Чарованная щепка 2

Глава 15. О верности традициям

В Итирсисе: 4 августа, пятница

— Ваш отказ удивляет меня выше всякой меры, — призналась Лея. — Неужели вы не видите, какие преимущества даст ей владение чарами?

Горожанка пожала плечами.

— Никаких этих ваших не знаю. А магичить — это вы уж сами. Нам негоже.

Лея давно не ощущала того раздражения, какое рождала внутри нее эта беседа — уже третья подобная за день.

Пятничное утро магичка по традиции подарила работе в «Щепке». И она, и Алессан совершенно очаровали старших Карнелисов, а Виола восторженно делилась тем, что магов для новой идеи нашла раньше срока. Лис охотно признал поражение, бурно поздравил и превознес виолину мудрость, но, невзирая на эту лесть, был тотчас нагружен подставками для раздачи.

На сей раз после трудов Лея решительно отвергла общество жениха. Под его оскорбленным взором она подхватила Арис, ждавшую у крыльца напротив, и чинно отбыла с нею «по делу, вам едва ли интересному».

Этим она, конечно, придала своему прожекту изрядного веса и большой секретности, но сегодняшний план был скучен и ей самой: требовалось обойти несколько семей, в коих девочки обнаружили магический слух, и получить родительское одобрение к учебе. Она составила краткий рассказ о будущей школе, вообразила возможные вопросы и даже подготовила два-три скромных ответа на бурную признательность.

Третий отказ подряд поставил ее в тупик.

Магичка едва держалась, чтобы не подняться с лавки — смотреть на стоящую хозяйку снизу вверх порядком досаждало. Та замерла в позе великого смирения, но голову склонила чуть вперед в подобие упрямого барашка.

— Что же здесь «негодного»? — Лея аккуратно звенела на всю избу. — Мари будет легче жить с этим навыком! Разве иные ваши соседки не чаруют лучину, чтобы горела дольше?

— Лучину я и сама чарую, это можно. А сложные чары да грамоты — разум зазря дурить.

Хозяйка исподлобья зыркнула на Арис, молчавшую на другой лавке возле прялки.

Вазунья с горечью поняла намек. Едва ли причина была в ней одной, но иллюстрацию задуренного разума для кумушек она являла преярчайшую. Начала с того, что выучилась читать и укреплять шерстяные нити — и вот все той же безотцовщиной рядится вдруг в дворянское платье, ходит барыней, а сидит между тем еще в девках. Богатство ее случилось будто бы оттого, что молодой господин посватался, да рвения того к венцу соседушкам пока что видно не было.

— Навыки моей школы, напротив, сделают вашу дочь еще более ценной хозяйкой, — возразила Лея, усилием ставя себя на место этой матери. — Она и дрова сбережет, и дитя иллюзией утешит — завидная невеста!

«Завидная невеста» семи лет от роду жалась к материнскому подолу. На пришлых леди поглядывала с интересом, но не стремилась отдаваться им в ученье. Старший брат ее перенимал башмачниково мастерство за большую плату, но знания отчего-то распирали его затылок подозрительными шишками.

— Иллюзией? Мороком, что ли? — покривилась хозяйка. — Это вы теперь мороком тешитесь. Шибко умная жена — тот еще подарок.

Лея невольно отметила, что сама хозяйка при таких критериях — ценное для мужа обретение, умом не блещет. Может, с ним бы разговор сложился легче?

Случай проверить ей выпал сей же час — крепкий мужик с видом хозяина переступил порог на середине ее мысли. Мокрая рубаха липла к его спине, а прочие свидетельства работы на жаре заставили леди Лею даже задержать дыхание. Очень осторожно она направила потоки воздуха прочь от себя. Девчушка у материной юбки встрепенулась.

«Тонко слышит», — печально убедилась Лея.

Хозяин замешкался, обнаружив на лавках не совсем привычных ему дам, однако и вязунья была ему смутно знакома, и знаменитая Лея встречалась не раз. Неуклюжий поклон он отвесил только последней, потом подошел ко столу и бросил мешочек, от которого тотчас пошла мучная пыль.

