Заговор Красного Волка

Глава 32. КОНЕЦ ПРЕДАТЕЛЬСТВА

5 теала 941

83-й день из Этерхорда

Лунный свет. Ни звука сражения.

Неужели он спал на дне моря?

Нет, он больше не мог дышать водой. Если он под волнами, это означало, что он мертв — и это достаточно вероятно. Но, если бы он утонул, его губы не могли бы пересохнуть, а кожу головы не щекотало бы что-то подозрительно похожее на блоху.

— Что ж, — произнес низкий мужской голос, — в прошлый раз это ты прислуживал мне. Теперь я могу отплатить тебе той же монетой. Не хочешь ли сесть и выпить чего-нибудь?

У Пазела ужасно болела голова. Он находился в маленькой, опрятной каюте без лампы или свечи. А на углу койки сидел Игнус Чедфеллоу.

— Вы здесь!

— И, что еще более удивительно, ты. Не вскакивай! Ты получил летящей доской по затылку — удар, который расколол бы кокосовый орех. К счастью, у тебя довольно твердый череп.

Он улыбнулся — первая улыбка, которую Пазел увидел на его лице за многие годы. Но Пазел обнаружил, что не может ее вернуть: Чедфеллоу слишком много раз его обманывал. Улыбка доктора исчезла, и именно тогда Пазел заметил, каким усталым он выглядит. На его лице появились морщины, которых не было в Соррофране, а глаза выглядели мрачными.

Внезапно в голове Пазела всплыло воспоминание.

— Мой отец был здесь! — сказал он. — Я слышал его — всего несколько минут назад? Я слышал, как он говорил обо мне.

Чедфеллоу опустил глаза:

— Ты проспал двадцать часов, Пазел.

На мгновение Пазел отказался в это поверить: голос был таким реальным, таким близким. Но, конечно, это был сон; его отца там быть не могло. И все же…

— Где мы?

— Я бы сказал, в двух лигах от города Ормаэл. Мы причалим в течение часа.

— Ормаэл! Как мы сюда попали? Что это за корабль?

— Бриг «Хемеддрин». Военный корабль волпеков, но мы нашли для него флаг получше. Осторожно встань, если ты вообще можешь встать, и надень это. — Он протянул Пазелу рубашку и бриджи. — Самые маленькие, которые я смог найти. Волпеки не держат смолбоев.

Пазел, морщась, поднялся на ноги. Каждый мускул в его теле болел. Пока он одевался, Чедфеллоу наклонился над мешком у его ног и вытащил стеклянную бутылку. Вытащив пробку, он налил несколько унций в кружку и протянул ее Пазелу.

— Выпей.

Пазел просто посмотрел на него. Никакое другое слово не могло бы больше напомнить ему о его недоверии к Игнусу Чедфеллоу. Доктор заметил выражение его лица и грустно улыбнулся.

— Это лекарство, мой мальчик. Могущественное, но ничуть не магическое, и как раз то, что нужно для человека в твоем состоянии. Давай, выпей это до дна.

Пазел закрыл глаза. Выпил. И его затошнило.

— На вкус что-то мертвое.

— Масло из желтой чемерицы, — сказал Чедфеллоу. — Рвотное средство. Держи. — Он протянул Пазелу медное блюдо.

— Для чего это?

Чедфеллоу ничего не сказал; казалось, он считал секунды. Внезапно Пазел согнулся пополам, его обильно вырвало в тарелку. Чедфеллоу с интересом изучал его блевоту.

— Никаких таблеток улкранос! — сказал он. — Тебе повезло; но Арунис держал тебя у себя не так долго. Другие ныряльщики выкашляли несколько крошечных таблеток, которые, возможно, были вложены в их печенье. Ужасное оружие: таблетка покрыта лаком, который растворяется в течение десяти дней. После этого шарики внутри разбиваются, наполняя живот толченым стеклом. За этим следует смерть — медленная.

— Он собирался убить нас!

— После того, как вы принесли бы ему Волка. Он хотел, чтобы в живых не осталось никого, кто мог бы рассказывать истории.

— Вы дали остальным эту штуку с черемицей?

— Конечно. Ты можешь идти? Кое-кто хочет тебя увидеть.

Чедфеллоу открыл дверь, и они вошли в маленькую кают-компанию.

— Пазел!

Таша вскочила так быстро, что чуть не опрокинула стол, за которым сидела с Нипсом, Марилой и Минту. Она подстригла волосы коротко, как у смолбоя, — судя по всему, отрезала их ножом. Она и Нипс подбежали, чтобы обнять его.

— Ты выбираешь самое неподходящее время для этих припадков, — засмеялась Таша.

— Нет подходящего времени, — сказал Пазел, тоже ухмыляясь.

— Ах ты, старый пес! — сказал Нипс. — Ты действительно приложил Аруниса! Последнее, что я видел — он барахтается в воде, крича об алом скате. Это твоя мурт-девушка послала ската?

Улыбка Пазела исчезла. Его мурт-девушка. Почему она исчезла? Так вот как умирают мурты? Или их можно увидеть только тогда, когда ты под их чарами — или когда они под твоими?

Он быстро ущипнул себя за грудь. Ракушка все еще была там.

— Должно быть, это была Клист, — сказал он. — Но что произошло? Таша, ты действительно была в лодке? Ты и…

Он резко обернулся. Там, как грот-мачта, стоял Герцил. Толяссец тепло улыбнулся.

— Да, Пазел, я тоже жив — благодаря тебе. Если бы ты не предупредил моих собратьев, я бы умер в Утурфе́, как и предполагал мой бывший учитель.

