Заговор Красного Волка

Глава 29. БЕГ ПЕРЕД ШТОРМОМ

2 теала 941

80-й день из Этерхорда

Корабль Драффла назывался «Принц Рупин», но королевского в нем было только имя. Пазел ахнул, увидев его. Судно провисло в середине, как старый мул, от его краски осталось почти одно воспоминание. Порванный такелаж свисал с рангоутов, и матросы наверху двигались осторожно, как будто ожидая, что ножные перты оборвутся. У него не было орудийных портов, но три ржавых орудия были направлены назад с квартердека. Очевидно, корабль привык к тому, что его преследуют.

Капитаном был хмурый мужчина с густыми волосами, не питавший любви к мистеру Драффлу.

— Тратить время — очень рискованно и глупо! — приветствовал Драффла капитан, когда ялик приблизился к «Принцу Рупину». Драффл ответил грубым жестом с участием угря.

Один за другим купленные мальчики поднимались по ее лестнице, за ними следовали Драффл и его головорезы-волпеки. Мальчики сгрудились на носу, игнорируемые угрюмой командой. Матросы уже крутили кабестан, вытягивая якорь. Бакру, Повелитель Ветра, напевали они, словно в полусне. Не позволяй своим львам сожрать нас. Вскоре корабль уже плыл по течению реки, оставляя островки позади и соскальзывая в море.

Наступил рассвет, и Пазел с одного взгляда на воду понял, что плавание будет трудным. Свирепый южный ветер бил по ним с левого борта, а впереди собирались желто-черные тучи, похожие на жуткие синяки.

Он поплотнее закутался в старую куртку. Волны были неровными и беспорядочными. И все же (с Драффлом под локтем, подгоняющим его) капитан приказал поднять грот.

— Грот? — удивился Нипс, как будто не мог поверить собственным ушам.

Пазел посмотрел на растерзанное ветром море.

— Невозможно, — сказал он.

Другие мальчики с тревогой смотрели на них:

— Что-то не так? Вы смолбои? Что невозможно?

Но это произошло. Матросы наверху — гитовы отданы — большие квадратные паруса распахнулись…

— Держитесь! — крикнул Пазел.

Корабль рванулся вперед. Мачты застонали, старые паруса изо всех сил пытались оторвать болты от рам; люди на реях цеплялись за все, что, казалось, могло оторваться мгновением позже. Вскоре ветер выл в вантах, а волны на носу были похожи на людей, пытающихся вышибить дверь.

Пазел и Нипс слышали все эти звуки раньше — но никогда все сразу и никогда на таком явно ужасном корабле. Но если они просто испугались, то другие мальчики пришли в ужас. Одного укачало в первые же несколько минут, и ему пришлось перегнуться через поручни под хлещущими брызгами.

Драффл, однако, выглядел почти веселым. Он, пошатываясь, расхаживал по палубе, черный плащ развевался, как у пугала, и с одобрением поглядывал на огромное полотнище.

— Он псих! — сказал Пазел. — Это старое корыто не выдержит такой скорости!

Нипс кивнул:

— Да, плохо дело, приятель, я это чую. Но что нам делать? Совершенно очевидно, что им не нужно наше мнение.

— Ага, — согласился Пазел. Но он не мог оторвать глаз от парусов.

— Пошли, — сказал Нипс. — Давай уйдем с этого ветра. И поговорим, если сможем.

Они укрылись за одной из жалко выглядевших спасательных шлюпок «Рупина». Сначала они почти не слышали друг друга. Но, когда они легли на живот и прижали головы друг к другу, им удалось разговаривать почти нормально. И Нипсу было что рассказать о «Чатранде». Тайна убитых крыс была только началом. Среди смолбоев распространился слух, что корабельные плотники и кузнецы работают над секретным проектом в глубине корабля. Целые палубы были закрыты для посещения днем и ночью, за исключением моряков, допущенных самим Роузом.

— Рейаст слышал разговоры о железной двери и висячем замке, — сказал Нипс. — Он думает, что они строят дополнительную гауптвахту.

— Но и в обычной гауптвахте никого нет. Зачем им две?

— Твоя догадка так же хороша, как и моя, — сказал Нипс.

— Я вообще не могу догадаться, — сказал Пазел. — Но ты не сказал мне, что с тобой случилось.

— Сейчас расскажу. Я же говорил тебе, что это дело рук Джервика — разрази его гром! — однако и Таша приложилась. Клянусь солью, эта девушка — угроза!

Похоже, Таша и Сирарис сражаются не на жизнь, а на смерть. Таша застукала консорт, открывающую флаконы с лекарством от головной боли посла Исика: флаконы, запечатанные доктором Чедфеллоу еще в Этерхорде. Сирарис утверждала, что она просто добавляла травяной тоник, чтобы успокоить нервы Исика. «Безвкусный и безвредный, — сказала она Таше. — Ты могла бы пить его стаканами». Но Таша не поверила ни единому ее слову. Она обвинила Сирарис в отравлении ее отца.

— Но они женаты — или достаточно близки! — сказал Пазел.

— Ну, приятель, разве не в этом все дело? — Нипс пристально посмотрел на него. — Достаточно близки, чтобы унаследовать его золото, если Исик отдаст концы, верно?

— Ты хочешь сказать, что она хочет его смерти?

— Кто знает? Таша, возможно, полностью сбрендила. Она думает, что старая карга Оггоск шпионит за ней — с тех пор, как кошка ведьмы завладела ее ожерельем. И она также подозревает Джервика.

— Джервик, шпион? Кто был бы настолько глуп, чтобы использовать его?

— Никто, но Таша убеждена в этом. Мы встретились через час после того, как тебя выкинули на берег. И она плакала навзрыд.

— Из-за ее отца?

— Из-за тебя, ты, тупой пень. И плакала несколько дней подряд.

Пазел подумал, что ветер сыграл с его ушами злую шутку. Нипс не смог сдержать смеха.

