Выжить в приличных условиях

Глава 9

Рух упал на мостовую, а его оседлал темноволосый парень в черной кожаной одежде. Да не просто оседлал, а с яростью и ненавистью вбивал моего раба в твердые камни. Рух прикрывался руками, но практически не сопротивлялся, оглушенный внезапным нападением. Одна из бутылей довольно звонко ударилась в ступеньку около моих ног, выводя меня из ступора. Пепельное тело феи не выдержало такого падения, серой пыльцой осело на дне посудины, и я, закричав, бросилась вперед.

Мысленно я уже выдернула этому незнакомцу все волосы и выцарапал все глаза, но тот, предчувствуя мое приближение, вскочил на ноги и, не спуская взгляда с моего раба, перехватил рукой мое горло. Появилось чувство, что я сама влетела ему в ладонь, а тело Руха, в это же время оплетенное огненными путами, взмыло в воздух. Тихо пискнув, я затанцевала на самых носочках, понимая, что с такой силой сталкиваюсь впервые. Одно мгновенье — и наши мертвые тела рухнут на мостовую.

Глаза Руха налились синим цветом и, дернув плечом, он вырвался из магической сети. Желая атаковать, он странно согнул руки, и голубая дуга заискрилась между нами. Меня резко дернули в сторону, делая щитом от удара, и Рух замешкался. Что не помешало незнакомому магу атаковать. Вспыхнуло алое марево, и зеваки, что наблюдали за нами, бросились в рассыпную. Разумеется, с магами в коже не каждый Ратан и Меслер решит связываться, что уж говорить о горожанах.

— Отпусти, — я хрипела, вцепившись в пальцы незнакомца. От страха и нехватки кислорода все стало расплываться перед глазами.

— Лира! — Рух ринулся вперед, намереваясь вырвать меня из рук незнакомца, но приблизиться ему не дали. Яркая вспышка ударила невольника в грудь, опрокидывая навзничь, а мое тело неожиданно получило свободу. Хватка, сжимающая мое горло, ослабла. Ноги встали на мостовую, и я замерла перед огненным магом один на один, не зная, что ждать от него в следующую секунду.

Красивый, сильный. Широкие плечи, гибкая фигура. Этот парень явно был воином и имел опыт в сражениях. Чем мы ему не угодили, я не понимала, но его внимательный, изучающий взгляд заставил мое сердце сжаться. Мне показалось, что еще секунда, и он распознает во мне мага и вызовет на дуэль. Потому, пользуясь заминкой, ударила незнакомца по руке, все еще протянутой в мою сторону, и отпрыгнула. Рух тут же оказался рядом, задвигая меня к себе за спину.

— Он с тобой? — удивленный голос незнакомца, наклон головы в желании заглянуть Руху за спину и полное отсутствие агрессии обескуражили меня.

— Разумеется! — прохрипела я, скорей находясь в потрясении от происходящего, чем движимая желанием поговорить с этим ненормальным.

— Неожиданно, — резюмировал незнакомец и, видимо, что-то для себя решив, поднял вверх свои руки демонстрируя дружелюбие, и представился. — Эораш Карид, огненный маг. Прошу прощения за внезапное нападение. Я обознался, думал, это беглый раб.

— Беглые рабы в центре города не ходят!

— Хитрые рабы встречаются везде.

— Тогда в следующий раз проверяйте одни ли они.

— Больше таких ошибок не будет. Могу я загладить свою вину?

— Если вы ошиблись, то просто забудем об этом. — Выставлять претензии магам себе дороже. Они или на службе у короля, или у Храма, тягаться ни с тем, ни с другим желания не было. А с такой ненормальной сменой настроения ждать хорошего не приходится. Чем дальше этот Эораш будет от нас подальше, тем лучше! Я оглядела разлетевшиеся вокруг бутыли с феями.

— Я помогу, — маг потянулся к бутылке у своих ног.

— Не смейте! — рявкнула я, видя, как серое создание сжалось от его приближения. — Вы и так уже дел натворили! Просто уйдите!