Лея припомнила, что отец этого семейства не больно рукаст и свои гроши имеет, подряжаясь грузчиком. Очевидно, лавочник иной раз оплату заменял натуральным продуктом.

— Лея Сальвадоровна хочет нашу Мари своим чарам обучить, — сказала хозяйка на его вопросительный взгляд.

— Зачем это еще? — нахмурился хозяин.

— Это поможет ей в быту, — терпеливо означила Лея в который раз.

Мужчина пожевал губу.

— Обходимся как-то.

— Однако же посылали за мной, когда гусак застрял в колодце, — напомнила строго магичка.

— А разве Мари его поднять научится?

Лея незримо вздохнула: ее программу пришлось ограничить из-за борьбы за разрешение на школу. С капитаном Юлием они составили круг простейших чар, после чего он отбыл заниматься обещанной частью прожекта — уточнять юридический термин «маг». Вестей от капитана пока не было.

— Левитацию я не вольна ей передать, — признала магичка.

— Так и знал, — тряхнул бородой хозяин, — сталбыть, нечего ее от дома отрывать, матери руки нужны.

«Замкнутый круг», — устало подумала Лея, а вслух проявила упрямство:

— Есть множество иных полезных чар!

— И какое чудо она справит? — в тоне вопроса прочитался уже путь к отказу.

Лея несколько времени смотрела на противника в молчании — чем пронять людей, застывших в своем быту, как муха в янтаре?

Еще раз оттолкнув от себя тяжелый воздух, она поймала магическим слухом любопытную деталь и вдруг спросила:

— Я полагаю, вы получили сегодня оплату за труд у пекаря?

Внутренняя Арис нашла, что это был худший способ убедить хозяина. По тому, как недовольно потянулся он к карману, было ясно: подобные ловчие навыки аплодисментов не сорвут. На стол, однако, легли несколько медных монет и даже одна серебряная.

— Я научу Мари, как защитить вас от обмана, — продолжила Лея. — Вы потрудились честно, а плату получили фальшивую.

— Что? — переменился в лице хозяин и снова сгреб монеты, изучая. — Которая?

Леди Лея еще раз проверила деньги чарами, которые поведал Алессан.

— Определенно, внутри серебряной луны — начинка медная.

Ради этой монеты он всю седмицу тер спину мешками с мукой, до сей поры ломило плечи! Обманутый трудяга с размаху бросил горсть об половицы.

Жена и дочь отскочили дальше, вздрогнула и Арис. Леди Лея сейчас же встала со скамьи, явив холодное недовольство.

— Извольте держать себя в руках, — потребовала она.

Вспыльчивый хозяин зыркнул на девицу, посмешвую делать ему замечание в собственном доме при семье, но рассудок напомнил: тщедушная магичка запросто совьет его в бараний рог.

Внутренняя Арис, наблюдая его раздувшиеся ноздри, подвела черту — Мари им в школу не заполучить. Не доставало ему потом бояться и собственной дочери!

Мужчина молчал, унимая характер, и Лея сочла, что его попытки должны быть вознаграждены. Серебряная луна из ее собственного кошеля легла на стол, а поддельная прыгнула из-под лавки в руку. Прошлую дивную монету увел любопытный Лис — эту она не упустит.

— Ваш труд заслужил оплаты, — смягчилась она. — А Мари очень скоро смогла бы проверять вашу честную мзду заранее.

— Подумаю, — скрипнул зубами хозяин.

На улице Лея надолго примолкла.

Арис вышла следом, осторожно прикрыла калитку и терпеливо ждала указки, не решаясь перебить размышления леди. Та, наконец, посмотрела на спутницу и вздохнула:

— Будет на сегодня.

Путь в усадебку шел мимо дома вязуньи, так что прощаться им было рано. Шагая, Лея снова облеклась тишиной своих дум. Арис очень старалась отвлечься созерцанием плетней, канав и куриц, но напряжение магички передалось и ей. Она почти уже нашла себя в чем-то виновной, когда Лея вдруг заговорила, тяжко отмеряя слова.

— Арис, не сочтите грубостью, но вы живете с этими людьми бок о бок и знаете их куда лучше меня. Что я делаю не так?

Какой титанический труд проделала над собою магичка ради этого вопроса! Из уважения к такой победе Арис не решилась указывать ей на промашки.