— Твой бывший учитель?

— Сандор Отт, — сказал Герцил.

— Что? — воскликнул Пазел.

— Я тоже не могла в это поверить, — сказала Таша, лукаво улыбаясь. — Я знала, что кто-то сделал из него монстра, но…

— Не Отт сделал меня воином, — быстро сказал Герцил без намека на ответную улыбку. — Скорее, он похитил меня из толяссанской воинской школы. Наполовину обученного и совершенно доверчивого. Но сейчас не время обсуждать мои темные годы с Тайным Кулаком.

— Но в Утурфе́ ты умирал! — сказал Пазел. — Как, клянусь Питфайром, ты оказался здесь?

Герцил объяснил, что все началось с тех двух всадников. Они предупредили консула Толяссы, который начал действовать, как только узнал о тяжелом положении Герцила, и на следующее утро обнаружил его в богадельне, его ножевая рана уже воспалилась. Консул проследил, чтобы рана была должным образом промыта и перевязана. Вскоре Герцил проснулся и попросил консула обыскать город в поисках Пазела.

— Он отправил на задание девять человек, — сказал Герцил, — и довольно скоро след привел к фальшивой гостинице на Блэкуэлл-стрит и фликкерманам. Те сбежали от моих братьев по своим норам и канализационным трубам, но толяссцы не так-то легко отказываются от своей добычи. Конечно, вас с Нипсом уже увезли вглубь страны, на рынок рабов. Но мои собратья вернули вот это.

Герцил протянул ладонь, и, к удивлению Пазела, там лежали подарки его родителей — нож и кит из слоновой кости.

— Спасибо, Герцил, — смиренно сказал он и прижал их к груди.

Конечно, Пазел хотел знать, что случилось со всеми ними. Они пытались объяснить, но с таким количеством рассказчиков история превратилась в мешанину деталей и анекдотов, и ему приходилось снова и снова останавливать их простыми вопросами. Наконец появилась картина: как рану Герцила лечил врач-призрак Слагдры (рана зажила мгновенно, Герцил пережил лечение). Как он преследовал людей Отта в кварталах Утурфе́, убив троих и напугав всех, потому что эти мелкие шпионы никогда не скрещивали ум или мечи с тем, кто обучен служить Тайному Кулаку. Как он узнал, что Чедфеллоу тоже помечен на смерть, поэтому встретил его корабль и убедил не проводить ни одной ночи в Утурфе́. Как они вместе поднялись на борт направлявшегося в Симджу корабля, полного поваров, швей, каменщиков, бардов, ловцов собак и специалистов по уничтожению ос, и все они утверждали, что имеют какое-то отношение к свадьбе Таши. Как они высадились в Ормаэле и обнаружили, что «Чатранд» уже пришвартован. Как в городе все стояли на ушах, потому что ночью Таша сбежала.

Шпионы Отта прочесывали Ормаэл. Но Герцил снова обратился, как это делают толяссцы в критической ситуации, к своим сородичам. Случилось так, что несколько толяссцев готовились отправиться на север, к Крабовым Болотам, отвечая на экстренное письмо. Бриг волпеков — этот самый «Хемеддрин» — уже две недели совершал набеги на побережье, высаживая десанты в беззащитных деревнях и похищая мальчиков и девочек подросткового возраста. В последний раз корабль был замечен направляющимся прямо к Призрачному Побережью.

— Отту нет дела до молодежи Толяссы, — сказал Герцил, — в отличие от меня. И когда я узнал, что мистер Кет, торговец мылом, привыкший появляться в самое неподходящее время, покинул «Чатранд» и тоже направился на север, я понял, что совпадений слишком много. Мы с доктором отправились верхом вместе с моими соотечественниками. Мы догнали Аруниса и его упряжку фургонов на краю Болот. Но нас было пятеро против пятидесяти волпеков и мага — и мы не видели никаких признаков Таши — она слишком хорошо пряталась. Лучшее, что мы могли сделать, — замедлить Аруниса.

— Так это вы перегородили дорогу деревьями? — спросил Пазел.

Герцил кивнул:

— С небольшой помощью от флибустьеров.

— Флибустьеров? Ты имеешь в виду контрабандистов, таких людей, как мистер Драффл?

— Да, — сказал Герцил. — Но мистеру Драффлу лучше больше не показываться среди флибустьеров Черести после того, как он помог Арунису совершить набег на их территорию. Они достаточно мудры, чтобы никогда не искать сокровища, оставшиеся после кораблекрушений, на Призрачном Побережье. И они, похоже, заключили мир с тамошними муртами и духами. Никто из живых людей не знает эту страну лучше.

Казалось, он собирался сказать что-то еще, но потом передумал. Пазел увидел, как Нипс и Таша быстро отвели глаза. В замешательстве Пазел переводил взгляд с одного лица на другое. Никто не встретился с ним взглядом.

Герцил прочистил горло:

— Остальные мои соотечественники встретили нас в дюнах. Короче говоря, нас было всего пятнадцать. Флибустьеров тоже было немного: дюжина, самое большее. Однако они были храбры, и у них были лодки, спрятанные в тайном домике на Северных Болотах. Они очень хотели помочь нам изгнать волпеков.

— И мзитрини могли бы помочь, — вставил Чедфеллоу, — если бы только…

— Мзитрини? — Пазел чуть не вскочил со скамьи. — Какие мзитрини? Откуда они взялись?

