Заговор Красного Волка

Глава 14. НОВЫЕ ПРИКАЗЫ

Капитан Н. Р. Роуз

9 вакрина 941

Этерхорд

Достопочтенному Капитану Теймату Роузу

Аббатство Нортбек, остров Мерелден, Южный Кесанс

Дорогой сэр,

Самые теплые приветствия вам и моей любимой маме. Пожалуйста, примите извинения сына за то, что не писал все эти дни.

Вы будете рады узнать, что мне обеспечено вознаграждение, которое покроет все долги и обеспечит будущее процветание не только для меня, но и для всех наших родственников. «Чатранд» отправляется на задание такой важности, что я не осмеливаюсь назвать его здесь, чтобы наши враги не завладели этим письмом и не получили огромного преимущества. Но я могу сказать вам, что у Его Превосходительства не было другого выбора, кроме как полностью согласиться с моими требованиями. Он знает, что мне одному можно доверить выполнение его приказов на Великом Корабле, и поэтому он пообещал мне пожизненное правление Кесансом и титул виконта. Кроме того, я могу выбрать трех незамужних или покупаемых девушек любой цены, а еще одну превосходной красоты будут присылать каждый пятый год из Аккатео Лоргут.

Большое спасибо за ваше предостережение относительно яда. Это деликатный момент, потому что я знаю, что Е. П. введет шпионов в мою команду — действительно, он пообещал это сделать «для моей собственной защиты». Среди них престарелый убийца Сандор Отт: он выдает себя за Штела Нагана, командира почетного караула, сопровождающего посла Исика, его подающую надежды дочь и шлюху из южных морей. Но у меня не было возможности поговорить с Оттом. Досадный инцидент с авгронгами помешал нам встретиться на берегу. Таким образом, я все еще должен сообщить ему, что он должен защищать меня не просто для вида, а как драгоценности короны: ибо, если со мной случится что-нибудь плохое, враги императора в течение года узнают всю историю его интриг.

Сегодня утром я рано сошел на берег, пересек Пальмовую площадь и явился в Крепость Пяти Куполов. Слухи совершенно верны: люди императора ведут тебя под землю по широкой лестнице, а оттуда — по темным и безумно извилистым туннелям, так что поднявшись, наконец, в великолепную гостиную, я понятия не имел, в какой из пяти куполов вошел. Там они обыскали меня, как врага, с головы до ног, и велели сесть за маленький столик. Десятки лакеев, солдат, монахов, врачей, астрологов и провидцев засыпали меня вопросами, три часа вопросов, в основном бессмысленных, в то время как одна рабыня совала мне под нос шоколад, а другая мыла ноги. Затем ввели принца Мисога, слепого сына Е. П., и усадили рядом со мной. Он потрогал мое лицо: чтобы узнать, улыбаюсь ли я или хмурюсь, сказал он.

— Вы подпишете и поклянетесь выполнить это предприятие? — спросил он.

— Я подпишу и поклянусь, Ваше величество, полностью соблюдать наше соглашение.

Затем он щелкнул пальцами, комната опустела, и перед нами развернули свиток — свиток, который превратит эту империю в пепел, отец, если его содержание станет известно. И я расписался над своим напечатанным именем.

После этого мы встали, принц схватил меня за руку, мы вышли из гостиной через боковую дверь и вошли в коридор, левая стена которого вела в более просторное пространство мимо расписных колонн. «Вы можете взглянуть на Трон, если хотите», — сказал он, и я увидел, что этот зал на самом деле был длинным балконом, с которого открывался вид на чудо Аметриновых Палат с огромным сверкающим креслом на красном возвышении, стоящем в бассейне света. Трон был пуст: свечи в два человеческих роста горели в полном безмолвии, и только императорская гвардия ходила в их свете.

Потом я услышал шаги в конце коридора. Восемь уродливых мужланов, похожих на вооруженных кабанов, мерным шагом шли ко мне, гремя кольчугами, за ними следовали два других принца и шут, у которого текли слюни. После них пришел сам Магад. Я опустился на колени и склонил голову. Люди проходили вокруг меня, двери открывались и с грохотом закрывались, а затем Его Величество коснулся моего плеча и велел мне встать.

Он старше, чем принято думать. Его тело располнело, у него пожелтевшие глаза курильщика смерти, и какая-то болезнь оставила красные рубцы на его шее. Я видел зеленый драгоценный камень у него на пальце: по слухам, Магад I забрал его у убитого жреца Мзитрина. Он изучал меня, как вы могли бы изучать дорогую лошадь. Шут держал трубку Императора, время от времени посасывая ее сам с неприятным чавканьем.

— Вы будете обедать с моими сыновьями, капитан, — сказал Магад. — Вы любите вымоченных в бренди перепелов?

