Заговор Красного Волка

Глава 11. ИЗ ТАЙНОГО ДНЕВНИКА

Г. СТАРЛИНГА ФИФФЕНГУРТА, КВАРТИРМЕЙСТЕРА

Экстраординарный имперский торговый корабль «ЧАТРАНД»

[Рег. 4.0279/Этерхорд]

под командованием Его Превосходительства Капитана НИЛУСА РОУЗА, Высшей Инстанции в море

941 год, 28-й год правления Его Превосходительства Магада V

Вторник, 4 вакрина. Всю первую ночь мы шли с хорошей скоростью под ювелирной луной, & на следующий день небо было милостиво ясным. Даже при сегодняшнем встречном ветре я буду удивлен, если мы не доберемся до столицы за шесть дней.

Старая лодка никогда не была более ходкой. Я так & заявил капитану & 1-ому помощнику Ускинсу, & капитан Роуз сказал, что квартирмейстеру не пристало высказывать случайные мнения о состоянии судна. На это Ускинс с кривым ртом ухмыльнулся & кивнул. Роуз заметил его & прямо выразил свое раздражение, приказав «глупому большому щеголю» исполнять свои обязанности. Я позаботился о том, чтобы мое собственное лицо не выражало удовлетворения.

Конечно, дурной характер не является новым недугом Роуза: когда он командовал «Чатрандом» 12 лет назад, он выпорол человека за икоту. И все же, я думаю, его что-то беспокоит & это нечто большее, чем его горючий дух. Я провел в его обществе всего два дня, но уже чувствую его беспокойство. Когда он поднялся на борт с ревом труб, он подошел ко мне перед собравшимися офицерами & сказал следующее, более или менее:

— Мистер Фиффенгурт. Я знаю, что вы хотели получить должность капитана, так как вы много лет прослужили на Великом Корабле. Но у меня на руках мое поручение, подписанное владельцами корабля & самим императором. Я капитан &, похоже, вы им никогда не станете, потому что вы уже не юноша. Возможно, это был ваш последний шанс. Я советую вам обдумать этот печальный факт, пока мы будем пересекать залив Эллисок, & смириться с ним. И если вы не готовы служить мне, как любой другой мужчина на борту, отправляйтесь в Этерхорд & ищите другую лодку! Не пересекайте мне дорогу, не пытайтесь подлизываться к кому-то другому & замышлять что-то против меня. А теперь дайте мне ваш реестр.

С этими словами он схватил мой бортовой журнал, открыл его & нахмурился. Он сказал, что у меня суетливый & женственный почерк, & приказал Ускинсу вести журнал во время путешествия. Я постарался выглядеть несчастным, но внутри обрадовался. Тринадцать лет я вел эти журналы: тринадцать лет записывал каждый кашель ветра, румянец погоды & пятно стригущего лишая в команде. Я никогда не был свободен делать то, что буду делать впредь: записывать свои личные мысли. Выпьем за тебя, Ускинс, ты, чертова свинья.

Конечно, личные дневники запрещены. Каждое слово становится собственностью Торговой Семьи Чатранд, как только ты записываешь его на бумаге. Вот почему я пишу только в постели, как непослушный школьник, & прячу этот дневник в укромном месте.

Как удивился бы Роуз, узнав, что я никогда не хотел его должности! На самом деле в прошлом году я должен был навсегда покинуть море, жениться на милой Аннабель & присоединиться к маленькой пивоварне ее отца на улице Хупи; но преступники из трижды проклятых пивных заводов Мангела сожгли ее дотла. Теперь, чтобы помочь этой доброй семье встать на ноги, я проведу в море еще три года. Клянусь Рином, нет бо́льшего зла, как жажда наживы. Отец Анни варил хороший эль: это & было его преступлением. В лучшие дни он не смог бы продать & десятой доли того, что продавали эти коварные пивные бароны.

По крайней мере, я радуюсь этой миссии &, на самом деле, даже горжусь ею. Рин, благослови императора! И благослови всех мудрецов, которые есть среди Черных Одежд, наших врагов (хотя Рин & его Ангел им неизвестны)! Это великое дело мира переживет всех нас, &, если у меня будут дети & внуки с дорогой Анни (пока это не невозможно; даже не через три года), они должны будут немного похвастаться папиной ролью. Благослови & Роуза: император назначил его на эту задачу, & я должен доверять его резонам.