— Мы все задавались этим вопросом, — сказал Чедфеллоу. — Возможно, они были преступниками, врагами Пяти Королей, изгнанниками. Но с такой же вероятностью они были шпионами. Мзитрини наверняка знали, что в заливе Тил назревает что-то странное. Никому не подвести незамеченным три корабля и сотню волпеков так близко к Пентархии. Их послали, по-моему, чтобы выяснить, что задумал Арунис, и они совершенно случайно наткнулись на Ташу. К сожалению — или, возможно, к счастью, — все они мертвы. Если они действительно были агентами Пяти Королей, то дать им возможность появиться на свадьбе Таши и опознать ее — не лучшая идея.

— Я бы хотела, чтобы они появились, — сказала Таша. — Если бы принц Фалмуркат знал, как я тогда выглядела, — кровь течет по подбородку и все такое, — он бы сбежал с этой свадьбы.

— Вы только послушайте нашу посланницу мира, — вздохнул Чедфеллоу. — В любом случае, эти шестеро уже ни о чем не расскажут. Но на Призрачное Побережье они пришли не пешком. Где-то у них был корабль, а мало найдется кораблей, которые пересекли бы залив Тил с экипажем из шести человек. Так что другие мзитрини, возможно, наблюдали за вашим сражением с вершины дюны, Герцил.

— Что сделано, то сделано, — сказал Герцил. — И у Таши не было особого выбора — она сделала то, что и я сам сделал бы при данных обстоятельствах.

— Наконец-то доброе слово, — сказала Таша. — Пазел, Герцил отрезал мне волосы ножом, окунул в болотную жижу и заставил пойти и сдаться этому твоему Драффлу. И Драффл действительно поверил, что я — толясская ныряльщица за жемчугом, которая хотела сбежать, но не сумела.

— Ты ни капельки не похожа на толясску, — сказала Марила. — Драффл, должно быть, дурак.

— Он находился под действием заклинания, — сказал Чедфеллоу. — Был магически порабощен Арунисом, Рин знает, как долго. Мы никогда не видели настоящего Драффла.

— Я проживу без этого удовольствия, — сказал Нипс. — Но если бы только вы застали нас еще на берегу! Если бы Пазела не отправили под воду и он не поговорил с морскими муртами, Арунис вообще никогда бы не нашел Волка.

Последовало короткое молчание.

— Я только хотел, чтобы он ушел, — сказал Пазел. — Клист сказала мне, что, когда люди беспокоят Призрачное Побережье, это разрушает рипестри, магию, которая поддерживает их жизнь. Людям не подобает так поступать. Ее народ жил там тысячи лет.

— Ты узнал то, чего никогда не знал ни один человек, — тихо сказал Чедфеллоу.

— Ну, я не хочу учить другой язык, похожий на ее, — сказал Пазел так яростно, что все посмотрели на него. — Клист называла меня суша-мальчиком — хотите знать, почему? Потому что по-муртски «человек» — это стриглиффн-чик, вот почему. И я буду должен знать это всегда. Простите, я говорю бессвязно. Я буду вести себя тихо. Стриглиффн-чик.

На этот раз молчание было более продолжительным. Все остальные вздрогнули от пронзительного звука: голос морского мурта, рванувшийся из человеческого горла. Марила и Минту разинули рты, как рыбы.

— У него икота, — прошептал маленький мальчик.

— Пазел, — медленно произнесла Таша, — что тебе придется знать всегда?

— Это слово, — ответил Пазел. — Единственное слово, которым они называют людей. Но оно означает «звери, которые убьют нас всех». Вот как они нас видят. Хотел бы я этого не знать.

Когда никто не продолжил рассказ, Пазел глубоко вздохнул:

— Я действительно хочу знать, как вы победили так много волпеков. Вас же было меньше, да? Один к трем?

— Ближе к четырем, — сказал доктор Чедфеллоу. — Мы обязаны нашим успехом тактике Толяссы.

— И неестественной удаче, — добавил Герцил. — Туман, который поднимался с Болот, позволял нам двигаться незамеченными, и внутри него звуки тоже были приглушены. Сначала он накрыл прибрежную базу Аруниса, так что мы напали на тамошних волпеков и убили их почти бесшумно. Затем туман надвинулся на море, как огромная стена, и мы последовали за ним. Было ли это делом рук духов Побережья или муртов, с которыми ты подружился, Пазел? Я не знаю. Но в этом жутком тумане мы пробрались на борт грузового корабля, и хотя некоторые из наших людей погибли, мы захватили и его, а Арунис ничего не заподозрил.

— Я видел вашу работу, — мрачно сказал Пазел, вспомнив мертвого волпека, которого вначале принял за Нипса.

— После этого мы спустили на воду лодки грузового корабля и поплыли на запад, в основное течение, где мы могли напасть на «Хемеддрин» сзади. Было жизненно важно взять его следующим. Ее пушки могли разнести морскую баржу в щепки.

— Мы заметили, — сказал Нипс.

— Это дело рук флибустьеров, — сказал Герцил. — Им чересчур хотелось перебить волпеков. Мы, толяссцы, не планировали стрелять. И еще опасались вреда пленникам от волпеков, если они узнают, что их боевой корабль захвачен. Что, если они потопят сферу с пленниками, все еще находящимися внутри нее? Вот почему я отправил Ташу с последней клеткой, полной ныряльщиков. И именно поэтому четверо из нас соскользнули с лодок, когда мы в тумане проплывали мимо морской баржи, и ждали, скрытые туманом и водорослями, — ждали ее сигнала, что вы все благополучно покинули сферу.

