Чарованная щепка 2

Глава 12. Совместный прожект

В Итирсисе: 3 августа, четверг

— Удобно в руке, Виола Базилевна? — молодой кузнец, новый брат оружейной гильдии, взволнованно мялся с ноги на ногу.

Барышня, польщенная и усердная, изучала его входной шедевр — маленький дамский кинжал с витою змейкой.

Традиционный ужин завершился, сытые гильдейцы прощались и расходились в легкие сумерки, унося в платках «мальцам» остатки пирогов и пышек. Сестрицу Виолу огибали бочком — лазурное платье заняло половину крыльца — но язык не повернулся укорить ее хоть словом.

Новый гильдеец топтался рядом, ожидая вердикта, но не очень-то с ним торопя.

— Не могу полагать себя экспертом, — сомневалась Виола, — но как будто змейка давит на ладонь.

— У барышень руки нежные, — согласно расстроился мастер. — Так и эдак ладил, а все мешает.

— Не печальтесь! Только хвостик нужно подогнуть! Впрочем, постойте.

Виола живо перебросила кинжал в другую руку.

— Так совсем не мешает! — воодушевилась она. — Подумайте только! Вы можете распространять эту модель как специально кованую для левшей! Приложите к нему карточку с пояснением особой заботы о редкой сей категории…

Кузнец воспрял и сызнова поник, но взгляд исполнился мольбы.

— Куда мне! Я грамоты не умею.

— Было бы о чем тревожиться! — воскликнула барышня. — На то и братство! Я распишу такую. Идемте сейчас же в «Щепку», на ходу досочиним вам рекламацию.

Кинжал с уверенной аккуратностью изъяли у нее из рук и куда менее трепетно всучили обратно мастеру. Последний поднял глаза (довольно высоко) и встретился с грозным ликом другого оружейника.

— Я вам сам распишу, — внятно посулил тот. — О будущей седмице.

— Что вы, Дарий Дариевич, вас и просить не могу, — заскромничал младший кузнец.

— На то и братство! — зыркнул Дарий и совсем оттеснил гильдейца.

Мастер едва не сверзился с крыльца и огорченно спрыгнул наземь сбоку. Дарий проследил, чтобы тот убрался — оружейники тянулись к Виоле что мотыльки на свет. Никаких надежд не строили, но и постоять рядом с благоуханной барышней им было усладительно. Маленькая леди звала их на «вы» и еще «братьями», а порой могла тронуть руку в пылу беседы. Однажды поправила картуз на пожилом кузнеце — так тот его только во сне потерял с огорчением. Понять собратьев Дарию было нетрудно, однако от этого он только старательнее чистил пространство вокруг зазнобы.

— Собрал для Себастьяна Базилевича, — повернулся он к Виоле с кулем калачей и щелкнул с пальца семечко кунжута. — Зря он сегодня не был — родриговой жены ботвинья чудо хороша.

Барышня умилилась, как свой молодецкий аппетит Дарий заботливо примерил на древесника.

— Себастьян увез родителей смотреть старую крепость под Итирсисом, — улыбнулась она. — Батюшка очень интересовался.

С ними отбыли Арис и Леонора, но об этом Виола говорить не стала — и без того у соседа назревают вопросы: чем он так ниже вязуньи, что Карнелисы приветили ту любимой будущей невесткой, а против него ощетинились редутами?

Вчера после его ухода матушка в самом деле стала возводить препоны даже их совместному прожекту, только тут Себастьян с мягкой настойчивостью поддержал сестру: коль уж Виолу отпустили в город строить свою «Щепку», то прожекты она созидает сама и под его присмотром. За полгода барышня ничем не отличилась настолько, чтобы лишать ее разумного доверия.

Леди Анна без охоты отступилась от контроля деловых авантюр дочери, однако сердечная склонность последней осталась за скобками: девица скоро увела от острой темы, и матушка про себя согласилась — разговору подобает обстановка тет-а-тет.

Она ждала, что Виола станет искать уединенной беседы, убеждать, молить и терзать ей душу плачем. Подготовилась выдержать и шантаж — формально для брака барышне достанет согласия отца или старшего брата. Однако, ничуть не бывало: Виола летала горлицей, стрекотала сорокой, но замалчивала амурную тему так, что матушка сочла выводы Себастьяна о ее влечениях, пожалуй, скороспелыми.

