Седьмой царевич. Том 4 и 5

Глава 7

— Что именно непонятно в словах «никакой публичности»? — голос ректора практически не повысился, но было ясно: он в ярости и почти готов меня ударить. К слову, и у меня было похожее состояние, держался на пределе, пальцы сами собой сложились в знак меча, который я не активировал лишь огромным усилием воли.

— Ваше высокоблагородие, — буквально по слогам произнёс я. — Понятия не имею, о чём вы говорите, да мне особенно и не интересно. Прямо сейчас для меня важны лишь две вещи: где моя мать, и какого чёрта всё это завертелось.

— Ах вот как? Не интересно тебе?

— Пётр Алексеевич, он же ничего такого не хотел сказать… — попробовала вступиться Настя.

— Молчи, Яблунина, это ты вообще всю кашу с прессой заварила, — мрачно посмотрел на ученицу майор. — Так что теперь не остановишь. Пять репортажей! Пять! За последние полчаса. Мне уже раз десять звонили — и из управления военным округом, и из департамента по делам аристократии. Я вообще единственный, кто вас прикрывает.

— И мы вам за это крайне благодарны, — сдержавшись, ответил я. Понимание, что ректор воспринимает нас исключительно как подростков, не оправдывало ни его покровительственный тон, ни нашу ссору, и всё же он и в самом деле был едва ли не единственным, кто по-настоящему заботился о воспитанниках училища.

В прошлой жизни под его крылом мы провели больше трёх лет, и к выпуску уже были полноценными профессионалами в своей области. Правда, не столько за счёт преподавателей, сколько благодаря постоянным турнирам и вылазкам. Монстры не давали никому покоя, а когда первое бедствие, было уже всё равно, окончили мы училище или нет. Но главное он тогда сделал — научил нас выживать.

— Что вам известно о моём отце? — решив перевести разговор на другую тему, спросил я. Ректор напрягся, а затем махнул рукой.

— … выйдите все, — приказал он и, дождавшись пока мы окажемся наедине, подался вперёд, положив локти на стол. — Что тебе известно?

— Не так много. Он был из аристократии, вероятно, самого верхнего толка. Возможно, даже великий князь. Умер ещё до моего рождения. Ну и то, что его звали Иваном, очевидно. Мама редко о нём говорила.

— Иван Васильевич Пожарский, князь Сочинский. Так его звали, — проговорил, глядя на меня ректор. — Не буду скрывать: твоё происхождение — одна из причин, почему изначально тебя приняли в училище. У него была, мягко скажем, не лучшая репутация. Массовый убийца, поджигатель, кровавый маньяк… Впрочем, заодно отличный боец, одарённый, сумевший освоить на тот момент наибольшее количество знаков, и неглупый командир.

— Он был какой-то знаменитостью? — удивлённо спросил я. Само признание ректора повергло меня в шок. Как так вышло, что в прошлом цикле, я так и не поговорил с ним по душам? Впрочем, тогда и маму не похищали.

— В очень узких кругах. Но он был вхож, в том числе, и в императорский дворец. Хотя большего я не знаю. Твоя мать… до сих пор тяжело об этом говорить — она проиграла конкуренцию моей дочери. Уверен, ни Иван, ни моя Аня о беременности твоей матери даже не подозревали. Ну а потом… сначала Аня, а через пару дней и Иван погибли. От твоего отца даже тела не осталось.

— Плевать, если честно. Я его никогда не видел. А вот то, что он мне проблем столько создал на пустом месте…

— Да. Переходим к проблемам, — кивнул ректор. — Есть у меня догадка, кто может за всем этим стоять. Хотя, на самом деле, круг довольно велик — оттоптался твой отец на множестве ног. Начиная от зачистки бандитских группировок, заканчивая ссорами с главами иностранных держав.

— И как они могли о нас с мамой узнать, если мы сами были не в курсе, кто он?

— По тестам крови, — ответил Пётр Алексеевич, пожав плечами. — Самое вероятное —они засветились где-то в базе, и им пришёл сигнал. Ну или по фото: уж больно ты отца напоминаешь, почти точная копия, только ростом повыше. Вообще, это сейчас не так важно.