Вспомнив рассыпавшуюся фею, я чуть не расплакалась. Глупо, конечно. Если она не перенесла удара, то и выжить после открытия печати тоже бы не смогла. Но если бы ее не уронили…

— Я могу по-другому, — теплый поток воздуха окутал все вокруг, поднимая в воздух ящики и все бутыли разом, аккуратно складывая их в руки Руха, что, нахмурившись, следил за незнакомцем. Его губа была разбита, под глазом наливался синяк. Одежда сожжена и порвана. — Простите, я напугал вас…

— Вы, вы… — я понимала, что готова разреветься. Из-за гибели феи, из-за новых травм у Руха, из-за того, что не могу чувствовать себя в безопасности, не понимая поведения этого ненормального.

Парень замер передо мной, словно выжидая, когда я успокоюсь, но примчавшаяся городская стража отвлекла его внимание. Достав медальон из кармана, он шагнул к ним, а я, ухватив Руха за рукав, в прямом смысле сбежала, не оглядываясь.

Ворвавшись в комнату, я бросилась к своему мешку и достала баночку с целебной мазью. Схватив полотенце, смочила его водой и вернулась к Руху, что, поставив ящики с бутылками на стол, собирался опуститься передо мной на колени. Удержав его на месте, толкнула к стулу и сама от слабости опустилась перед ним на пол. Под обгоревшей тканью рубашки виднелась покрасневшая кожа.

— Больно? — я приложила мокрую ткань к поврежденной коже.

— Нет. Я давно не чувствую боли. Простите меня…

— Простить? За что? Я… я же сама сказала не создавать неприятности…

— Вы приказали защищать вас… Я не справился… Позволил схватить вас.

— Я не об этом! Почему ты не сопротивлялся когда он стал бить тебя?

— Я думал, потерпеть…

— Потерпеть? Почему?

— Я… — Рух посмотрел на свои руки. — Я устал от насилия… Мне плохо и больно, не когда меня бьют, а когда бью сам…

— И все же ты должен защищаться, — закричала я, — не позволяй другим бить себя. Уходи от удара, перехватывай атаки… Я не боец, но даже я знаю, что можно отступать и упреждать удары.

— Простите. Я больше не заставлю хозяйку волноваться.

— Лира! Не зови меня хозяйкой! — возмутилась я и уже более тихо спросила. — Как твои раны?

— Поем и все пройдет.

— Уверен? Я видела, как огонь ударил тебя.

— Все хорошо, — Рух перехватил мокрую ткань и убрал ее прочь, кожа уже значительно посветлела, но кровь на разбитой губе и синяк под глазом еще остался. — На мне быстро все заживает. Отдохните, Лира. Я схожу за завтраком, а вы пока отдохните.

— А если он там?

— Думаю, он действительно ошибся и не собирался нас преследовать.

Меня подняли и усадили на кровать. И когда дверь за Рухом закрылась, я разревелась, гася всхлипы в подушку. Бессонная ночь, страх и чувство уязвимости выплеснулись огромным потоком слез, и, вдоволь наплакавшись, я уснула. Рух не тревожил меня все это время.

В тот день я проснулась только ближе к обеду. Рух накормил меня и предложил рассортировать фей. Слабых, неподвижных фей мы выставили на подоконник надеясь что свет укрепит их тела. Более подвижных, что могли сидеть и даже опираться на стенки своих бутылей решили освободить. Рух при помощи пуха и ткани сделал в ящиках удобные лежанки, и пепельные малышки улеглись там, получив по кристаллику цветочного сахара. Ои и Аи помогали мне с переносом своих собратьев, мы старались быть аккуратными, но все же семнадцать бутылей осталось на столе. Серый пепел и пара десятков маленьких камушков, что раньше были глазами фей, это все, что от них осталось.

Помня просьбу Тайли, я все же освободила их пепел, но не распылила его на ветру, а по просьбе Руха ссыпала все в объемный горшок, который мой невольник принес вместе с обедом. Заметив мой удивленный взгляд, он пояснил:

— Вчера вы хотели приложить все силы и восстановить Ои и Аи, и я взял на себя смелость подобрать семечку семицвета.

— Но это же сказки. Семицвет — растение из мира Оглавии. У нас оно не приживается.