— Только я не могла подать сигнал, — сказала Таша, — потому что тебя все еще не было.

— А потом флибустьеры открыли огонь из пушек?

— По морской барже, — кивнул Герцил.

— Другими словами, по нам, — сказала Марила.

— Тебе очень повезло, Пазел, — сказал Нипс. — Минту увидел тебя как раз в тот момент, когда ты начал тонуть. Ты был без сознания.

— Я твой должник, приятель, — сказал Пазел. Минту улыбнулся и застенчиво посмотрел на пальцы своих ног.

Герцил улыбнулся брату и сестре:

— Наши соотечественники отвезут вас всех в целости и сохранности домой в ваши деревни, как только вы немного отдохнете в Ормаэле. Фазундри, бесстрашные: вот как вас будут знать.

Он прикоснулся сжатым кулаком ко лбу, тот самый жест, который Таша видела у него на мосту в Парке Виселиц в Этерхорде, и мальчик и девочка из Толяссы сделали то же самое. Пазел посмотрел на Марилу и увидел, что Нипс делает то же самое. Они будут скучать по ней, странной холодной рыбе, которой она была.

— И это почти конец истории, — сказал Чедфеллоу. — Толяссцы захватили корабль и заплатили разбойникам кругленькую сумму за их беспокойство. Все артефакты, украденные с «Литры», они благоразумно вернули в море. Погибло много волпеков, а также тех, кто сражался с ними. Но ни один ныряльщик не погиб, за исключением двух мальчиков, убитых морскими муртами. Я не могу сказать, умер ли Арунис, но, по крайней мере, его планы были расстроены.

— А Красный Волк? — спросил Пазел. — Что с ним стало?

Чедфеллоу и Герцил обменялись взглядами. Доктор закрыл дверь кают-компании.

— Он здесь, — сказал он, — в трюме. Не говори об этом никому. Когда «Чатранд» вернется в Этерхорд, я соберу лучшие умы Империи: мы попытаемся узнать, почему Арунис так сильно его хотел.

— Ты должен начать с Рамачни, — угрюмо сказала Таша, как если бы уже говорила это раньше. Чедфеллоу даже не взглянул на нее.

— Пазел, мой самый большой страх — Арунис ищет Нилстоун, проклятую вещь ужасной силы. Он находился на хранении у королей Мзитрина и исчез во время последней войны. Шаггат Несс жаждал его до безумия, и, по слухам, завладел-таки им в тот момент, когда затонула «Литра». Без сомнения, Арунис тоже мечтает завладеть Нилстоуном. Значит, он приехал сюда не просто так — я не могу себе представить, что он может потратить свое время на что-то другое. Кроме того, я чувствую сильное заклинание, наложенное на Волка: возможно, он тоже какое-то оружие.

— Как вы думаете, он хотел его для Шаггата? — спросил Пазел.

Доктор бросил на него острый взгляд:

— Что ты имеешь в виду, говоря для него?

Прежде чем Пазел успел ответить, на верхней палубе раздался крик:

— Порт! Город Ормаэл! Взять паруса на гитовы, парни! Свернуть тряпки волпеков!

Все вскочили на ноги.

— Мы можем обсудить это позже, — сказал Герцил. — Теперь мы должны действовать. Таша, ты знаешь свою роль?

В глазах Таши появился блеск:

— Знаю ли я? Я не могу дождаться, когда ее исполню.

— Очень хорошо, — сказал Герцил. — Тогда слушай внимательно, Пазел Паткендл, потому что нам понадобится и твоя помощь. Мы разобрались с одним заговорщиком, но нас ждут еще двое.

У имперского губернатора Ормаэла и Трот Чересте — территорий Его Превосходительства — был плохой вечер. Меч-рыба на столе. Кухарка заболела корью. Он ненавидел это крыло дворца Ормаэла (вечернее солнце, проникающее сквозь знаменитое круглое красное окно позади него, медленно сжигало затылок), но где еще он мог устроить прием? Официальная столовая все еще стояла без крыши и заброшенная, спустя пять лет после Спасения. Средства на ремонт — как и большинство средств, обещанных городу — таинственным образом испарились. По правде говоря, кража имперского золота беспокоила его и вполовину не так сильно, как то, что его не пригласили в ней участвовать.

Подданные ненавидели его, жителя Этерхорда, посланного править Ормаэлом от имени жестокого завоевателя. И впервые с тех пор, как его правление началось пять лет назад: пушечный огонь на Побережье! Пираты, флибустьеры, мзитрини? Он едва осмеливался себе это представить.

Это был третий ужин подряд с его гостями с «Чатранда», и у них давно закончились любезности. Ускинс и Фиффенгурт, два офицера, которых сегодня вечером пригласили для беседы, только и делали, что сердито смотрели друг на друга через стол. Каждый раз, когда посол Исик смотрел на него, губернатор слышал молчаливое обвинение. Почему ты ужинаешь? Почему ты чихнул? Почему ты ее не ищешь?

Ибо, конечно, ничто не имело значения рядом с нависшей над ним грандиозной катастрофой. Дочь Исика исчезла. Шестьсот судов прибыли на Симджу ради свадьбы, которая не могла состояться. День за днем они приближались к позору, который будет мучить их веками. И он будет в эпицентре: дурак в Ормаэле, который потерял Договор-невесту.

— Вино великолепно, губернатор, — сказала Сирарис.

Благослови ее Рин, подумал губернатор. Она действительно пытается помочь.

— Виноградники Джасбреа, — пробормотал капитан Роуз, хмуро глядя на свою рыбу. — На Фулне.

