Выжить в приличных условиях

Глава 39

В лагере, чтобы не терять времени, я позвала стихию воздуха и ушла с ней в повозку. Правда, перед тем как писать имя, я начертила руноскрипт исцеления красными чернилами и только после протянула Руху ладонь для надреза. Имя уже было выбрано и мой помощник привычно рассек кожу у основания большого пальца. Боль снова разделилась с помощью руха на двоих и я принялась за работу.

Голубая лисица получила имя Ливерт. Эта руна означала дом. Мне показалось, что вольному ветру не хватает основания. Места, чтобы притягивало ее и дарило теплоту и уют. И пусть это будет хотя бы имя, но, прописывая его на груди у стихии, я делилась с ней через чернила всеми чувствами, что царили у меня в сердце от этого слова. Стихия ветра подросла так же, как и Хубасус. Ее почерневший камень на моей подвеске Эр уничтожил лично и, заметив мой удивлённый взгляд, пояснил:

— Хочется избавиться от любых воспоминаний прошлого. Только новая жизнь. Только свобода.

— Как скажешь.

А стихия осматривала себя со всех сторон. Вместо скудных одеяний ее тело окутал изысканный наряд и, хотя он был одного и того же цвета с ее телом, но все же девушка знатно похорошела. От понимания этого она весело рассмеялась и рассыпалась по лагерю струйками теплого ветра.

Руноскрипт с алыми чернилами запалили над моей ладонью, и странная магическая волна вышла за пределы повозки. Раздались удивленные голоса. Оказалось, что без следа затянулась не только моя рана, но и синяки и ушибы всех, кто был в лагере. У многих прошел зуд в ногах, у кого-то головные боли.

— Надо бы узнать рецепт этих чернил, — заметил Рух. — Так усилить руны без особой магии сложно.

— Придет мастер, можно будет поинтересоваться, — согласилась я, прикладывая палец к губам и прося ратана Бината сохранить в тайне, кто поспособствовал исцелению. Тот понятливо кивнул и показал три пальца. Ясно. За молчание придется три таких же руноскрипта ему сделать.

Под шум оживленных разборок, у кого что прошло, вернулся ратан Эвран вместе с Хубасусом. Узнав, что случилось, с интересом посмотрел на меня, но после поманил к себе Эра и отошел с ним в сторону, и по довольно бурной жестикуляции старшего, поняла, что случилось что-то плохое.

— Хубасус? — позвала я невольного свидетеля. Довольная физиономия огненной стихии всплыла передо мной.

— Что мне за это будет? — довольно поинтересовался он, видимо, чувствуя мое любопытство.

— Забудь, — надулась я, не люблю, когда меня используют. — Подожду, Эр сам все раскажет.

— Да ладно тебе, — огневик усмехнулся. — Хоя, оказывается, много чего принцу разболтал. Этот дурак, не в одном храме побывал и хорошо знал, как ратаны между собой общаются, как послания передают. Как о помощи просят и о проблемах сообщают. Как я понял, много из этого может сильно ударить по ратанам. Особенно если им придется встать на защиту королевства.

— Вот же…, — расстроилась я.

— Что случилось? — Рух принес мне миску с едой и, заметив мой расстроенный вид, забеспокоился.

— Понимаю, как сглупила, в прошлом остановив Эра от поимки Хои. Схвати мы его тогда, еще близ Белиурма, и многих проблем удалось бы избежать.

— Не расстраивайтесь, Лира. Прошлое, в любом случае, не исправить.

— Не сказала бы, — улыбнулась я, посмотрев на моего бывшего палача. — Просто в следующий раз буду помнить, с дураками — не связываться.

— А как понять, кто дурак, а кто нет? — серьезно поинтересовался Хубасус.

— На Хоя посмотри. Если такой же, значит, дурак, — усмехнулся Рух. — Но дурак дураку рознь. Хоя деньги любит и признание. Такие, больше всего вредят. Так как не видят разницы между плохим и хорошим.

— Может, его спалить? — предложил Хубасус.

— Не стоит, — Рух кивнул в сторону старшего ратана. — Они его судить будут и на работы отправят. Может, от тяжкого труда тот поумнеет. А если нет, то сил на глупости у него, в любом случае, не останется.

Едва я поела, как в лагерь пришел мастер Виони. Весь обвешанный огненными артефактами. Он взбудоражил половину лагеря, так как от него просто фонило огненной магий. Но когда мастер увидел Хубасуса рядом со мной, заголосил так, что и вторая половина лагеря проснулась и выскочила из палаток и повозок узнать, что случилось.

— Стихийник! Великий Лиурх! А-а-а! Живой! Здоровый! А высокий какой! А хвост! Хвост! У него есть хвост! Вы знаете, что значит хвост! Это же полноценный элементаль! Стабильный! Сильный.