Виола, уж конечно, от мечты не отступилась, ибо давно и прочно видела свое будущее только рука об руку с Дарием — предприимчивым и ловким, при том чутким и обходительным куда более, чем иные знакомые дворяне. После матушкиных заявлений она впала в тоску на полвину часа, но это время потребила, чтобы сложить коварнейший на свете план: ничего не делать.

Барышня рассудила, что матушка ее, вполне очевидно, любит, а Дарий обещал убедить леди в умении составить счастье дочери. Так о чем же беспокоиться?

В четверг Виола невозмутимо явилась к оружейникам и впервые, как гостья и партнер, оказалась далее торговой залы. На нижнем этаже имелись кабинет купца и маленькая трапезная для обеда мастеров — но соседку со всеми почестями пригласили наверх, в столовую хоромину домашних. Самовар собрал семью — купца с супругой, старшего сына с женой и Дария младшего. Дела нового прожекта обсуждались открыто и в такой доверительной простоте, что леди Анна вмиг бы заново препоясалась воевать за дочь.

Виола держала пиалу с чаем по-старинному, на прямых пальчиках, аккуратно сдувала облепиховый пар и млела до сладких мурашек — Гральтены, мужи и жены, подходили ей во всем.

Согласивши все детали, владелец «Острого оружия» и распорядительница «Щепки» скоро пожали друг другу горячие руки.

Тем же вечером в гильдии Виола и младший Дарий снова разделили трапезу, и теперь, само собою, возвращались вместе. Успешно отпугнув третьего спутника, Дарий находил свою жизнь весьма неплохо скроенной. Первую работу по прожекту «Античары» назначили на будущую седмицу — но разве могли два резвых молодых ума не думать о грядущем успехе всякую минуту? Разговор о чарах, наконец, мог презреть всю конкурентную осторожность и слиться в пламенный дуэт.

Табели и планы! Учет временных затрат! Секреты оживления утренних раутов с магами! О, сколь много бесподобных идей лилось из уст Дария, кружа головку юной леди!

Подобравшись к теме сообщения с командой, он уже не мог остановится и обещал Виоле сию же минуту показать в «Оружейне» лучшие образчики чародейской ловкости.

— Щит облегченного веса — верное чудо! Нам пришлось немало наседать на магов, подталкивая к более впечатляющим результатам! Зато нынче они по праву гордятся своею находкою в коде.

Оружейня оказалась уже темна и закрыта для сторонних покупателей, но из маленьких окон в левом крыле пробивался свет — как видно, работники в самом деле получали изрядную мотивацию и трудились допоздна.

Не переставая хвалить щиты, Дарий провел спутницу в сумерки торговой залы и принялся искать огниво для настенных ламп.

Виола, захваченная общей мечтою, готова была изучать и щит, и требушет, если это поможет в деле. Платок с ароматными калачами она бросила на пустой прилавок и с озорством наблюдала, как молодец шарит в полутьме по каким-то ящикам.

— Эти щиты мы только потому и сладили, что не давали магам спуску, но и малую их удачу отмечали пряником… Да где ж оно? — Дарий выбрался из-за прилавка и ушел проверять подоконник. — Теперь эти щиты славятся на весь Итирсис, никто еще не сумел сотворить легче наших.

— Порядочно пришлось вложиться? — соседка понимающе кивала.

— А как же! Если за что беремся — пробуем до конца, пусть и в убыток, — на подоконнике огнива тоже не нашлось, и молодец вернулся ближе. — Непременно все расскажу. Когда вы женою мне станете и переедете, будет значительно удобнее вести казначейские вопросы. Батюшка много внимания уделяет и правильниму сырью, и поддержке лучших магов — но обсуждать это с ним получается только поздним вечером. Уверен, что в нашем прожекте маги будут неподдельно увлечены, и поощрять их будем куда чаще простых оружейных команд!

Дарий вдруг понял, что милая коллега по прожекту подозрительно долго молчит, и тоже прикусил язык.

— Дарий Дариевич, — заговорила она вежливо, и голос почти не сорвался. — Вас не затруднит вернуться на несколько фраз назад и оформить вашу мысль как полагается?

«Надо же, как я умею! — восхитилась внутренняя Виола. — Леди Лея повлияла, не иначе.»

