Чарованная щепка 2

Глава 28. Паломничество леди Астер

В Итирсисе: 17 августа, четверг

«И надо было рифмоплету назначать героя ректором? Сам скучал — зачем другим усложнять работу?»

Господин Гарольди не без причины костерил барритского поэта, чье творение ладийские прогрессивные барышни едва не хором затвердили наизусть.

Каков произведения герой! Устал, пресыщен и непонят, зато высокороден и богат — сие ли не девичия мечта? Болтался по Срединному морю, жаловался лютне на гордое свое одиночество. И ладно бы расстался там с читателем — красиво, под ветрами на скале! — так нет, поэт пошел на поводу у мнений света и добавил еще песнь, где этот совершенно непригодный ни к педагогике, ни к управлению молодой бесстыдник становится ректором некой академии. На своем посту он занимается ничуть не вопросами образования, а исключительно препирается с одной языкастой и дурно воспитанной девицей. Само собой, его раздумья о жизни сметает как будто морскою бурей, он рычит, получает прозвание «Дракон», и все-таки, сраженный, падает к ее ногам. Свадьба, разумеется, красивая.

Казалось бы, господину Гарольди — какая в том печаль? Однако, он был главою Просветительского приказа, а заодно и Университета Ладии — паломничество к нему юных дев, открывших в себе тягу к знаниям, выходило уже за всякие рамки. Семидесятилетний ректор, дважды отец, четырежды дед, непомерно устал встречать их рвение, сменяемое раздражением от встречи с ним, весьма разнящимся от книжного «Дракона». Семь свободных искусств тут же теряли для этих барышень всякое очарование.

«Теперь заявляются парами? — обнаружил господин Гарольди. — И это еще в неприемный день!»

Колонный холл со статуями муз рябил от разномастных типажей — к учебе и преподаванию допускались представители любого пола и сословия. Рассадник вольнодумия не понуждал птенцов к единой форме мысли и одежды. Студенты чинно шли, поспешно шаркали и резво метались туда и сюда, сверяя час начала классов исключительно с собственной совестью. Близ центральной аудитории бездельник в потертом камзоле неспешно разъяснял двум аристократкам не самый краткий путь до кабинета ректора и даже рвался непременно юных странниц проводить.

Господин Гарольди не обнаружил и тени желания принять паломниц у себя — лучше огорчить их тут же и закрыть на том постылый ритуал. Нарочно весь поникнув, он приблизился к кружку тяжелою немолодой походкой.

— Не утруждайтесь, — проскрипел он барышням. — Сама судьба привела меня к вашим услугам.

Студент сейчас же вспомнил, что практика по риторике идет уже двадцать минут, и растворился по-барритски, не простившись.

Миг ректор по обычаю прождал, чтобы изящные натуры изменились в ликах и сочинили благовидный предлог для разворота — однако ж, те и не подумали.

— Какая удача! — с любезностью заверила одна из них, брюнетка с вострым носиком.

Седой муж был даже несколько польщен, но на случай тугоумия красавиц деликатно уточнил:

— Ректор это я. Коль скоро вы настроены учиться — комиссия по зачислению располагается в другом крыле.

— Нас нисколько не интересует обучение.

«Это хотя бы честно», — одобрил внутренний Гарольди, пока наружний с дряхлым пылом сокрушился:

— Экая досада!

Брюнетка глянула на ректора сердито — спектакль видела и не сумела оценить. Бровки леди свелись вместе и застыли, ладонь указала на спутницу-блондинку.

— Имею честь представить вам ее высочество Арис Терини, — сказала барышня с отточенной прохладцей. — Также дерзну назвать и себя, Лею Астер. Полагаю, вы угадаете, для чего мы осмелились вас потревожить?

Леди замолчала. Господин Гарольди тоже не вдруг произвел свой отклик, лишь через несколько обрывочных картин в его уме связались имя леди Астер и ее бумажное прошение.

— Ах, леди Астер! — воскликнул он совсем другим, поставленным голосом былого педагога. — Желаете сделаться моей коллегой и возглавить иное учебное заведение?

Этот новый сарказм Лее тоже не слишком понравился, но над волной ее эмоций пока преобладал покойный штиль.

— Цель моего прожекта вовсе не в том, чтобы обзаводиться должностями, господин Гарольди, — заметила она с неменьшей учительской строгостью. — Я действительно желаю передать часть навыков простым девицам.