— Да, Пазел, она в тебя втрескалась! «Деньги, почему я не дала ему немного денег?» — продолжала причитать она. Неплохой вопрос. Но теперь она сама в беде. Ее отец принял сторону Сирарис в той битве. «Ты можешь хотеть для меня лучшего, девочка, — сказал он ей, — но Сирарис знает, что есть что». Это чуть не разбило сердце Таше. И как раз в то время, когда она рассказывала мне все это — мы были внизу, на спасательной палубе, — мы услышали глухой удар в нескольких ярдах от нас. Это был Джервик и двое других смолбоев, которые стали его лизоблюдами. Они притаились за переборкой и подслушивали.

— Они утверждали, что Ускинс послал их проверить шум в цепях руля. Но Таша на них вызверилась. «Я, что, похожа на рулевую цепь? Так вот почему ты повсюду ходишь за мной по пятам? Так вот почему ты вчера вечером прижал это уродливое ухо к моей двери?» Джервик сказал, что никогда этого не делал. Но он сказал это, подмигнув своим приятелям. О, Пазел, — Нипс ухмыльнулся от уха до уха, — ему следовало пропустить это подмигивание.

— Что произошло?

— Она начала избивать его, приятель. Я никогда не видел ничего подобного. Джервик был прижат к стене прежде, чем понял, что его ударило, и только защищал свои яйца. Один из его приятелей бросился бежать. Другой схватил Ташу за руки сзади. Я оттащил его — нанес ему два хороших удара в живот — но он, ну…

— Он избил тебя, — сказал Пазел.

— Только из-за его колец, — сказал Нипс, покраснев. — Иначе я бы его отделал. Тубсунг, этот вонючий громила. Как бы то ни было, я на мгновение отключился. Когда в моей голове прояснилось, Тубсунг уже валялся на палубе. Как и Джервик, свернувшийся калачиком. Таша стояла над ними, кричала, называла их червями. Я имею в виду громко, приятель. Орала. «ЧЕЕЕЕЕРВИ!»

— О, — сказал Пазел. Он мог догадаться, что произошло дальше.

— Набежала толпа — моряки, пассажиры третьего класса, морпехи. Ускинс был первым прибывшим офицером, и он приказал морпехам увести Ташу в ее каюту в мгновение ока. Она закричала: «Я начала это! Не вини его!», но Ускинс так и не поверил, что она их избила. Джервик, этот грязный язык, сказал, что я приставал к Молодой Хозяйке. И что я мог сказать? Как я мог рассказать ему, что мы делали на спасательной палубе, когда теперь там вообще запрещено быть? Затем Джервик продемонстрировал свои синяки. Сказал, что я напал на него после того, как он поймал меня на том, что я просил Ташу о неподобающих услугах. Как ты думаешь, что это значит? Еда из салона первого класса?

— Это означает поцелуи и тому подобное, Нипс, — сказал Пазел, улыбаясь в свою очередь.

Нипс покраснел еще ярче, чем раньше.

— Мразь, — сказал он. — Я его убью!

— Даже не шути об этом! — сказал Пазел, удивляясь собственной резкости. — Кроме того, ты не сможешь убить всех Джервиков и Ускинсов в мире.

— Я соглашусь на одного или двух.

Пазел вздохнул:

— Ты все еще не объяснил, как оказался здесь.

— Очень просто, — сказал Нипс. — Они собирались выбросить меня на берег в следующем порту захода. Но примерно в то время, когда Ускинс разделил нас, впередсмотрящий заметил «Леди Апсал» — зерновоз, ты его знаешь, а?

— Конечно, — сказал Пазел. — Он из Этерхорда.

— На самом деле он направлялся обратно в Этерхорд. Мы сошвартовались, чтобы обменяться почтовыми мешками. И, видя, что его следующей остановкой будет Утурфе́, Роуз попросил их капитана выбросить меня там «вместе с остальным мусором». Как тебе это нравится?

— Примерно так же, как и тебе. Что было дальше?

Нипс снова вышел из себя:

— Последний штрих пришел от Свеллоуза — пусть сгниет его язык! Он сказал мне, что отправил тебя в гостиницу на Блэкуэлл-стрит. Естественно, я сразу же отправился тебя искать.

— И нашел фликкерманов. — Пазел лег на палубу, прикрыв глаза рукой. — Мне очень жаль, брат.

— Слушай, приятель, никогда не называй меня так.

— Что, брат? Почему бы и нет, ради Рина? У меня никогда не было лучшего друга, чем ты!

— Так что зови меня другом. Не братом — только не в твоей жизни.

Вот оно, опять: кипящая ярость в глазах Нипса. Пазел знал, что лучше не спорить по этому поводу.

— Друг, — сказал он немного неловко. Затем он покосился на воротник Нипса. — Питфайр! У тебя на плече отвратительный синяк. Он черный, как чернила.

Нипс разинул рот:

— Пни меня, приятель, я забыл! Это и есть чернила! Послание, для тебя.

— Послание? — Пазел поднял голову. — От кого?

Нипс снова разозлился:

— Джервика, если ты спросишь меня. Я проснулся, и кто-то написал это на моей коже. Джервик знал, что я отправлюсь искать тебя в Утурфе́. Может быть, он хотел позлорадствовать в последний раз. Можешь поверить в такую наглость? Самое странное, что он использовал какой-то иностранный язык. Никто из нас, смолбоев, не смог его прочесть.

— Но, пылающая рыба, Нипс, я могу это прочитать! А что, если это был не Джервик?

— Кто еще мог сделать такую гадость?

— Икшель!

— Икшель? Икшель? — Глаза Нипса расширились. — Ты хочешь сказать, что «Чатранд» заражен ползунами?

— Не называй их так.

— Ты хочешь сказать, что знал — и позволил им использовать меня в качестве промокашки для чернил?

— Они не так плохи, как мы думаем.

— На самом деле! — сказал Нипс. — И почему ты никому не рассказал о своих маленьких друзьях, так любящих топить корабли?

— Они сказали, что убьют меня.

— Как мило. Я полагаю, услышать их позволил тебе твой Дар?

— Да, с этого все и началось. Но если они хотят, чтобы ты их услышал, они просто немного напрягаются — искажают голос, по их словам, — и из них выходят слова, которые может услышать любой.

Пазел оттянул воротник Нипса назад, обнажив большую часть его плеча, и вскрикнул от ужаса:

— Почти все смыто! Я не могу прочитать ничего, кроме «Симджа» и «должен». О, Нипс, ты, голова два уха! Что, если это было важно?

