф Алессана Алвини. По мне — это занятнее, чем вся мышиная возня под «маговым ристалищем».

Габриэль оценил тележку, полную ламп, потом окинул взором и светила по периметру центральной площади — они стояли тусклые и жалкие, поломанные через одного. Господа и леди плыли под ними чинными тенями, давно привыкшие в извечной полутьме. Юноша нахмурился: Алессан и правда сможет в одиночку изменить вечерний облик всей столицы?

— Дай-ка мне свою стекляшку, — снизошел он вдруг. — Поставлю сам и тоже подпишу, просто чтобы у тебя от гордости не слишком закружилась голова.

Самоотверженный спаситель потянулся было к лампе, но Лис отвел подальше руки и, не глядя, бросил на тележку щит.

— Не вижу на тебе мундир фонарщика. Имущество казенное.

Габриэль сменил свой хмурый облик на догадливый прищур:

— Ты сам боишься конкуренции, Алвини!

Если что-то и читалось в глазах Лиса, оно не очень походило на испуг. Юноша весьма стоически продолжил выстраивать блоки защитного кода.

— Мало охоты переделывать все за тобой, когда лампу опять раскрошат.

— Не раскрошат! Подвинься, — Габриэль решительно развеял тонкий щит и все-таки добыл себе граненый шар из лисовой тележки.

Алессан изобразил секундное раздумье и, наконец, уступчиво кивнул на следующий фонарь, с которого давно снесли стеклянную верхушку.

— Что ж, там поставь. Проверим, удержит ли ее твой код хотя бы сутки… А на сколько таких тебя хватит, Дюран?

— Достаточно, чтобы ты впредь хвалился меньше.

Скрежет из коробочки за кушаком уже казался менее влекущим по сравнению с тем вызовом, что бросил заносчивый гений. Габриэль перенастроил слух и потянул к себе потоки.

— Поразительно! Какие видные пошли теперь фонарщики! — раздался позади них голос третьего мага из самой верхушки столичных фамилий.

Лис, не обернувшись, прикусил смешливую губу.

Кажется, здесь они справятся быстро.

Завершали работу на площади маги уже впятером.

Алессан был уверен, что завтра тренд распространится далее, и нарочито громко обозначил улицы, которые стоят чуть ниже в его списке — почти наверняка он там найдет готовую защиту ламп, останется лишь заменить совсем разбитые. Он подумывал даже взломать ночью пару из тех, что приятели зачаровали нынче — с ореолом борьбы возрастет и престиж преуспевших.

Рассудив, что без того весьма опережает график, юноша отправился произвести починку фонарей на менее приоритетных дальних улицах. В личном его списке красовались адреса, откуда к пекарю могли притечь фальшивые монеты — и «ловец» теперь имел прекрасный повод сколько угодно мыкаться вблизи.

За ювелиром на Соборной площади он сегодня уже наблюдал, но мастерская изнутри все также полнилась металлом и не давала разобрать сквозь окна подозрительную смесь из серебра и меди. Придется возвращаться для заказа и задержаться сколько можно дольше, изучая изнутри. Отец, пожалуй, там внедрит своих людей, но Алессан еще не оставлял надежды удивить его и лично.

Усадьбу советника Верде он исключил, так что осталось обойти еще два адреса. Удача была все еще капризна — и трактир на Кленовой, и булочная тетушки Лату казались чистыми во всех углах, до которых «фонарщик» мог дотянуться потоком извне, а подозрительных людей за время наблюдения он так и не приметил. Результатом слежки стал только разожженный запахами аппетит, но Лис пообещал вознаградить свое усердие лишь дома. Прежде он скользнул к еще одним хоромам, стоявшим в его списке несколько особняком.

Здесь везение слегка ему кивнуло — у ворот усадьбы Леи требовал внимания погасший треснутый фонарь. Маг остановил под ним бренчащую стеклом тележку и замер, привычно созерцая экстерьер.

В сердце суетливого Итирсиса дома еще гудели от приемов, но здесь, чуть поодаль, квартал давно был безмятежно тих. Послушная местной кротости, невестина обитель тоже отошла ко сну, и лишь окно второго этажа лучилось ровным светом.

Что делает хозяйка под чарованным огнем? В десятый раз переиначивает свой учебник? Или давно забыла этот мир, зарывшись в книгу и пуховые подушки?

Лис отвернул рукав и постучал по пуговице на своем браслете. Надежда его растворилась во тьме — если магичка и хранила парный «вещальник» в этой комнате, то от своей персоны содержала далеко. «Наивный влюбленный кретин», как обозначил его внутренний советчик, собрался с мыслью и переключился на фонарь.

Лампы на этой улице были простыми, круглыми, но с тонкою резьбою мелких звезд — в тележке не нашлось такой замены. Подумав миг, он положил на столб ладони — быть может, трещина не так уж велика и лампа просто истощилась.

