Чарованная щепка 2

Глава 23. Непечатный двор

В Итирсисе: 12 августа, суббота

— Прошу простить, господин Алвини, что я пригласил вас к себе, а не соизволил дойти до вашего ведомства. Рассудим здраво — мое появление в Земском приказе было бы более подозрительно, чем ваш приход в эту обитель.

Государственный казначей обвел пухлой рукой светло-голубые стены своего кабинета.

Диего кивнул и откинулся в низком кресле, замком слагая на колено руки. Сидящего через стол казначея он знал хорошо: не маг, но муж настолько ловкий и невозмутимый, что улыбка его может предварять как приятную незначимую встречу, так и новость о полнейшей катастрофе.

Само приглашение в Имперский ассигнационный банк скорее намекало на последнюю.

— Слухи нам пока ни к чему, — подтвердил его мысль казначей с лаской в голосе. — Видите ли, моим людям стали попадаться ассигнации с ложным верифицирующим кодом.

— Попытка подделки была лишь вопросом времени, — с наружным равнодушием Диего пожал плечами. — Мы с вами довольно потрудились, чтобы имперские деньги было легко отличить. Фальшивки, полагаю, разнятся от оригинала?

— Разница есть, — согласился казначей. — Код скопирован очень небрежно. Его легко отличает на звук даже неодаренный.

Он приложил руку к груди, как бы досказывая «вроде вашего покорного слуги».

Магистра весть ничуть не успокоила — ради кривых фальшивок его в «эту обитель» звать не стали бы.

— Ассигнации защищены не только чарами, — сказал он. — Что с прочим? Подписи советников, номер, дата оттиска?

— Здесь, уверяю, все исполнено на высочайшем уровне.

— Много ли нашлось таких подделок? — нащупывал Диего признаки той самой катастрофы.

— Стопка изрядная, — уклончиво ответил казначей.

— Так часто встречаются в городе?

— Пока они встречаются только в моем банке, — казначей поднял обе ладони успокоительно. — Лежат в отдельном сундуке, совершенно свежие, лишь только готовые начать свой путь в самые первые руки.

Диего видел, что чиновник тянет и напускает странный туман, словно никак не может подобраться к главному — или не доверяет гостю. Фальшивки тоже до сих пор не показали.

— Настолько свежие? — спросил магистр остро, надеясь повернуть беседу к точности. Кружения стали уже донимать — если тайна слишком высокая, нечего было и звать, у государя сыщется иная канцелярия на этот случай.

Казначей чуть склонил голову на короткой шее, седые бакенбарды коснулись его плеча.

— Простите мою медлительность, Диего Бернардович, — правильно распознал он сухой тон магистра. — Я не боевой маг, мне ни к чему торопливая жесткость. Финансы требуют наблюдения — неспешного и несколько даже отстраненного. Это не единожды спасало нам казну.

Убранство кабинета главы Имперского банка намекало, что за свое спасение казна расплачивалась очень щедро.

— Теперь, полагаю, моя очередь оказать Ладии подобную услугу? — напомнил Диего. — И мои козыри прямо противоположны вашим. Итак, насколько свежими вы полагаете эти подделки?

— Даты на них сообщают, что все напечатаны в последние восемь дней, — казначей продолжал все с той же опасной неторопливостью.

«Отдыхающий лев», — оценил Диего почти невольно.

— Дата, разумеется, может быть обманом, — изрек вслух он очевидную истину.

— Разумеется, — отозвался лев. — Однако, у меня есть причины считать ее верной.

Диего показалось, что он тащит этого льва за уже хвост.

— Откуда ваш вывод? На фальшивках могли напечатать любую удобную дату.

— Это очень любопытная история.

Глава банка позволил себе последнюю паузу, после которой аккуратно выложил из ящика на стол бумагу с вензелями достоинством в «десять серебряных лун». На первый и даже второй взгляд она казалась абсолютно настоящей.

— Для разрешения нашего казуса незаменим ваш опыт, а также привычка не тревожить пустяками его величество, — улыбнулся казначей мягко и значительно. — Видите ли… похоже, что мы сами их печатаем.

— Каким образом с государственного станка уже больше седмицы выходят фальшивые деньги? — Диего выговаривал очень тихо, но мастера Печатного двора покрылись мурашками до самых пят.

Субботний вечер цех встретил в полной комплектации: работу завершали девять мастеров, по три у каждого из денежных станков. Маленький учетчик запирал последнюю шкатулку свежих ассигнаций — во дворе уже томится конвой, готовый доставить их в Имперский банк на подпись. Волнениям повода не было — положенная сотня листов готова, даже отбраковать не пришлось нынче ни единого.