— Ваша идея прекрасна, — постановила она.

Лея нахмурилась пуще.

— Леди Арис, удерживаться от непрошенных советов — качество ценное. Однако, если вашего мнения ждут, изъясните его без тревоги.

Для Арис куда большим подвигом было удержать себя от немедленных извинений, но урок она впитала с прилежанием.

— Возможно, люди не готовы принять ваши новшества, — осторожно сказала она.

— Это вполне очевидно, — резонно заметила Лея. — Помогите же мне разобраться в причинах.

«Как это у нее получается? — поразилась внутренняя Арис, большая специалистка по чувству вины за утруждение других. — Просит помощи, но будто этим же оказывает милость.»

Собравшись, она постаралась ответить с тем же спокойным достоинством.

— Понимание чар — это оружие сильных. Вторгаться в привилегии вашего сословия — дерзость опасная.

Договорив, она нашла, что все еще не относит себя к дворянам. Нужно ли исправиться, пояснить Лее, что та не зря со странной вязуньей возится?

Лея не стала уточнять оплошность: то ли из вежливости, то ли радела больше о своем прожекте.

— Мы не предлагаем им тягаться с боевыми магами! — напомнила она.

— Но вы хотите сделать эту силу более доступной.

— Разве она сейчас не доступна сотням обычных магов-ремесленников?

Арис еще раз обдумала ответ.

— Они учатся друг у друга, — вывела она, — этим как будто гарантируется, что их навыки останутся в принятых границах.

— У меня будет разрешение Просветительского приказа, — (кажется, в этой части Лея уже не имела сомнений). — В чем же дерзость им воспользоваться? Я не просто дозволяю, я уговариваю их перенять мой магический опыт!

— Это настораживает их не меньше.

Лея не могла поверить в слышимое.

— Они знают меня не первый день! И все еще не доверяют?

— Вас они знают с зимы, а свое место — с колыбели, — напомнила Арис.

— Однако! — магичка ощутила даже обиду — не носится ли она с ними, как наседка? — Я все еще не заслужила той репутации, которая сподвигнет людей хотя бы прислушаться к моим идеям?

— Вы предлагаете больно уж дивные вещи.

— Что они потеряют, попробовав?

Вязунья точно знала ответ:

— Одобрение круга.

— Этого я никак не могу понять, — заявила упрямая Лея. — Как вы могли заметить, я тоже вызвала неодобрение круга — но это не задержало меня и на день.

Арис чуть улыбнулась — пожалуй, магичка действительно кое-что знала о бунтах супротив привычного.

— Такие как вы и толкают ход истории вперед. Без таких, как они это не было бы возможно. К тому же…

Арис умолкла, поняв, что уже откровенно спорит с Леей, да еще и тянется за аргументами, которые звучат претенциозно, а помнятся очень смутно.

— Продолжайте, пожалуйста, — не дала ей отступиться Лея.

Она невольно отметила, что Арис помещает себя где-то между социальных кругов, ни в один из них не вступая.

Вязунья собрала всю доступную смелость.

— Даже древняя империя, чьи изобретения опережали соседей на века, полагали «сие хорошо потому, что старо» и нередко опирались на это в суде.

Лея не сразу нашлась с ответом — дискуссии с вязуньей в таком ключе она не ожидала, та сумела удивить в который раз. Арис и сама беспокоилась, не слишком ли жарко взялась упираться.

— И вы рисковали менее, — быстро вернулась она к простоте. — Батюшка слишком любит вас, чтобы отречься, и сила позволяет вам самой не бояться голода.

— Что же в их случае? — недоумевала юная магичка. — У них тоже будет знание чар.

Арис вздохнула негромко.

— Лея Сальвадоровна, не забудьте важную деталь: вы предлагаете обучить чародейству девочек. Та хозяйка была права, таких уверенных невест многие обойдут сторонкой. Ученицы школы не постигнут магию настолько, чтобы иметь вашу самостоятельность, при этом серьезно рискуют остаться одним.

Лея подумала, что ей впервые что-то нужно от горожан, и вдруг открылось, что она их совсем не знает.

— Это же глупость, — почти растерялась она.

