Седьмой царевич. Том 4 и 5

Глава 4

Сложно было понять, чем раньше был этот пошарпанный кусок металла, особенно учитывая, что я даже не представлял, на каком уровне развития находилась вымершая века назад цивилизация. Но больше всего он напоминал двухэтажный автобус с крохотными окнами и едва сливающимися с поверхностью лапами, каждая из которых достигала двух метров в сложенном состоянии.

— Обходи справа, я слева, — понимая, что пробежать вдвоём не получится, сказал я Косте и сам начал смещаться в указанном направлении, внимательно наблюдая за тварью. Всё же эволюция — удивительная и причудливая госпожа. Сотворить такое…

Вероятно, когда-то эти существа были вроде раков-отшельников и прочих членистоногих, прячущих свои мягкие тельца под прочным панцирем чужих ракушек. Но прошли века, а может, и миллионы лет, и эти существа научились врастать в иные укрытия, полностью мимикрируя под них.

Насколько я помнил, паразиты, названные Железной Чумой, проходили три стадии развития. Из метрового полупрозрачного яйца, закопанного в нескольких метрах под землёй, вылуплялась небольшая личинка, если метровую тварь можно так назвать. Больше всего напоминавшая нашу сколопендру.

Она росла до тех пор, пока питалась, не гнушаясь металлами и камнями, которые дробила своими мощными челюстями. Но в первую очередь предпочитала биологическую пищу, растения и белки. Именно поэтому развалины города неизвестной цивилизации никогда не зарастут лесом, тут сжирают всё подчистую, оставляя лишь крохотные стебельки и редкую траву.

Как только масса твари перерастает определённый рубеж, её собственный хитиновый панцирь лопается, выпуская наружу отвратительные отростки, ищущие к чему бы присосаться. При этом в нашем мире эти монстры предпочитают прочную военную технику, но не ограничиваются ею. Сколько людей погибло, просто подойдя однажды к своей машине, когда та внезапно раскрывала пасть и кидалась на бывшего владельца.

Твари накрепко срастались с механизмами в единое целое, заполняя своими телами всё свободное пространство, но техника начинала работать лишь лучше. Пока оставались снаряды, танки били точно в цель, вертолёты выпускали ракеты и скидывали бомбы. Истребители… ярким воспоминанием был случай, когда в штатах паразит захватил собой стратегический стелс-бомбардировщик, а потом сбросил ядерные бомбы на проводившую зачистку армию.

Так вот. Монстры ухаживали за своим панцирем, выравнивали вмятины, убирали сколы, выращивали заново утерянные компоненты, пожирая металлы. И сейчас передо мной стояла какая-то техника, сгинувшая давным-давно и при этом выглядящая будто недавно сошла с конвейера.

Выглядело это посреди разрушенного города уже достаточно странно. К тому же тварь выдавали прижатые к туловищу, но припорошённые бетонной крошкой, а потому различимые, гигантские клешни и десяток лап. Монстра это не смущало, вероятно, из-за размера. Впрочем, понятия не имею, почему он до сих пор пытался прятаться.

— На счёт три — беги, — достаточно громко, чтобы Костя недоумённо обернулся на меня, сказал я, а затем ещё повысил голос. — Раз. ДВА. ТРИ! БЕГИ!

Алабай зло выругался, но послушно рванул в противоположную от меня сторону. А тварь, заметившая, что добыча ускользает, ринулась к ближайшей цели — ко мне.

Молниеносный удар клешнями с такой скоростью вспорол воздух, что щелчок ударной волной сбил меня с ног, хотя я и успел отпрыгнуть. Перекувырнувшись через плечо, я вскочил на ноги и едва смог прикрыться щитом, ведь монстр тоже не замер на одном месте, а понёсся на меня.

Учитывая длину лап и их количество, убежать от подобной твари было нереально. Вместо жвал у неё была настоящая пасть, полная острых, словно иглы, зубов. Эволюционировав, она приобрела не только гигантские размеры и дополнительные конечности, но и лёгкие, так что через секунду меня обдал жуткий рёв, а волна смрада чуть не свалила с ног.

Глаза заслезились, и я едва успел заметить мчащуюся ко мне клешню. Меч появился в ладони почти сам, даже сводившие судорогой пальцы справились с печатью. И золотое лезвие встретилось с чудовищной клешнёй, рассекая её вдоль. Я словно с помощью овощечистки картошку «раздевал». Только вот толстая кожура, состоящая из хитина и металла, отлетевшая от клешни, чуть не сломала рёбра, сбила меня с ног и протащила пару метров. Словно удар ломом получил.

