Седьмой царевич. Том 4 и 5

Глава 19

— В стороны! — успел крикнуть я, прежде чем произошло непоправимое. Нет, я совершенно не боялся, что тощие мураки смогут навредить моим соратникам. Скорее наоборот — боялся, что друзья окажутся слишком эффективны. — Не бить их первыми! Не в безопасной зоне!

— Прочь из круга! — первой сообразила Юля, и, подняв руки, выскочила из зоны охраны обелиска. Настя бежала следом, а вот Тим, который только начал просыпаться для того, чтобы заступить на смену, среагировать не успел. Копьё ближайшего к нему зверька ударило в спальник в районе ног, и парень вскрикнул от боли.

Но ещё громче заверещал мурак, которого выкинуло словно пинком под зад, да с такой силой, что он кубарем улетел за ближайшие груды обломков. До наших тут же дошла вся опасность противостояния в безопасной зоне. Вот только уже четверо из нас оказались снаружи, и когда новые пигмеи бросились на нас со всех сторон, княжна сработала на сто баллов из пяти.

Гигантская золотая ладонь обрушилась на племя с копьями, повалив их на землю, но при этом не превращая в блин. Уверен, такое применение знаков требовало предельной концентрации и усилий от Юли, но она с честью отстояла княжеское достоинство.

— Ты совсем сдурел? — грозно спросила Хана, сложив руки на груди. Она стояла ровно посредине между Пушистиком и вожделенным рюкзаком с тушёнкой. — Я тебя накормила, приласкала, а ты, паразит, что тут устроил? Я тебя спрашиваю⁈

— Он нашего языка не понимает, так что хватай рюкзак и вон из зоны запрета, — скомандовал я, приблизившись к золотому куполу.

— Они мне ногу распороли! — возмущённо крикнул Тим, сжимая двумя руками рану, из которой лилась кровь.

— Турникет наложи! — рыкнул я, понимая, что товарища надо вытаскивать. Самого беззащитного нашли, мало того, что без противоосколочного костюма, так ещё и спящего. — Хана, рюкзак на выход. Юля — выдавливай. Тим, держись, я иду к тебе! Остальным — контроль пространства. Если будут бузить — мочите.

— Принято, — чуть ли не хором ответили соратники, Костя активировал доспех, княжна сменила тактику и теперь гигантская ладонь, словно непреодолимая стена, отталкивала мураков всё дальше от купола. Краем глаза я успел заметить, как Алабай прикрывает собой девушек, а потом мне резко стало не до того.

Сбросив форму воина, я рванул к Тиму, прикрывая лицо и стараясь не обращать внимания на мелких аборигенов. Сработало именно так, как я рассчитывал: от страха они бросились в атаку. Копья у них оказались по-настоящему острые, но пробить мой противоосколочный костюм не могли. А каждый удар отправлял их же в долгий и красивый полёт.

Так что Пушистик наблюдал за этим, открыв рот. Он даже пытался что-то верещать на своём, стучал копьём о землю, но им занималась Хана, так что мне это было безразлично. Главное — Тим. Подбежав к другу, я сорвал с разгрузки один из турникетов, подсунул его под повреждённую ногу и затянул, несколько раз повернув ручку и закрепив её.

— Туго, туго слишком! — морщась, проговорил парень.

— Нормально. У нас тут не полигон, до ближайшего медика десять часов, — ответил я, проверяя, остановилось ли кровотечение. Вены ниже пережатой больше не пульсировали, а мелкие проблемы меня не интересовали.

Достав из аптечки первой помощи одноразовый шприц-тюбик с обезболивающим, я снял колпачок и вколол товарищу в руку. Подождал несколько секунд, пока подействует, и залил рану кровоостанавливающим клеем.

— Терпи, казак, атаманом будешь! — сказал я, когда Туча взвыл от угасающей боли и похлопал его по плечу. — Так, время у нас есть. Теперь дело за медиком. Кто у нас проходил курсы кройки и шитья?

— Я! — почти хором ответили Юля и Хана.

— Отлично, займётесь нашим раненым, — сказал я, поднимаясь и оценивая взглядом глубину наших проблем. Княжна отодвинула племя мураков от границы безопасной зоны, и теперь они, потрясая копьями и держа камни, окружили нас, стоя на развалинах. Сосчитать сколько их — оказалось довольно сложно, ведь в своих обносках они сливались с руинами.

Главные же зачинщики либо уже отправились в полёт, либо сейчас стояли в безопасной зоне, не зная, что делать. Этой секундной заминкой я и воспользовался, подбежав к Хане, я схватил у неё рюкзак с продуктами, предмет вожделения пигмеев, и, выбежав за пределы купола, положил его у ног Кости.