— Вы верите, что сможете их удержать в узде?

— Если бы вы дали себе труд рассмотреть мою программу — то видели бы, какие крохи чар я собираюсь им обрисовать.

— И вы сумеете на том остановиться?

Ректор изучал магичку с некоторым прищуром. О дочери магистра Сальвадора он слышал разные суждения, но даже с тягой к черни та не виделась ему совсем лишенною амбиций.

— Я хорошо понимаю границы, — уверенно ответила она.

На это господин Гарольди только вздернул бровь.

Магичка потемнела в сей же миг — вот где хлебнет она последствия той бури, что поднял ее своевольный побег! Как избалованный герой барритской песни, Лея оставила родные берега без сожалений, и мнение салонных сплетниц ее мало тяготило. Чуть отрезвясь от романтического яда, она поладила с отцом и рассудила, что свет давно почел ее разумной леди. Внимание к ней капитана Юлия доказывало всем — дочь Сальвадора Астер еще вполне имеет репутацию! И лишь теперь яснее ясного открылось перед ней: чего хватает для замужества, того ей может не достать для дел серьезных.

— Я никогда не забывалась, — одернула она повисший в воздухе намек.

Господин Гарольди еще несколько мгновений одним взглядом изъявлял свою позицию, но прямо дерзкого поступка осуждать не стал.

— Ваш батюшка что судит о прожекте? — осведомился деликатно. — Он одобряет ваш педагогический порыв?

Почтенный Сальвадор еще пребывал в безвестии об этих планах. Магичка горделиво промолчала, не роняя себя до лжи, но невидимые волны ее гнева вспенились и втуне бились о невозмутимую скалу главы Приказа.

— Я ощутил бы более уверенности в вашем деле, когда бы господин Астер или иной достойный человек мог поручиться за прожект, имея на вас хоть сколько-то влияния, — продолжил он.

В одну секунду волны оказались подо льдом — Арис почти услышала, как от магички разбегается морозный треск.

— Вы хотели сказать — власти? — надменно уточнила та. — Я должна стать чьей-то послушной супругой?

Вековым ли скалам бояться сезонной прохлады! Таких невзгод они видали сотни.

— Упаси меня Бог давать советы юным леди, — улыбнулся в седые усы господин Гарольди. — Но пока вы полагаете возможным в столь опасные годы проживать одна при здравствующем батюшке, я не буду убежден, что ваша школа чар не выйдет вовсе из-под вашего — и нашего — контроля.

Теперь и леина бровь изогнулась вопросом.

— Ваш Университет является примером дисциплины? — обвела она очами суетливый холл.

Глава такую прозорливость оценил хитринкой.

— Студенты — самый вспыльчивый народ, подверженный любой заразе, — негромко согласился он. — Однако, здесь они как на ладони — болезни можно тотчас назначать куратора.

Чуть растопив свой лед, магичка попыталась покорить скалу иной дорогой.

— Разве многие государственные мужи не скроены из этих же материй? — вернула она тонкую улыбку. — Обучаясь в этих стенах — не совершали доблестных проступков?

— О, как вы правы леди Астер! — охотно подтвердил аристократ в салонной манере ностальгирующего старика. — Я поучаствовал в десятке мятежей против порядка.

— И в чем тогда различие меж нами? — подтолкнула юная девица, почти готовая уже пустить ресницы в ход.

Улыбка ректора исполнилась отеческого тона:

— В шальные годы я не брал себе учеников.

Волна сердито оттолкнулась от скалы — как возразить такому аргументу?

Несмелый голос подала тогда и Арис — ручей вмешался в споры двух стихий.

— Что смогут девочки, едва открывшие свой тонкий слух? — прозвенела она осторожно. — Я знаю их, они с трудом осилят направление потока.

— Любые неокрепшие чародеи опасны в сборищах, ваше высочество, — любезно обернулся ректор к ней. — В последней академии я разнимал дуэль двух отпрысков не самого большого мастерства. Магический ожог меня и нынче украшает до локтей.

Почти невольно проскользила Лея взглядом по его рукам, но те были укрыты белыми перчатками. Ни ей, ни Арис не нашлось, что возразить.

— Я рад, что вы меня почтили встречей, леди Астер, — слегка склонилась к океану неприступная скала. — Надеюсь, без посредника мы лучше поняли друга. Ваше участие в судьбе девиц похвально, но этой школы я не вправе допустить. Резолюцию на ваш запрос я напишу в течение седмицы.