Нипс посмотрел на него через плечо. Затем он закрыл глаза:

— «Релега Пазел Паткендл эб Симджа глиджин. Иленек ке остран хай Бетрин Белг». Вот. Я запомнил это на всякий случай. Пазел! Что случилось?

Пазел задрожать всем телом. И опустил глаза.

— Найди, чем заняться, — прошептал он. — Не вызывай у Драффла подозрений. Нам придется бежать.

— Ты знаешь, что это значит, а?

— О, да, — сказал Пазел. — Это на их языке, на икшель. Очень простое послание: «Скажи Пазелу Паткендлу, что он должен приехать в Симджу. Они собираются убить свадьба-девушку».

Ближе к полудню ветер немного стих. Драффл снова достал своего угря, черного как сажа после нескольких часов жарки в печи камбуза, и разделал его топором на верхней палубе. Внутри мякоть была нежной и розовой. Драффл бросил каждому мальчику по толстому куску обжаренного угря, достаточно большому, чтобы задушить медведя, и они поели с медвежьей свирепостью, не вставая с места, забыв о страхах. Проиграл только мальчик, страдающий морской болезнью.

— Очистите до костей! — Драффл рассмеялся. — Вы нужны нам сильными для нашей маленькой работки на побережье!

— На каком побережье, мистер Драффл, сэр? — спросил Пазел.

— Подожди и увидишь, мое сердце Чересте! И не говори с набитым ртом.

Пазел и Нипс прислонились к спасательной шлюпке, продолжая жевать. На полный желудок побег казался более возможным — но только чуть-чуть. Они смотрели на бурный Нелу Перен, — Какое-Угодно-но-не-Спокойное море. По правому борту виднелось темное пятно гор. Материк, всего в двух или трех лигах отсюда, но с таким же успехом он мог бы быть на луне.

— Мы никуда не уйдем, пока длится такая погода, — сказал Нипс.

Пазел кивнул:

— И она снова станет хуже, разве ты не чувствуешь?

— Чувствую, — сказал Нипс. — Хуже, чем когда-либо, я бы предположил. Может быть, назревает настоящий шторм.

— Есть и другая проблема, — продолжал Пазел. — Куда бежать? Наверняка мы знаем, только то, что «Чатранд» везет Ташу в Симджу.

— Мы направляемся на запад, — сказал Нипс, — поэтому, мне кажется, эти горы могут быть частью Ипулии. Но Ипулия — страна озер. Ее называют Голубым Королевством, в конце концов.

— Может быть, там есть и горы, — сказал Пазел. — Или, может быть, мы уже к западу от Ипулии, и этот хребет — часть Трот Чересте. Тогда это Ормаэл, Нипс. Мой дом — или то, что от него осталось.

— Разве ты не говорил, что Ормаэл находится всего в дне пути от Симджи?

— Меньше, — сказал Пазел. — Но, даже если мы высадимся в Ормаэле и каким-то образом сбежим от этих психов, кто перевезет нас через пролив в Симджу? Мы больше не смолбои. Симджа может находиться за пределами империи, но она по-прежнему использует Кодекс Мореплавания. Все Бескоронные Государства используют.

— В Ормаэле никто не узнает, что мы не смолбои.

— Да ну? Насколько я знаю Ускинса, первым делом он отправится в Регистратуру Мальчиков. Мы, наверняка, уже в черном списке.

— Этот скунс! — сказал Нипс. — Как бы я хотел, чтобы его сожрал авгронг.

Вскоре ветер снова усилился. Они еще немного поговорили, но волны все время росли, и их маленькое убежище регулярно обдавало брызгами. Другие мальчики жались как можно дальше от бортов, на их лицах было выражение отчаяния.

С наступлением темноты Драффл приковал их цепями к поручням. Мальчики сами попросили цепь, потому что море к этому времени неуклонно перекатывалось через нос, и существовала реальная опасность быть смытым за борт. Пазел и Нипс отказались от цепи (это было сопряжено с риском другого рода), но они сцепились локтями с другими мальчиками с подветренной стороны бака. Погружаясь и вспахивая волны, корабль продолжал истерически бежать на запад.

Говорить стало невозможно. Промокшие и замерзшие, они наблюдали, как команда борется со штормом. Зубы Пазела стучали, а ноги стали бледно-голубыми. И все же каким-то образом он соскользнул в жалкий сон. Ему снилось, что он сам стал угрем, плывущим на огромной скорости вокруг белой башни — та поднималась со дна моря, пронзала волны и уходила далеко в небо. Вокруг него копошились рыбы со светящимися телами, фиолетовыми глазами, похожими на драгоценные камни, и острыми зубами. В башне были затопленные окна и даже дверь, все еще плотно закрытая под тяжестью океана. Затем раздался вой банши, и Пазел проснулся.

Мальчики вскакивали — только для того, чтобы снова упасть, когда «Рупин» тошнотворно накренился на левый борт.

— Марсель! — крикнул кто-то. — Марсель лопнул пополам!

Пазел нащупал опору для рук, пытаясь разобраться в хаосе, охватившем его чувства. Должно быть, прошло несколько часов. Ночь была черной, ветер яростным — и что-то ужасное лежало прямо по курсу.

Он не знал, откуда ему это известно. Вокруг корабля сгустилась тьма. Разорванный холст хлопал над их головами со звуком, похожим на топот копыт. Ветер, волны и гром заглушали крики людей.

Сверкнула молния. На мгновение мир озарился безумно ярким светом, и пятьдесят моряков закричали, как младенцы: прямо перед ними и невероятно близко возвышалась скала. Мертвы! вот и все, о чем Пазел успел подумать, а потом корабль ударился.

Но это была не скала, а дождь, чудовищный фронт дождя, который разбился о бушприт, как огромная стеклянная стена. Все были ослеплены. Мальчики обнимали поручни, цепь, друг друга. Где-то капитан кричал: «На ванты! Вверх! Вверх!» В следующей вспышке можно было увидеть людей, уже на полпути к марса-рее, с топорами, заткнутыми за пояс, чтобы срезать разорванный холст. Было ужасно видеть их, едва держащихся на прогнивших веревках — их хлестал такой сильный дождь, что казалось, за ними тянутся сосульки.