— Вы правы, капитан! — сказал губернатор. — Вы знаток.

— Я любитель выпить.

Первый помощник Ускинс рассмеялся: звук был такой, словно в овцу ткнули кинжалом. Жена губернатора ойкнула и сотворила знак Древа.

— «Питие — горе в бутылках, я откажусь от него», — сказала она. — Двадцать первое правило Рина. Вы не находите, капитан, что…

Сидевшая напротив леди Оггоск подняла свои молочные глаза и холодно посмотрела на губернаторшу. Та позволила своему голосу затихнуть.

Вошел слуга. По его тошнотворному виду было ясно, что он принес плохие новости. Держи их при себе, подумал губернатор. Но он позволил парню пошептать в свое ухо.

На самом деле новости были какими угодно, только не плохими. Губернатор вскочил на ноги.

— Она найдена!

— Найдена? — воскликнул Эберзам Исик. — Таша, найдена? Где она?

— Я прямо здесь, Прахба.

Она у двери! Невредимая, даже спокойная. Она не побежала к отцу, а просто медленно и спокойно подошла и положила руку на его плечо.

— Дитя мое! — сказал он, задыхаясь от эмоций или меч-рыбы. — Где ты…

— Злая девчонка! — взвизгнула Сирарис, обнимая ее. — Я ужасно беспокоилась! Я не спала, ты это знаешь?

— Я ожидаю, что вы будете расхаживать по замку всю ночь, — сказал голос у главной двери.

Все, кроме Таши, ахнули. В комнату вошел доктор Игнус Чедфеллоу, за ним следовал мальчик с синяками на лице.

Посол встал:

— Игнус! Паткендл! Что принесло вас сюда?

— Корабль волпеков, ваше превосходительство, но это долгая история. На данный момент лучше всего я помню ужасы их камбуза. Неужели нет надежды на ужин, губернатор?

— Здравствуйте, мистер Ускинс, — тихо сказал Пазел, глядя прямо на первого помощника. Затем он повернулся и с большой любовью улыбнулся Фиффенгурту.

— Ты негодяй! — сказал Фиффенгурт, сияя.

Заикаясь, губернатор потребовал две дополнительные тарелки.

— Пусть будет четыре, — сказал Чедфеллоу.

— Вас трое и кто еще, сэр? — спросил Ускинс.

— Трудно сказать, не так ли?

Вновь прибывшие заняли свои места. Таша села рядом с Сирарис, лицом к отцу.

— Куда ты ходила, моя звезда? — прямо спросил Исик.

— На север, — сказала она, — к Призрачному Побережью. — Затем она посмотрела на Сирарис. — У меня пересохло во рту. Могу я попробовать твое вино?

Сирарис подтолкнула к ней свой бокал:

— Ты напугала нас до смерти! Мы думали, ты мертва!

— И, конечно, точная правда совершенно не подойдет, — сказал Чедфеллоу.

— Доктор! — яростно сказал Исик. — Мы с тобой очень старые друзья, но я не могу извинить этот тон! Ты обращаешься к миледи и моей консорт!

— Мой печальный долг сообщить вам, — сказал Чедфеллоу, — что я обращался к вашей отравительнице.

Крики и рев. Один из слуг, похоже, подумал, что Чедфеллоу имеет в виду рыбу, и заплакал. Сирарис громко зарыдала. Исик отбросил салфетку и, казалось, был готов вызвать врача на дуэль. Леди Оггоск откусила кусочек хлеба.

— Ты ревнуешь! — воскликнула Сирарис. — Ты никогда не хотел, чтобы Эберзам меня любил!

— Напротив, — сказал Чедфеллоу. — Я очень этого хотел. Настолько, что я игнорировал признаки предательства, пока они не посмотрели мне в лицо.

— О чем, черт возьми, ты говоришь, приятель? — крикнул Исик.

— Вы бы знали, сэр, если бы мои письма дошли до вас. Ах! Вот еще один гость на ужин.

За дверью, неподвижный, как смерть, стоял Сандор Отт.

Исик резко махнул рукой:

— Входи, Наган! Почему ты ждешь?

Отт действительно, казалось, не хотел входить в комнату. Сирарис пристально посмотрела на него. Наконец он принял решение, пересек комнату и сел рядом с Ташей.

— Леди Таша! — сказал он. — Слава всем богам! Я охотился днем и ночью…

— Держу пари, так оно и было, — сказал Пазел.

— Чедфеллоу, — сказал Исик, — ты с ума сошел? Ты сажаешь этого наглого мальчишку рядом с моей дочерью, ты обвиняешь миледи в том, что она желает мне смерти…

— О! — воскликнула Сирарис.

— Она сейчас упадет в обморок! — сказал Ускинс. — Дайте ей немного вина!

— Замолчите, вы, все! — взревел Исик, и все повиновались.

Сирарис, рыдая, вцепилась в его руку. Затем она нащупала свое вино и сделала большой глоток.

— Сирарис, дорогая, — сказала Таша, — доктор расстроил тебя.

— Он лжет! Он ненавидит меня!

— Ты выглядишь больной, — сказала Таша.

— Отошлите его от меня! О, Эберзам, лучше бы я умерла!

Таша потянулась к ее руке:

— Тебе нужно что-нибудь, чтобы успокоиться. Как насчет нескольких специальных капель Прахбы?

Сирарис застыла. Ее влажные глаза медленно повернулись в сторону Таши.

— Если бы они только у меня были, — сказала она. — Они в моей каюте.