Кивнув с любезностью и Арис, господин Гарольди затерялся между пестрых спин — пожилого ректора едва не выдала внезапная усмешка.

«А все-таки драконья инфлюэнция сильна — я только что повздорил с юной леди!»

Застывшая магичка усмирила свой девятый вал, но потрясение сквозило в каждой черточке.

«Мне — отказали??»

Непонимание простого люда она уже сумела воспринять, но небрежение к ней равных было внове! На вечерах у батюшки высокие мужи всегда иначе относились к маленькой хозяйке, охотно соглашаясь с ней во всем. Похоже, нынче с ней общаются по-взрослому — но отчего это нимало ей не льстит?

Неловко замерла и Арис — бедняжка принялась искать слова с особым тщанием. Подругу очень нужно ободрить, но билась мысль, что ректор в чем-то прав — самостоятельность магички не опирается еще на должный опыт, а мудрые советы Лее Астер, как известно, не указ.

— Мы можем продолжать учить по трое, — в конце концов напомнила вязунья.

Магичка покачала головой.

— Это не даст нам охватить их всех.

На заре своей идеи Лея видела, как удивит размахом школы и отца, и предприимчивого Лиса — она раскроет свой талант без их всегдашней помощи! Юлий содействовал ей не по родственному долгу, значит, мог считаться собственною найденной тропою. Магичка потрудилась как могла: кропотливо собрала программу, изрисовала уже несколько тетрадей и вместе с Арис приступила к обучению шести отроковиц. Приданое грядущих выпускниц существенно повысило внимание к затее — и более десятка девочек уже готовы были поступить в сей класс.

Теперь увеличить его запрещает закон, а денно и нощно учить много маленьких групп — к этой жертве Лея не была еще готова.

«Школы не будет! — ударило изнутри. — И некого винить, кроме себя.»

Настало время поступиться городостью? Если продлить упрямое «сама!», то девочки, пожалуй, потеряют всякий шанс освоить магию для упрощения хозяйственных забот.

Что ж — выходы означены ей прямо.

Достаточно пойти к отцу — конечно, тот ей не откажет в поручительстве, и даже бросится сметать «врагов» своей малютки со всем доступным рвением взбешенного отца. Непросто будет придержать его напор, но можно обратиться и к другой дороге, о коей намекал седой глава. Вообще-то, брак с одним искусным магом — идея не такая уж кошмарная, как Лея предпочла изобразить…

Радушный возглас оборвал ее раздумья:

— Вот так сюрприз! Теперь вы сами здесь?

Юлий Терини прошагал к ним во всем величии парадного мундира, сейчас же затмевая всех студентов даже в их собственных глазах. Его внезапный голос удивил и дам, но был приятен лишь одной из них. Арис не удостоила кузена ни кисти, ни даже легко кивка — ее обиженную хладность гвардеец принял с внутренней усмешкой. Он здесь не ради этих глаз, ему достаточно улыбки грациозной Леи.

— Мне должно и самой радеть о положении наших дел, — заметила виновница хлопот.

«Совсем не обязательно», — с упреком возразил незримый капитан. Роль делегата отвечала его целям в полной мере, так что инициативность юной леди никак не получалось похвалить.

— Вы к господину Гарольди? — прощупал он диспозицию вслух.

— Уже имели несчастье говорить с ним, — Лее потребовался еще миг, чтобы продолжить сдержанно и ровно. — Я только что получила отказ.

Это обстоятельство тотчас вернуло Юлию былую бодрость духа.

— Вздор, — уверенно ответил он. — Я шел напомнить ректору, как много Ладия теряет от непростительного промедления в таких делах. Теперь я буду еще более настойчив, а вместе с вами мы легко его проймем.

Спасая империю от катастрофы, капитан увлек двух леди за собою. Расположение штаба главы он знал и без подсказки местных оборванцев, так что уже через минуту окликал секретаря в пустой приемной перед нужным кабинетом.

Прыщавый вчерашний студент узнал частого гостя и не стал выказывать обычную власть казнить и миловать, то бишь докладывать главе согласно собственному мнению о срочности вопроса. Он пропал так послушно и скоро, что Лею вновь окрылила надежда.

Волну бушующих страстей разрезала чья-то уверенная лодка — и образ очень точно воплотился в акварели на одной из стен.