Форштаг лопнул, как гигантская тетива лука. Мачта накренилась, матрос закричал, и при следующем ударе молнии Пазел увидел, как он падает в море, размахивая руками. Тьма поглотила его.

Все мальчики потеряли голову от страха. Некоторые плакали, другие кричали, чтобы Драффл отпер их, пока они не утонули. И Пазел знал, что они утонут, если нос погрузится под воду — так же быстро, как тот упавший человек.

Но Драффл был вне пределов слышимости или, возможно, ему было все равно. В конце концов Пазел справился с этой задачей матросским топором. Двое мальчиков остались на цепи, но, по крайней мере, остальные были свободны.

— Ради Рина, оставайтесь на месте! — закричал на них Нипс. — Поручень не поддастся, пока сам корабль не разлетится на куски!

Потом Пазел никогда не мог сказать, как долго корабль метался, как бешеный, пока его несло через шторм. Но, наконец, наступил момент, когда они вылетели из шторма так же внезапно, как и вошли. Дождь пронесся мимо; они слышали, как он со свистом уносится на восток, словно рой проклятий. Ветер стих, потом совсем исчез. Вскоре единственными звуками были шум насосов на нижней палубе, вода, бьющая из шпигатов в море, — и хриплые ругательства мистера Драффла.

— Гонщик, да? Быстрый морской конек! Это то, что ты назвал «Рупином», не так ли, капитан Змеязык? Шесть якорей тебе в глотку, брамианин! Этот корабль — позор!

— Только когда ты ведешь его как сумасшедший! — огрызнулся капитан, несчастный.

— Следи за собой, жирные кишки!

— С меня хватит! — рявкнул капитан. — Эй вы, волпеки, что толку от его денег, если мы все утонем? И вообще, много ли вы их видели?

— Половину, — проворчал один из волпеков, с некоторым подозрением глядя на Драффла.

— А остальное при доставке товара! — прорычал Драффл. — Вы знаете правила.

— Твои правила, — сказал другой волпек. — Не наши.

— В трюме восемь футов воды! — Капитан топнул ногой. — Мы пьем море! Присоединяйтесь ко мне, вы, бойцы! Мы можем спасти этот корабль! И после того, как мы выгрузим эту кричащую обезьяну, мы встретимся с Гильдией! Вот именно, Гильдией Грегори! У них найдется для вас работа — мужская работа, а не посылать мальчишек в их…

— МОЛЧАТЬ! — прогремел Драффл, поднимая руку. Перемена в его голосе была поразительной: звук пронесся по палубе, как удар хлыста. Капитан отшатнулся назад, схватившись за челюсть, и даже пошатнулся, как от удара.

Драффл хихикнул:

— Тебе следовало бы знать лучше, капитан! А вы, бородавчатые скоты, — тут он повернулся к волпекам, — разве Долливильямс Драффл когда-нибудь обманывал человека? На чем же тогда строится его репутация? Блин, да вы меня оскорбляете.

В последнюю очередь он повернулся к мальчикам:

— Вы будете удивляться моим способностям, ребята. Как я заставил эту старую ондатру продержаться весь шторм? Ну, дело в том, что в моей семье все маги. Мой отец был великим чародеем, тем, кого мы называем волшебником с большим пальцем, так как ему нужен был всего один палец, чтобы творить свои заклинания. Мои дяди были морскими колдунами на жалованье вице-королей Бектуриума. А у матери была какая-то хрень с речной кровью. Так что лучше не переходить мне дорогу: я могу превратить любого в медузу, даже если не собирался.

Он счастливо посмотрел на них сверху вниз. Никто не знал, что сказать.

Но Пазел подумал: Гильдия Грегори?

Рассвет показал разрушенный корабль. От носа до кормы лежала спутанная масса такелажа и полосатых парусов. Фок-мачта разлетелась на куски, остатки валялись на палубе. Грот-марса-рей, тридцатифутовый брус, провалился сквозь квартердек и аккуратно расколол капитанскую койку надвое.

Но они все еще двигались на запад. Пара триселей пережила ночь, и вместе им едва удалось удержать плавучую развалину в движении. Стояло нежное, солнечное утро. Нипс спал как убитый. Но Пазел почувствовал странное волнение в груди. На ободранных коленях и обожженных веревками руках он пополз к правому борту. И там он увидел картину из своих снов.

Утесы из песчаника. Пышные луга на их высотах, смелые черные скалы в прибое внизу. Водопад толщиной с карандаш, который ветер разбивал в брызги еще до того, как он касался волн.

— Ормаэл! — Пазел вскочил, забыв о своей боли, забыв обо всем. — Ормаэл! Ормаэл!

Он бы продолжал кричать еще пять лиг, но чья-то рука схватила его за локоть и дернула вниз. Это был Драффл.

— Убирайся отсюда, ты, шумный клоун! Ты пытаешься разбудить весь берег?

— Но там никто не живет, мистер Драффл!

— Я это знаю. Скала Куоррел не походит ни для чего.

— Она хороша для воздушных змеев, мистер Драффл! И мой отец говорил, что отсюда можно скрытно проникнуть в город. Так вот почему мы плывем так близко, мистер Драффл, сэр?

— Хе-хе.

— Мистер Драффл, что такое Гильдия Грегори?

— Ты ормали. Ты должен знать о капитане Грегори Паткендле.

Сердце Пазела подпрыгнуло в груди. И почти в то же мгновение ему пришло в голову, что Драффл ни разу не спросил его имени.

Прежде чем он смог обрести дар речи, вмешался один из других мальчиков:

— Паткендл — предатель.

Пазел развернулся, сжимая кулаки. Драффл поднял бровь.

— Ну и ну, — сказал он. — Это не наша забота. Никто толком не знает, почему он присоединился к сиззи. Но он бросил их, сечешь? Нашел себе приятелей получше среди нас, флибустьеров, и это был наш счастливый день. Да, действительно! Для нас капитан Грегори — принц. А старый Змеязык врет. Грегори никогда не имел дела с такими подонками, как он.

Пазел знал, что флибустьеры — это контрабандисты.

— Вы состоите в Гильдии Грегори, мистер Драффл, сэр?

— Ты задаешь кучу правильных вопросов, парень.

