Седьмой царевич. Том 4 и 5

Глава 17

— Погоди, но это же очень-очень плохая новость, — пробормотала Юля.

— Верно, если бы мы рассматривали это место для жизни, это был бы полный провал, — не стал спорить я. — Увы, для срочной эвакуации это испытание точно не подходит. Может, люди здесь и выживут, но не более.

— Если мы в самом деле на острове, а не на побережье, то добывать ресурсы нельзя — можно проломить гидроизоляционный слой, в результате чего весь остров затопит и для жизни останется только стена, — вслух рассуждал Тим, одновременно расстилая спальник и готовясь ко сну. — И выращивать ничего серьёзного тоже не выйдет.

— Может, поэтому тут всё в бетоне? — задумчиво проговорила Хана. — Я слышала, у нас в некоторых странах делают плавучий бетон, и на нём строят целые города. Вдруг это один из таких?

— Здоровенный рукотворный остров-корабль? Ну, звучит насколько фантастично, настолько и логично. По крайней мере, это многое объяснило бы, если не всё, — продолжил я мысль снайпера. — Например, почему цивилизация не смогла оправиться от нашествия древних. У них просто не было ресурсов, чтобы начать развиваться заново.

— А ещё это объясняет, как сумели выжить лишь паразиты и пушистики, — кивнула Ханна. — Инвазивные виды, у которых не было естественных конкурентов. Жили бы они на материке, смогли бы уйти вглубь континента, дождаться пока у паразитов кончится пища, и добить выживших.

— Погоди, как ты их назвала? Пушистики? — удивлённо посмотрела на подругу Настя. — Почему не «мурлыки», например?

— Вы сейчас всерьёз решили название для целого вида выбирать, притом что у нас совсем другие проблемы намечаются? — проглотив очередную порцию макарон с тушёнкой, спросил я. — Больше заняться нечем?

— Это у тебя дежурство, а мы отдыхаем, — невозмутимо парировала Настя. — Так что почему нет. Мне нравится, как он урчит, пусть будет — Мурчики, Муркоты, Мур-муры ну или в крайнем случае Мяусеры!

— И часто он мяукал? — хмыкнул Тим. — Тем более, он больше похож не на кота, а на ушастую обезьянку. Галаго, долгопяты или тонкотелы.

— Так, они уже есть, наши земные, — заметила включившаяся в обсуждение Юля. — Может, Шуршалы? Или шуршики? Шишики?

— Шмыги! — авторитетно заявил Костя. — Вы видели, как он в нору — раз! и…

— Ладно, развлекайтесь, а я на зачистку пошёл, — вздохнул я, понимая, что это затянется надолго. — Смена будет по расписанию, не засиживайтесь. Алабай!

— Иду, — тут же ответил товарищ, но напоследок успел крикнуть: — Лиоты!

Я лишь покачал головой, а затем начал махать руками разминаясь. Солнце скрывалось за горизонт, а может, за стену, окружающую остров, но в любом случае быстро темнело. А луна и звёзды давали недостаточно освещения, чтобы чётко опознавать паразитов, и днём прекрасно маскирующихся в развалинах.

Правда, нам на это было совершенно наплевать. Алабай сразу по выходу активировал доспех, я же воплотил щит и копьё. И теперь мы словно две лампочки ходили кругами у обелиска и приманивали особенно неосторожных тварей. Первые полчаса, пока солнце не село окончательно, обход можно было назвать ленивым. А потом началось.

Словно обезумев, толпы монстров ринулись к обелиску, и мне опять пришлось применять таран. Помня о том, что Пушистик скрылся в одной из куч, и немного переживая о судьбе вида, который ещё даже имени своего не получил, я старался бить тараном по открытому пространству. Был в этом и строгий расчёт: из-за кривизны бетонных развалин невозможно было правильно рассчитать траекторию удара. А вдоль оставшейся от прошлой цивилизации дороги — запросто.

Таран улетал, стелясь над самым бетоном, на высоте пары сантиметров, и этого вполне хватало, чтобы смести всех тварей, что бегут с данного направления. А учитывая, что между ударами проходило не больше тридцати секунд и на полный круг мы тратили всего пять минут — сколопендры просто не успевали скапливаться в количествах, которые можно было бы счесть опасными.