Дарий сглотнул осторожно, однако, речь его полетела еще бойчее.

— О, вы, должно быть, не используете финансовую мотивацию? В самом деле, ваш единственный маг является и совладельцем! Но я обязательно поделюсь некоторыми нашими находками…

— Еще чуть ранее, прошу вас.

«Правда надеялся обойтись намеком? — понурился внутренний Дарий. — Давай, брат, справимся. Что тут сложного?»

— Я подумал, — веско начал вслух.

— Вы подумали, — подбодрила строгая Виола и вся обмерла.

— Мне кажется, что для вас не секрет, — добавил со значением.

— В подобных вопросах я предпочитаю ясность.

«Что я за умница!»

— Разве вы не прозреваете меня насквозь? — с надеждою продолжил молодец.

— То-то стыд мне будет ошибиться, — упиралась девица.

Воплощенное красноречие, Дарий Гральтен совсем пал духом и не мог уцепиться ни за одно подходящее слово.

«Да как же это делается-то?! — кипятился он сам с собою. — Давно себя таким дураком не видел.»

Сжал и разжал кулаки, точно разминая пальцы, заметил, что на потолке торговой залы ровно восемь балок, а за окном совсем сгустился летний вечер.

Большого труда стоило перевести взгляд на закусившую губу соседку.

— Любы вы мне, Виола Базилевна, — тихо выдохнул он сумерках так и не освещенной залы.

Девица, напротив, совершила прерывистый вдох. Щекам «умницы» вдруг стало очень жарко.

«Зачем провоцировала?! — возопила внутренняя Виола. — Забыла, что следом твоя очередь?»

Дарий, сказавши главное, нащупал под ногами почву и прибавил:

— Я с первой встречи знал — моя будете.

Тут уже загорелись и лоб, и шея. Алебарда на стене напротив показалась девице невероятно важной для детального изучения.

— Мы точно друг под друга кованы, — досказал оружейник и примолк.

Барышня нашла, что алебарда хороша, но отвечать ей все-таки придется.

— В этом вопросе, Дарий Дариевич, я с вами совершенно солидарна, — вымучила она.

«Ничего глупее и выдумать было нельзя, — поздравила внутренняя Виола. — Еще поблагодари за любезность.»

Дарий, однако, воодушевился и вдруг заслонил ей алебарду, сочтя себя куда более стоящим девицыного внимания.

— Свататься явлюсь на днях — не прогоните? — заглянул он в глаза.

Барышня и хотела бы их отвести, да сил не достало — так и смотрела, рдея и дышать забыв.

— Разве только в это время будем «Вещальниками» заняты, — пролепетала она, дивясь тому, что несет ее язык.

Дарий расцветал уже совсем легко — видно было и без лампы.

— Стало быть, вы меня теперь поцелуете? — предположил он, даже услужливо подклоняясь не то щекой, не то губами.

— Дарий Дариевич! — тут обе Виолы пришли в полное согласие и возмутились одновременно.

— Мне скоро за вас воевать — разве не подбодрите? — обиделся рыцарь.

— Шарф на алебарду повяжу, — обещала Виола, стряхивая чары довольной улыбки молодца.

Шаги со стороны рабочих помещений доказали, что отрезвление ее случилось очень вовремя. Девица метнулась на другой край залы, подхватила платок с калачами и занялась их скрупулезным перечетом. Дарий не предпринял конспирации, зато хлопнул себя по бедру в большой досаде на поздних работников (это действо имело и последствие: в кармане обнаружилось огниво).

Дверь за прилавком впустила полоску света и две фигуры. Первая была Виоле не знакома, зато вторая, войдя, и сама запнулась.

— Барышня?

— Нелли?

Горничная хлопнула глазами и глянула в окно на «Щепку»: хозяйка, поди, крылечки спутала? Однако, барышня, избежав предосудительных сцен, вполне облеклась в благородный холод.

— Отдыхаешь? — спросила она, заворачивая калачи в тряпицу и пряча алые щеки под уклоном головы.

— Науку гляжу, — сказала Нелли. — Господин чародей чудеса показывал.

Дарий рассерженно посмотрел на мага, тщедушного вихрастого парня постарше себя. Под этим взором работник мало что не осел на пол, а богатырь еще прибавил оклик:

— Арман! Не посмотрю, что ты маг толковый — сегодня же отцу скажу.