Картин в приемной помещалось много. Работы были подписаны именитыми выпускниками, как бы подчеркивая не только гордость Университета, но также и разнообразие растимых здесь талантов.

— Любопытное заведение, — отметила Лея, рассматривая горные пейзажи и тьму морских пучин, бывших здесь в наибольшем фаворе. — Я полагаю, многие ученики владеют чарами, однако, это место не пытаются закрыть.

Его высочество пустился пояснять с большой охотой.

— Их магия посредственна и ко всему — запрещена, — он указал на лампы близ дверей. — Светильники следят и за потоками, разрешены лишь маленькие бытовые артефакты. Здесь отчисление для молодых людей весьма болезненно — высокий балл экзаменов и лестная рекомендация приоткрывают им социальную лестницу.

— Ограничений для приема нет совсем? — Лея слыхала имена творцов этих пейзажей, но кто из них откуда проистек — запоминать не потрудилась.

— Формально — только испытания комиссии. А впрочем, при желании она сама произведет отсев, лишенный объективности.

— Для иноземцев тоже нет препятствий? — слегка взволнованно спросила Арис. — Мне кажется, что я заметила и северный кафтан, и даже яркое платье тассирца.

— Возможно, — пожал плечом капитан. — Высокие аристократы нередко расширяют знания в чужих краях.

— Высокие? — вязунья на миг затаила дыхание, но все-таки решилась вопросить: — В Ладии живет еще кто-то из сыновей султана?

Не солгал ли ей Селим о брате, что заложником томится где-то во дворце?

— Разве их перечтешь, — покосился небрежно Юлий. — Допускаю и такое.

«Значит, правда», — с трепетом вывела Арис. Селим предупреждал, что этот факт не слишком любят обсуждать.

— Вы не знакомы с тассирскими принцами? — уточнила она, очень стараясь укрыть волнение непринужденным светским тоном.

— С ними я еще не воевал, — ответил капитан с насмешкой. — Но это, надо думать, поправимо. После отпуска нас переводят на юг.

Тут сердечко Арис чуть не захлебнулась ужасом — все проявлялось точно так, как ей в библиотеке рисовал Селим.

— Разве Тассир нам чем-то угрожает?

Внутренний Юлий поморщился — читать курс политической географии для наивной кузины! Суждения он упростил как мог, чтобы свернуть с неперспективной темы.

— Мы вечная кость в его горле, пока хотя бы одной ногой стоим на Южном море. По перемирию нам дозволяется расширить флот, но без заложника Тассир почуял свою уязвимость и вновь разыскивает поводы на всякий случай загодя отнять ладийские порты и верфи.

«То есть, с заложником таких проблем бы не возникло?..»

— Надеюсь, это ему не удастся, — тяжко посетовала Арис вслух.

Вообще-то ее чаяния не были напрасны — после провала с деревом и Флавием позиция Тассира только слабла. У Ладии наметился серьезный шанс не только не закрыть, но и расширить верфи, однако Юлий был не дипломат — особенно, в компании двух леди.

— Пускай дерзнет, — сощурился гвардейский маг, как будто этим взглядом контролируя международные вопросы.

Впрочем, сегодня время для забот попроще, и Юлий тотчас поменял настрой и тему.

— Как движутся ваши уроки, леди Лея? — галантно обернулся он.

— На них я тоже многому учусь, — уклончиво ответила магичка.

Под этим разумелись отнюдь не чародейские достижения, а новые высоты ее выдержки: порой хотелось взять отдельных бестолковых учениц и хорошенько потрясти за плечи.

— Моя оплошность не отбила у маленькой Рози охоту к магии? — с большим наружным огорчением припомнил капитан свою атаку на воспитанницу Леи.

Радение о девочке было замечено вполне — и поощрилось благосклонною улыбкой.

— Не тревожьтесь, ваше высочество, Рози — усерднейшая из всех.

— Какое счастье! Я не прощу себе, стань я причиной ваших сложностей.

— Будь это и так, вы уже давно загладили свою вину неисчислимой помощью.

— Мне в радость разделить ваши заботы, леди Лея, — учтиво поклонился капитан.

Лея ответила кивком и глянула в раздумии на кабинет, куда их отчего-то не спешили приглашать. Тогда-то Юлий и дополнил невзначай, как будто тоже в сторону:

— Я разделил бы с вами и гораздо большее, только теперь еще не время это говорить.