— Это то, с чем они живут веками. Соблюдать уклад — залог того, что не будешь черной овцою в белом стаде. Черные овцы живут гордо, тяжело и недолго — нельзя винить горожан в том, что дочерям они такого не желают.

— Мать Рози охотно дозволила ей учиться.

— Мать Рози хлебнула вдовьей жизни, — подсказала Арис, — она, кажется, делает на любое замужество меньшую ставку, а вашу магию оценить сумела.

— А вы? Разве вы не вдохновились моим учебником? — с ревностью припомнила магичка.

— Я была искренна с вами, леди Лея, — заверила Арис. — Но стала забывать, что не всем на окраинах выпадает поворот судьбы, подобный моему. Косые взгляды прежних соседей влияют на меня гораздо меньше.

— Вам теперь трудно среди них? — Лея вдруг сменила тон, обнаружив сочувствие.

— Не слишком, — покачала головою спутница. — Я едва верю, что не сплю. Обретение имени и предложение господина Карнелиса все еще кажутся мне облачными замками.

Лея улыбнулась про себя: даже готовясь к свадьбе, скромница Арис не может звать Себастьяна по имени, и в самом деле трепещет перед выпавшим ей счастьем.

— Мы вполне настоящие, леди Арис, — утвердила она. — Пользуясь случаем, прошу вас почтить мои именины своим присутствием. Вечер состоится в сентябре, в самом избранном кругу.

Арис посмотрела на магичку в прежнем изумленном восхищении. На этот раз она не удержалась от вопроса:

— Вам неведом еще и мой обретенный род — и вы готовы делить со мной важный праздник, даже представлять гостям?

— У меня нет оснований для недоверия тому, кто оказывает вам протекцию, — пожала плечиком Лея и, видя вязуньину радость, твердо подчеркнула: — Что, разумеется, еще не дает ему права полагать меня будущей супругою без спроса.

Это замечание навело Арис на свежую мысль.

— Быть может, выпускниц вашей школы снабжать и денежным приданым? Игнорировать подобных невест уже станет недальновидно, и со временем к школе привыкнут.

Лея подумала, что мир сходит с ума: аристократы отдают магам-наставникам чудовищные суммы — а она будет сама платить простородным девицам, чтобы те у нее учились.

— Средства, разумеется, проблемы не составят, — согласилась она. — Но помогут ли сломить их твердолобость?

— Значительно способствуют, — уверенно сказала Арис, хотя и задетая «твердолобостью». — При худшем раскладе ваших учениц заподозрят в понятной корысти, а не возмутительном бунте против традиций.

— Традиции в самом деле столь значимы?

— Они — опора безопасности, леди Лея, — вновь попыталась донести вязунья, покуда они уже сворачивали на ее родную улицу. — Решения в рамках традиций дают уверенность. И здесь я никого не укорю: мне ли не знать, как тяжело даются перемены! Даже обновление занавесок на окне я почитаю крутым переломом жизни.

Не без труда признавшись храброй магичке в этой косности, Арис все-таки подняла глаза от знакомых рытвин под ногами — и, поднявши, немедленно споткнулась на полушаге.

У ее дома стояла чужая телега. Дверь избушки была беспомощно распахнута, а двое незнакомцев лихо волокли наружу старенький сундук. Картина разорения дополнилась толпою горожан — и никто из добрых соседей не посмел вмешаться.

Творимое бесчинство объяло Лею настоящим гневом. Юная магичка враз опередила Арис, незримым щитом пробилась через армию зевак и возвысила глас:

— Что здесь происходит?

Решимость маленькой леди восхитила Арис, едва пролезшую следом — интересно, сумеет ли она сама когда-нибудь так проникнуть в чужую беду, не ища оправданий для обхода стороною?

Ответом Лее было невразумительное мычание зрителей, но грузчики не опустили своей ноши.

— Приказано, — отмахнулись они и принялись кряхтеть, поднимая сундук на порядком забитую телегу.

— Осторожнее там! — донесся из домика голос третьего мужчины.

Он прозвучал так по-хозяйски, что Лея тотчас определила в нем зачинщика безобразия. Она изготовилась обрушить свои вопросы на выходящего, когда из недр ветхого дома вдруг явилось лицо, слишком высокое для выволочки даже от Леи Астер.