— Феи тоже из этого мира. Останки фей, как и эльфов, хорошее удобрение и стимулятор роста. — Рух достал из кармана овальное семечко и вложил мне в руки. — Если сможем его прорастить, это поможет феям восстановиться.

— Поможет? Но как?

— Цветочный сахар, что придает силы эльфам и феям, в мире Оглавии создавали именно из цветов этого растения. Но чистый нектар этого растения для фей, как восстанавливающее лекарство.

— Оно дорогое? Как ты раздобыл его? — я разглядывала семя иного мира.

— Хозяин цветочной лавки просто выбросил его, посчитав бесполезным. В то время я, выполняя ваше задание, касаемое амулетов исцеления, проходил мимо и подобрал его. Горшок взял у ниты Шоты, она отдала мне его за один клит.

— Ты знаешь, как выращивают семицвет?

— Да. Пепел от тел фей мы смешаем с водой и поместим в землю, туда же опустим семя. На седьмой день семя или проклюнется или рассыплется.

— Ясно. Тогда я сниму печати с остальных бутылей.

Рух неожиданно стер слезу с моей щеки и, подхватив кристаллик, оставшийся от маленькой феи, протер его этой влагой. Разноцветные искорки света неожиданно вспыхнули у него под пальцами, и когда серый налет полностью сошёл с посмертного дара феи, он стал прекрасным самоцветом.

— Смерть неизменный процесс этого мира, — неожиданно пробормотал Рух, — но, если мы встречаем и провожаем ее с чистым сердцем, она оставляет нам дары, что скрашивают чувство утраты. Если бы не ваши слезы и чувства, этот кристалл бы рассыпался, но сейчас он сияет как маленькое солнце и радует тех, кто остался. Лира, посмотрите на него. Он напоминает о маленькой светлой жизни, что сияла ярко и помогала людям видеть в темноте. Думайте об этом, снимая печати и, свет этих камней согреет тех, кто остался.

— Согреет?

— Да. Феи не умеют плакать, но видя такой свет, они понимают, что о них есть, кому позаботиться.

То ли горячая еда, то ли забота Руха и переживания моих фей, что с тихим попискиванием кружились рядом, придали мне сил, и, открыв остальные бутыли с погибшими феями, я мысленно выпускала их свет на волю и пепел ссыпала в горшок. Я по-прежнему плакала, и Рух промывал моими слезами оставшиеся кристаллы, наполняя комнату их волшебным сиянием. Оно неожиданно сработало, и все феи, что были рядом, заметно ободрились и даже те, кто был очень слаб, повернули головки, чтобы полюбоваться на такое свечение.

После того дня моя жизнь вошла в спокойную колею. Каждый день я и Рух после моей работы в Храме освобождали несколько окрепших фей. Согревшись под лучами солнца, они сами просились покинуть свои бутыли. Рух делал новые постели в ящиках, и пока крылья фей не окрепли и не наполнились светом, малышки жили там.

Бабушка прислала запас сахара, и маленькие сластены каждый день устраивали дележку сладостей, но Ои и Аи быстро наводили порядок, так что никто не оставался обиженным. На седьмой день проклюнулось зернышко семицвета и в течение суток превратилось в небольшой, но довольно пушистый зеленый куст. Ои и Аи при помощи ниток и пуха устроили на нем себе гамаки и теперь спали только там. Видя это, Рух сделал лесенку, и остальные феи смогли взбираться туда же. Я радовалась, что в нашей комнате поселилась надежда и радость и хлопала в ладоши, когда парочка малышек вновь взлетела, прогнав со своих крылышек сероватый налет.

Но несмотря на наши старания, около двадцати фей, включая и королеву роя, продолжали угасать. Я открыла их бутыли последними, но они потратили все свои силы, перебравшись в коробку с мягкой подстилкой, и даже сахар не помогал им воспрять. Рух вспомнил, что детские эмоции, особенно искренний смех, может помочь феям, так как они улавливают радость и так же получают от неё подзарядку. Потому сегодня после работы в Храме я взяла коробку затухающими феями и отправилась в городской сад. Там распустились цветы. Маленькие дети с радостным смехом и криком ловили бабочек. Усевшись на скамейку, я поставила коробку рядом с собой и, открыв крышку, стала наслаждаться солнечным днем. Феи тихо подергивали крылышками и, кажется, действительно стали приходить в себя, так как одна из них даже села и подняла личико к свету.