— Худо же вы обо мне полагаете, — насупился означенный Арман. — Стал бы я девицу обижать? Обещал ее позвать, как буду сталь полировать — вот, исполнил.

Нелли тоже дулась на виолины подозрительные взгляды, хотя роптала, по обычаю, без огонька.

— Вы, барышня, не за ту меня держите, — укольнула с тоскою. — Я магию слушать ходила. Дивно звучит!

— Ты различаешь потоки? — ревниво спросила негодная к чарам Виола.

— Вот столечко, — Нелли отмерила пальцами полсантиметра. — Да вы не серчайте: я прежде дочистила кухню, потом с господином чародеем пошла.

«Господин чародей» пригладил вихор и расправил худые плечи под рубахой. Маги в оружейне были из тех, кого без пиетета звали «ремесленниками». Старательным и неглупым, им все-таки было далеко до гениев-аристократов — последние с пелен одарены наследным слухом, учителями и массой времени. При столь неравном раскладе и устное возведение в «господа» весьма польстило.

— И двери я накрепко заперла, — досказала Нелли.

— В два оборота? — спохватилась Виола, тотчас позабыв радеть о поведении прислуги.

— А то как же.

— Ох, смотри, Нелли! Если и на этот раз бумаги сгинут!

Свои сонные глаза Нелли сделала большими и почти даже испуганными.

— Разве что тогда стряслось?

Дарий нахмурился тоже.

— Пропало что-то, Виола Базилевна?

Барышня повернулась к нему для ответа, чтобы жалобы не прозвучали слишком скорым обвинением прислуги.

— Не могу отыскать некоторые заметки по «Вещальникам», — призналась она. — Снизу до верху сталлаж перевернула.

— Важные? — еще помрачнел Дарий.

— Даже весьма! Будете мне рассеянность пенять? — Виола, осердясь, потыкала кренделя в платке, точно они занимали ее больше дариева мнения. По правде говоря, смотреть на молодца после объяснения было еще волнительно.

Сам он точно забыл откровенность недавних бесед — был уже энергичен и собран.

— Ничуть не думал, — решительно заверил он. — Чтобы вы — да упустили, что в руки попало!

Виола распустилась благодарною улыбкой, и даже сумела встретиться взглядом.

— Себастьяну об этом напомните?

Однако, сосед не подхватил ее лукавого настроя.

— Кроме того, и у нас кое-что потерялось в последнее время, — добавил он.

— Как! — вскинулась Виола. — У вас?

Всем тоном она являла изумление — оружейники ей мнились образцом отлаженной работы и надежности, чем пространно питали не только вдохновение, но и зависть маленькой распорядительницы. В их оплошность поверить было никак невозможно.

— У нас, — кивнул Дарий. — С первой пропажи винили себя, но за повторной открылись уже неприятные выводы.

— Кто-то вас обносит, — понятливо и завороженно закончила девица.

Платок с угощением для брата полетел на прилавок обратно. Девица поставила руки в бока и вся предалась осознанию мысли. Подозревать, что кому-то нужны твои прожектные грамоты — самонадеянно и веет оправданием ротозейства. Знать, что за бумагами развернута целая охота — дело совсем иное.

— Ситуация прескверная, — согласно отозвался Дарий. — Подозрения легли на всех работников, и наши расспросы никому веселья не прибавили.

Арман вздохнул картинно — неловкость внутреннего следствия коснулась и его.

— А теперь похоже, что бумажный вор пришел снаружи, — Виола нахмурилась тоже. — И не к вам одним.

Нелли тоже засопела, выказав обиду — очевидно, что тень сомнений барышни лежала и на ней.

— Кто-то в городе ищет наших с вами производственных секретов, — подытожил Дарий.

На этих словах Арман принялся потихоньку подталкивать Нелли к выходу — наниматели отвлеклись, рисуется миг избежать их дальнейших расспросов.

— Конкурентные мастерские опустились уже до краж? — Виола не укрыла легкого презрения.

— Или какой-то ретивый посредник собирает урожай, надеясь выгодно продать им.

Бойкий деловой Итирсис открывался Виоле новой, неприятной стороной.