— Ваше высочество, — сдержанно поклонилась она.

Флавия Терини она видела лишь раз, в день поимки Хавьера, когда Земский приказ был полон самых разнообразных аристократов. В хаосе того дня не состоялось и формального представления, однако, двоюродный дядя Алессана враз ее узнал.

— Леди Лея, — даже в ответ на ее холод не смог он сдержать улыбки блаженного, поселившейся на его устах с момента выхода из дворца.

Ему пришлось покинуть кабинет после признания, чтобы позволить императору использовать растерянность посла и по горячим следам провести задуманные ранее переговоры. Флавий дождался отца только через час, и в приемную тот вышел куда более довольным, чем Селим. Лишь тогда появилась возможность вернуться в кабинет и сообщить все недосказанное — в числе прочего, и о дочери.

Внучками государя было не удивить, но историю женитьбы сына он изволил обозначить «занимательной». То, что двадцать лет назад стало бы поводом к опале, теперь обернулось едва ли не дивной шуткой, удачным ходом. Не венчайся тогда сын с той, кто запала в душу — как бы еще перенес он годы плена, кем вернулся?

Знакомство с новой родней император определил на будущую седмицу, но обретение Флавием семьи дозволил предать огласке — иначе столице о том растрезвонит Селим.

Дважды повторять не пришлось — царевич лично завернул в редакцию ладийских вестей, а к полудню объявился на Зеленой улице, заразил счастьем свою Леонору и бросился с нею укладывать вещи.

Арис, наконец, начала постигать свершавшееся на ее глазах, но не успела дать подруге и намека.

— Осмелюсь уточнить, за какие провинности вы лишаете Леонору Эмильевну ее имущества? — настойчиво обратилась магичка.

— Готовность быть ей защитой делает вам честь, милая леди, — сиял Флавий. — Оставьте вашу тревогу — я лишь забираю супругу и дочь в наш общий дом.

Вышедшая следом Леонора сама несла большую шляпную коробку и была взволнована, но совершенно точно всем довольна.

Лея в сомнении переводила взор на нее, на царевича, снова на хозяйку — и, наконец, сопоставила полный узор.

«Лис меня не обманул», — почему-то с гордостью подумала она и обернулась к подруге, что оказалась «высочеством». Нужно было совершить какой-то предусмотренный реверанс, но Лея не потрудилась даже вспоминать такие тонкости. Она шагнула к виновато улыбнувшейся вязунье и со всей девичьей искренностью обняла ее за шею.

Хотелось поздравить ее с обретением отцовой любви, но это вдруг показалось юной магичке по-детски слащавым.

— Арис, дорогая, — прошептала она, пытаясь хоть немного оставаться взрослой, — кажется, вам нынче привыкать не только к занавескам.

«Щепка» этих перемен еще не ведала. День и вечер прошли в заботах и порядочной бестолковости, свойственной любому дому, где четверо проводят время в одной невеликой зале.

Себастьяну некуда было скрыться: уступив комнату родителям, он временно жил на печи. Лишь когда семейство разошлось по опочивальням, он с блаженством устроился за пустым столом и с головой погрузился в чтение.

Стук в дверь достиг его сознания не сразу.

Некто деликатно пробарабанил еще раза три, прежде чем Себастьян осмыслил звук и, хмурясь, вышел отворить запоздалому гостю.

На темном крыльце обнаружился невнятного сословия гонец — учтиво подал конверт и в молчании скрылся. Он будто знал адресата в лицо, и это Себастьяну вовсе не понравилось.

Конверт заставил сторожиться еще более: плотная дорогая бумага, чужой пряный дух и красные чернила — бабка из Улиток так писать не станет.

Точно слыша, как вместе с печатью конверта ломается старый быт, Себастьян без азарта вытащил послание.

«Селим, сын владыки Сулеймана, просит об удовольствии составить ему компанию господина Себастьяна Карнелиса и его невесты за ужином 12 августа в 10 часов вечера в посольничьем доме великого Тассира.»

Юноша медленно сел на высокий порог.

Предстояло серьезно подумать.