Довольные собою мастера нежно отирали с заморских станков капли черной туши, снимали бумажную пыль и предвкушали праздный день воскресный. На шорох смазанной тяжелой створки Трифон неглядя бросил «Уходим, не гони», когда осмыслил, что караульный не имеет к нижней двери доступа. Тереборщик любопытно обернулся и был поражен атакой сразу нескольких гневных очей.

Господина казначея здесь видели и прежде — Печатный двор подчинялся Имперскому банку. Двое оружных ловцов, очевидно, были из Земских. Жилистый старичок в черной форме имперского мага тоже знаком — в июне снимал отпечатки ладоней для чарования двери и числился, верно, за тем же Приказом. Новым был высокий господин в темном камзоле. Трифон занывшею опытной шеей почуял — трепки жди аккурат от него.

Первым, впрочем, приветил казначей с обычною внешнею лаской:

— Добрый вечер, усердные мои молодцы. Сегодня нас почтил гость — господин Алвини.

Он указал на высокого, подтверждая самые дурные предчувствия своих усердных молодцев. Главу Земского приказа могли не ведать в лицо, но уж имя его знал в Итирсисе всякий.

— Он имеет вам нечто сказать и желает услышать ответы, — продолжил казначей. — Диего Бернардович особенно ценит краткость и точность.

Мастера с ветошью в руках не успели даже перепуганно склониться, когда Диего принял слово и сходу задал свой немыслимый вопрос.

В подвале стало густо и тихо, точно под толщей воды.

— Как случилось, что из этого цеха выходят фальшивки? — раздельно повторил он.

Никто не рискнул и дышать, не то, что ответить. Учетчик зримо задрожал, не смея заново открыть свою шкатулку и приглядеться к линиям печати.

Старичок-маг в форме неторопливо двинулся вперед, обогнул со вниманием два станка и замер возле третьего.

— Этот, — указал он тонким неприятным голосом.

Трифон и Казимир при станке стали цвета своих ассигнаций. Старичок потянулся к медной пластине — именно ей штамповался узор, она же передавала бумаге и нужный чарованный код.

— Плата поддельная, — заверил он в общем безмолвии. — Грубая работа. Чары в рамку точно вплетал не я.

— Как она здесь оказалась? — вопрос магистра в точности совпал с неслышным стоном Трифона — тот почти удивился, откуда в его внутреннем голосе такая сталь.

Все три мастера не знали, где искать слова ответа. Лопотать о невиновности в застывшее лицо магистра — только сильнее гневить.

Диего и сам полагал, что причастные к подмене штампа здесь давно бы уже не трудились, однако, благодушничать не торопился. Согласно неохотной исповеди казначея, фальшивки отсюда летели в последние восемь дней. Качество промежуточных банковских проверок Диего комментировать не стал — за что и казначей ни словом не отметил, что ловцы магистра охраняют Печатный двор тоже весьма посредственно.

— Кто мог ее сюда принести? — Диего позволил мастерам сменить вектор мысли с рвущегося «это не я, господин, пощадите, трое детей и жена на сносях!» на что-то более полезное для следствия.

Мастера все равно никак не могли перестроиться.

— Не было здесь чужих! — блекло сказал, наконец, тереборщик Трифон.

— Совсем никого? — Диего поощрил его решимость легким снижением резкости. — С верхнего, книжного цеха никто не гостил?

— Ни полглазом! — по языкастым товарищам из книжного, конечно, порой скучали, но не в той степени, чтобы за них под расправу рваться. — Да и как бы ваши господа караульные пропустили?

С господами караульными у Диего еще будет беседа теплая, но прежде нужно исследовать цех.

— Может, новым печатником кто-то назвался?

— Дверь бы не пустила, — соображал Трифон, трясясь в коленах. — За всю ту седмицу кроме нас только и был маг из вашей поддержки.

— Врешь, собака! — презрительно отмел визгливый старичок. — Я в конце июля заряды обновил и больше не был.

— Не вы, господин, — Трифон оправдательно замахал руками. — Другой маг приходил, когда у нас чары на двери зависли.

Старичок удивленно вскинул белесую бровь, но раньше него загремел Диего.

— На двери сбивались чары? — переспросил он. — И вы не доложили об этом в Приказ?

— Как же не доложили? — вздрогнул Трифон в липком предчувствии лиха. — Тот офицер, маг ваш, сам обещал отчитаться. Он быстро здесь все починил…

Предугаданный ужас читался теперь на многих лицах в печатном цеху. Даже пришлые ловцы отчего-то нашли себя в чужой тарелке, а усердные печатники принялись молча творить молитвы.

— Какой офицер? — зыркнул желчный старик. — Я чаровал и пластины, и двери! В случае сбоя вы должны были уведомить меня через Приказ.