Кап. Роуз все еще хмурится, когда видит меня. Но я не принимаю его оскорбления близко к сердцу. Во время каждого маневра он кажется нервным & рассеянным, как будто думает о какой-то огромной & неотложной проблеме: море, полном айсбергов или чуме среди экипажа. Как странно все это беспокойство & гнев, когда только вчера он говорил о вступлении в Братство Безмятежности.

Я очень надеюсь, что Бр. Болуту сможет ему помочь; в противном случае нашему капитану будет трудно плыть к своей цели. Говорят, монахи Братства очищают себя от всех низменных эмоций: они не боятся, не вожделеют & даже не плачут из-за смерти родителей. Прежде всего, они не ненавидят. По правде говоря, я не могу представить себе нечто менее вероятное, чем Бр. Нилус Роуз.

До вчерашнего дня я мог бы, по крайней мере, назвать его бесстрашным. Но сегодня утром случилось то, во что я бы не поверил, даже если бы кто-нибудь на борту поклялся в этом молоком Единого Древа. Я только что закончил опрос наших новых смолбоев и принес результаты в кают-компанию для осмотра мистером Элкстемом. Когда я вошел, Элкстема не было, но Кап. Роуз стоял один в задней части помещения, прислонившись к переборке, с пачкой карт под мышкой & самым странным выражением лица, которое я когда-либо видел у командира корабля.

— Фиффенгурт, — сказал он дрожащим голосом, — идите сюда.

Я так & сделал. В центре стола лежала питомица леди Оггоск, Снирага; она свернулась калачиком на другой карте, выглядя сонной и довольной собой. Она подлая кошка и укусит тебя, если ты ее погладишь, но в тот момент она была просто сладкие сливки & мурлыкала. Роуз, однако, смотрел на нее как на быстро приближающийся черный корабль с палубой, полной пиратов. Он поднял руку & указал на животное.

— Это демон! — сказал он. — Я не видел, как она вошла!

— Да, капитан, — подтвердил я. — Кошки — раса незаметных лап. Тихих, если вам будет угодно.

— Сейчас чертовски не тихих! Что она говорит, Фиффенгурт?

Признаюсь, я уставился на собственного капитана:

— Говорит, сэр? Она мурлыкает, вот & все. Кошки так делают, когда рады вас видеть, сэр.

— У этой проклятой кровожадной твари с кривыми клыками нет никаких причин радоваться мне! — прорычал он. — Как она смеет использовать такой тон, угрожать…

Его глаза не отрывались от рыжей кошки, которая, казалось, собиралась перевернуться на спину и просить потереть себе живот. Я стоял там, как немой. Я знал, что когда Кап. придет в себя, он, скорее всего, накажет меня только за то, что я увидел его в таком глупом состоянии. Клянусь Рином, это было странно! Я не знал, что сказать.

— Кошки любопытны, сэр, — вот & все, что я придумал.

— Убери ее отсюда, Фиффенгурт, — сказал Роуз, который все еще не сдвинулся ни на дюйм.

— Оппо, сэр. Должен ли я попросить леди Оггоск запереть ее питомицу в каюте?

— Просто убери ее — прогони ее — убери ее с моих глаз!

Я ткнул животное в ребра. Она зашипела на меня, но вылетела прямо из кают-компании. Затем Кап. Нилус Роуз встал, встряхнулся, огляделся, словно очнувшись от сна, & спросил, какого черта я пришел.

Четверг, 6 вакрина. Сегодня вечером у тебя не так много времени, мой хороший дневник! Четверых из новых смолбоев придется выбросить за борт в Этерхорде: двое уже подрались из-за чьей-то конфеты, один позеленел от морской болезни, последний мочится во сне, как младенец, что недопустимо там, где гамаки подвешены один над другим.

Так много дел в Этерхорде. Нам нужны новые ключи от ворот между отсеками первого класса & остальной частью корабля — Денежных ворот, как мои мальчики уже их называют. И нам понадобится мастер по пианино: глупый стюард в салоне первого класса открутил крепления, чтобы натереть пол воском, & не подумал закрепить их, когда мы выходили из порта. Естественно, первая же большая волна бросила старый инструмент — вместе со столами, стульями & плевательницами — на доски, как бревна со спуска. Пианино ударилось с шумом, похожим на звон колоколов апокалипсиса. Часы, которые я провел бы с Аннабель, будут потеряны из-за этой глупости, но дети пассажиров первого класса должны свободно бегать за своими воротами, не опасаясь сброда, а дженты первого класса должны иметь свою обеденную музыку.

Суббота, 8 вакрина. Я рад, что пишу эти слова. Этерхорд уже в поле зрения.