— Пусть попробуют взять здесь, — сказал я, и Алабай, всё поняв, широко ухмыльнулся. Не медля ни секунды, я направился прямо к замершей троице, окружившей Хану. Воплощение укутало меня золотым светом, и заставило обратить внимание, а когда над мураками нависла статуя, в шесть раз превышающая их по размеру, весь их боевой дух моментально испарился, и, побросав копья, они бросились наутёк.

— Куда⁈ — усмехнулся я, схватив шмыгнувшего между ног Пушистика за шею. Аккуратно, двумя пальцами, чтобы не словить ответ от обелиска. Подняв его, словно котёнка, я вынес зачинщика за пределы круга, и уже там перехватил, взяв за загривок: вот теперь он и в самом деле выглядел как нашкодивший котёнок.

— Я займусь Тимом, — услышал я голос Ханы.

— Алабай, прикрой их. Не хватало, чтобы какой-нибудь придурок бросился в самоубийственную атаку и по венам попал.

— Понял, — прогудел Костя, развеивая доспех.

— Что будем делать с аборигенами? — спросила Юля, готовая в любую секунду опустить на ближайшие склоны Длань.

— Тяжёлый вопрос. Смотря кто мы, — ответил я, осматривая племя. Судя по тому, как разрозненно они держались — даже не одно. Тощие, с виднеющимися под плешивой шкурой рёбрами, скалящиеся жёлтыми клыками, они были готовы умереть ради еды. Вот только не спешили это делать.

— А есть варианты? — удивлённо оглянулась на меня Настя. — Мы это мы.

— Только вот для местных мы можем стать кем-то иным, — поняв мои мысли, проговорила княжна. — Белые боги, приплывшие на больших кораблях?

— Боги, которых можно ранить, — покачал я головой. — Играть в такие игры крайне опасно.

— Но выгода того стоит, — тут же возразила Юля. — Пусть они совершенно беспомощны в бою, это не значит, что они бесполезны. Если заставить эти племена работать на нас, можно такого наворотить!..

— Погоди, ты сказал боги… а если мы не боги? — посмотрела на меня Настя. — Если мы лишь слуги богов?

— Тогда они тоже слуги, шаманы какие-нибудь или жрецы, — покачав головой, сказал я. — Нет, не выйдет. Нам нужен непререкаемый авторитет. Иначе придётся доказывать свою силу и право через казни.

— Они что, совсем тупые? Не видели, как мы уничтожаем стаи тварей? — удивлённо посмотрела на меня Юля. — Элементарные причинно-следственные связи у них должны быть, даже у папуасов с этим всё в порядке.

— Погодите, это пустой спор, — замахала руками Настя. — Я имею в виду, что если мы впятером слуги Свята? Ну он же здоровая золотая статуя, понятно, кто тут бог.

— Эм, ты предлагаешь нам притвориться, что Святослав — бог, а мы его слуги? Я правильно тебя понимаю? А не слишком ли это… нагло? — подбоченившись спросила Юля. — Нет, он, конечно, выдающийся одарённый, во многих смыслах, но чтоб бог…

— Юленька, я тебя прекрасно понимаю, но имею в виду именно притворство. Не нужно ему поклоняться на самом деле. Только если хочешь, — язвительно заметила Настя. — Пару раз поклонимся, на коленях постоим, ни для кого это проблемой не будет?

— Культ папуасов имени меня… — пробормотал я, когда остальные в целом согласились сыграть в подобное. — Тогда действуем следующим образом…

Через несколько мгновений я вновь преобразился, возвышаясь над всеми. Пушистик болтался в моих увеличенных пальцах словно недельный котёнок, вот только никто не забывал, этот зверёныш атаковал наш лагерь, а один из его сородичей попытался убить Тима. Поэтому мы решили играть жёстко.

Бросив предводителя племён на камни, как можно небрежнее и в то же время, чтобы он не убился окончательно, я шагнул вперёд. Мои товарищи опустились на одно колено, демонстрируя почтение, и в тот же миг на мураков обрушилась Длань. Княжна буквально вдавливала их в обломки, заставляя не склониться даже, а «пасть ниц».

Выждав минуту, соратники поднялись и отступили в купол. Но ещё почти минуту Юля держала конструкт, не позволяя аборигенам подняться. Подействовало как надо: даже когда она развеяла символ, племена ещё несколько секунд боялись поднять головы. А затем наступил самый важный и опасный момент.