Тут я с ним был в корне не согласен, это было ещё как важно. Если по тестам крови — значит, кто-то имеющий прямой доступ к базе одарённых России. А если по фото — тогда да, сложнее, но опять же непонятно, откуда они могли появиться. Вроде был у меня аккаунт в социальной сети, но даже моя молодая душа о нём не вспоминала, давно был заброшен и не использовался.

— Вопрос: кому твоя смерть была бы выгодна. Или, скорее, кому станет поперёк горла появление наследника Ивана, — недобро усмехнулся ректор. — И вот тут утешительных новостей для тебя нет. В первую очередь — это супруги Серебряные. У них с твоим отцом был совместный бизнес. Вернее, у нас — я тоже входил в учредители, как и Аня. После её смерти мне досталась почти треть. Но они умудрились провернуть пару афер с акциями, размыли мою долю до пары процентов.

— То есть они на подлости не поскупятся?

— Князь в принципе нормальный мужик, воевал не один год, верой и правдой служил императору и до сих пор на хорошем счету и в генеральских погонах. А вот жена его… та ещё змеюка. Не будучи одарённой, она за мужа держится как пришитая, но при этом —карьеристка, каких свет не видывал. Умудрилась стать министром по делам аристократов, сама будучи из простого рода.

— И… если я заявлю о своём праве на наследство?

— Они лишатся почти половины своей доли в компании «ЦарьФон», их основном активе, — кивнул ректор. — А ещё гостиницы на черноморском побережье, вернее, целого комплекса в Хосте. Им твой отец владел по праву дворянского гектара.

— «ЦарьФон»… — проговорил я и, подумав, достал поломанный телефон в золотом корпусе. — Это того судьи, который засунул нас в Испытание.

— Батарейку и сим-карту вынул? А то они могут и при выключенном сжечь, — тут же отреагировал Пётр Алексеевич и, забрав у меня трубку, вырвал заднюю часть, совершенно не церемонясь. — Теперь поспокойнее будет. Значит так. Я предлагаю следующее: выждать, пока они выдвинут свои требования, а после согласиться на отказ от имущества. Так жизнь твоей матери будет в безопасности. И от тебя они отстанут.

— Пока ещё есть шанс её найти.

— Боюсь, уже нет, — вздохнул ректор. — Не хотел тебе говорить, но за городом нашли машину скорой помощи, сгоревшую. Доктор остался внутри с прострелянной головой. Матери там, естественно, не было.

— Вот же уроды… — выдохнул я, сжимая кулаки. — Значит, Серебряные?

— Скорее всего, но доказательств нет и не будет, — покачал головой Пётр Алексеевич. — Тебе придётся с этим смириться и просто ждать.

— Может быть, да, а может, и нет. Если им так важна их собственность, то можно сделать иначе, — после паузы сказал я. — Не собираюсь отсиживаться в задних рядах и отдавать решение в чужие руки. Если нельзя ударить прямо по ним, надо заставить их действовать быстрее.

— И что ты собираешься делать? Наталья — министр по делам аристократов, все базы ДНК под её контролем. Так что ты никому ничего не докажешь. Если это она, то вообще просто перестраховывается. Могла бы ничего не делать, пока ты не предъявил бы доказательств о родстве, а потом затянуть суд до скончания времён.

— Только если у вас не осталось какой-то памятной вещи, которая принадлежала бы моему отцу.

— Моё слово — против её. При этом я окажусь в крайне уязвимом положении, могут и училище закрыть, — возразил Пётр Алексеевич. — Рисковать пятью сотнями парней и девчонок (только в этом году!) ради того, чтобы начать сомнительную тяжбу? Прости, но нет. Я тебе ничего не должен.

— Вы совершенно правы. Ничего, — тут же согласился я. — Но и ждать не стану.

— А что ты сделаешь? Даже если бы у тебя были все силы и умения твоего отца — убить министра и генерала это не выход. Ты станешь врагом империи.

— Даже не думал об этом. Но раз она министр, значит,нужно всего лишь подняться ещё на ступень выше. Обратиться напрямую к императору, — пожал я плечами.