— Спасибо, сэр! Капитан Грегори все еще жив?

Но Драффл только погрозил пальцем, не слишком сердито, и отвернулся.

Они подползли ближе к Ормаэлу. Пазел смотрел, как скала Куоррел уступила место четырем скалам, имевшим имя (Печная труба, Старик, Капюшон Монаха, Гончая). Он увидел коз на высоком лугу, где однажды устраивал пикник со своей матерью и Недой, и зеленые выпуклости, которые, как он знал, должны были быть кронами самых высоких сливовых деревьев.

Мой отец не с врагом, подумал он. Он контрабандист. Есть? Был? Затем корабль обогнул мыс, и Пазел увидел Ормаэл.

Город, каким он его знал, исчез. Половина гордой стены лежала в руинах, и, подняв голову, он мог видеть — никто, смотрящий с уровня моря, не должен был видеть — районы, где он беззаботно и бездумно бегал пять лет назад. Они были похожи на свалки пепла. Сам дворец Ормаэл был разрушен с одной стороны, плохо залатан новыми камнями и увенчан флагом Арквала с изображением рыбы и кинжала вместо солнца Ормаэла. Повсюду высились черные закопченные остовы старых башен, храмов, магазинов.

Не говоря ни слова, Нипс встал рядом с ним.

— Мой дом все еще стоит, — оцепенело сказал Пазел. — Видишь там, на гребне? Тот, у которого стена увита виноградной лозой? Орч'дьюри. Хотел бы я знать, кто там сейчас живет.

— Они неплохо поработали над городом, — сказал Нипс. — На Соллочстале они только сожгли нашу верфь. И, конечно, набрали людей. И скормили нашу королеву крокодилам.

— Я не знал.

— Как ты мог? Это не напечатали в «Моряке».

— Вот это сделал отец Таши, — сказал Пазел. — Он командовал флотом.

— И знаешь, что я думаю? — сказал Нипс. — Придет день, и это случится с ними. С Арквалом. С Этерхордом. Ситуация выйдет из-под контроля, и кто-нибудь, где-нибудь, отомстит.

Пазел посмотрел на него. На этот раз в голосе Нипса не было ярости: он не испытывал радости от своего предсказания. Затем взгляд Пазела скользнул мимо его плеча. И он застыл от изумления.

В заливе Ормаэл стоял на якоре «Чатранд».

— Нипс…

— Я вижу его!

На мгновение все глаза на «Рупине», казалось, были прикованы к Великому Кораблю. Как всегда, он выглядел слишком большим для своего окружения: грузовые суда ормали, снующие взад и вперед от берега, были похожи на муравьев рядом с арбузом.

Понадобится неделя, чтобы разгрузить его, подумал Пазел. Но он сомневался, что судно задержится так надолго.

— Наконец-то нам улыбнулась удача, — сказал Нипс. — Нам придется проплыть прямо мимо него, чтобы причалить в Ормаэлпорте. Во всяком случае, достаточно близко, чтобы закричать.

— Помолчи минутку! — сказал Пазел. Нипс повиновался, озадаченный. Почти пять минут они стояли молча. Затем Пазел поймал его взгляд и отвел на несколько шагов к корме.

— Те два матроса у поручня, — прошептал он, взглянув в их сторону. — Они говорят друг с другом по-кепперски и не думают, что кто-то еще понимает. Я все утро слушал вполуха, и они, наконец, сказали что-то полезное.

— Что-то о нас? — тихо спросил Нипс.

Пазел кивнул.

— «Прекрасный корабль, черт возьми, — сказал высокий, и коротышка ответил ему: — «Чатранд?» Да, и богатые люди на борту, брат. О, какие богатые и могущественные люди! Один джентльмен платит за всю эту экскурсию. — Ты хочешь сказать, что он босс мистера Драффла? — спросил другой. — Драффл называет его Клиентом, — сказал коротышка. — Он тот, кто послал нас за этими маленькими ныряльщиками». Вот и все.

Нипс уставился на него:

— Кто-то на «Чатранде»… купил нас?

— Похоже на то, — согласился Пазел. — Но кто это может быть? Не Роуз — у него мы были, и он бы не дал за нас и свиной щетинки. Нет, я бы поставил свою левую руку на то, что это тот чародей, о котором предупреждал нас Рамачни.

— И Драффл работает на него, — сказал Нипс. — Держу пари, именно поэтому у него есть пара магических амулетов в рукаве — что-то, одолженное у мага. Но почему они вообще позволили фликкерманам забрать нас, если мы такие чертовски важные?

— Потому что не важные, — сказал Пазел. — Фликкеры ни слова не сказали о том, что мы с «Чатранда», а Драффл не спрашивал. И он покупал совсем не меня, помнишь? Этому чародею нужны ныряльщики — любые ныряльщики, в не мы в особенности.

Нипс снова посмотрел на «Чатранд»:

— Должно быть, ты прав. Но есть кое-что еще, приятель. Мы не высадимся в Ормаэле.

Пазел подпрыгнул. Это было правдой. За последние несколько минут они миновали ближний подход к Ормаэлпорту и уже удалялись. «Рупин», прихрамывая, шел дальше.

— Мы должны были догадаться, — сказал Нипс. — Они не могут войти в порт с волпеками на борту. Я вообще поражен, что мы проходим так близко.

— Нипс, — настойчиво прошептал Пазел, — ты мог бы доплыть до «Чатранда»?

Теперь настала очередь Нипса подпрыгнуть от удивления.

— Да, мне кажется, — сказал он. — Но не средь бела дня! И ветер такой слабый, что они услышали бы, как мы прыгаем. И, кроме того, Драффл положил на тебя глаз. Не смотри! Может быть, он был добр к тебе, поскольку вы оба ормали, но он не захочет рисковать.

— Придется рискнуть нам! — Пазел начал расстегивать куртку.

Нипс схватил его за руку.

— Это не риск, это стрела волпека между лопатками. Успокойся, приятель. Я знаю, ты хочешь вернуться домой.

— Нет! Я хочу помочь Таше!

— Ты не сможешь помочь ей со дна моря.

Пазел, разъяренный, стряхнул его руку. Но Нипс был прав. Беспомощный, он беззвучно бушевал и смотрел, как корабль и город удаляются.