— Нет. — Таша достала из-под стола маленький синий пузырек. — Перед ужином я забежала в «Чатранд». Наверно, они все меня напугались. Но что-то подсказало мне, что это может пригодиться. Безвредное тонизирующее средство для успокоения нервов — разве ты не так это назвала? Поэтому я добавила несколько капель в твое вино.

Сирарис побледнела.

— Бояться нечего, — сказала Таша. — Помнишь, как ты выразилась? «Безвкусный и безвредный. Ты могла бы пить его стаканами».

— Несколько капель? — прошептала Сирарис.

— Ну, девятнадцать.

Слезы Сирарис иссякли. Она сидела совершенно неподвижно. Доктор Чедфеллоу открыл сумку и достал свою собственную бутылку.

— Могу ли я предложить вам масло из желтой чемерицы, леди Сирарис? Ничего не сравнится с ним в вашем… затруднительном положении.

Сирарис напряглась. Затем ее лицо исказилось от гнева, который, как Таша всегда знала, она скрывала.

— Ты чертов дряхлый дурак! — закричала она на Исика. — Еще два дня с тобой и твоей чертовой дочкой — отродьем ада! Это все, что нам было нужно! Два дня! — Она схватила бутылку Чедфеллоу и побежала на кухню.

— Не дайте ей сбежать, губернатор, — тихо сказал Чедфеллоу.

Исик выглядел так, словно его ударили по лицу. Он бросил на Ташу умоляющий взгляд. Его губы задрожали, как будто он собирался заговорить, но из них не вылетело ни звука. Таша обняла его за шею и положила подбородок на его безволосый лоб.

— Ты не болен, Прахба. Никогда не был.

Затем Фиффенгурт тихо спросил:

— Все… мы нужны?

— Квартирмейстер, — ответил Роуз, — вы вернетесь на корабль.

Фиффенгурт резко посмотрел на него:

— Оппо, капитан. Как пожелаете.

Он встал и поклонился губернаторше, которая делала знак Древа над всем, что двигалось.

— Но… но… но, — сказал губернатор, переводя взгляд с одного лица на другое. — Это справедливый в-вопрос, не так ли? Что она имела в виду, говоря мы?

— Она имела в виду себя, — сказал Чедфеллоу. — И своего любовника, Сандора Отта. — Он указал на мастера-шпиона.

Исик повернулся на стуле и закричал:

— Нет!

Роуз резко рассмеялся:

— Эта старая жестяная рубашка и есть Сандор Отт? Главный ассасин Его Превосходительства? Ну, я бы не доверил ему убийство собаки.

— Избыток доверия никогда не будет тяготить вас, сэр, — холодно сказал доктор. — Но вы знаете, кто это.

— Конечно, знаю. Почетный страж. Дворецкий с мечом.

— Дворецкий настолько смертоносный, что может убить всех в этой комнате и выйти невредимым, — сказал Герцил с порога. — Привет, старый учитель.

Отт прыгнул так быстро, что никто не заметил его движения. Оказавшись у стены, он вытащил свой меч.

— Вы что, все сошли с ума? — сказал он. — Меня зовут командор Штел Наган. Сандор Отт — шпион императора, и никто не знает, как он выглядит!

— Когда-то это было правдой, — сказал Чедфеллоу. — Но в последние годы ваши амбиции оказались сильнее вашей мудрости. Я знаю вас в лицо, Отт, со времен моей работы Специальным посланником в этом городе. Вы пришли сюда под видом торговца, но тайно собирали информацию для Спасения Чересте.

— Вторжения, вы имеете в виду, — сказал Эберзам Исик.

Пазел посмотрел на него с изумлением.

— Я узнал вас, — продолжал Чедфеллоу, — когда вернулся в Этерхорд. Вы всегда были там, в тени. Наконец император представил нас должным образом — и приказал мне поклясться, что сохраню тайну. Но задолго до этого я дал другую клятву — защищать Арквал от всех врагов.

— Я дал ту же клятву, — сказал Отт. — Я жил ею всю свою жизнь.

— Не всю, — сказал Герцил, подходя ближе. — Не тогда, например, когда ты послал одного из своих людей зарезать меня в темноте и бросить мое тело в волны. Не когда ты убил его, после того, как он потерпел неудачу, чтобы никто не увидел его сломанного запястья. И все же — благодаря Пазелу Паткендлу и моим собратьям из Толяссы — я увидел бедного парня. В морге Утурфе́. И, конечно, я знаю твое лицо. Как грустно встречаться таким образом! Когда-то я так почитал тебя.

— Прекратите лезть не в свое дело, вы оба, — сказал Роуз предупреждающим голосом. — Этот человек — гость на Великом Корабле.

Чедфеллоу улыбнулся ему:

— Это, сэр, одна из многих причин, по которым я рад, что не поплыл с вами. На «Чатранде» вы выше всех нас по званию. На суше вы превосходите по рангу Фиффенгурта и Ускинса.

— Посол, — сказал Отт, поворачиваясь к Исику, — я присматривал за вашей семьей в течение многих лет. За вашей дорогой первой женой, за вашей дочерью и за вами самими.

— Да, — неуверенно сказал Исик. — Как и Чедфеллоу. А Герцил долгое время был наставником моей дочери.

— Доктор не обслуживал вас в этом путешествии, — сказал Роуз. — Он бросил вашу семью из страха. Он ослушался самого императора. И теперь он утверждает, что Сирарис — любовница этого человека. Откуда вы знаете, доктор? Вы видели их вместе? Кто-нибудь?

Какое-то мгновение все молчали.