— Не многие во всей империи заслужили такой почести. Обратиться к императору напрямую… И уж точно такой привилегии нет у тебя. У твоего отца, может, и была, но мы возвращаемся в начало — это ещё нужно доказать.

— Разве нет других способов?

— Ох, ну ладно. Давай порассуждаем. На личную аудиенцию могут рассчитывать министры, генералы вооружённых сил и специальных формирований, главы боярских и дворянских законодательных собраний. Ты в какую-то из этих категорий входишь? Нет. Как и я, — с саркастической ухмылкой проговорил он.

— А больше никто?

— Ну почему же. Победители всероссийских турниров, герои войн и вооружённых конфликтов, представленные к высшей государственной награде — Алмазному Кресту, — перечислял без особого энтузиазма ректор. — Но всё это настолько далеко, что пока ты добиваешься хоть чего-то из вышеперечисленного, похитители точно выдвинут свои требования.

— А те, кто закрыл испытание?

— На местном уровне, после доказательств, вы, конечно, станете знаменитостями, но не настолько, чтобы к императору заявиться. Пусть таких команд и немного, но вы не единственные, кто прошёл испытания древних. Такие случаи регулярно встречаются и даже имеют собственное подразделение — Ликвидаторы.

— Нет, вы не поняли. Мы не только его прошли, мы его закрыли, — пояснил я, заставив ректора нахмуриться. — Совсем закрыли. Обелиск выключен, больше оттуда никогда ни одна тварь не вылезет.

— Как выключен? — не понимая, проговорил Пётр Алексеевич, а потом до него дошло. — Лёня!

— Да, ваше высокоблагородие? — почти мгновенно заглянул в кабинет его первый помощник. — Что сделать?

— Немедля свяжись с полковником Носовым… хотя нет, отбой, я сам свяжусь — быстрее будет. А ты, ты… на вот, найди спецов. Чтобы вытянули из телефона все сведения, только так, чтобы они не пропали и не стёрлись. Может, тут такая программа стоять, — сказал он, передавая обломки золотой трубки. — Важно. Срочно.

— Понял, сделаю, — тут же кивнул капитан и вышел из кабинета. А Пётр Алексеевич достал свой мобильный, совсем не такой помпезный, но тоже «ЦарьФон», в металлическом корпусе со следами царапин, и набрал номер.

— Сан Саныч! Здравствуй, дорогой, — спокойно, даже весело поздоровался ректор. — Да, рад тебя слышать, как дела? Сразу к делу? Ну можно. Твои ребятки после того, как к пирамиде ездили, совершенно случайно внутрь не заходили? Нет? А, говорят, завалило там всё… И сильно? Не уточнял?

С той стороны голос был скорее раздражённо-уставшим, но из вежливости собеседник отвечал быстро и по делу.

— В общем смотри, есть у меня сведения, что обелиск умудрились выключить. Нет, не байка и не шутка. Да, отправь, будь добр. Кто отключил? Да есть тут один умелец, прямо передо мной сидит. Нет, может, ошибается, но врать не станет. Ага, жду, — договорил Пётр Алексеевич и положил трубку. — Сейчас направляйся в казармы, переоденься, приведи себя в порядок, а когда новости будут, я тебя к себе вызову.

— А с паразитами что? Они ведь по канализации перемещаются, нужно тревогу объявлять, а то весь город под ними всего за пару дней окажется.

— Об этом можешь не думать. После вашей выходки и видео, на котором тварь из машины выпрыгивает, вся городская управа на ушах стоит, — отмахнулся ректор. — Если мы понадобимся — вызовут. А пока иди отдыхай.

— Понял, спасибо, — ответил я поднимаясь.

Так и сделал, уже через двадцать минут был чист, в новой полевой форме и свежем исподнем. Кто бы что ни говорил, но одно в армии хорошо: тебя всегда оденут, обуют и найдут чем занять. Если, конечно, всё нормально и в армии, и в государстве.

Но были и свои неоспоримые минусы, ведь я не успел даже завалиться на койку и ответить на вопросы толпы однокурсников, как меня снова вызвали к ректору. И никакие споры или отмазки не подействовали бы. Правда, я и сам не особенно к этому стремился. И всё же — в армии ты себе не принадлежишь. Даже если это кадетское училище.