— Я и хотел! — жалко заверил Трифон в ответ. — Почти из ворот уже выскочил! А он сам навстречу — сигнал, мол, поступил от артефакта.

Цех снова стал похож на вязкий пруд. Внутренний Диего приложил свою незримую ладонь к лицу. То, что он подумал о печатниках, было совершенно непечатным.

— Сигнал?! — взвыл-возопил за него старичок. — Олухи! Потоки не передаются на такие расстояния! Эту технологию едва-едва прощупывают! Ничего подобного не встраивали в эту дверь!

Трифон вконец побелел и осип.

— Кто же тогда приходил?

Очевидного ответа его никто не удостоил. Личности ходившего не ведали, но то, что самозванец — дело ясное.

— И как он прознал, что дверь зависла? — вторил Казимир.

Этот вопрос был куда интересней.

Собранный вмиг, Диего шагнул мимо своих ловцов обратно к двери и рукой приказал всем замолкнуть. Даже лев-казначей соизволил послушаться мага — только смотрел, приподняв одну бровь. Магистр невидимо щупал поток на распахнутой двери почти две минуты.

— Наружу ничего не идет, — от станка подтвердил старичок, тоже напрягший магический слух.

Мрачный Диего еще погладил бронзовый круг на двери, но в самом деле не нашел в его потоках никакой подсказки.

— Неужто поджидал случайных сбоев? — все-таки вплел казначей деликатный голос.

— Скорее, сам его устроил, — ответил вдумчивый магистр и вышел дальше в узкий коридор.

— Не мог он достать потоком снаружи до этой двери, — старичок убежденно поджал свои тонкие губы. — Не услышал бы код через толщу земли и камня. Мы все учли.

Диего спорить не стал, но вдруг нагнулся и, не касаясь даже чарами, сам поднял с пола некое подобие соринки. Он еще рассматривал находку, когда старичок подобрался к нему и тоже обрел под ногами нечто, весьма его удивившее. Маги переглянулись медленно и мрачно, однако, в их глазах уже сквозило понимание.

— ДДОС, — резюмировал негромко старичок. — Паршивец положил мою защиту.

— «ДДОС»? — напомнил о себе господин государственный казначей. Он еще сильно походил на льва, но отдыхом от него веяло с каждой минутою меньше.

— «Долбить до отказа системы», — с терпеливой неохотой пояснил ему Диего. — Артефакт вынуждают работать непрерывно, до истощения всего заряда.

— Каким же образом, если снаружи, говорите, дотянуться он не мог?

— Муравьи появились в тот день? — взглянул Диего на взмокшего Трифона.

Тот закивал с неожиданной радостью — ну как вся вина теперь окажется на маленьких крылатых тварях! Такого поворота на свою молитву он и полагать не смел. Господин Алвини в самом деле перестал заниматься мастерами и далее общался только с равными.

— Муравьи на подходах к подвалу были чарованы так, чтобы артефакт принимал их за крупные создания, — подводил уверенный итог. — Дверь проверяла каждого из тысяч на право доступа. Затем она иссякла и, согласно алгоритму на этот случай, намертво заперлась.

— Ему оставалось только дождаться паники, — без труда теперь домыслил казначей. — Наглость и офицерской мундир пробили ему доступ внутрь.

— Вблизи он взломал наш код, вошел в цех и подменил пластину. После — зарядил дверь, и она заработала снова, как ни в чем не бывало.

Лев-казначей помедлил, слегка прищурился и посмотрел в собранное лицо магистра.

— Настоящая пластина у него, — сказал он, перейдя на грассирующий шарльский.

Диего понятливо ответил на том же языке — ловцам и мастерам всей тяжести случившегося знать пока не следует.

— Не только украл, но и вынудил нас печатать фальшивки. Это не алчный мелкий аферист.

— Подрыв доверия к имперским бумагам — изящный росчерк валицианских дожей, — без тени сомнений закончил пассаж казначей. — В поддержку поддельного серебра.

— Со дня на день запустит печать своих фальшивок с нашим чарованным штампом.

Диего не сомневался, что печатать злодеи примутся со всем доступным им размахом. Его понимания мира финансов хватало предречь: зимой ассигнации не будут стоить и половины заявленных десяти лун.

— Мы можем позволить себе некоторое время тихих, но очень активных поисков? — взгляд осторожного льва стал еще более взыскующим.

— Седмица уже прошла? — даже по-шарльски Диего снизил свой голос до такой ноты, что его не разобрал и знатный подчиненный маг. — У нас есть еще две, самое большое — три. Затем не доложить его величеству будет уже изменой.

Земский приказ ведал защитой печатного цеха, а Имперский банк отвечал за людей, принятых в него на службу.

Совместное фиаско было не тем подвигом, о котором Диего и казначей рвались бы хвастаться Максимилиану раньше времени.