Заговор Красного Волка

Глава 12. БИТВЫ С ДЫМОМ

9 вакрина 941

Пазел и Нипс сломя голову мчались по жилой палубе, перепрыгивая через рундуки, лавируя между гамаками, ящиками и десятками усталых матросов. Этим утром у них было два часа свободы, после двенадцати в темном и вонючем трюме, и они не собирались терять ни секунды. В полдень корабль пришвартовался в Этерхорде, если верить словам сверху. Сейчас смутные слухи передавались от матроса к матросу, с палубы на палубу. Из всех этих криков Пазел понял только одно: наверху что-то происходило.

— Держу пари, они приведут этого посла, — фыркнул Нипс, когда они добрались до главного трапа. — Вот почему нас наконец-то отмыли — обезвошили, я имею в виду. Вот почему мы в новой одежде.

Они поднимались по трапу, выглядя очень похожими: их головы были выбриты, а тюрбан Нипса — конфискован.

— Ты видел каюту посла? — спросил Пазел. — Дасту говорит, что на самом деле это четыре комнаты в одной!

— Пять! — возразил Нипс. — Я никогда не говорил тебе, верно? Пейтр прокрался к нам прошлой ночью. Там есть главная комната, где можно посидеть, поесть и все такое, с большими картинами в золотых рамах, заводным органом, который играет триста песен, и кожаной обивкой на стенах, чтобы было тепло. Ты почти не слышишь море, приятель! Затем есть каюта для Исика и его леди, еще одна для девушки — говорят, она хорошенькая, — ванная, достаточно большая для быка, и последняя крошечная комнатка из стекла, выходящая прямо на кормовую галерею и нависающая над волнами, с кроватью под окном для дневного сна.

— Пять комнат, — сказал Пазел, качая головой. — Что, ради всего святого, он может сделать с таким большим пространством?

Нипс сказал, что у него есть идея, что посол мог бы делать, но он не успел уточнить: в этот момент воздух разорвал оглушительный шум. Это был не тот звук трубы, которого они ожидали; на самом деле он не был похож ни на что, что они когда-либо слышали: визг гиганта, который мог бы издать измученный ребенок, если бы он был размером со слона. На мгновение все остальные голоса на «Чатранде» умолкли. Пазел и Нипс уставились друг на друга, разинув рты. Затем они начали подниматься еще быстрее.

Когда они приблизились к верхней палубе, крики людей возобновились, более громкие и встревоженные, чем раньше. Наконец Пазел высунул голову из люка № 4 на ослепительное послеполуденное солнце.

И у него перехватило дыхание. Корабль стоял всего в нескольких ярдах от берега, пришвартованный на просеке между двумя лесами мачт, которые бесконечно изгибались на север и юг. Это была Королевская набережная, поразительно глубокий канал, прорезанный прямо у подножия императорской Пальмовой площади, от которой сотни доков простирались длинными, тянущимися к морю пальцами. Тесно сгрудившись вокруг каждого из них, покачивались всевозможные корабли: каботажные суда, траулеры, лоцманы, сигнальные корабли, рудовозы со свинцовым днищем, обтекаемые нунфиртские джавелины с носами в виде головы грифона, торговые суда из Опалта, напоминающие плавучие чайники, серые ланкеты, нунеккамеры с фарфоровыми куполами, китобои, охотники на тюленей, шлюпы. Дальше всех, на голубом кусочке залива Этерхорд, Пазел увидел имперские военные корабли на якоре, между которыми постоянно сновали похожие на муравьи транспортники.

— Отойди в сторону! — прошептал Нипс, толкая снизу. — Я ничего не вижу!

Мальчики вскарабкались на палубу — и тут звук раздался снова, громкий и яростный. Развернувшись, они увидели сцену ужаса. Над толпой испуганных людей возвышалось чудовище в цепях, сутулый гигант с желто-коричневой шкурой, похожей на шкуру какого-то странного носорога. У него были длинные бородавчатые уши, челюсти, которые могли бы перекусить брус надвое, и руки длиной с человеческое тело, заканчивающиеся кистями, похожими на сучковатые обрубки. Эти руки были скованы цепями за запястья, и каждую цепь держали десять матросов. Тем не менее это существо каким-то образом завладело человеком.

Это был мистер Фрикс, лысый второй помощник, которого все звали Фейерверк Фрикс, потому что он боялся грома и взрывов. Он выглядел обмякшим от страха. Чудовище, одолевшее десятки дюжих моряков, подняло Фрикса к своей груди и прижало его там, как букет роз.

— Лорд Рин! — крикнул Нипс. — Они втащили на борт авгронга!

— Что это? — воскликнул Пазел.

— Смерть Фрикса, вот что это такое! Самые сильные чертовы заразы, которые когда-либо ходили по суше. Из пустыни Грииб, где обитают Племена Смерти. Пазел, смотри!