Повезло, что не ожидавшая такого поворота событий тварь взревела от боли и отдёрнула конечности. Но порыв страха был секундным, за ним последовала животная ярость, и монстр бросился ко мне, намереваясь избавиться от надоедливой мелюзги любыми средствами. Раздавить. Расплющить. Перекусить. Сожрать.

Она щёлкала зубами и клешнями, стремительно приближаясь, а я неожиданно понял, что выхода как бы и нет. Мне от этой туши никак не сбежать. И уж тем более не защититься. Единственный вариант — рубить её изо всех сил, слой за слоем, пробиваясь к туловищу.

— Держись! — неожиданно услышал я крик Насти, и перед мордой твари появился плотный белёсый туман. А следом металлический панцирь пробило несколько золотых стрел. Взбешённый появлением новых противников монстр взревел, начал крутиться на месте и очищать лапами морду от тумана, но тот будто прилип.

— Сюда! — позвал Туча, вышедший из-под защиты обелиска, и, больше не раздумывая, я рванул к товарищу по прямой.

Дезориентированная тварь начала крушить всё вокруг, едва не задев меня клешнёй и подняв облако бетонной пыли. А когда вторая лапа оказалась в непосредственной близости от меня, я не удержался и рубанул по самой узкой её части, по сочленению. Да так удачно, что конечность рухнула, а монстр взвыл фальцетом, переходя на инфразвук. В последнюю секунду беснующаяся тварь чуть не затоптала меня, но я успел юркнуть к Тимофею, а он создал купол.

Столкнувшись с непреодолимой преградой, тварь отступила, чтобы напасть вновь. Но когда оставшаяся клешня с грохотом обрушилась на бетон, нас там уже не было. Рванув что есть мочи, мы подбежали к обелиску и чуть ли не прижались к нему спинами.

— Уверен, что тут безопасно? — затравленно спросил Туча, когда паразит всё же избавился от тумана, сдув его своим криком, и уставился на нас.

— Полностью, — как можно убедительнее сказал я, но тоже вздрогнул, когда тварь рванула в нашу сторону. Когда на тебя несётся чудище весом под сотню тонн и размером с дом, у кого угодно начнут дрожать коленки. Правда, я смог этого избежать, но девушек винить не мог. Настя прижались ко мне, не отводя взгляда от твари.

Где-то метров в трёх от нас, когда монстр вот-вот уже готовился нас раздавить, неожиданно перед ним встала золотая преграда и послышался жуткий скрежет и хруст ломаемой плоти, ведь паразит не успел затормозить. Увы, он всё равно выжил, хоть теперь и хромал на половину лап.

— Я могу расстрелять его, издали, — неуверенно предложила Хана.

— Без толку. Он слишком большой, — отмахнулся я, позволив себе выдохнуть. — Осмотрите друг друга на предмет ранений. А мне нужно с этой каменюкой разобраться.

— Разобраться с чем? — выгнув бровь, поинтересовалась Хана. — Я, конечно, знала, что ты задрот и отличник, но не слышала, чтобы ты ещё и доктор-археолог. У нас на курсах про обелиски говорят лишь то, что это реликвии древних…

— Символы которых мы носим на своей душе, после инициации, — продолжил я заученную фразу, а затем повернулся к гигантскому камню. Всё же они захватывали дух, даже если видишь в тысячный раз.

Уходящий к небесам шестигранник, словно пронзал их золотым лучом. По чёрному монолиту медленно текли яркие, неувядающие символы, проступающие будто из глубин. Волшебный, невозможный артефакт древних, служащий одновременно маяком, стражем и защитником.

— По сети гуляет слух, — тихо начал я, — что Древние, бывшие прошлой цивилизацией, уходящие из нашего мира на ледниковые периоды, создавали подобные карманные миры для развлечения и демонстрации собственного величия.

— Какое может быть величие на развалинах? — недовольно фыркнула Хана.

— Целый мир, проигравший горстке древних и павший к их ногам, — прокомментировала Настя, так и не отошедшая от меня дальше, чем на шаг. — Вот примерно такое величие. Они как британцы, что тащат в свой музей ценности со всего мира, а потом выставляют словно трофеи.

— Ага. Ирония в том, что пирамиды, которые они не смогли спереть из Египта, сами к ним теперь пришли, — поддержал шутку Алабай. — Хотя вроде пару обелисков они до этого вывезли.

— Именно, — кивнул я, продолжая осмотр.

— Ой, какая прелесть! — неожиданно восхитилась Хана, но она стояла вне поля моего зрения, а специально обходить и смотреть, что именно она посчитала милым в этом мире, я не стал. Захочет — сама покажет.