Напитанный фонарь зажегся и погас. Маг издали пристроил код-заплатку и обновил заряд, но вспышка вновь была недолгой. Усталость и сгустившаяся ночь мешали вдумчиво работать, светильник оказался с норовом и поддаваться не желал. Алессан боролся с ним без всякого позерства, намереваясь только завершить свой труд, поэтому открывшаяся дверь усадьбы стала воистину негаданным подарком.

Темная фигура в большой сердитости сошла с крыльца, прошуршала песчаной дорожкой и замерла, оставшись по ту сторону решетчатых ворот.

— Кто здесь? — взыскала она громко. — Не смейте мне доламывать фонарь!

Очередная вспышка озарила ее всю — строгий непреклонный лик, домашнее синее платье и паутину белой шали, которою девица оградилась от наружней свежести. Дыхание решительной хозяйки веяло горячим шоколадом.

— Лея, — улыбнулся Лис, тоже высвеченный для нее на миг. — Вы совсем затмили фонари, они стыдливо меркнут в вашем появлении.

Казенная форма на Лисе заставила магичку вздернуть бровь, но об этой новой должности она не стала спрашивать, вернув на всякий случай колкое:

— Изящный способ обвинить меня в проблемах города?

— Полно, леди Астер! — вдруг просто отозвался маг. — Вам отлично известно, как вы хороши.

Фонарь подмигнул, и улицу опять окутала лирическая ночь. Лея рассудила, что с этим подозрительным настроем Лиса тему лучше завернуть куда-нибудь подальше.

— Вы маскируетесь для поиска фальшивых лун? Злодеи скоро будут найдены?

Лис еще делился силой с фонарем, но трещина ее упрямо изливала в черноту.

— Круг, безусловно, сужается, — ответил он пространно, ибо и там его победы впечатляли столь же мало. — А ваша удивительная школа?

«Школа! — подумала с болью магичка. — Едва ли классы для шести малышек можно так назвать!»

Пока она живет самостоятельной девицей, ей не видать размаха в этой значимой затее. Лис, должно быть, слышал это от кузины, но обсуждать подобное теперь — что прямо провоцировать его назойливый намек о браке.

— Благодарю вас за идею формы, — вслух она, конечно, демонстрировала всяческий успех. — Мы с Арис подыскали швей и нынче выбираем ткани.

Два преуспевающих деятеля стояли друг напротив друга в темноте и с царственным достоинством. Решетка между ними — и та не была столь прямой и непреклонной. Впрочем, отважные герои, наконец, состязались не между собой.

— Счастлив быть вам полезен… — «моя нареченная» Лис даже мудро проглотил.

Когда они были детьми, его слова так часто зажигали маленький светильник в озорнице-Лее — теперь тот, кажется, поблек и тоже требовал от мага бережной починки.

— Вы даже более заботливы, чем я могла помыслить, — отметив эту деликатность, магичка указала на фонарь, и в тоне ее просквозила улыбка.

— Меня серьезно увлекла карьера в службах города, — сейчас же подхватил манеру Лис. — дайте мне знать, если забьется дымоход.

Алвини-трубочист?! Девица поневоле рассмеялась, и запах шоколада вновь сорвался с губ. Поцеловать ее вдруг захотелось до мурашек, Лис даже крепче уцепился за фонарь. Ничтожная решетка магу не помеха, однако, с леди Астер (будущей Алвини) он даже себе не позволит обходится столь вульгарно. Подобает прежде разобраться с предложением, и нынче дивный для того момент — но не позорить же невесту, не в чужой линялой форме обустраивать их общую судьбу!

Новая попытка залатать светильник удалась так неожиданно, что Лис и Лея оказались ей ослеплены. Магичка поморгала, привыкая к свету, плотнее запахнула шаль и несколько поспешно отвернулась.

— До завтра, Алессан. До встречи в «Щепке».

— До завтра, Лея. Добрых снов.

Лис наблюдал в который раз, как удаляется упрямая магичка, как затворяется за нею дверь, как, задержавшись, гаснет и ее окошко. Фонарь над ним теперь горел, а вся усадьба облачилась в ночь, и даже силуэт хозяйки стал неразличим снаружи.

Фонарщик медлил, точно в странном ожидании, но, обманувшись вновь, сурово взялся обустраивать защиту на зажженной лампе. Он добросовестно работал уже минуту или две, когда окно внезапно растворилось, и бумажный журавлик, подправленный чарами, клюнул его напряженную щеку. Лис подхватил посланца, торопливо развернул и с замиранием прочел знакомый почерк:

«Полагаю, Вам известно о скромном вечере, что я даю второго сентября для близких?

Я буду ждать и Вас, господин Сиятельный Фонарщик.

Благодарная за Ваш нелегкий труд,

Л.А.»

Маг поднял голову и поборол желание не дочинить светильник, чтобы опять к нему вернуться завтра. Он вдруг подумал, что частые поломки фонарей могли иметь довольно много объяснений.