Чарованная щепка 2

Глава 16. Соколиная охота

В Итирсисе: 5 августа, суббота

Хотя леди Анна почти убедилась в дочерином равнодушии к купчишке, утро субботы не давало ей покоя. Дарий прозрачно намекнул, что сей день отложил для решительных действий, и леди Анна всячески укрепляла свой боевой дух перед этим сражением. Она видела, что Себастьян давно уж завербован болтуном, а супруг пребывает в непростительных сомнениях.

Если она не выкажет стойкости — молодец легко склонит Виолу составить ему партию. Обилием предложений дочь не избалована, а годы девичьей красы не щадят.

Конечно, Дарий не то чтобы вовсе плох. На экскурсии он дураком не показался, обхождению кое-какому обучен, и средства Гральтены имеют, пожалуй, не меньше Карнелисов — дом в Итирсисе стоит порядочных трат.

Однако же, чем обернется виолина жизнь при купеческом быте?

В делах ее не стеснят, но долго ли прожекты будут ей отрадой? Придется вовсе забыть путь в общество, где можно скрасить вечер беседой об искусстве или новой науке. Окружением станут жены купцов и пересуды о соседях да рецептах кваса. Ей даже не стать хозяйкою дома — две старшие женщины вольности ей не подарят.

А дети! Внуки Карнелисов не получат уже ни должного образования, ни положения, а сохранение за ними дворянства станет зависеть от прошений на имя его величества.

Словом, как ни ладен молодец сам собою, а дочери — не пара.

«Поглядим еще, как свататься будут, — с любопытством подумала Анна. — может, вовсе осрамятся, и мои все осознают сами.»

В делах устроения брака аристократам было достаточно вести себя достойно титула. Простолюдины же устраивали многолюдный фарс и тащили на подарки всякую чепуху, точно желая купить будущую родню тряпками да сластями.

«И эти присказки! У вас товар — у нас купец! — горячила себя леди Анна, облачаясь в юбку понаряднее. — Посмеют заикнуться о подобном — не стану их даже дослушивать.»

— Помогите с лентами, матушка, — ворвалась в комнату Виола, повернулась к двери и прибрала волосинки на шее. Большой синий бант на спине ее лучшего платья заставил Анну еще нахмуриться.

— Что это ты хорошишься?

— Так ведь и вы для чего-то готовитесь? — ответила девица беззаботно.

Анна расправила ей ленты под самою шейкой, подняла глаза и оглядела головку дочери. Коса, уложенная кругом, чуть кренилась под собственной тяжестью. Леди вздохнула, вытащила одну из шпилек и принялась искать ей более прочное положение. В обстоятельства пора было внести некоторую ясность.

— Виола, — начала она. — нынче нас ждет небольшое событие?

Виола едва дождалась, пока прическа будет восстановлена, тотчас обернулась и расцеловала в обе щеки:

— Пожалуй, — кивнула она. — но не волнуйтесь, матушка, вы смотритесь чудесно!

И вихрь унесся в залу.

Анна постигла: сражение все-таки будет нелегким.

«Надеюсь, им хватит такта не томить нас ожиданием», — скользнула мысль, покуда леди покидала предоставленную сыном спальню.

— Утро доброе, Анна Гаспаровна!

Два Дария поклонились ей из центра залы «Щепки».

«Однако, несколько времени можно было и оставить…» — даже растерялась Анна, осматриваясь.

Супруг и Себастьян, солидные до макушек, стояли около печи. Виола, уже в неприличном восторге, металась у своего сундука, то садясь, то поднимаясь. Молчала — и то хорошо.

В щели приоткрытой кухни различался любопытный неллин глаз.

Сами Дарии были вдвоем (хотя бы не стали обращаться к свахам!) в расшитых кафтанах, сверкающих сапогах, и занимали половину тесной залы. Выставить их — что скалы подвинуть.

— Доброго утра и вам, — кивнула спокойная леди. — Чем обязаны столь раннему визиту?

Мягко сложила перед поясом кисти, ожидая ответа гостей. Проявить характер еще успеется.

Гости были не так уже бойки, как в первую встречу. Своих затруднений они не скрывали.

Будь невеста простого роду — устроение брака прошло бы само собою, по вековому укладу. Свахи, разговоры вокруг да около, неприкрытое хвастовство с обеих сторон, потом — прощание до иного раза (родители невесты сходу соглашались только если у перестарки это шанс последний).

Другое дело — замахнуться на руку молодой дворянки! Как искать согласия? Кроить свою традицию — принизить благородных до простых, а составить предложение как равной — возмутительная дерзость!

Дарий старший показал, что разумная прямота сегодня будем им всем полезней.

— Вы проницательны, Анна Гаспаровна, так и мы кружить не станем — ищем вашего согласия, чтобы свести соколицу к новому дому.