Шорох в кустах за моей спиной заставил меня резко оглянуться. Грязный оборванный мальчишка лет десяти испуганно замер. Затравленный взгляд заставил меня нахмуриться. Я прекрасно знала, от чего такой появляется.

— Есть хочешь?

Мальчик растерялся, громко глотнул и осторожно кивнул.

— Выходи и садись рядом.

Я открыла сумку и достала бутыль с морсом и пару пирожков, что приготовил для меня Рух. Сам он пошел за пирожными и должен был ввернуться с минуты на минуту. Мальчик присел на край лавочки и, перехватив пирожки, опасливо огляделся. Пока он жадно ел, я рассмотрела его повнимательней. Жесткие непослушные волосы. Чуть вытянутые уши, покрыты шерсткой. Ногти заостренной формы. А черты лица, при свете, показали заметные признаки отличия от простого человека. Мальчик явно был из рода оборотней.

— Где твои родители? — осторожно поинтересовалась я.

— Папу убили, а маму забрали охотники за головами, — осторожно пояснил ребенок, он был напряжён и явно готовился к побегу в любую минуту.

— Давно один?

— Три луны.

— Как ты в городе то оказался?

— Шел по запаху… Хотел маму найти, но потерял ее… — мальчик склонил голову и запихнул в рот оставшийся пирожок.

— Не подавись, — я протянула бутыль. — Как думаешь дальше жить?

— Работу буду искать…

— Серьезный подход. Пробовал куда устроиться? — мальчик понурил голову и кивнул. Даже спрашивать не надо, чем все кончилось. Ребенок с такой родословной вряд ли найдет в городе работу. Таких опасались, считая, что звериная натура может выплеснуться внезапным нападением. Да и проще нанять взрослого, чем смущать себя таким малолетним работником.

— А что вы делаете? — мальчик с интересом посмотрел на моих питомцев, что в свою очередь с интересом разглядывали его самого.

— Пытаюсь вернуть феям свет. Сказали, детские эмоции положительно на это влияют.

— Да? А я слышал, что эльфы.

— Эльфы?

— Ну да. Папа говорил, что феи слуги эльфов. Потому если рядом эльф, они быстро поправляются и сияют ярче.

— Рядом с ними был Тайли… — задумалась я, — но не могу сказать, что это сработало.

— Мне стоило взять побольше сладкого? — Рух остановился в паре шагов от нас, разглядывая моего нового знакомого.

— Ты любишь пирожные? — поинтересовалась я у мальчика, тот жадно облизнулся и кивнул. — Тогда угощайся. Меня кстати Лира зовут, а его Рух.

— Сай.

— Красивое имя, — улыбнулся Рух.

— И что оно обозначает? — подняла я голову.

— Легкая поступь.

— Откуда вы знаете? — удивился мальчик.

— Не знаю, — пожал плечами Рух, — Точнее, не могу вспомнить.

Продолжать эту тему мы не стали. Еще раньше я расспрашивала Руха, откуда он, но он мало, что помнил. Помнил, как дрался на арене, как умирал и страдал вместе с теми, кого ему приказали уничтожить… Эти воспоминания приносили ему боль, и я перестала их тревожить, взамен, стараясь наполнить его жизнь обычными вещами, такими, как чтение книг, поход по магазинам или помощи по уходу за феями. Его возраст по-прежнему был мне не ясен, но его уважительное ко мне отношение, заставляло обращаться с ним как со старшим и мудрым человеком, и порой я задумывалась, каким бы был мой отец, если бы он выжил.

— Где ты живешь? — вопрос Руха, что продолжил беседу с Саем, заставил меня встрепенуться. Мальчик замялся и обернулся на заросли.