Пока шёл от казарм до главного корпуса, мимо крытых полигонов, с которых доносилась стрельба и виднелись всполохи магии, заметил, как во двор въезжает пара бронированных внедорожников.

Есть такая поговорка: «Офицер бегать не должен, ведь этим в мирное время он вызывает у подчинённых смех, а в военное — панику». И как бы военный, выпрыгнувший из бронемобиля, ни пытался соблюдать это неписаное правило, в главный корпус он буквально влетел. За ним едва поспевали адъютанты.

Учитывая полковничьи погоны и то, что ректор также звонил какому-то полковнику, напрашивался вывод — это за мной. Ну или, по крайней мере, ко мне. А когда я подошёл в ректорскую, увидел стоящих у двери помощников, охранявших вход, и услышал возбуждённые голоса.

— Петя, не елозь мне своими наградами! У меня самого орденов целый шкаф! — горячился полковник. — Если мы эти дряни закрыть сумеем НАВСЕГДА, у нас же как минимум двенадцать бригад высвободится! Парни гибнуть перестанут почём зря!

— Ты мне лапшу на уши не вешай, сам не маленький, всё осознаю, — услышал я голос ректора. — Только вот отдать тебе этого умельца никак не смогу. И не почину тебе, и он воспитанник мой, я за него головой отвечаю. Перед богом, государем и отечеством.

— Да никто его от титьки твоей не отрывает. Если всё так, как ты говоришь, мы тебе запросто генеральские лампасы выбьем! Или хочешь, поставим над Ликвидаторами присматривать? Тем более, в их отрядах половина — твои же бывшие воспитанники.

— Ты сам сказал, МОИ воспитанники, — с нажимом проговорил Пётр Алексеевич. — И я за них головой отвечаю, а потому никто никого не заберёт без его согласия. Тем более что парень себе на уме. Не всё так просто… Ну и беда у него, которую мы не решили.

— Погоди… это что, тот, чью мать мы искали? — куда тише спросил полковник. — Ну, засада… И что ты предлагаешь?

В этот момент в кабинет вошёл Леонид и удивлённо посмотрел на меня, потом на гостей. Прислушался…

— Ты какого рожна здесь забыл, кадет? Тебя вызывали? — строго посмотрел на меня капитан.

— Так точно, вызывали, — кивнул я. — Вот, жду, пока они закончат.

— Ага, — проговорил он и направился прямо к двери. Адъютанты его, по всей видимости, знали, потому препятствовать не стали. — Пётр Алексеевич, есть первая информация по телефону. Вот. И ещё кое-что… там за дверью кадет Краснов стоит. Звать?

— Зови, — ответил ректор, и меня чуть ли не втолкали в его кабинет. Когда я оказался внутри, Пётр Алексеевич, нацепив на нос очки, просматривал какие-то документы, сравнивая их со своим телефоном. — Тц… Есть. Плохо, но ладно.

— А это у нас и есть тот самый закрыватель Испытаний? — с интересом проговорил Александр Александрович Носов. — И как же тебе это удалось, кадет?

— Ваше высокоблагородие? — повернулся я к ректору, но тот лишь пожал плечами, оставляя решение на моей совести. Подумав несколько секунд, я не нашёл никакой правдоподобной версии. — Увы, это тайна рода, и нарушить я её не могу.

— Чего? Какая тайна рода? Ты чьих будешь?

— Сын князя Ивана Пожарского, — спокойно ответил я, но затем добавил: — Незаконнорождённый. Но при всех силах.

— Да мне плевать при каких ты силах. Герман, Николай! — окрикнул полковник, и в дверях тут же появилось двое адъютантов. — Не будешь по-хорошему, сделаем по-плохому. Взять его.

— Не советую, — поджав губы ответил я, но военные уже направились в мою сторону. Оставалось всего пара секунд на принятие решений или применение дара. Так что я без сомнений использовал форму Воина.

И тут же ударился головой о недостаточно высокий потолок, сбив люстру и обрушив вниз облако штукатурки.

— Не советую, — прогудел я ещё раз, но все в кабинете и так стояли как вкопанные. — Это секрет моего рода, и раскрыть его я могу лишь императору лично.