Он не говорил ни о чем, кроме еды и охоты, и все же его глаза не переставали изучать меня. Наконец он многозначительно посмотрел на дверь в конце балкона, глубоко вздохнул и махнул рукой: «Оно там. Идите и посмотрите на него». Затем он удалился со своей свитой, и, когда я поднялся со второго поклона, принц подтолкнул меня вперед. Я прошел один по коридору и открыл дверь.

Комната была размером примерно с мою каюту. На стенах горели факелы, и в их свете я увидел множество больших открытых сундуков. Внутри них — золото. Невообразимое золото. Идеальные сикли по три унции, стержни и слитки, украшенные печатью Магада. Были также целые сундуки со слоновой костью и рогом мегроттока, и четыре с красными рубинами — в четыре раза больше моего веса в кровавых камнях, сэр, умоляю вас поверить; в последнем сундуке был жемчуг. Одна треть всей имперской казны — так утверждал свиток, и я в этом не сомневаюсь. Если бы я был не таким мужчиной, как ваш сын, мое бы сердце ослабело.

— Оно будет доставлено на борт сегодня ночью, — сказал принц, когда я вернулся, — и наши сто турахов вместе с ним.

— Ваше величество, — осторожно сказал я, — турахи — самые ужасные воины вашего отца. Даже имперские морские пехотинцы боятся их. Как мне объяснить их присутствие команде?

— Они будут одеты и экипированы как морпехи — и не более того. Нет ничего странного в том, чтобы вооружить торговый корабль в этих водах, Роуз. Пираты кишат в Тиле, как мухи в конюшне.

— Но будут ли они подчиняться капитану судна в чрезвычайной ситуации? От этого может зависеть выживание корабля, Ваше величество.

— Они будут подчиняться Дреллареку. Дрелларек будет подчиняться вам.

— А Сандор Отт?

— Отт командует шестью шпионами. Вряд ли они должны вас беспокоить, капитан, если вам нечего скрывать от короны.

У меня не было выбора: он был принцем, и с ним нельзя было спорить. Но я позаботился о том, чтобы он знал лучше, чем мечтать о том, чтобы позволить этим убийцам избавиться от Нилуса Роуза, когда он станет бесполезен:

— Я ничего буду скрывать от вас, сир: ни своих страхов, ни своих разумных предосторожностей. Ко второй категории относятся письма, отправленные несколько месяцев назад определенным людям за пределами империи. В случае моей безвременной кончины их отправят в течение нескольких лет лордам Бескоронных Государств и ряду внутренних соперников вашей семьи.

— Где, без сомнения, их бы прочитали с изумлением, — засмеялся слепой. Он был потрясен и взбешен и не хотел, чтобы кто-нибудь это видел. Вероятно, он мало о чем мог думать, кроме как убить меня, и все же понял (как и мы с вами, давным-давно), что предательство Арквала никогда не будет раскрыто, равно как и точное количество этих писем, даже если они добудут мое признание горячим железом и лезвиями. И все же он мог бы угрожать. Он мог бы даже затащить меня обратно в те туннели и пытать за мою дерзость — к этому я был готов. Однако ничто не подготовило меня к тому, что он сделал на самом деле: снова нащупав мое лицо, он яростно потянул меня за волосы и бороду и прижался губами к моему уху.

— Я знаю этих соперников, о которых ты говоришь, — прошептал он. — Некоторые изгнаны, большинство мертвы. Сыновья Маисы мертвы — их тела у нас в сундуке со льдом. Астрологи сказали свое слово: мертвые зашевелятся, а живые почуят смерть. Ты не можешь остановить нас — это час Арквала, ты, дурак.

Затем он отпустил меня и улыбнулся. Мы пообедали, королевские сыновья оскорбили друг друга, и я покинул Крепость Пяти Куполов как раз вовремя, чтобы предотвратить катастрофу с авгронгами.

Все это я говорю вам, сэр, зная, что ваше сердце будет радоваться тому, что я встретил особу Императора и отправился в плавание с третью его богатства. Разве вы не поклялись, что однажды мы будем вести переговоры с королями и даже использовать их в своих собственных целях? Возможно, вы забыли этот случай, но я никогда не забуду: это было летом на Малорыбье, когда вы застали меня за тем, что я бездельничал с молотком и зубилом и потратил день впустую, смеясь среди нищих мальчишек острова. Я вырезал грубую фигуру из плавника. «Цель этого, Нилус, пожалуйста?» — спросили вы, и у меня хватило наглости ответить, что я научусь правильно вырезать и однажды вырежу богиню для носовой части вашего корабля. Как вы были правы, что выпороли меня! Бессмыслицу нужно лечить ясностью, а нет ничего яснее боли.

Я должен отправить это с Имперской почтовой стражей, которая даже сейчас стоит у моей двери. Пожалуйста, не молчите, сэр, как и мама.

Имею честь оставаться вашим самым послушным сыном,

Н. Р. РОУЗ