Но что меня порадовало больше всего — уже через час поток тварей настолько снизился, что мне пришлось отказаться от тарана и действовать точечно. Копьё без промаха разило чудищ, пытающихся спрятаться за камнями. Костя отвлекал противника на себя, иногда громко топая и размахивая руками. Мне же оставалось лишь проводить зачистку. Ну и восхищаться упорством товарища. Который, обладая только базовым защитным знаком, изо всех сил пытался сам прикончить хоть с сотню монстров.

— А знаешь, если это остров, нам сильно повезло, — громко заявил я, когда мы разделались с группой насекомых и двинулись дальше.

— И почему? — не особенно воодушевлённо спросил парень.

— Да потому что территория ограничена. Если мы когда-нибудь сумеем зачистить её от насекомых, то они не появятся снова. Разве что зароются, как смогут глубоко, и впадут в спячку.

— Мы сможем нормально отдыхать и вернуться к тренировкам? — с живым интересом спросил Костя. — Это же отлично!

— Не то слово! Осталась самая малость — зачистку провести, — усмехнулся я, и Алабаев вздохнул, поудобнее перехватывая топорик. Костю в корне не устраивало, что ему не дают палить направо и налево, заставляют экономить боеприпасы, и потому он нашёл для себя выход — вместе с доспехом использовал небольшой и не слишком эффективный туристический топор.

Ловя челюсти противника наручем или поножем, Алабай прижимал монстра к земле и бил в сочленение панциря, пока тварь не издыхала. Я много раз предлагал свою помощь, но товарищ от неё принципиально отказывался. Вероятно, даже не понимая, что отвлекает меня, поскольку мне приходилось не столько уничтожать противников, сколько защищать попавшего в неловкое положение друга.

И всё же, сегодняшняя наша ситуация уже ничем не напоминала вчерашнюю катастрофу. Благодаря постепенной зачистке, проводимой в три смены, количество монстров было не критическим, а главное — обелиск был насыщен до предела. Безопасный радиус вырос до трёх с половиной метров, так что о спящих можно было не беспокоиться, ни одна тварь до них не доберётся.

Так мы ходили круг за кругом, пока не услышали душераздирающий вопль. Что-то произошло в лагере, мы метнулись на крик, но успели увидеть лишь схватившуюся за край спальника Хану и трёх улепётывающих зверьков. Примерно одного размера, но разного цвета и в разной одежде. Кажется, тот, которому Хана покупала наряды, и возглавлял этот наглый рейд.

— Жива? — спросил я, ломая конструкт копья. — В чём дело?

— Всё… нормально…— стараясь отдышаться, проговорила Хана.

— Эти ворюги спёрли наши консервы! Шесть банок! — недовольно заметил проснувшийся Тим. — Минус два дня в испытании.

— Разве что мы начнём есть паразитов, — снова вспомнил о своём предложении Алабай. — Уж их то мяса нам хватает.

— Так, давайте искать во всём плюсы, — перевёл я тему. — Во-первых, наконец, стало понятно, что это не один выживший зверёк, их, по крайней мере, небольшая стая. Во-вторых, они проживают где-то недалеко, раз могут до нас спокойно добежать. Ну и в-третьих, они все достаточно разумны, чтобы один обучил других наряжаться.

— Давайте утром это обсудим, — широко зевнув, попросил Тим. — А то тема интересная, но я сейчас не в состоянии её поддерживать.

— Ладно. Спите. В крайнем случае уйдём из испытания с рассветом, — после паузы, кивнул я, и мы с Алабаем вернулись к патрулированию. Глубоко за полночь, когда глаза сами собой начали слипаться, я неожиданно понял, что поток монстров — всё. Кончился.

И это не только радовало, но и удивляло. А ещё — заставляло задуматься. Могло ли такое произойти, что мы вынесли всех мелких паразитов? Ну, пусть не всех, но большинство с ближайшей к нам территории.

Если подумать, даже монстры, пробравшиеся в наш мир, не представляли для сильного одарённого особой опасности. А уж для того, кто в одиночку мог уничтожить танк, не было почти никакой разницы, что именно стирать с лица земли. Опасны они были скоростью размножения, неожиданными засадами и умением применять встроенное в технику-донора вооружения.