— Можно я его спалю? — осторожно поинтересовался Хубасус малость шокированный таким бурным поведением.

— Э-э, он вроде бы как друг бабушки, — заметила я, начиная сильно сомневаться в адекватности мастера. — Вдруг она расстроится…

— А вдруг — нет? — с надеждой перебил стихийник, видя, как ратанов прибывает, а мастер не умолкает. Тот уже вопил как можно использовать силу элементаля, когда весь его бурный всплеск перекрыл грозный вопрос старшего ратана Эврана:

— Мастер Виони, у вас же нет наследников?

— Почему вы спрашиваете? — тут же подобрался мастер, засовывая себе руку за пазуху.

— Просто полагаю, что свободная стихия не такая терпеливая, как мы. Потому спалит вас, а мы ваши руноскрипты, при отсутствии наследников, между собой поделим.

— Старший ратан! Я буду жаловаться!

— Я тоже, — довольно хмыкнул ратан Бинат. — Вы нарушили покой всего лагеря, а нам завтра в дорогу.

— Что?! — мастер растерянно воззрился на меня. — Ота Лира, надеюсь вы не с ними?

— С ними. Потому и поторопили вас с огненными артефактами.

— Что за артефакты? — нахмурился старший ратан.

— Для связи, — вмешался Эр, с интересом оглядывая то, что принес мастер. — Лира решила мастеру отдать свой, для связи с бабушкой. А мы сделаем новый, чтобы Лира и дальше могла с ней обмениваться посланиями.

— Бабушкой? — нахмурился ратан Эвран. — Хотите сказать, что не смотря на такое расстояние, письма доходят?

— Все завязано на магии стихии, а она может призываться в любой объект, где находится хотя бы искра его магии, — заметил Эр.

— А нам сделаете? — ратан Эвран шагнул к Эру. — Вследствие последних новостей, нам такое нужно позарез.

— Вам придется дорого за это заплатить, — улыбнулся матер Виони. — Я скупил все товары с огненной магией.

— Запасы основного корпуса ратанов не прикосновенны, — хмыкнул Эвран. — Мы достанем все, что скажете. — Эвран посмотрел на моего парня, тот на меня и Хубасуса.

— Тут многое зависит от Лиры и стихии огня. Согласятся ли они.

— Как-то нет особого желания. Меня опять хотят разобрать по частям…, — кровожадно усмехнулся Хубасус, смотря прямо в глаза мастера Виони. Тот от такого вздрогнул, но уже через секунду сложил руки в жесте уважения и поклонился.

— Прошу простить мою эмоциональность, — громко заявил мастер. — По большей степени я исследователь. Знаю много теории, но возможность практики отсутствует. Увидев вас, я не подумал о ваших чувствах и потому оскорбил вас своими воплями. Простите мне мои слова, что оскорбили вас, и умоляю разрешить работать с вами. Клянусь, ни словом, ни делом не затрагивать вашу свободу и жизнь.

Старик выпрямился и с мольбой посмотрел на стихию. Хубасус фыркнул и посмотрел на мня, а я что, крайняя? У меня такой же исследователь дома живет. Бабушка и эльфийские руноскрипты не один раз сводили меня с ума.

— Чего хочешь за помощь? — тихо поинтересовалась я.

— Каплю добровольной крови, — так же тихо ответил стихийник.

— Это что?

— Потом расскажу. Но согласие готов получить уже сейчас.

— Если это меня не убьёт, то согласна.

— Не убьёт, — улыбнулся Хубасус. А я заметила, с тех пор как огневик получил имя, часто улыбается, и, обернувшись к мастеру и ратанам, дала свое согласие на работу вместе со стихийником.

Мастер был явно в шоке, когда ратаны довольно быстро доставили в лагерь огненные камни. Большие и маленькие, круглые и плоские. Можно было подобрать все, что нужно. Пока ратаны с Эром обсуждали, какую связь им нужно наладить, мастер подсел к нам с Хубасусом и стал задавать вопросы, предлагая за ответы огненные артефакты, до сих пор висевшие на нем.

Старика интересовало все. Как Хубасус формирует свое тело, как рассеивает. Как при этом меняется его сознание, и как он сливается вместе с простым огнем. Как давно у него имя и какие возможности он получил, став свободным. Видит ли огневик сны и отдыхает ли вообще. Что он ест, а чего старается избегать. Слушая ответы и, молча, наблюдая, как части тел монстров перекочевывают огневику, я понимала, что мастер, и правда, исследователь. Его интересовало все, и за знания он был готов отдать все до последнего. В какой-то момент мастер осмелел и поинтересовался, не может ли Хубасус поделиться с ним своей магией. Стихийник ярко вспыхнул, выдавая волнение, но, взглянув на меня, успокоился и, склонив голову набок, поинтересовался:

— Что вы мне за это можете предложить?