Лея никак не показала, что слышала его заметку, но капитан разведал этим все, что он хотел: она не проявила недовольства! И только Арис в ужасе воззрилась на кузена: он вздумал делать предложение? Когда его попытка скрасить отпуск вдруг обрела подобный поворот?

А Лея — что она? Посмеет отказать его высочеству? Захочет ли отказать?

«Да отчего же Алессан так медлит!»

Не помня себя, вязунья вдруг настроилась произвести маневр.

— К слову, леди Лея, — обернулась она к магичке. — Есть еще способ расширить интерес к школе со стороны людей простых и бедных.

Хотя число желающих уже было не главным затруднением, Лея со вниманием перевела свой взгляд на Арис.

— Чем же нам еще их удивить?

Вязунья стала излагать с необычайной живостью:

— Пансионы для девиц иного круга имеют собственную форму — не вычурную, но добротную и придающую им некое единство. Мы тоже можем разработать и пошить такую. Приданое для девочек — еще лишь перспектива, а шерстяная юбка на зиму — практичное приобретение сейчас.

В эту минуту Юлий счел, что был преступно небрежителен к девице, которую Лея зачем-то считает подругой.

— Дивная идея, леди Арис, — похвалил он даже раньше самой магички. — Так тонко чувствовать, где малое усилие приводит к выигрышу и в большем!

Момент для реабилитации он выбрал наихудший.

— Идею подал Алессан Диегович, — невинно уточнила леди Арис.

«Вот же!»

Не так она проста — и, кажется, уже играет против. Конечно, Лея встрепенулась.

— Алессан? — переспросила она.

Лис придумал чудесный ход — и не принялся лично его насаждать, красуясь умом и ловкостью? Вчера на сессии «Щепки» он вообще был на диво спокоен — точно забыл даже разлуку в парке, весьма обидную для мнящего себя неотразимым женихом.

— Мы говорили о школе на днях, — подтвердила Арис. — Кузен был очень впечатлен и пожелал успеха.

«Пожелал успеха?!»

Лея ждала от Лиса куда большего радения об интересных ей делах — правда, в мыслях она полагала, что этого «опасается».

— Должно быть, ему трудно оставаться в стороне? — поддел и Юлий, думая о том же.

— Леди Лее известно, что он всегда готов быть ей полезным в той мере, какую она сочтет необходимым, — аккуратно возразила Арис.

Рассерженная уже более, чем угнетенная, вязунья стала неожиданно тверда и даже посмотрела прямо. Искать изъяны в ней — что ж, капитан имеет право, но Алессан ничем того не заслужил!

Отметив эту стойкость, Лея не удержала тихий вздох: наличие воли похвально, да только эти два высочества искрят совсем не общею идеей. Ее прожект не слишком единил их дух.

«В виолиной команде все иначе…»

На этой мысли отворилась дверь и подбородком к небу вышел секретарь. Полученные распоряжения, как видно, вернули ему и осанку, и привычку властвовать в приемной. На всякий случай глядя мимо благородных, он обронил с ленивым холодком:

— Господин Гарольди не сможет уделить время вашему высочеству.

Капитан подобрался, линия скул стала жестче.

— Когда мы можем рассчитывать? — спросил он очень ровным голосом.

— Сегодня неприемный день, и в целом вопрос чародейской школы господин Гарольди полагает уже исчерпанным.

Лея вновь порывисто вдохнула, отпуская крохи надежды на простой исход. Погасшие глаза остановились на картине, хотя сюжет ее ничуть не занимал. Невольно проследя за этим взглядом, Юлий нашел фантасмагорию с участием неведомых существ.

Пусть и далекая от здравого смысла, но картина с темноволосой девой, белым парусом и лоснящимся черным змеем посреди морской бури в точности отображала компоновку чувств его высочества. Будь капитан романтичнее и моложе летами, он непременно очертил бы свою досаду строфой в подобие модной барритской поэмы:

Здесь, на осколке валуна в пучине темных вод,

Русалка хрупкая от злой волны таится.

Бранятся ветры, грозен звездный свод,

И парус носится потерянною птицей.

Как моряку о мшистый камень не разбиться? —

Пристать ладьей, разжечь бездонный взгляд

На мраморном лице морской девицы?

Стихает шторм, грядет желанный час наград —

И вдруг драконом лезет старый бюрократ!