На берегу, над другой группой испуганных людей, второе существо (с более короткими ушами) извивалось в своих цепях. Его плоские желтые глаза были прикованы к своему спутнику. Кто тут главный? Пазел огляделся по сторонам и наконец увидел Ускинса и Фиффенгурта на квартердеке. Они спорили; Фиффенгурт жестикулировал и качал головой, как будто отчаянно пытался отговорить Ускинса от своих планов. Но первый помощник оттолкнул его. Перегнувшись через поручень, он указал вниз на команду и проревел:

— Вытащить пики! Биндхаммер, Фегин, Кут! Покажите этому жалкому монстру, что он должен вести себя прилично или истечь кровью!

Пики стояли в стойках у грот-мачты. Матросы побежали выполнять приказ Ускинса, хотя бы для того, чтобы увеличить дистанцию между собой и авгронгом.

— Для чего они здесь? — спросил Пазел у Нипса. — Они что, рабы?

— Не, это команда! — ответил голос за его плечом. Мальчики обернулись и увидели Дасту с дикими глазами, стоявшего позади них. — Они поднимают якорь, эти двое, — продолжил старший смолбой. — Рефег и Рер — не спрашивайте меня, кто есть кто. Но старожилы говорят, что они могут выполнять работу пятидесяти человек! Роуз нанял их двенадцать лет назад, когда в последний раз командовал «Чатрандом». Оказывается, они все еще живут здесь, в лачуге на Оолмарше. Но капитан отправился с визитом к императору, а Ускинс устраивает настоящий кровавый беспорядок.

— Авронги мирные существа? — спросил Пазел.

— Только не в твоей жизни! — ответил Дасту. — Но они достаточно спокойны, по крайней мере, так говорит мистер Фиффенгурт, если с ними правильно обращаться. Только одно выводит их из себя: расставание. Говорят, Рефег и Рер — братья и последние из их племени по эту сторону Грииба. Они до смерти боятся потерять друг друга навсегда! — Он понизил голос. — Не смейте повторять это, но Ускинс сказал Роузу, что он эксперт по авгронгам. И что он делает? Он приказывает доставлять их на борт по одиночке!

На квартердеке Ускинс крикнул своим людям, чтобы они поторопились. Затем, отойдя подальше от поручней, он указал на длинноухое существо на палубе.

— Быстрее! — крикнул он. — Бяка убей зверя! Ты, большой огонь, большой огненный обед!

Пазел сразу понял, что его Дар сработал. Ускинс пытался заговорить с авгронгами на их родном языке и ужасно ошибался. И магия в голове Пазела тоже не могла исправить беспорядок: переведенная чушь все равно остается чушью. Авгронг бросил дикий, растерянный взгляд в сторону Ускинса. Затем он перевернул мистера Фрикса вверх ногами и сжал.

Моряки вернулись с пиками в руках, более задумчивые, чем когда убегали. Когда они направили пики на держащего Фрикса авгронга, его товарищ сильно крутанулся, разбрасывая людей, как кегли. Первое существо ответило свирепыми прыжками и ревом. Мистер Фрикс, поначалу онемевший от своего ужасного положения, начал молить о пощаде.

Ускинс замахал руками и закричал:

— Обед или убить? Почему нет? Ты убить, убить, убить!

— О, небо! — сказал Пазел. — Замолчи, ты, дурак!

Судя по лицам людей, никто, и меньше всего сам Ускинс, не знал, что кричал первый помощник. Авгронг, однако, знал и выглядел готовым повиноваться. Мистер Фрикс начал выть, как человек, поджаривающийся на огне.

Пазел знал, что ему нужно делать дальше — и, прежде, чем страх смог его остановить, он это сделал. Нарушив Правило пяти зон, он взбежал по трапу на квартердек, пронесся прямо мимо Ускинса (который все еще кричал «Убей!»), поставил ногу на поручень и, всего на мгновение задумавшись, стоит ли жизнь Фрикса того, чтобы потерять свою собственную, прыгнул.

Высота бака позволяла ему с легкостью перепрыгнуть головы матросов. Но он забыл о цепях авгронга. Как только он прыгнул, чудовище попятилось назад, и цепь на его шее туго натянулась, как тетива лука. Пазел ударился об нее коленями, беспомощно крутанулся в воздухе и с мучительным стуком приземлился на ногу авгронга.

Для существа это, по-видимому, стало последней соломинкой. Пританцовывая на одной ноге, монстр швырнул Фрикса в залив, подхватил Пазела одной рукой и взревел, как сотня быков. Прежде чем Пазел понял, что происходит, он обнаружил, что его стиснули в сгибе локтя.

— Подожди! — выдохнул Пазел. Он попытался добавить «Пожалуйста», но из легких вышибло воздух и Дар мгновенно сообщил ему, что этого слова не существует на авгронга. Однако на мгновение одного слова было достаточно: существо заколебалось, его яростные красные глаза уставились на смолбоя.

— Вы оба поднимаетесь на борт, — сумел прохрипеть Пазел. — Нам нужно, чтобы вы оба поднимали якорь!

Как только слова слетели с его губ, существо ослабило хватку. Авгронг уставился на Пазела, разинув рот. Двести матросов, разинув рты, уставились на авгронга. И в последовавшую за этим минуту молчания мистер Ускинс громко рассмеялся:

— Тогда съешь его, ты, глупая грязная ящерица! Нам нужен Фрикс, но смолбои стоят пенни за фунт! И ты окажешь этому кораблю услугу, если сможешь придушить этого коротышку ормали.