— Э-э, — мастер осмотрел пустые руки, все, что он принес с собой, уже перекочевало Хубасусу.

— А что вы хотите? Я достану?

— Что-нибудь хочешь получить? — огневик посмотрел на меня. — Он же рунист, как и ты?

— Рецепт красных чернил? — наобум предложила я, не рассчитывая на согласие мастера. Тот удивленно хмыкнул и более деловым тоном поинтересовался.

— Почему свое желание вы адресуете оте Лире, уважаемый?

— Потому что она та, кто дал мне имя и так же освободил мою сестру. В мире магии важно равновесие, и, получив от Лиры дар, я должен возместить его не меньшим подарком.

— Вы дали ему имя? — растерялся мастер. — Он попросил вас об этом?

— Нет. Я сама решилась на это, — заметила я. — Хотела освободить от рабской печати.

— Но почему? — мастер поддался вперед. — Владея камнем печати призыва, вы могли повелевать им, заставлять работать на себя. Он был бы вашим до конца жизни!

Мастер говорил, а у меня к горлу подкатывало чувство тошноты. Неужели, бабушка была другом такого человека? Он тоже хочет власти? Признания? Хочет владеть чужими жизнями? Но тогда…, что он делает здесь? На граничной пустоши?

— Я отдам вам рецепт красных чернил, — мастер неожиданно довольно выпрямился и улыбнулся. — Вы так изменились в лице, только представив, о чем я говорю, что нет необходимости в ответе.

— И что вы в ней увидели? — Хубасус с интересом посмотрел на мастера.

— Искренность. Она не гонится за силой, властью и признанием. Она делает все, пропуская каждый свой поступок через сердце. Так делал ваш дедушка, ота Лира. Именно поэтому Лирусса и выбрала его в мужья. Мы с ней были друзьями, соратниками, но нам не хватало именно искренности. Думаю, вы будете использовать чернила правильно и во благо процветания мира Великого Лиурха.

Хубасус остался доволен ответом, а я растерялась от такого доверия. Но, найдя взглядом Эра, успокоилась. Он рядом, значит, я со всем справлюсь, а он подстрахует. Ратаны нагло воспользовались нашим согласием и практически всю ночь я, Хубасус и Эр создавали артефакты связи. Да не простые, а связанные между собою сетью. Самый крупный предстояло отвезти в управление ратанов. Средние по лагерям, ну а самые мелкие выдали старшим команды. При помощи наших артефактов появилась новая и довольно быстрая сеть общения между ратанами. И после нашей работы и проверки им осталось только развести артефакты по местам.

Мастер Виони под руководством Эра и Хубасуса так же создал артефакт связи. Теперь я могла писать письма бабушке и отправлять их мастеру Виони, а тот уже передавал их адресату. Ближе к рассвету к нам пришла Ливерт, но ратан Бинат сориентировался быстро, и мастеру Виони закрыли рот раньше, чем он опять воспылал эмоциональностью. Мне написали рецепт красных чернил, а мастер получил два камня заряженных силой стихий. Чистая она сверкала в камнях драгоценным светом и, кажется, на этом мои силы закончились, так как я совершенно не помнила, как добралась до кровати. Больше того, я даже не почувствовала, как меня перенесли в повозку и проснулась в объятьях Эра только в полдень уже в дороге от его тихого разговора с огневиком.

— И что если это он? — тихо поинтересовался стихийник.

— Попробую освободить его. В прошлом он не видел смысла в жизни, но если я ему его дам, думаешь, он упустит такую возможность?

— Сложно сказать. За столько лет, может, ему и не хочется получать этот смысл.

— Но все же, я хочу попробовать…

— Дело твое. Лире расскажешь?

— Только когда буду уверен, что не ошибся.

— В чем? — не удержалась я.

— В том, что увиденное прошлое можно изменить, — меня ласково чмокнули в лоб. — Кушать хочешь?

— Нет. Я еще не проснулась. Сколько времени.

— Полдень, — хохотнул Хубасус и, сверкнув искрами, рассеялся.

— Полдень? — удивилась я.

— Вчера было слишком много эмоций и работы. Если хочешь, можешь еще поспать.

— Рецепт чернил? — спохватилась я.

— Убрал тебе в сумку. Наложил на нее чары. Так что никто ее не тронет, кроме тебя. Сай и Лота забрали Тара, обещали кормить и отпустить, как ты проснёшься. Саяна с Тайли приходили перед дорогой. Хотели с тобой поговорить. Рух даже попытался тебя разбудить, на что ты попросила меня оторвать всем головы.