Нужно было наглядно продемонстрировать, что мураки ничего не представляют из себя, даже если атакуют нас ночью, во время сна. Для этого я подобрал копьё, которое в моих гигантских руках выглядело словно зубочистка, и сунул его в лапы Пушистику. А затем, когда мурак его взял, надавил пальцем на наконечник, направив так, чтобы оно древком упёрлось в развалины.

Копьё затрещало, глаза Пушистика расширились, хотя казалось, что дальше уже некуда, а затем оружие лопнуло под давлением, несколькими осколками вонзившись в тело зверёныша.

— Завесу! — скомандовал я, и Настя создала плотный туман, в котором утонули все окрестности. Отойдя внутрь купола, я снял печать и вернулся в нормальное состояние. — Ну, будем надеяться, сработало. Что с раной?

— Порез обработали, все посторонние предметы удалили, рану зашили. Неглубокая, хоть и длинная, — отчиталась Хана. — Завтра-послезавтра уже сможет встать на ноги. Но пока лучше отлежаться.

— Значит, пока смены меняем. Алабай с Ханой, я и в одиночку справлюсь.

— Плохой вариант. Прикрытие нужно всегда, — тут же возразил Костя.

— Ты две полноценных смены не вытянешь, — с сожалением произнёс я. — Решили. Теперь дальше, надо подумать, как мы будем поступать с аборигенами.

— В смысле, как поступать? Мы же уже начали создавать культ, — удивлённо посмотрела на меня Настя.

— Нам нужно выработать правила. И придерживаться их. Как мы поступаем при атаке, при краже, при… ну и так далее.

— Командир предлагает ввести законы? — догадался Алабай. — Ну, можно по шариату поступать. За кражу — отрубание руки, затем второй. За попытку убийства — смертная казнь. Жестоко, но эффективно.

— Мы не ва… не в ваших республиках, — вскинулась Юля. — И вера у нас разная.

— Боюсь, христианство нам подойдёт только средневековой модели, — покачав головой, заметил я. — Которое не сильно отличалось, плюс сжигание на кострах, утопление, четвертование.

— Хватит-хватит, я поняла! — замахала руками княжна. — И что ты тогда предлагаешь? Какие законы?

— Военные, — пожал я плечами. — Как во время второй мировой.

— Так, там то же самое было. За покушение на военнослужащего — расстрел… — проговорила Хана, с явной грустью в голосе.

— Ты если их жалеешь, брось это. Они могут не сильно отличаться от зверей, но при этом используют орудия труда. Даже маленький зверь может убить, если подкрадётся ночью, — покачав головой, сказал я. — Тебе кого будет жальче: Тимофея или непонятное существо с хвостом?

— У меня, может, тоже хвост есть, — украдкой глянув на Хану, проговорил Тим. Девушка гневно на него взглянула, а спустя ещё секунд пять заржал Костя. Хотя я бы такую пошлую шуточку больше от него ожидал. А потом до Алабая дошло, что это Тим так неумело клеится к Хане, и он резко нахмурился.

— В первую очередь они существа из другого мира, со своей историей, в корне отличающейся от нашей. Больше того, мы понятия не имеем, что именно у них тут происходило. Нет контекста. Единственное, что у нас может быть общего, это! — сказал я, ткнув пальцем в обелиск, у которого сидел.

— Не общее, — покачала головой Юля. — Мы отразили атаку древних и выжили, а они превратились в папуасов, хотя, судя по обломкам, когда-то были высокоразвитой технологичной цивилизацией.

— А не факт, что это вообще они построили, — неожиданно заявил Тимофей. — А что, если они были лишь домашними зверушками, выжившими в мире, где их хозяева сгинули? Ну как у нас кошки или обезьянки, с которыми фоткаются на пляже.

— Там только с мелкими фотографируются, пока они милые, — заметила Хана. — По сути, с детёнышами. А когда те подрастают и становятся агрессивными, сдают в питомники или в зоопарк. Живодёры, нельзя так с животными обращаться!

— А я думала, это взрослые обезьянки… — проговорила Настя.

— А ещё их разными препаратами пичкают и алкоголем поят, чтобы были спокойней, — продолжила снайпер. — И полиция в курортных городах смотрит на это сквозь пальцы. Как так и надо. Вообще, я против того, чтобы мы животных использовали.

— Но от тушёнки ты не отказываешься, — хмыкнул я, и девушка тут же покраснела от злости. — Рабский труд из нашей жизни никуда не уходил. Просто теперь он называется иначе или используется втихую. Ладно, мы отвлеклись. Законы…

— Военного времени, как ты и сказал. Самый оптимальный вариант, — согласно кивнула Юля. — Правда, с организацией культа будет сложнее. Боги должны не только гневаться.