— Диадрелу… — начала было Таша. Но поймала встревоженный взгляд Пазела и замолчала.

Роуз медленно выпрямился на стуле:

— Это еще что за имя?

— Неважно! — сказал Пазел. Его голос зазвенел во внезапной тишине.

Роуз повернулся к нему, не моргая:

— Оно звучит как имя ползуна.

— Как вы смеете! — пискнула губернаторша. — Это дочь посла! И вы намекаете, что она разговаривает с… корабельными личинками! Стыдитесь, стыдитесь, капитан Роуз!

Прежде чем Роуз успел ответить, леди Оггоск издала звук отвращения. Наклонившись вперед и опираясь на локти, она указала на Отта ножом для масла.

— Я видела их вместе — этого человека и Сирарис. Конечно, они любовники. Я застала ее с ним несколько месяцев назад, в замке Мааг. Она призналась. Он устал быть слугой, она устала от посла. Как только Таша выйдет замуж за принца Сиззи и воцарится мир, эти двое разбогатеют в новом мире торговли между империями. Взятки, ростовщичество, выдуманные налоги. Они будут толстыми, как султаны. Посол слишком болен, чтобы решать самому, сказала она мне. Конечно, я не знала, что она его травит.

— Ты, вероломная дворняга! — сказал Исик Отту. — Тебя повесят!

Губернатор встал, дрожа всем телом.

— Мистер Н-Наган, — взмолился он, — или как вас там зовут, не будете ли вы так добры положить свой меч?

Отт шагнул вперед. Глаза Герцила сузились, и его рука потянулась к рукояти собственного меча. Но мастер-шпион просто поклонился и положил свой меч на стол. За ним последовал нож, длинный, белый и изрядно поношенный.

Губернатор испустил глубокий вздох облегчения и сел. Отт снова схватил свой нож и метнул его прямо в леди Оггоск.

Следующие три секунды были поразительными. Герцил прыгнул и поймал нож в воздухе. Оггоск закричала. Сандор Отт прыгнул на стол и побежал вдоль него. Таша вонзила свою обеденную вилку ему в ногу, но Отт, не замедляясь, нанес ей жестокий удар ногой по лицу. Затем, добравшись до конца стола, он поставил ногу на голову губернатора, вогнав того лицом вниз в его обед, и прыгнул прямо на круглое окно позади него.

Но в это мгновение в голову Отта полетело что-то еще: шипящее рыжее пятно. Снирага.

Ужасный шум и ливень цветного стекла. Мгновение спустя Герцил добрался до окна.

— Он во дворе! — крикнул он. — Опустите решетку! Вы, там! Опустите эти ворота!

Тишина. Затем раздался оглушительный лязг. Плечи Герцила поникли.

Повернувшись обратно к комнате, он сказал:

— Кошка в безопасности в гардениях, герцогиня, и ее когти оставили след на всю жизнь. Губернатор, ваши люди запечатали дворец…

— Победа! — воскликнула губернаторша.

— …через секунду после того, как Отт его покинул. — Герцил вздохнул. — Вы можете вызвать своих констеблей, своих ищеек, морскую пехоту порта. Вы можете разорвать на части то, что осталось от этого города. Но вы его не найдете.

— Вы хотите сказать, что они планировали это годами? — спросил губернатор, пока один слуга выковыривал меч-рыбу из его бороды, а другой раскуривал трубку.

— Я в этом уверен, — сказал Исик, подавленный. — Сирарис всегда больше всех стремилась переехать в Симджу. Теперь я знаю, почему.

— Они накачали вас смерть-дымом в Трессек Тарне, — тихо сказал Чедфеллоу.

— Смерть-дым! — в ужасе воскликнула Таша. — Монстры! Слава богу, мы пробыли там всего одну ночь.

— Мне придется провести некоторые тесты, — продолжал Чедфеллоу, — но я очень боюсь, что капли, которые вы принимали, тоже были сконцентрированным смерть-дымом.

— Но ты можешь вылечить его? — спросила Таша.

Доктор опустил глаза.

— Нет, — сказал Исик. — Не может. Постоянного лечения не существует. С годами человек становится сильнее, но наркоман, страдающий от дыма смерти, жаждет наркотика до самой смерти. Я видел, как люди умирали из-за этого на кораблях.

— Вы не умрете, — сказал Чедфеллоу. — Это я могу вам пообещать. Но вам, возможно, придется сражаться, ваше превосходительство, как тигру, чтобы овладеть собой.

— Кстати, о тиграх… — сказал Пазел.

Послышался скрежет когтей, и Снирага влезла в окно. Она чопорно подошла к леди Оггоск. Таша украдкой наблюдала, как старуха поднимает свою питомцу. Почему ты помогла нам?

Оггоск, казалось, почувствовала ее взгляд. Ее мутно-голубые глаза посмотрели в глаза Таши.

— Куда бы не следовал ты, за тобой пойду, — прошептала она.

Эти слова. Где Таша слышала их раньше? Сначала воспоминание отказывалось всплывать на поверхность. Затем появилось: изумрудное кольцо Матери-Запретительницы. Слова были выгравированы на изумруде. Может ли Оггоск быть сестрой Лорга? Было ли у нее собственное вишневое дерево в саду? Молилась ли она перед рассветом, стоя на коленях на ледяных камнях? Сидела ли она на скамейке Таши?

Она смутно припомнила слова Матери-Запретительницы: На пути, по которому ты обречена идти, одна из нас, по крайней мере, будет рядом с тобой. В случае крайней нужды ты можешь обратиться к ней; она не сможет отказать.