— Я!?

— Да, — засмеялся Эр, — но не переживай, Рух убедил меня, что ты шутишь и велел дождаться твоего пробуждения, чтобы подтвердить просьбу.

— Видимо, я действительно устала.

— Оно и не удивительно. Дать имя стихии ветра, а потом еще магическую сеть налаживать, но знаешь, твои руны, и правда, уникальные.

— С чего ты это решил? — я приподнялась на локтях, заглядывая в глаза Эра.

— Прежние артефакты я создавал сам. В видении Дара Жизни такой метод общения открыли только ближе к концу завоевания Тахароном остальных королевств. Руны я чертил по памяти, но твоя работа очень точная.

— Это же просто руны.

— Не скажи. Точность линий и соответствие размерам, как более крепкое основание для работы магии. Твои руны как хороший трамплин. Подбросит и усилит магию в нужном направлении. Теперь понимаю, почему мастер Виони доверил тебе красные чернила. Я, кстати, рассказал ему, как сработала руна исцеления. Он был в восторге. Хотел разбудить тебя, чтобы ты продемонстрировала.

— Странный он.

— Странный, — согласился Эр, — но интересный. Его знания в рунистике и артефактах поражают. Ратан Бинат сказал, что он давно живет на границе и цены за свои руноскрипты назначает не малые, но они того стоят. По своей силе и особенностям они лучшие из возможных. Но порой мастер отдает их просто так. Без объяснений или требований. Особенно новичкам.

— Он так говорил о Хубасусе…

Эр тихо фыркнул, скрывая улыбку.

— Я видел ваши лица, это было забавно.

— Чему ты смеешься? Я всерьез думала, что он уговорит ратанов, и те схватят Хубасуса.

— Ага, и тем самым разорвут с тобой контракт и развяжут мне руки. Ратаны не дураки. Они прекрасно знают, кого лучше держать рядом в виде союзника, а не врага. Ты и твои руны им нужны больше, чем столкновение со мной и Хубасусом. Тем более стихиями могут управлять только сильные маги, но даже старший ратан Эвран не рискнет взять в руки камни с печатью призыва.

— А как же я? Я же не сильная.

— Да. Ты особенная. Стихии не стали противостоять тебе, узнав, что я хочу быть рядом. В их понимании я добровольно склонял голову перед тем, кого считал сильнее себя. Ну а потом…

— Потом?

— Ты дала имя Хубасусу. Могла дать любому другому, но дала и освободила самого сильного. Будь на твоем месте кто-то другой, он бы попросту сбежал, но этот ребенок остался. И теперь постоянно лыбится.

— Ты это тоже заметил? — я расплылась в довольной улыбке. — Разве это не здорово?

— Ты больше не боишься таких счастливых моментов? Не опасаешься, что все закончится?

— Когда ты рядом, я даже не вспоминаю об этом. А если волнение охватывает сердце, я смотрю на тебя, и все налаживается.

— Получается, — улыбнулся Эр, — мы успокаиваем друг друга одинаково?

— Говорят, так действует любовь, — я с нежностью коснулась щеки Эра. Он перехватил мою ладошку и поцеловал.

— И я счастлив от этого, любимая.

Как всегда, при этом названии в груди что-то дернулось. Мне хотелось сказать нечто нежное и значимое, но страх из прошлого вновь сковал горло. «Их больше нет…» — голос бабушки до сих пор отзывается во всем теле холодной волной.

— Прости, Эр, я очень тебя люблю…

— Все в порядке. Моего имени на твоих губах достаточно. Придет время, и даже плохие воспоминания о родителях потеряют свою силу. Я же буду рядом и постараюсь сделать все, чтобы ты продолжала улыбаться.

— Неужели я так красиво улыбаюсь? — засмеялась я, пряча счастливое лицо на груди у любимого.

— Прекрасней всех на свете, — серьезно заявил Эр.

Мне хотелось раствориться в глазах этого мага. Стать с ним одним целым и передать этому суровому порой парню все, что я чувствую… Но сначала в повозку влетела королева фей, радостно заверещав, что я проснулась, после ворвался Тар, который решил, что он давно не получал моей ласки. Заглянул Рух, беспокоясь не голодная ли я, а следом примчались Сай со своей мамой и Тайли с Саяной. Держа эльфийку за руку, мой друг попросил отдать ему девушку в жены. Видя, как волосы у девушки приобретают нежно зеленый оттенок, говорящий, что девушка становится членом клана Весны, я понимала, что мое согласие тут уже и не важно. И все же, с превеликим удовольствие сказала: «Забирай! Желаю вам счастья».