— Собираешься вытащить нас раньше срока? — поинтересовался сидящий рядом Тимофей. Он с трудом восстановил дыхание после марш-броска.

— Да, попробую, — кивнул я, не став говорить, что цель у меня куда глобальнее.

Нужно было перекрыть выход из этого мира, раз и навсегда. Чтобы ни один придурок не мог открыть врата повторно и выпустить местных паразитов вначале в пирамиду, а затем и в наш мир. Задачка не тривиальная, тем более что Хана была правда: я ни разу не профессор истории, алфавит древних я знал и даже читать на нём худо-бедно умел, но всё, что касалось инженерии утерянной цивилизации — не мой профиль.

— Если не поторопимся, он умрёт от кровопотери, — напомнил Костя, склонившийся над Филькиным.

— Придётся его разбудить, — тяжело вздохнул я, ловя глазами символ «дом». Успел положить на него ладонь, до того как золотой значок погрузился в глубину чёрного камня. Символ вздрогнул и замер.

— Так! Слушаем меня! Видите символ, который я держу? Он есть на каждой грани. Встаньте, положите на него ладонь и держите.

— Филя не встанет. У него только одна нога осталась, и он слишком слаб, — покачала головой Настя. — Его придётся держать.

— Не выйдет, расстояние между гранями большое, — возразил я, держа знак пальцами. — Хотя есть другой способ. Тащите его сюда. Филин! Подъём! Открой глаза, ты нам нужен!

— А-а! Нет… нет, прошу! Просто дайте мне умереть… — простонал парень, которого подтащили к моей грани и задели одну из разломанных и обглоданных костей.

— Послушай меня! Хочешь умереть — твоё право. Я тебя останавливать не буду. Но неужели ты хочешь остаться здесь, чтобы твари медленно пожирали тебя, кусочек за кусочком? — спросил я, и его лицо исказилось гримасой природной паники.

— Нет-нет-нет. Прошу, добейте, — заливаясь слезами, произнёс он.

— Никто здесь тебя добивать не станет. Выполни один приказ, и мы все отправимся домой, слышишь? — подтащил я рыдающего инвалида к грани и опустил знак на уровень его глаз. — Прижмись к нему щекой и держи. Не сможешь — придётся ногой держать.

— Иди к чёрту, Свят! — сквозь слёзы выругался Филин. — Это всё из-за тебя! Если бы не ты, если бы не мутил воду…

— Мы всё равно не станем тебя добивать, — не поддался я на провокацию. — Не выполнишь задачу — просто застрянешь здесь навсегда. Ну вернее, пока до тебя не доберутся монстры. А дома тебя ждёт медикаментозная кома, добрые медсестрички и гарантированное обслуживание. Может, даже будут оказывать дополнительные услуги.

— Что? О чём ты, придурок?

— Как говорил один гусар, даже если у меня останется лишь один палец, я всё равно буду мужчиной. А у тебя всё нормально, ещё и нога на месте.

— Пошёл ты, Свят! — зло выкрикнул парень.

— Не смешно, — осуждающе покачала головой Настя и присела рядом с Филей. — Если ты считаешь, что всё из-за Святослава, разве тебе не хотелось бы отомстить?

— КАК⁈ У меня не осталось рук! Я ни один символ не смогу создать!

— Для создания символов, пальцы не нужны, просто начертание будет слишком медленное для военного применения, — пожала плечами девушка, а затем, отобрав у меня символ, махнула рукой, чтобы я ушёл к другой грани. — Но если ты останешься здесь, то Святослав выйдет из Испытания, доказав свою невиновность. Он останется безнаказанным, никто даже брату твоему ничего не расскажет, а так у тебя будет шанс. Крохотный, но будет.

Я почти не вдавался в то, что она говорила. Отыскал на новой грани нужный мне символ и, поймав его пальцами, начал собирать цепочку из прочих нужных знаков. Ведь моей задачей было не просто попасть домой, а заблокировать выход в этот мир навсегда.

Увы, я знал всего два способа сделать это. Первый — в самом деле заблокировать выход, перекрыть его, введя последовательность отключения перехода. Это был самый лучший вариант, но, увы, он срабатывал в момент введения, а значит, мы останемся здесь навсегда. Умирать таким изощрённым способом мне не хотелось.

Второй вариант в данном свете выглядел предпочтительней — сменить привязку входа и выхода.