— Если ты друг, — прошептала она Оггоск, — почему ты послала свою кошку украсть мое ожерелье?

Оггоск посмотрел на серебряную цепочку на шее Таши и яростно скривилась.

— Слишком поздно для всего этого, слишком поздно, — пробормотала она.

— Что это значит — слишком поздно?

Но Оггоск больше не смотрела ей в глаза.

— На что только не пошли злодеи! — говорил губернатор. — Играть с жизнью посла Его Превосходительства, устроить брак между обеими империями…

— Без свадьбы Таши не было бы должности посла, — сказал Чедфеллоу, — и, следовательно, у Отта и Сирарис не было бы возможности покинуть Арквал. И это был их единственный шанс на совместную жизнь. Его Превосходство никогда не позволит Отту уйти в отставку. Он слишком полезен, чтобы позволить ему влюбиться.

— Тогда как я, — сказал Исик, — был полезен только потому, что влюбился.

— Тогда вы не принесли нам мира! — воскликнула губернаторша. — Этот брак был обманом, и мы должны продолжать жить с угрозами Сиззи и набегами, опасаясь третьей морской войны!

— Ошибаетесь, мадам, — сказал Чедфеллоу.

Пазел и Таша удивленно посмотрели на него.

— Сандор Отт исказил события в своих собственных целях, — продолжил Чедфеллоу, — но свадьба Таши и принца Фалмурката — это не обман. Мзитрини хотят мира, и император тоже.

— Что? — хором воскликнули Таша и Пазел.

— Тише, дети…

— Император не хочет мира! — выпалил Пазел. — Он хочет, чтобы сиззи сражались сами с собой! Он хочет гражданской войны!

Чедфеллоу спокойно посмотрел на него:

— Не говори о том, чего не понимаешь, Пазел.

— Хорошо, а как тогда вы объясните то, что произошло на Призрачном Побережье?

— Эти два события никак не связаны, — сказал Чедфеллоу. — Арунис нанял волпеков, чтобы они помогли ему совершить набег на затонувшее судно с сокровищами. Если бы он не похитил сыновей и дочерей Толяссы — и если бы Таша вовремя не нашла Герцила и контрабандистов, — он мог бы преуспеть. Но один жадный чародей вряд ли имеет значение, если сравнивать его с шансом на эру мира.

— Один жадный чародей? — сказала Таша. — Так ты называешь Аруниса?

— О, Таша, — сказал доктор. — Неужели ты думаешь, что мы говорим о том Арунисе? Тот человек был повешен сорок лет назад! Этот — выскочка, который взял имя колдуна, чтобы лучше запугать нас.

— Как пираты, да? — сказал губернатор. — Насколько я помню, было шесть Билли Черных Языков.

— Вот именно, — сказал доктор. — И вы видите, как хорошо работает эта тактика? Даже Таша в это поверила.

Теперь молодые люди были слишком напуганы, чтобы кричать.

— Герцил? — тихо спросила Таша.

Толяссец очень пристально смотрел на Чедфеллоу.

— Я не государственный деятель, — сказал он.

— А я — государственный, — сказал Чедфеллоу. — И, надеюсь, ты всегда будешь доверять моему суждению, Герцил. Этот так называемый Арунис был пассажиром на «Чатранде», но он не имеет ничего общего с другими преступниками на борту.

— Если только у вас двоих нет… особого источника информации, а? — спросил Роуз.

Пазел и Таша посмотрели друг на друга. Они оказались в ловушке. Упомянуть об икшель означало приговорить Диадрелу и ее сородичей к смерти.

— Но они работали вместе, — взмолилась Таша. — Это один большой заговор!

Чедфеллоу покачал головой.

— Всего лишь два маленьких, — сказал он. — И мы только что разобрались с обоими.

— Вы сошли с ума! — закричал Пазел. — На борту «Чатранда» находится Шаггат Несс!

Взрослые — все, кроме Герцила, — рассмеялись. Даже Эберзам Исик сумел грустно усмехнуться.

Таша бросилась на защиту Пазела.

— Это правда, Прахба! Тебя снова дурачат!

— Этот крысеныш, ормали, набил ей голову всякой дрянью, — проворчал Ускинс.

Крича, Пазел и Таша переводили взгляд с лица на лицо.

— На корабле спрятаны миллионы золотом!

— Мы не возвращаемся домой после Симджи, мы пересекаем Правящее море!

— Арунис никогда не умирал! Он личный маг Шаггата!

— Губернатор, — сказал Исик, — неужели вы не можете уследить за порядком за своим столом?

Губернатор сглотнул, но хлопнул в ладоши:

— Дети! Придержите свои языки или… или уходите, да, уходите!

В последовавшей тишине Исик сказал:

— Завтра утром мы поплывем через пролив. Там мы низко склонимся перед принцем Фалмуркатом и его семьей, попросим у них прощения за эту необдуманную помолвку и поклянемся, что мы не хотели оскорбить их, нарушив ее. Паткендл, ты будешь стоять рядом со мной в качестве переводчика.

— Ваше превосходительство! — сказал Чедфеллоу. — Вы не можете верить этим заявлениям!

— О Шаггате и колдуне, восставших из мертвых? Конечно, нет.

— Тогда ее брак должен состояться!

— Эпоха мира не может начаться с плана, запятнанного предательством, — сказал Исик, — или с жертвы невинной души. Не спорьте, доктор! Пусть император осудит меня, если посмеет. Но с этого момента я клянусь перед всеми вами: жизнь Таши Исик принадлежит только ей.