Как верно заметили на совещании во временном дворце императора, что такое танк без снарядов? Просто тяжело бронированный бульдозер. У паразита, захватившего бронетехнику, к этому, добавлялись ещё лапы и клешни, унаследовавшие прочность основного корпуса. И да, против беззащитного человека, не оживающего подлянки от собственного автомобиля, или от автобуса, паразиты были крайне эффективны. А уж если у них оставались снаряды и ракеты… пиши пропало.

Такому танку невозможно уничтожить экипаж. Он продолжит двигаться без топлива, с прошитой в нескольких местах подкалиберными или кумулятивными снарядами башней. С выжженной системой прицелов и без навигации. А ещё страшнее, что при неполном уничтожении, если мозг паразита не задет при ликвидации, он сумеет отползти и регенерировать, восстанавить даже броню.

Какой военный не мечтал бы получить в своё распоряжение вертолёт, после рейда просто спящий в ангаре, пока лопасти сами восстанавливаются, обшивка зарастает, а экипаж не нужен вовсе? Страшнее этого были лишь одарённые, уже с двенадцатого ранга представляющие почти такую же угрозу, как и целый взвод мотопехоты на БТРе.

Аристократ десятого ранга танков почти не боялся, если один на один, и он его увидит заранее. С восьмого, обладатели двух или трёх символов, комбинирующие их в слова, становились существенной головной болью для полноценной смешанной бригады. С танками, пехотой, авиацией и артиллерией.

Дальше больше. Собственно, со второго ранга, к которому в моё время причисляли архимагов и паладинов, один-единственный одарённый мог справиться с целой армией в пятьдесят-шестьдесят тысяч человек. Со своей спецификой, безусловно. И всё равно — один-единственный человек, который может замаскироваться, которому могут сделать пластическую операцию или натянуть силиконовую маску на голову. Он может спрятаться в толпе, пройти на любое мероприятие и нанести удар в самое опасное время.

По этой причине во всём мире начали проводить турниры одарённых, призом в которых являлись не титулы, звания или кубки, а земли и находящиеся на них коммерческие компании. Потому что, если убийца может разрушить Белый дом, ради убийства единственного противного ему политика, это будет рано или поздно сделано. А раз так, лучше договориться и сражаться на нейтральной территории, не ставя жизни тысяч гражданских на карту.

Избавила ли такая схема от войн? Да вообще ни разу. Наоборот, многие обзавелись ядерным оружием и готовы были применить его в любую секунду. И именно эта безусловная готовность к большому насилию стала причиной, по которой оно сошло на нет. Локальные конфликты с использованием ДРГ? Всегда! Убийство глав государств, если они не были одарёнными и не окружили себя надёжной охраной? Да по всему миру.

А вот крупных войн почти нет. Пример Израиля никому повторять не хочется. Конечно, он и своих соседей потрепал знатно, и виноватых, и невиновных. Но в то же время Индия и Пакистан существуют хоть в каком-то виде. А вот Израиля больше на карте не найти, там лишь радиоактивное побережье — пустыня.

России в целом повезло в тот период хаоса, не будь у нас достаточного количества ядерных боеголовок, страны Европы и Азии не постеснялись отхапать себе кусочек. А потом в силу вошли одарённые, и всем стало немного не до того. Собственно, и Ликвидаторы изначально были придуманы не как борцы с Испытаниями, а как спецназ с дополнительными способностями, который по мандату ООН проводит операции в третьих странах, которые пытаются создать свою ядерную программу.

— И опять мы возвращаемся к необходимости осваивать стихии, — пробормотал я, прервав общие рассуждения и прикончив очередную тварь. Что-то меня начало смущать в происходящем. Начиная от странного поведения монстров, которые должны были быть территориальными, но продолжали переть на нас. И заканчивая действиями обелиска.

В прошлом цикле было выяснено, что некоторые из этих постаментов обладали если не свободной волей, то набором программ, достаточно гибким для применения в нескольких сценариях. И вполне возможно, что вчера это именно обелиск призвал топу монстров, стимулируя нас на уничтожение тварей и его подпитку.

— Что-то не так? — обратив внимание на мою задумчивость, спросил Костя.

— Утром разберёмся, — не желая лишний раз пугать товарища, ответил я.

Но когда смена закончилась, и мы вернулись к обелиску, я засел перед камнем, положив ладони на чёрную поверхность и всматриваясь в пробегающие символы. Пять минут смотрел, десять, пока глаза не начали сами собой закрываться.

— Фух… вроде всё в порядке, — наконец, с облегчением произнёс я.