К полудню Ормаэл скрылся из виду, и они могли видеть на суше только поросшие елями холмы мыса Циристел. День был ясный и спокойный. Мальчиков заставили чинить канаты, в то время как матросы укрепляли уцелевшую мачту и натягивали лоскутный грот на перекошенные реи. Они немного прибавили скорость. Но капитан часто бегал на нижние палубы и каждый раз возвращался, озабоченно качая головой. Он бросал ненавистные взгляды на Драффла, и не раз было слышно, как он бормотал слова критическое положение. Пазел спросил себя, какая новая катастрофа их ожидает.

Все знают, что мыс Циристел легко обогнуть с востока на запад, и сегодняшний день (к счастью) не стал исключением. Большим сюрпризом стало то, что произошло дальше. Как только избитый волнами кончик мыса остался позади, капитан выкрикнул приказ лечь на правый галс. Матросы потянули за импровизированный парус, и «Рупин» болезненно накренился. Они собирались следовать вдоль северного берега. И этого просто не могло быть.

Отец Пазела рассказывал ему много историй о Нелу Перен. Пазел прекрасно помнил одну из них — никто, начиная с древних моряков Чересте, не поворачивал на север от Циристела. Там было много опасностей: лабиринт скал, течения и смертоносные болота, называемые Крабовыми Болотами, которые душили материк. Но одна угроза затмила их всех: Призрачное Побережье. Пазел не знал в точности, что это такое: отец не хотел говорить об этом, а противоречивых слухов на школьном дворе было так много, что Пазел никогда не мог в них разобраться. Но все они сходились в одном: любому кораблю, которому не повезло войти в эти воды, никогда не спастись.

Даже Нипс, который никогда не был поблизости от Ормаэла, слышал о Призрачном Побережье.

— Мы, что, туда направляемся? — крикнул он, когда Пазел рассказал ему об этом. — И ты предполагаешь, что мы будем нырять именно там? Это и есть то, чего хочет Драффл?

— Не Драффл, — сказал Пазел. — Его «Клиент».

Нипс просто посмотрел на него.

Пазел поднес руки ко лбу.

— Я почти понимаю это, — сказал он. — Всю эту интригу, всю эту ложь. Чедфеллоу пытался сказать мне это еще в Соррофране. А теперь… теперь…

— Дай мне поразмышлять над загадкой, — сказал Нипс. — Что сказал твой чертов доктор?

Пазел закрыл глаза:

— Он намекнул, что «Чатранд» направляется на территорию Мзитрина, хотя официально Симджа — самый далекий порт маршрута. А потом он начал говорить о последней войне и Пяти королях.

— И это все?

— Он сказал… что четверо из Пяти Королей осудили Арквал как страну зла. Но один этого не сделал: Шаггат Несс, чей корабль…

Мальчики посмотрели друг на друга.

— Был потоплен Арквалом, — сказал Нипс. — Это я знаю.

— Где-то к северу от Ормаэла, — прошипел Пазел. — Зубы Рина, приятель, вот куда мы направляемся! К обломкам «Литры»! Должно быть, кто-то, наконец, нашел их!

— Но какое это имеет отношение к Таше?

— Не знаю… пока. Но так закончилась последняя война, верно? С убийством этого Шаггата.

Лицо Нипса стало немного бледнее:

— И что-то пошло ко дну вместе с тем кораблем…

— То, что может привести к началу следующей, — сказал Пазел. — Держись поближе, приятель. Если представится такая возможность, мы должны быть готовы.

Возможность действительно представилась — через час, на самом деле. «Рупин» находился всего в полулиге от берега: пустынного берега с высокими дюнами и небольшими густыми дубами. Солнце нещадно пекло. В ярком свете экипаж выглядел болезненным и испуганным.

Появилась своего рода еда: где-то в глубине «Рупина» повар сварил бульон. Капитан, совершенно утратив чувство собственного достоинства, носил свою порцию по палубе; в перерывах между приказами он отхлебывал из миски, раздувая щеки, как пару воздушных шариков, размышлял о предмете и проглатывал. Пазел смотрел на него с жалостью. Он был такой же развалиной, как и его корабль.

Эти щеки только что снова наполнились, когда из-за досок донесся глубокий, мягкий звук, похожий на довольное ворчание купающегося слона. Все моряки замерли. Звук повторился. Затем капитан выплюнул свой суп на Драффла, уронил миску и бросился в ближайший люк.

Остальная команда начала кричать.

— Помпы! Помпы! — закричал первый помощник.

— Что это? Что происходит? — закричали мальчики.

— Не волнуйтесь, ребята! — сказал Драффл, вытирая суп с глаз. — Течь, может быть, какая-нибудь маленькая течь, хе-хе.

Но его смех был натянутым. Мальчики взвыли и начали носиться по палубе, вопя на полудюжине языков.

— Мамет! Рин-лай! Спаси меня, милый Ангел!

Пазел посмотрел на Нипса. Нипс пожал плечами. Они тихо подошли к планширу.

— Мы обо что-то ударились! Это киль!

— Это руль!

— Спустить паруса! Спустить паруса!

Драффл боролся с подверженным морской болезни мальчиком, который, казалось, был готов выброситься через нос. Пазел и Нипс были единственными спокойными фигурами на корабле. Поэтому никто не обращал на них ни малейшего внимания.

Они двинулись на корму. Пазел бросил старую куртку на палубу.

— Помни, что сказали фликкеры, — прошептал Нипс, ухмыляясь. — «Не дыши! Не дыши!»

Они нырнули с кормового поручня, одетые только в бриджи, и плыли под водой так быстро и далеко, как только могли. Вода была холодной, но не ледяной, и течение оказалось не сильным. Вынырнув на поверхность на сорок футов ближе к берегу, Пазел сразу понял, насколько они будут заметны, если кто-нибудь потрудится посмотреть. Когда первая волна подняла его, он снова нырнул под воду. Он попытался дождаться следующей впадины, чтобы удержать волну между собой и «Рупином». Но нельзя было добиться прогресса, изучая волны. Он сдался и направился к берегу со всей возможной скоростью, поднимаясь, чтобы вздохнуть, когда ему это было нужно.