— Да чёрт с ним, с культом, вы лучше объясните, как вы собираетесь этих папуасов использовать? — спросил Тимофей.

— Уж точно не в разработке лекарств, — хмыкнул Костя. — Лаборанты из них так себе будут, разве что подопытные.

— Можно притаскивать сюда бочки с вином и коньяком, чтобы за год получить сорокалетнюю выдержку, — вспомнила предложение Настя.

— Ты этих тощих обалдуев видела? Не знаю, как у них с реакцией на алкоголь, но могу поспорить, что они попытаются сожрать и выпить всё, что мы сумеем сюда принести. — покачав головой, сказал я. — Нет. Нужно что-то другое, не связанное с продуктами питания и сложным производством.

— Ну, давай от обратного тогда. Людей мы сюда перетащить не можем… — начала было Юля, но её грубо прервали.

— Он не может, говори правильно, — сказала Настя. — Это его испытание.

— Никто и никогда до этого не владел испытанием в одиночку, — нахмурилась княжна. — Это может вызвать большой общественный резонанс. Одно дело — закрыть испытание, сделать его неактивным. Подвиг без особой выгоды. И совершенно другое — захватить целую карманную реальность. Это буквально бросить вызов императорскому роду, создать собственное государство.

— За такое и казнить могут, — подумав, кивнул Костя.

— Уже пробовали, — пожав плечами, ответил я, и товарищи нахмурились. — Вернёмся к нашим баранам, в смысле муракам. Или муркам? Или…

— Если ставить задачу, то нужно понимать обычаи и традиции этого племени. Я когда-то слышала, что для многих аборигенов Африки, когда туда приходили конкистадоры, не было понятия отторжения результатов труда, — начала рассказывать Хана. — Они просто не понимали, как можно что-то забрать, работать на кого-то.

— И что, ну не понимали, какая разница? — пожал плечами Костя. — Они сделали — у них отобрали. Так по кругу.

— Так, нет! Они настолько не понимали, что прекращали все попытки, ложились и просто умирали с голоду. У них происходил слом картины мира. В результате которого наступал психологический шок. Так что их бесполезно было использовать в качестве рабов, — объяснила Хана. — Правда, в результате они всё равно стали рабами, те, кто не вымер. Но не конкистадоров, а соседних племён, что начали работать на белых.

— Мы не знаем, есть ли у них такая культура, что у них вообще происходит, да и времени разбираться у нас особо нет, — поморщившись, признал я.

— Если ты говоришь о прямой выгоде, для себя лично, то тебе придётся согласовать владение испытанием с императором, — задумчиво проговорила княжна. — Рано или поздно до него дойдут слухи. А после, когда договоришься о собственности, можно будет официально приводить в испытание аристократов, для получения второго символа. За очень-очень большую плату.

— Мне придётся сидеть здесь, вместе с ними, — ответил я, покачав головой. — Тратить время…

— Шесть часов, о чём ты вообще? — спросила Юля. — Даже если не шесть, а семь, ты же можешь запросить миллион золотых за каждого участника, что получит символ.

— Я уже объяснял, это не так работает. Обелиск оценивает опасность, ваши силы, ваше усердие и результаты, и по факту выдаёт символ, вы его даже выбрать не сможете, скорее всего.

— Выбрать? — загорелись глаза у всех товарищей. — Ты первый раз об этом говоришь!

— Потому что не уверен на сто процентов. Ещё семь дней продержимся, узнаем. Нужно придумать другие способы использования испытания, — покачал я головой. — Не нравится мне, когда без дела такой пассив простаивает.

— Кто-то идёт… — предупредила Настя, время от времени активировавшая свою силу, чтобы поддерживать туман. — Один.

— Ну, давай посмотрим, — поднимаясь и активируя форму Воина, сказал я.

А в следующую минуту из тумана вывалился белый, словно слепленный из снега, сгорбленный и опирающийся на корявый посох мурак. При этом посох был из настоящего дерева, я впервые в этом мире видел такой. Одежды старика представляли из себя мешанину каких-то ниточек, ярких блёсток, навешанных на петельки деталек и предметов непонятного происхождения.

— На колени! — прогудел я и ткнул пальцем в пол. И что характерно, этот жест он понял без всяких пререканий, тут же опустившись на бетон. Несколько раз поклонился, протягивая ко мне руки, а затем посохом начертил в пыли какой-то символ.

— Знак древних. Ну что ж, значит, диалог всё же возможен, — хмыкнул я.