Все-таки «соколицы» в ход пошли. Хотя бы не «овечка наша к вам прибилась».

— Насколько я знаю, Себастьян, птичьего двора вы в городе не держите? — обернулась Анна.

Соколица расстроенно села на сундук и стала розоветь, не сводя очей с нарядных ловчих.

— Мой сын Дарий желает составить счастье вашей дочери, Виолы свет Базилевны, — купец тотчас поклонился заново, ничуть не запнувшись, но и без торопливости.

Виола поднялась опять, а леди Анна чуть плотнее сжала руки. Однако, Дарий старший не собирался теперь давать хозяйке времени для отказа.

— Бог не послал мне дочерей, — сокрушился он. — Однако я верно знаю: непросто матери оторвать от сердца возлюбленное чадо и пустить на чужой двор, под чужое иго.

Анна приподняла бровь — а где же «сокол наш все соколов соколистее»?

— Для того ли не спали вы ночей, когда и нянька не могла унять младеницу, а мать — только брала на руки и дарила покой? Для того часами ли молились в болезнях? Для того ли учили держать и голову, и иглу — чтобы дева юная ушла, вас позабыла?

Поворот пьесы был нежданным, но леди Анне все еще не предоставили паузы для ответа. Купец продолжал говорить, разводя руками.

— Да и как отпустить, если и дом чужой — те же потемки? Не станут ли молодку обижать? Поймут ли, что не простую птицу уловили, не запрут ли в клетке чудо райское? Окажут ли почет, достойно ли будут вести с ней беседы, али только тесто месить приставят?

Мужи-Карнелисы молчали в легкой оторопи — обычно купцы торговали иначе, а этот не хвалит, а только бросает горстями новые сомнения.

Виола готова была кинуться на защиту Дариев, если их относит не в те дали, но вдруг прикусила язык: «Да он же боли перечисляет!»

Волнение сменилось любопытством, Виола устремила на гостей глаза, полные готовности внимать им как наставникам. Дарий младший огненно зыркал в ответ.

Внутри суровой ликом леди Анны что-то согласно дрогнуло в ответ на эти речи.

— А каков у них достаток? — пел купец. — В отчем доме лебедушка росла царевною, в просторной хоромине золотые книги читала, на высоких перинах почивала, в парче и шелках выступала.

Леди Анна вспомнила маленькую комнату Виолы в Улитках, ее куцую библиотеку из подержанных листов и такой скромный гардероб, что перешивать под новый сезон иной раз уже было нечего. Привычный стыдливый укол защипал глаза — она подняла их к потолку, спустив певцу даже «лебедушку».

— Нельзя отдать им чадо, прежде их не испытавши, — вывел меж тем Дарий. — Верно ли я говорю?

Не кивнуть на это было выше анниных сил, она все еще вела борьбу с подступившей слезливостью. Гость эту деталь, несомненно, отметил.

— Не стану хвалиться вам домом, хотя он высок и ладен, — продолжил он. — Не распишу и убранства, хотя есть в нем место всяческой полезной новинке. Оставлю петь и полные сундуки. Одним лишь позволю себе подкрепить свое слово: малыми дарами. Примите их и судите, будет ли в чем-то нуждаться с нами Виола Базилевна.

Дарий младший оставил гляделки с барышней, вывел одну руку из-за спины и подал батюшке прямоугольный сверток.

Тот положил его на одну ладонь, другою стал неторопливо откидывать края белого полотна.

— По всему теперь видно, за кем Виола Базилевна и собою хороша, — (первый край), — и умом наделена изрядно, — (второй), — и очами зорка, — (третий), — и любознательна! — отлетел и повис последний край, являя зрителям резную деревянную шкатулку немалых размеров. — Оттого мы сочли, что скромное подношение придется и вам по вкусу.

Дарий, наконец, отверз узорчатую крышку, и Анна увидела книжный переплет из темно-зеленой кожи. Его обрамляли тисненые виноградные лозы, а заглавие обещало «Занимательные сказы об основании и устроении града Итирсиса».

— Это восхитительно! — подпрыгнула Виола.

Нелли в кухне звучно закрыла рукою лицо.

Чтобы невеста на сватовстве — рот открывала?! Совсем, что ли, барышня замуж не рвется?

Леди Анна смотрела на книгу в гордом безмолвии, однако же, подарок существенно расходился с ее представлением о том, с чем должны были явиться к ней купчишки. А уж о цене его и судить стало боязно, особенно когда гость прибавил с легкой небрежностью:

— Со шкатулкою подносим, ибо книга не нова и требует деликатного обращения. Гравюры для нее рисовались, когда еще Университета на площади не было.

Антикварная — и значит, рукописная! С гравюрами!