Из «Рупина» не вылетело ни стрелы, ни тревожного крика. Слева от него Нипс поймал его взгляд и снова ухмыльнулся.

На самом деле им все равно, подумал Пазел. У них все еще есть восемь мальчиков.

Это было легко. Это оставалось легко. Не успели они опомниться, как оказались на полпути к берегу.

Пазел рискнул оглянуться — и так встревожился, что глотнул морской воды.

Все четыре спасательные шлюпки были в воде, битком набитые волпеками, изо всех сил гребущими к берегу. Откуда взялось так много людей? На нижних палубах, должно быть, были спрятаны дюжины! Позади спасательных шлюпок «Принц Рупин» накренился под самым непригодным для плавания углом. Пазел мельком увидел, как матросы прыгают и машут руками, бросаясь в море.

Они покидали корабль.

Одна спасательная шлюпка была впереди остальных и направлялась прямо на них. На ее носу стоял сам Драффл. Он показывал пальцем. Он видел их.

Пазел не мог сказать, где нашел в себе силы плыть быстрее. Рядом с ним Нипс бороздил море с таким же отчаянием. Теперь они могли слышать шум прибоя. Но плыть тоже становилось все труднее: подводное течение пыталось утащить их вниз.

— Я зажарю вас живьем, мои сердца Чересте!

Голос был в двух шагах позади. Пазел рванул изо всех сил. На волнах была пена, вода во рту имела привкус песка. Он выплевывал воздух, выдыхал пузыри. Большая волна подняла его, и сквозь мелководье под ней он увидел галечное дно моря.

— Схватить их! Схватить или застрелить! Нет, НЕТ…

Сзади послышался чавкающий звук, и Пазел обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как лодку Драффла захлестнуло гигантским валом. Волпеки влетели в прибой; Драффл просто исчез. Затем волна ударила Пазела в грудь. Она подняла его, закрутила, как пробку, протащила по берегу, похоронила в крутящемся песке. Затем она с шипением удалилась, оставив его лежать на животе.

Песок был у него во рту, в носу и в глазах. Он поднял голову. Мир все еще вращался. Он понял, что его вырвало в море.

Слева от него Нипс лежал на боку, его рвало.

Пазел с трудом поднялся на ноги, глядя сверху вниз на своего друга.

— Сломанные кости?

— Ха! — сказал Нипс.

— Тогда вставай, приятель.

— Мне и здесь нравится.

В пятидесяти ярдах от них полдюжины волпеков вытаскивали из волн спасательную шлюпку. Пазел резко дернул Нипса за руку.

— Бежим!

Они, пошатываясь, отошли от берега, пытаясь перейти на бег. Перед ними высились дюны, и они были намного выше и круче, чем казались с «Рупина». Их обращенные к морю склоны, выдолбленные ветром, нависали над мальчиками.

— За ними! Шевелитесь, вы, жирные кишки фарины!

Голос принадлежал Драффлу. Пазел мельком увидел его костлявую фигуру, поднимающуюся из прибоя, как тощий Морской Старик, но вооруженный кортиком.

— Стойте, где стоите, парни! — крикнул он. — Не заставляйте нас использовать стрелы!

— Иди поцелуй кальмара! — крикнул в ответ Нипс.

Полетели стрелы. Их черные древки падали вокруг них, исчезая по наконечники в песке. Мальчики добрались до дюн и начали карабкаться вверх. Нипс карабкался, как обезьяна, но Пазел обнаружил, что барахтается. Песок осыпался, куда бы он ни ступил; это было все равно, что снова бороться с волнами. Позади смеялись волпеки. Затем каким-то образом конечности Пазела погрузились достаточно глубоко и дали ему опору, и он взлетел на дюну за считанные секунды.

Его единственной мыслью было броситься вниз по дальнему склону, воздвигнув стену между собой и лучниками. Но он замер, когда увидел, что ждет его впереди.

Крабовые Болота.

Они раскинулись перед ним, почти облизывая подножия дюн: серо-зеленое пространство чахлых деревьев и колючего кустарника, мха, виноградных лоз и стоячей воды, окутанное белым туманом, который сочился сгустками. Оно казалось бесконечным и темным. Стоял сильный запах гнили и соленой воды.

— Не стой там, дурак!

Нипс схватил его, и вместе они заскользили вниз по внутренней стороне дюны.

— Мы должны войти, — сказал Нипс. — Они никогда не найдут нас, если мы щас оторвемся от них.

Пазел ничего не сказал. Болота гудели, как какая-то огромная машина, и он с ужасом понял, что слышит крылья насекомых.

Но они нырнули внутрь. Не было и намека на тропу; действительно, не было твердой почвы, по которой могла бы пролегать тропа. Песок превратился в глину, а глина — в черную жижу. Низкие деревья сомкнулись над ними, как скрюченные руки.

Голос Драффла прогремел с вершины дюны, призывая своих людей спуститься в болото. Почему его это волнует? подумал Пазел. Почему бы не позволить нам уйти?

И по этому ужасному месту они шли босиком. При каждом шаге грязь цеплялась, как сосущее существо, из глубины, как копья, торчали зазубренные шипы. Сквозь кустарник они могли видеть не более чем на десять ярдов, и, когда дюны остались далеко позади, вокруг них образовались странные сгустки тумана. Время от времени пробивалось солнце, но яркие лучи скорее ослепляли, чем освещали. Даже звуки были искажены. Пазел слышал, как волпеки ругаются и плещутся, но были ли они слева или справа от него? В ста шагах или в десяти? Было ли безопасно даже отдышаться?

— …вонючие непокорные тупицы со свиными мордами! — раздался совсем рядом голос Драффла. — Вы разочаруете Клиента!

Ужасы нарастали. Пазел соскользнул в скользкую яму под корнями дерева и чуть не утонул в грязи, которая хлынула за ним. Толстая синяя оса ужалила Нипса в руку: он взвыл и прихлопнул ее — и волпеки рванулись к ним. Они наткнулись на стаю зеленых крабов мукетч, из-за которых Пазел получил прозвище, и прыгнули в безопасное место со свирепыми маленькими бестиями, все еще были державшимися за их лодыжки. Они переплыли лагуну, разбрасывая змей с пухлыми челюстями.