— Мы возвращаемся? — потягиваясь, спросила Юля. — Уже пора собираться?

— Он бы так и сказал, — отмахнулась от княжны Настя и подошла ближе ко мне. — Можешь объяснить, что ищешь?

— Знаки, — просто ответил я. — Но необычные, если можно так сказать, не золотые, а ядовито-зелёные. Помнишь монстра, который появился пред нами во время привязки. Буквально на пару секунд.

— Ага, ты его сразу убил, без разговоров, — кивнула девушка. — То, что ты делал, называется «привязкой»? Ты сможешь повторить это на других испытаниях?

— Нам бы с этим разобраться в начале… — отмахнулся я, сосредоточившись на главном. — У испытания был хозяин, живой Древний с активной привязкой крови. Вроде как я сумел перекинуть её на себя, подчинил испытание, но кто знает, так ли это на самом деле? Что, если прямо сейчас за нами наблюдают из обелиска, анализируют наши действия, записывают, чтобы позднее использовать?

— А ну, стой! — раздался возмущённый крик Ханы. — Стой, скотинка неблагодарная, иначе я тебя стрелами нашпигую так, что на ежа похож будешь!

— Что, опять? — сладко зевнув, спросил я.

— Этот гадёныш опять вернулся, схватил первую попавшуюся банку и бежать! Пригрела гадюку на груди.

— Ну не знаю, не знаю. Хана, если ты пытаешься его расценивать как домашнее животное, то я просто напомню, что ты вытащила его из испытания меньше двух недель назад. За это время даже новорождённый щенок к тебе доверием не проникнется. А это существо явно разумнее собак. Об этом говорит продуманная система ходов, одежда, правильно организованные набеги.

— Свят, ты чего, так его оправдываешь? — с интересом спросила Настя.

— Я просто говорю, что мы понятия не имеем, что для этого вида нормально, а что нет. Ты же знаешь, что разные виды обезьян по-разному относятся к передаче им еды? Некоторые виды считают это слабостью, как будто ты признаёшь себя подчинённым, вынужденным отдавать еду. Другие, наоборот, более социально близки к нам и подарки воспринимают как часть налаживания связей.

— И как это определить? — спросила Хана. — Я думала, что ему всё нравится, он так мурлыкал, когда я его гладила.

— Я б тоже помурлыкал… — зевая, заметил Костя. — Но что-то меня никто за ушком чесать не спешит.

— Для человечества это два новых вида. Чудо, что они с собой не принесли какой-нибудь вирус или бактерию, с которой мы не сможем справиться. Но, в любом случае нам придётся узнавать о них всё по поведению, выискивать закономерности и уже на их основе пытаться находить с этими существами общий язык. К слову, как их называть-то предлагаете? Муралами?

— После того как он у меня дважды за сутки еду своровал? Предлагаю назвать «падлами», — грустно пересчитывая наши запасы, сказал Тим.

— Плохое название, — поморщился я.

— Ну тогда не знаю, решайте сами, только вначале надо придумать, как еду обезопасить, а то это станет большей проблемой, чем насекомые, — возразил Туча. — Мы уже потеряли запасы на трое суток. Ещё немного и вообще даже до десятой ночи не дотянем. А мне символ кровь из носу нужен.

— И мне… — уже сквозь сон пробормотал Алабай.

Впрочем, ничего удивительного, тут всем он не помешал бы, даже я не откажусь. Вот только, с моей точки зрения, еда — не проблема. Не сумеем выдержать с первого круга, зайдём на второй, когда губернатор пришлёт рефрижераторы с едой.

Засыпая, поймал себя на мысли, что куда важнее не то, что мы сделаем сейчас, а что сумеем осуществить в будущем. Ведь у нас в руках целая раса, которую можно как перетащить на землю, так и помочь им развиться здесь, сбросив страх перед паразитами.

Спасение целой цивилизации, особенно милой и пушистой — чем не цель на неделю? Оставалось только понять, что с этим делать и как быть. Я никак не мог сообразить, чем могут заняться Мураки, если мы сумеем избавиться от угрозы насекомых. Рыбалкой? Выращиванием грибов и лишайников?

Пока фантазировал, даже не заметил, как уснул, и мысли становились всё более абстрактны и ярки. Но, что важнее, я впервые сумел выспаться в мире Испытания.