Дарий старший совсем немного вытянул руку, как бы предлагая Анне взять подарок, но не слишком явно, покуда расклад еще зыбок. Леди удержала порыв и купец, миг помедлив, поставил шкатулку на стол как ни в чем не бывало.

Молодец, тем временем, отдал ему иной укутанный дар, куда более длинный.

Купец на этот раз тянуть не стал — едва обернулся к Базилю и одним движением сорвал покрывало.

Шпага была хороша. Черненая чаша со звездочками, витые дужки и — герб Карнелисов на круглом навершии.

— Ладили, не зная вашей руки, Базиль Себастьянович, — извинился купец, чуть выдвигая новенький клинок из темных ножен. — Да вам с нею в бой не идти, а к торжеству дворянскому надеть не стыдно будет.

Купец вытащил оружие до середины, предлагая насладиться его гладкостью.

— Сталь, разумеется, чарована от всех напастей времени, — закончил он.

Господин Карнелис был ничуть не воин, однако, что-то мужественное в его натуре потребовало сию же минуту схватить сей дар и рассмотреть поближе. То, с чем он являлся на официальные собрания, рядом с этим чудом казалось бы сущим недоразумением. Однако, и он удержался.

— Оружие достойное, — ответил с легким кивком. — И говорит о многом.

Так и не сообщив, принимает его или нет, он вынудил купца терпеливо отложить клинок на лавку.

— Вы ведь не полагаете купить у нас дочь за — это? — Анна Гаспаровна собрала в голосе весь холод, какой только сумела в себе найти, но теперь его странно убавилось.

Она не могла не признать — финансовое поле Гральтенов оказалось изрядно шире ее прикидок. С ними жизнь Виолы стала бы куда вольготнее, а возможности для ее бесконечных идей даже матушка признала ошеломительными. Если только ей позволят.

Что их все-таки интересует в дочери?

— Помилуйте, Анна Гаспаровна! — серьезно ответил купец. — При чем же какой-то обмен? Даже в случае, если вы еще не уверились в том, что дочь найдет с нами счастье, эти вещицы останутся вашими.

Он даже отодвинулся от лавки, отрицая свое право на владение.

— Матушка? — тихо взмолилась Виола со своего сундука.

Нелли шумно вздохнула. Ей, конечно, вмешиваться не было резона, только барышня определенно сватов принимать не умеет. Жалко ее, и так уже вековуха. Как заведено у дворян — Нелли не ведомо, но нынче купцы явились, а такие всегда знака от невесты ждут — согласна ль сама? Как бы не развернулись теперь, от такого приему.

Медленно отворивши кухню, горничная выплыла в залу с предметом, от которого зависел весь исход — старым лохматым веником.

Добредя до невесты, она наклонилась, будто убирая сор под сундуком, и принялась шептать:

— Веничек-то возьмите, барышня!

— Нелли, о чем ты? — горячо зашептала Виола, наблюдая позиции в зале. Анна не отвечала гостям, но те пока не проявили огорчения. — Поди к себе, после уберешь.

— Веничек! — толковала Нелли. — Знак жениху подать надобно. Вот так, смотрите.

Она тихонько помела скобленый пол.

— Если к порогу мести станете — вон погоните. А если к печи — то согласная. Жених будет знать и не отступится.

Виола посмотрела на Дария. Его неуклонно счастливый вид показал, что сомнения в этом вопросе его уж давненько не гложат.

— Брось, Нелли, не надо ему знака твоего.

— Не моего, а вашего, — сказала Нелли с обидой. — Коли уйдет — на себя пеняйте.

Леди Анна, меж тем, в самом деле держала себя ледяной скульптурой, всем видом являя отказ. Гости, однако, крепились.

— Ваша правда, Анна Гаспаровна, — говорил старший. — Хотя и достаток у нас кое-какой имеется, да радости в нем одном не отыщешь. Виола Базилевна всего счастливее, когда делом занята — мы ей препоны не учиним, скучать не будет.

Иногда он вежливо посматривал на Базиля и Себастьяна, но большую часть своего красноречия обращал к леди Анне — ясно было, что против ее благословения Виола за Дария не пойдет, сколь бы ни желала.

— Уж не к печи ли приставить мечтаете? — спросила колючая матушка.

— У Виолы Базилевны, кажется, и печь под прожекты налажена, — вернул гость, поглядевши на угольные планы. — У нас и теперь задумки имеются общие, а сколько их еще будет вперед! Какие широты откроем мы ей вместе с нашими магами! Только, сам признаю, сложится это не сразу. Прежде другую работу придется уладить.

— Вы ей уже и работу нашли? — картинно изумилась Анна. — Чем же, по-вашему, барышне должно заняться?

«Работу!» — спохватилась Нелли.

— Барышня, — зашептала она. — Выносите подушки, которые лентами шили! Надо гостям показать, что не безрукая.