Испытания древних были для рас, использующей язык мироздания в повседневной жизни, чем-то вроде развлечения. Игровые арены, размером с целый мир. И они непременно ломали свои игрушки. Насколько я помнил, не было ни одного нормального мира, в который бы оставался проход.

Возможно, и были исключения, но я о таких не слышал. А учитывая предназначение карманных миров, режим действия у обелисков был соответствующий. Добеги до флага, захвати точку и прочие не особенно интеллектуальные задачи для молодёжи. Но главное, в зависимости от режима, действовали и второстепенные условия.

Сейчас обелиск работал в режиме «эстафета до точки». Все попавшие в Испытание ставились на открытой местности, на одинаковом расстоянии от обелиска и соревновались, кто первый доберётся до центра.

Я же перенастраивал его в режим «домашняя локация владельца».

Наверное, с точки зрения древних, это было бы наглым захватом собственности. Но учитывая, что все они давно сдохли, меня это совершенно не волновало.

Дом, точка — владелец, запись владетеля, сменить по праву крови…

Символ крови мигнул несколько раз и исчез, возвращаясь в глубины обелиска и заставляя меня ловить их заново и собирать всю цепочку. Надо запомнить. Не то, что при ошибке символы разлетаются, это очевидно, а то, что где-то есть тот, кто куда более родственен древним по крови. Возможно, даже в нашем мире.

Дом, точка — владелец, смена по праву силы.

— Свя-ят!.. — окрикнула меня Настя, и, оглянувшись, я увидел сидящую на бетоне, спиной к нам, зеленокожую фигуру. Исхудавшая и одичавшая, она всё равно принадлежала одному из древних. По крайней мере, на фресках в древнем Египте боги изображались именно такими. Правда, у меня не было ни капли раболепия перед начавшей оглядываться и подниматься величественной фигурой.

— Стой, ты куда⁈ — раздался позади удивлённый голос Ханы.

Оторвав ладонь от обелиска, я смело шагнул за периметр защитной формации и ударил мечом до того, как удивляющийся гигант сообразил, что происходит. Несколько секунд обезглавленное тело ещё стояло, покачиваясь. Кровь с мерными толчками выходила из его шеи, но потом рухнуло, словно спиленное дерево, подняв облако пыли.

Шагнув к нему, я наклонился и приложил руку к артерии, смачивая в чёрно-зелёной крови гиганта. Эти твари тысячелетиями держали в рабстве сотни миров, разрушая их по собственному желанию. И даже на нашей Земле, создавали культы имени себя, используя даже фараонов в качестве рабов и надсмотрщиков.

И то, что многие люди были не лучше, а этот конкретный древний вполне мог оказаться последним разумным из их расы, вообще меня не останавливало. Архилич был из их племени. А я должен был заботиться о своих.

— Попался, пушистик! — весело выкрикнула Хана, и я, наконец, поймал её взглядом. Довольная девушка держала на руках какой-то комок шерсти.

— Это что у тебя такое? — озадаченно спросил я, готовясь в любую секунду нанести удар.

— Котёнок! — радостно сказала девушка, взяв существо ладонями с боков и показывая его мне на вытянутых руках. — Крупноват, надо вычесать и помыть, но зато посмотри какая милаха!

На меня смотрели гигантские, больше чем на половину мордочки, глазки без зрачка. Маленький розовый носик дёргался, чуть подрагивая. Рот, тоже небольшой, таким если и укусишь, то немного, да ещё и словно созданный для улыбки. Бывает у котов такой прикус, будто они постоянно улыбаются. Четыре лапы, довольно короткие, с крохотными, но различимыми пальцами. Длинный, закрученный, словно у обезьяны, полосатый хвост.

И в целом я бы сказал, что это просто какая-то разновидность приматов. Если бы не два «Но». Во-первых —очень странные уши, аж на половину головы. Словно чебурашка, которому уши неаккуратно обкромсали ножницами. А во-вторых… Ну, он был розово-голубым!

— Ты уверена, что ЭТО котёнок? Где ты его вообще взяла? — с сомнением спросила Настя.

— Это существо может быть крайне опасно, — предупредил я. — Например, ядовито. Не просто же так он выживал в этих развалинах до нашего прихода.

— Как такая милаха может быть опасна? — Хана прижала к себе животное. — Это даже не обсуждается. Он мой.

— Как любая яркая змея, например, или рыбы, предупреждающие о своей опасности яркой расцветкой. Если что животные тоже могут быть ядовиты, тот же утконос, — начал перечислять Туча, но девушка лишь фыркнула и ушла к своей грани.