«Щепка» только в начале пути — если иная опытная мастерская раздобудет алгоритмы «Вещальников», ей не составит большого труда повторить их быстрее и лучше. Диего Бернардович едва ли станет переживать — прагматичный магистр живо расторгнет союз и заменит подрядчика, а без этого заказа мастерская враз вернется к своему разбитому корыту. Патент на изобретение «Щепке» до сей поры не выдали.

— Не зря сундук взяла, — мстительно заявила она, вспоминая снисхождение близких к ее причуде.

— Вы уж, пожалуйста, храните бумаги особо, — согласился молодец. — Иное предпринять мы едва ли сможем. Для Земского приказа дело мелковато.

Виола снова спрятала глаза в смущении. Радение о ее делах теперь напоминало — он вполне уверен, что скоро заполучит свою леди вместе со всеми ее прожектами.

Обнаружилось к прочему, что работники готовы уже скрыться без прощаний. Барышня лихо сменила настрой и вновь обратилась платку с калачами. Остаться в потемневшей зале со счастливым женихом грозило ей порядочным конфузом.

— Поздно уже, — засобиралась она, с большим усердием занявшись узелками.

— И я к дому, барышня, — все-таки сообщила Нелли, глядя при том на господина мага.

— Провожу? — спросил он обнадеженно.

Нелли кивнула с царственной милостью. Арман бросился отворить ей двери — видно, хотел показать, что та ему ничем не хуже барышни. Выходя, Нелли задумчиво оглянулась на Виолу и Дария.

— А все-таки вы дурно поступаете, барышня, — попеняла она флегматично.

Виола едва не уронила платок с порядком уже измятой выпечкой.

— Что ты говоришь!

Нелли покачала головой в печальной укоризне:

— Разве плохо я вас потчую, что вы чужие пироги до дому тащите?

«Хоть бы пирог из дому взял,» — подумал секретарь в ответ на попрекание желудка.

В этот час иное темное помещение укрывало голодную тоску одного и мрачные предчувствия другого мужа.

Диего свел руки за спиной и уже десяток минут молча смотрел в окно своего кабинета.

Сухое черное дерево еще украшало двор. Приказничие полагали, что их глава держит поверженный артефакт своего рода памятником их успешного следствия и тем по-своему решает вопросы мотивации ловцов. На деле магистру было просто не до того, чтобы искать такой улике место.

Сегодняшний день одарил еще большим затруднением — признание Хавьера обернуло всю картину вверх ногами.

Доказательство, о коем поведал преступник, нашли и доставили в кабинет магистра без лишних препон. На столе до сих пор лежали осколки белого фарфора, бывшие фигуркою кота. Из недр этого тайника Диего получил холодный камень с голубиное яйцо — он стоял теперь тут же, на срезанном донышке, омерзительный и безмолвный. Слепок таимого им разговора магистр прослушал уже сотню раз.

Беседа велась двоими на тассирском. Диего владел им только в тех пределах, какие мог впитать боевой маг во время сражений двадцатилетней давности. Впрочем, голос царевича Флавия узнавался и без того. Второй тоже угадался вмиг, едва в укрытом чарами кабинете к работе приступил приказной толмач.

Диего вытряс из него всю душу — несколько фраз на все лады переводили два часа, хотя едва ли это сильно сказалось на поисках нового смысла. И смысл не нравился магистру совершенно.

После толмача явился Алессан с отчетом о речной прогулке.

— Селим хитер, — говорил он осторожно. — Его высочество вел себя более непосредственно. Сначала выказал злость, потом вернулся к учтивости, но до конца прогулки речи обоих остались уже пусты и холодны.

Юноша тогда помолчал и добавил:

— Если его высочество желал бы обмануть мою неопытность, пожалуй, я не смог бы тягаться с его мастерством.

Отправив сына домой, Диего еще несколько часов провел в кабинете с камнем, то вышагивая вдоль стен, то изучая улику — глазами, руками, магическим слухом. Хотел бы укрыть ее до времени, встряхнуть еще раз Хавьера и весь его дом — но о камне уже ведали в Приказе слишком многие.

Если императору донесут его сомнения раньше, чем он явится с докладом — итоги обернутся только горше.

Голодный секретарь уже начал дремать во мраке, когда Диего круто обернулся от окна.

— Утром не жди. Зайду к его величеству.