— Держу пари, с заходом солнца москиты выпьют нашу кровь досуха, Пазел.

— Если только мы сначала не наступим на болотного ската. Они могут убить тебя.

— Посмотри на этого чертова паука.

— Посмотри, как вода кипит от червей.

Такими разговорами им удалось значительно испортить настроение друг другу — настолько, что они едва заметили удачу, когда она пришла. Голоса волпеков затихали. Они оторвались от преследователей.

— Пиявка! Вонючая, кровососущая пиявка!

— Тише, Нипс! Мы добились своего! Мы от них сбежали!

Нипс оторвал скользкую тварь от своей ноги.

— Да, мне кажется, — сказал он. — Но сейчас мне нужно только одно — скромное сухое бревно или дерево, на которое мы могли бы взобраться.

Пазел протер глаза и повернулся.

— Вот твое дерево, — сказал он, указывая через Болота на одинокий дуб. — Держу пари, мы сможем до него добраться, но только если нас совсем припрет.

— Давайте попробуем сейчас, — сказал Нипс.

Дерево было дальше, чем они думали, и выше, чем казалось издалека. Но когда они добрались до него, то обнаружили, что его корни образовали нечто вроде приподнятой решетки над грязью и тиной. Они упали, обессиленные, и обнаружили, что это на удивление удобно, как в прочном гамаке.

Двадцать минут они лежали на спине, безмолвно вглядываясь в лианы и ветви.

Затем Нипс сказал:

— Мы должны были прыгнуть в Ормаэле.

— Нет, — сказал Пазел. — Ты был прав. У нас не было ни единого шанса.

— Но что нам делать теперь?

Пазел откинулся назад.

— Я тебе скажу. Мы заберемся на это дерево и выясним, где находится берег. Мы вернемся туда к ночи и пойдем на восток по внутренней стороне дюн. К рассвету мы будем на полпути к Ормаэлу.

— Нет, хрен тебе, мое сердце Чересте.

Драффл, ухмыляясь, высунулся из-за дерева с дальней стороны. Когда мальчики вскочили на ноги, он сделал то же самое с кортиком в руке. Он никогда не выглядел более невменяемым.

— Вы хитрые, — сказал он, прижимая их к стволу, — но недостаточно хитрые для Драффла. Я выбрал это дерево час назад и наблюдал, как вы тащитесь к нему. Мило, с вашей стороны — я был выжат, как лимон, и это правда.

— Мистер Драффл, — сказал Пазел, не сводя глаз с длинного лезвия, — вы на самом деле не такой уж плохой человек, верно?

Ухмылка Драффла исчезла. Казалось, он был глубоко поражен этим вопросом.

— Да, не такой, — сказал он.

Он посмотрел на кортик и тяжело вздохнул. Затем он погрузил его в грязь и оперся на него обеими руками.

— Мне просто чертовски не повезло. Вы поняли, парни?

Они решительно заверили его, что так оно и есть.

— Я совершал ошибки! — внезапно воскликнул Драффл. — Никогда этого не отрицал! Долливильямс Драффл не из тех, кто винит других в своих ошибках. Но, все равно, невезуха.

Он покачал головой, скорчив гримасу.

— Стыдно, стыдно, — пробормотал он.

— Не стыдитесь, сэр, — сказал Пазел.

Драффл беспомощно указал на Болота:

— Никто не ожидает, что опустится до такого! Было время, когда я мог позволить себе приличный корабль и настоящих наемников. Позор! Я никогда в жизни не видел таких плохих стрелков! Они даже не ранили вас! И все же, я полагаю, мне лучше их покликать.

Он выпрямился и приложил ладонь ко рту. Но крика не последовало: вместо этого он согнулся пополам, задыхаясь. Нипс, который раньше Пазела догадался, чего стыдится Драффл, выковырял из грязи камень и в упор швырнул его во взрослого мужчину. Приличного размера камень, и Драффл пошатнулся, свирепо глядя на них, как дьявол.

Это был их единственный шанс. Пазел пощупал вокруг, нашел упавшую ветку дерева и замахнулся ею изо всех сил. Ветка треснула по спине Драффла, жилистый мужчина пошатнулся и выругался. Он нанес удар: лезвие прошло в дюйме от груди Пазела. Нипс, не найдя больше камней, был вынужден швырять грязь. Пазел снова замахнулся своей веткой, но Драффл увернулся, как змея, и ударил его рукоятью кортика. В следующее мгновение Пазел почувствовал лезвие у своего горла.

Никто не шевелился. Драффл вытер кровь с глаза.

— Вы двое мне действительно нравитесь, — сказал он. — Честно говоря, мои дорогие, я вас люблю. Но приказ есть приказ. Клиент сказал, что я должен убить любого мальчика, который поднимет на меня руку. Как пример для остальных.

— Пример? — прошептал Нипс.

— Ты понял меня, парень.

— Но мы совсем одни, — прошептал Пазел.

— Вы могли бы просто сказать ему, что убили нас, — сказал Нипс.

Драффл выглядел серьезно оскорбленным:

— Соврать, вы имеете в виду? Как вам не стыдно, ребята! В бизнесе ваше слово — ваш основной капитал! Выучитесь этому или вы никогда ничего не добьетесь.

Он поднял кортик. Но вместо того, чтобы обрушить его на горло Пазела, он поднял глаза к горизонту, словно смакуя какую-то мысль. Затем его челюсть отвисла, и он повалился назад в болото.

Нипс прыгнул вперед и пинком отбросил кортик Драффла:

— Без сознания! Что случилось? Он умирает?

Пазел хлопнул мужчину по щеке. Ни одно веко не дрогнуло. Он наклонил ухо ко рту Драффла:

— Не думаю, что он дышит, Нипс.

— Я убийца, — прошептал Нипс. — Должно быть, я разбил ему печень этим камнем!

В это мгновение раздался пугающий звук птичьих крыльев. Мальчики отпрыгнули от Драффла и увидели самое странное существо, какое только можно вообразить: деревенскую ласточку с лицом женщины. Крошечное существо пронеслось низко над их головами, яростно замахало крыльями и приземлилось на спине Драффла.

— Ты не убийца, — сказала она, глядя на Нипса. — И он не мертв.