Сиденья Виола честно приступила вышивать в тот же день, как обрела сундук, и теперь они покоились в ее комнате на галерее. Нелли посмотрела в ту сторону, задумалась, поворочала что-то в голове, припомнила хозяйкины успехи и сама же махнула рукой.

— Ой, нет, барышня, не надо лучше.

С этими словами она все-таки втиснула веник в ладошку барышни, пытавшейся следить за обстановкой.

— Не что, чтобы работа — так, будняя рутина, — вступил вдруг младший Дарий, доселе учтиво молчавший. — Батюшка меня за границу отправляет: в Шарлии к прожекту античарному приглядеться, на Туманном острове иных новинок подхватить, из Гиарии, даст Бог, инженера вывезти. Спутника толкового давно искали, но Виолу Базилевну я не посмел бы звать, покуда она не была мне женою.

Здесь у Анны слегка перехватило дух — о том, чтобы дочери мир посмотреть, она и погрезить не смела.

— Виола могла бы путешествовать? — вырвалось у нее уже в странной формулировке, заставившей старшего Дария прятать в усах улыбку.

— С комфортом, достойным леди Карнелис-Гральтен, — веселел и молодец.

— И великим удовольствием, — быстро вставила Виола по-шарльски, намекая матушке, что уроки последней окажут им в пути большое содействие.

Затем она порывисто склонилась и дважды махнула веником в сторону печи.

Сия озорная поддержка старинных традиций растрогала и уморила жениха. Он с трудом закусил на губах смешинку, и переглядки с невестою стали еще бойчее.

Анну их уверенность резала по самому сердцу. Трудно уже полагать, что Виоле отыщется лучшая пара — и молодец ей по душе, и «быт» обещают такой, что до рецептов кваса там дойдет едва ли. Мелкие дворяне, на коих у Анны была надежда, против этого жене только беседу на редком приеме предложат.

«Да и ту не предлагали пока», — с тоскою напомнила себе леди Анна.

— Долго же вы собрались по миру мыкаться, — сказала она вслух с показным небрежением и постаралась не задеть подарки взором.

Ответ превосходно вписался в тот план, что набрасывал старший Дарий. Настало время финального аккорда, разумно подготовленного сыном — тот уловил свой момент без подсказки.

— Как верно, Анна Гаспаровна! Виола Базилевна, пожалуй, по Ладии стоскуется, а пуще всего — по родимому краю, тихому дому отчему. С возвращением навестим Улитки непременно — тем более, что дела нам и в земстве найдутся.

— Разве у вас и там кузница? — бездумно цеплялась Анна, чувствуя шаткость взвешенных утром позиций.

— Другое, — как будто без охоты и вскользь обозначил молодец. — Взяли участок с перепадом высот на реке.

Догадка сразила матушку зачарованной стрелой — глубоко и без промаха.

— Земля под бумажную мельницу — ваша? — едва не качнулась она.

— Стала наша, — кивнул Дарий младший. — Прежний владелец тянул, но мы теперь возьмемся и отстроим. Для того и мастера из Гиарии вывезем, а после — своих обучим. Забот, конечно, невпроворот, со столицы туда измотаемся, седмицами в ваших краях обитать придется.

— Вы намерены часто приезжать в Улитки? — почему-то осипла матушка.

— Можно и в гостинице жить — не посмеем ваш уклад потревожить.

— Вот еще! — возмутилась Анна. — Чтобы в родном уезде дочь по чужим дворам скиталась!

— Как изволите, Анна Гаспаровна! — жених расплывался уже торжеством. — Виоле будет в радость с вами видеться.

Этим закрыли последнюю аннину «боль» о разлуке. Кто еще так тонко уловит материнскую скорбь и решит ее столь изящно?

Анна молчала в муках. Виола тоже растеряла нехитрые реплики и только заходилась бессловесными восторгами. Заграница! Поездки в Улитки! Ее Дарий — чудо бесподобное!

Нелли незаметно изъяла у застывшей хозяйки веник и довольно побрела с ним обратно в кухню — кажется, нынче она барышню из ямы вывела.

— Анна Гаспаровна! Отдайте за меня Виолу, — повторил дерзкий Дарий, снова поклонившись в пояс. — Беречь ее буду, как вы берегли.

Леди Анна, с туманом в очах и голове, повернулась к дочери. На лице той отражалась даже не мольба, а совершенная вера в то, что теперь-то матушка ее счастье в деталях видит и отказать ни единой причины не сыщет.

«Пропала совсем, лебедушка-соколица…»

Вздохнув, леди Анна опять посмотрела на потолок и простерла одну руку в сторону сына:

— Неси.

Ощутив, как стало легко и на его душе, Себастьян отправился снимать из красного угла иконы.