— Мне нужен помощник, — неожиданно для себя самой заявила я. Какое-то внутреннее чувство подсказало, что еще пара секунд, и мальчик рванет в заросли. Ребенок удивленно обернулся. — Могу предложить постель, еду и одежду. Задания несложные, покормить фей, погулять с ними, помочь Руху с продуктами.

— Мне нужны деньги, — прошептал мальчик, — я должен найти и выкупить маму.

— Тогда могу добавить один лит в день, — заметила я, отпускать этого ребенка категорически не хотелось. Слишком юный, слишком беззащитный.

— Оставайся, — Рух протянул последнее пирожное. — Госпожа много работает в Храме. Надо носить ей еду, но не всегда получается уйти, так как феи требуют заботы.

— Я, правда, буду получать один лит в день? — восхитился ребенок, и я кивнула. Все, что угодно, только чтобы надежда в лучшее не исчезла в его глазах. Мальчик неожиданно засмеялся и более расслабленно уселся на лавку. Феи заметно оживились и еще несколько из них приподнялись на своих ручках. Кажется… Я все сделала правильно.

Мы просидели в саду еще пару часов, но, когда тени на траве стали расти, засобирались домой. Рух показывал Саю, как лучше нести коробку, чтобы фей не сильно трясло, а я направилась на выход из парка, намереваясь прикупить по дороге одежду для мальчика. Его обноски слабо прикрывали худенькое тело. Заметив старую повозку старьевщика, вспомнила о бабушке. Она частенько привечала таких собирателей мусора. И делала это специально. Она выбирала из их повозок все амулеты и артефакты, а после хвалилась, что ей повезло обнаружить в них крохи магии, хотя они специально были туда подложены уже у нас дома. В деревне все считали ее везунчиком и порой просили купить для них такие вещи, что, в свою очередь, помогало немного подзаработать.

Скоро мне предстояла дорога домой. Время моего контакта подходило к концу, а значит стоит привезти бабушке какой-нибудь подарок. И если это будет то, что поможет ей в работе, то почему нет. Махнув старьевщику, я направилась к нему.

— Чем богаты, уважаемый?

— Много чего есть, — тут же оживился старичок, — может, прекрасная ота подскажет, чем интересуется?

— Амулеты, руноскрипты, может, какие старые украшения есть?

— Есть, есть, — оживился старичок и, ловко спрыгнув, поспешил откинуть борт высокой повозки. Бледное тело, завернутое в мешковину, заставило меня вздрогнуть. Но старичок отнесся к этому спокойно.

— Простите, ота. Я этого раба на рынок везу. Для удобрения.

— Это эльф? — глупый вопрос. Голубые глаза, заостренные уши. Рабский ошейник. Тут и так все было понятно, но старьевщику хотелось поболтать, так что он довольно кивнул.

— Ага. Мне его за бесценок отдали. В одном поместье старая госпожа померла. Говорили, она так любила любоваться этим эльфом, что забывала про свою семью. Даже приказала похоронить их вместе. Но сын госпожи решил избавиться от него. Сказал, пусть подыхает в другом месте.

— Он так плох?

— Этот эльф, говорят, давно в саду жил. Все свои силы растратил.

— Красивый…

— Да. Жалко будет такую красоту в землю закапывать. Но он скорее мертв, чем жив. Так что даже не поймет, что с ним произойдет.

— И сколько за него хотите?

— Зачем он вам?

— У меня есть феи, говорят, если рядом будет эльф, они поправятся.

— Вы целительница?

— Нет. Я работаю в Храме, рунописцем.

— О-о. В Храме, — в голосе старьевщика послышалось удивление. — Тогда, если ота не будет против, я бы попросил вас обновить мне руны на повозке. И я и эльфа отдам, и парочку украшений в придачу. А еще у меня парочка старых руноскриптов есть, думаю, вам понравится.

— Договорились. Что у вас за руны?

— Для устойчивости, проходимости и оберег от воров.

— Хорошо. У меня как раз стилусы с собой.

— Как хорошо, — заулыбался старичок, — видимо, сам Великий Лиурх послал мне вас.

— Он тот еще волшебник, — улыбнулась я, с печалью смотря в безжизненные глаза прекрасного создания.