— Ладно, под твою ответственность. Продолжаем работать. Всем быть готовым к переходу! — скомандовал я, положив смоченную в крови ладонь на мигающий символ «Владыка». Прошло несколько секунд, прежде чем символ загорелся ровным золотым светом, а кровь на моей ладони резко высохла и осыпалась струпьями, не оставив и следа.

Я вновь собрал цепочку из символов, но на сей раз никаких проблем и возражений не возникло, меня назначили владельцем территории, и, наконец, приписка сменилась, символы вспыхнули, разлетелись в стороны, а затем закружились в хороводе.

— Все держат знак дома? — спросил я и, дождавшись, пока перекличка закончится, продолжил. — Переход через три. Два. Пошло…

Знаки древних на обелиске вспыхнули нестерпимым золотым светом, и я инстинктивно прикрыл лицо ладонью, чуть не оторвав вторую от камня. Вот только при всём желании из этого ничего бы не вышло, меня словно приклеили к его поверхности суперклеем, а затем кружащиеся символы резко остановились и устремились к моей руке.

Всего миг, и они поползли по коже, оставляя ожоги, от которых хотелось выть. А затем меня словно заклеймили раскалённой стальной полоской, спиралью, обхватившей руку. Боль была нестерпимой, но я не мог даже пошевелиться. Казалось, она всё длилась и длилась, даже не минутами — часами и днями… На месте окровавленных ожогов появились грубые красные шрамы, затем они разгладились, оставляя размытые отметины, но и они расползлись, почти сливаясь под волосами с обычной кожей.

А потом мы вывалились в нашу реальность. Небольшой внутренний зал пирамиды древних, пять на пять метров. Раньше он освещался светом обелиска, сейчас же находящиеся в нём спешно включали фонари, выхватывая из темноты фигуры друг друга и наши. Нас выкинуло прямо перед отрядом армейских следователей, что и отправили нас на верную смерть в Испытание.

— Лейтенант, какого дьявола происходит? Почему они здесь? — тряся всеми тремя подбородками, гневно спросил судья. Напыщенный жирдяй в чёрной походной мании с золотым воротником. — Вы должны были их отправить ещё пять минут назад!

— Так, мы и отправили, ваше высокоблагородие, — растерянно ответил военный, глядя на нас.

— Ух, чтоб я ещё хоть раз… — скрючившись от тошноты, проговорила Настя. — ненавижу порталы.

— Немедленно отправить приговорённых на испытание! — в ярости выкрикнул судья. — Я сказал…

— Довольно! — резко оборвал я мужчину, обращая на себя всеобщее внимание. — Мы уже вернулись с него. Или вы настолько ослепли, что не видите даже этого?

— Неуважение к суду? Очень хорошо! Вы будете приговорены… — начал было толстяк, довольно потирая отёкшие ручки.

— Дважды не расстреливают, — сказал я, заслоняя товарищей. — Даже если ты продажная мразь, совершившая подложный приговор, он уже исполнен. Хочешь второй раз попробовать повесить того, чья верёвка оборвалась? Испытание пройдено, мы невиновны. Или, по крайней мере, достаточно сильны, чтобы пройти его всем вместе.

— Угроза? Угроза военному чиновнику при исполнении! Вы все слышали⁈ Будете свидетелями.

— Или не будут, — сказал я, выступая вперёд и заслоняя товарищей, правда, они тут же встали со мной плечом к плечу. — По праву дворянской крови, праву одарённых и первородства, я заявляю, что испытание пройдено и приговор исполнен. Любой, кто захочет оспорить моё слово, будет вызван мной на суд чести, как лжец и клеветник.

— С тобой? Слишком много «чести», — выделив последнее слово, проговорил судья. — В Испытание его! Всех их!

— Не выйдет, ваше высокоблагородие. Обелиск погас, — глухо проговорил один из военных, держа автомат под рукой.

— Что значит погас? Где это видано, чтобы они гасли⁈ — брызжа слюной, заорал маленький толстый человечек, считающий себя большим из-за должности. Он настолько уверился в своей правоте, что отказывался видеть реальность.

— Обелиск погас, потому что испытание пройдено, — спокойно соврал я. Объяснять, как ситуация обстоит на самом деле, я не собирался. — Отступите или погибнете как напавшие на аристократов.

— Вы с ума сошли? Вся империя будет против вас! На вас спустят всех собак и загонят как бешеных животных! — расхохотался судья.

— Только если они как-то узнают о произошедшем, — спокойно ответил я, создавая на левой руке щит. — А учитывая, что вы совершили подлог, скорее всего, вы никому ничего не рассказывали. Так что ваши разорванные тварями трупы вряд ли кому-то что-то докажут.