Ночной палач

Глава 62. Недостающий осколок

— Ты привязал ее к себе, — процедил Оро дрожащим от гнева и потрясения голосом.

И Айсла наконец вспомнила. Грим объяснял ей в прошлом. Она знала, что привязать к себе означает разделить жизнь. Не просто силы, а саму жизнь.

Один не мог умереть, не убив другого.

Поэтому, когда стрела на Столетнем турнире вонзилась ей в сердце, она не сразу умерла. Не только благодаря силе сердца Лайтларка… но и потому, что Грим поддерживал ее жизнь.

— Это лишь временное решение, — продолжил Оро, и теперь в его голосе прорезался страх.

Грим кивнул.

— Другой мир предлагает постоянное.

Вот в чем причина этой войны. Вот зачем все эти смерти. Айсла вспомнила слова Клео. В изначальном мире души могут возродиться снова.

Грим хотел открыть портал, чтобы спасти ей жизнь.

Оро медлил, все еще держа меч. Если он убьет Грима, Айсла тоже умрет.

— Давай, — сказала Айсла, желая умереть, если это спасет остальных.

Даже если большинство ее ненавидит, считая отравой для мира. Так же как Оро хотел отдать ей все свои силы, она хотела отдать ему свои, если мятежники неправы.

Оро посмотрел на дикую, и она увидела в его лице смесь страха, ярости и разочарования… Разочарования в самом себе, что у него не хватало духу сделать правильный выбор для своего народа.

Эния права: Айсла делала его слабым.

— Я не могу, — очень тихо ответил король Лайтларка.

— Убей его! — истерично выкрикнула Айсла. — Он станет гибелью невинных! Я говорила тебе о видении. Он будет убивать детей! Он убьет меня!

Грим посмотрел на дикую.

— Сердце мое… — мягко проговорил он, — о чем ты?

Айсла снова увидела вспышку видения. Тьма, пожирающая все вокруг. Кожа и плоть, стекающие с костей. Кости, обращенные в прах. Смерть вокруг, и Грим, стоящий посреди всего…

Картина была так знакома.

— Деревня, — забормотала Айсла. — Люди. На них плавится кожа, повсюду тени. И тени… тянутся ко мне…

Нет.

Мир замер в безмолвии.

Видение было не будущим. Не тем, на что Грим готов пойти ради нее.

Это воспоминание.

Это не Грим вызвал все тени, что убили сотни невинных людей.

— Это я, — прошептала Айсла. — Это была я.

Айсла увидела себя, вернувшись туда, где отдала все силы, о которых не подозревала, чтобы спасти Грима. Увидела деревню на окраине разлома, обугленные остовы. Остались только силуэты людей — детей — там, где они стояли.

Она увидела, как падает на землю и рыдает. И кричит: «Это я сделала! Я!»

Оро оказался перед Айслой, обхватил ладонями ее лицо, вырывая из калейдоскопа прошлого.

— Ты не чудовище.

Не это ли она повторяла себе раз за разом?

— Тебя не определяет одна ошибка.

Но ошибка была не одна.

Айсла использовала эмоции, чтобы усилить свои способности, много раз. Безрассудно. Даже после того как Оро предупредил, Айсла не могла удержаться. Она повторяла все снова и снова.

Ей нельзя доверять. Она безрассудна, опасна, она — чудовище.

Эния права: Оро заслуживал гораздо большего.

— Отойди! — закричала Айсла, пытаясь отшатнуться, но Оро схватил ее за руку. — Отпусти меня!

Она наконец поняла, каким образом может убить Оро. Сама близость к ней была для него опасна.

Она не контролировала эмоции. Силу.

Она станет его погибелью. Однажды даст волю эмоциям, потеряет контроль снова — и убьет. Теперь все стало предельно ясно.

— Отпусти меня! — хрипло заорала Айсла так, что соленые слезы попали в рот.

Она пыталась вырваться, но Оро не двигался. Он не понимал, не знал, насколько она для него опасна…

И голос Грима сотряс весь мир:

— Отпусти мою жену.

Вот он, последний недостающий осколок.