Но Ускинс отказался от своего псевдо-авгронга, и существо не обратило внимания на его арквали. Вместо этого авгронг выслушал остальную часть объяснений Пазела. Затем с глубоким грудным ворчанием (и используя самую отвратительную метафору для обозначения мистера Ускинса) он передал сообщение своему товарищу. Короткоухое существо вздохнуло, как ветер.

— Гнев ни за что, — сказало оно. — Битва с дымом.

Его руки упали по бокам. По всей гавани и на борту «Чатранда» люди вторили этому вздоху. Битва была окончена.

Пазел, однако, все еще висел на руке существа. Повернувшись, он обнаружил, что искоса смотрит на переполненную набережную. Было тревожно наблюдать за таким количеством молчащих людей. На него набросились лица: однорукий ветеран, женщина с корзиной дынь на голове, худощавый мужчина с мускулами бойца, держащий на цепях двух огромных синих собак.

От собак взгляд Пазела скользнул к выделявшемуся пожилому мужчине в форме имперского флота, высунувшемуся из окна кареты. У него была аккуратная борода и белые бакенбарды, его ярко-голубые глаза пристально изучали Пазела. Прошло мгновение, прежде чем Пазел понял, что карета была самой элегантной из всех, что он когда-либо видел.

Старик нахмурился, высунул голову еще дальше в окно и посмотрел вверх. Проследив за его взглядом, Пазел обнаружил, что смотрит на девушку своего возраста. Она забралась на крышу кареты, чтобы лучше видеть. На ней была мужская одежда — рубашка-жакина, бриджи, широкий кожаный пояс. Чрезвычайно хорошенькая, с невероятным количеством прямых золотистых волос, ниспадающих до талии, но ее руки выглядели сильными, как у смолбоя. Она также смотрела ему прямо в глаза, чего никогда не делали девушки благородного происхождения. На самом деле, она улыбнулась, яркой улыбкой, полной смеха — или насмешки? Пораженный и внезапно застеснявшийся, Пазел опустил взгляд.

— Кости не сломаны, — внезапно прогрохотал авгронг и с громким стуком поставил Пазела на палубу. Пазел споткнулся, чувствуя головокружение и боль с головы до ног. Нипс и Дасту схватили его за руки. Но остальная часть команды слегка попятилась от него, как будто гадая, что дальше сорвется с его губ.

Затем Пазел увидел, что Ускинс пристально смотрит на него с квартердека.

— Надоедливый, во все вмешивающийся, — сказал первый помощник. — Клоун. Ты знаешь политику капитана в отношении клоунов?

Наступила ужасная тишина. Ускинс согнул палец, подзывая Пазела.

Именно в этот момент мистер Фрикс, Фейерверк Фрикс, взбежал по трапу. Его только что вытащили из бухты моряки на берег, и морская вода стекала с его ушей, рубашки и штанов. Спрыгнув на палубу, он указал на Пазела и издал громкий хриплый возглас.

— Спасен! — воскликнул он. — Этот мальчик спас мне жизнь! Рин благослови его, о, благослови его маленькое львиное сердце! Ура! — Он прыгал в сделанной им луже, развевая мокрую бороду, и махал обеими руками над головой. Затем он вскарабкался на бочонок с ромом и снова запел: — Спасен смолки, смол-смол-смолки-боем! Как вам такое чудо? Давайте, ребята! Троекратное ура маленькому Львиному Сердцу! Гип-гип…

— Сойдите вниз, мистер Фрикс!

Ни с чем не спутаешь этот голос, который прорвался сквозь гвалт, как пушечное ядро. Даже авгронги повернули головы. Капитан Роуз несся через площадь так быстро, как только позволяла его хромая нога, глаза сверкали гневом, дверца остановившейся карета все еще хлопала. Он махнул рукой, приближаясь к трапу:

— По местам, вы, глазеющие чайки! Навести порядок на палубе! Дайте человеку подняться на борт! И переправьте на корабль другого зверя! Какой дурак разлучил их?

Все взгляды устремились на первого помощника. Ускинс нахмурился и пожевал губами, но на его лице появилось выражение смиренного мученика, когда глаза Роуза нашли его.

— Отведите авгронов вниз, мистер Ускинс, — мрачно сказал Роуз. — Я выслушаю ваш отчет, прежде чем мы покинем столицу. — Затем капитан повысил голос до оглушительного рева: — Весь экипаж! Приветствия гостю! Трубы! Вымпелы! Шляпы! Первая вахта, на реи! Шевелитесь, вы, дрянные портовые овцы! Его превосходительство ждет посадки!

Повсюду люди полетели на свои места. И тогда Пазел понял: человек в элегантной карете был не кто иной, как адмирал Исик, новый посол Его Превосходительства в Симдже. И эта белокурая девушка, чья улыбка заставила его почувствовать себя таким дураком? Может быть, это его дочь?