Ночной палач

Глава 51. Прошлое

Они стояли так, чтобы их нельзя было увидеть от пещеры.

— Готова? — спросил Грим.

— Да. А ты?

Сумрачный кивнул. Пока дикая тренировалась, правитель изучал дракона и выстроил план, как его отвлечь.

Айсле оставалось только пройти все ловушки до меча и не умереть. Дикая бесшумно прокралась ко входу в пещеру. Дракон по-прежнему спал, свернувшись калачиком. Айсла ждала, пока Грим его разбудит.

Снаружи пещеры послышался шум. Дракон открыл глаз и заревел.

Сначала показалась огромная нога. Айсла не стала даже смотреть, что делал Грим. Он сосредоточилась на узком проходе, который теперь давал дракон.

Вторая нога.

А затем дракон метнулся из пещеры, как росчерк молнии.

«Сейчас!» — скомандовал разум Айслы, и она прыгнула в пещеру.

Сначала стрелы, которые в прошлый раз в десятке мест пронзили Грима. Айсла мгновенно отпрыгнула к противоположной стене. Стрелы вонзились в землю, где только что стояла дикая.

Она сглотнула. Едва успела. Но времени на страх не оставалось. Дракон все еще был занят, но кто знает, как быстро он поймет, что его водят за нос.

Сверху посыпались валуны, и Айсла откатилась с их пути. Следующим был каскад ледяных обломков. Их было слишком много, чтобы просто увернуться, поэтому дикая подняла над головой металлический шит, прихваченный с собой. Раздался дробный грохот, и Айсла вздрогнула, понимая, что дракон его услышит.

Быстрее. Двигаться быстрее.

Сгорбившись и пережидая, когда упадут последние осколки льда, Айсла нашла глазами меч. Он так и лежал на куче трофеев. Всего лишь один из сотни артефактов. Даже не взглянув на остальные сокровища, дикая сосредоточилась на клинке, что приветственно ей подмигивал бликом.

Еще несколько шагов.

Айсла отпрыгнула в сторону, едва не задев спрятанную груду шипов.

Свистнуло копье, летящее ей в бок. Айсла, пригнувшись, оказалась быстрее.

Два шага.

Когда ей осталось полметра до кучи, в пещеру ворвался столб ветра и разразилась гроза. Этого дикая никак не могла избежать и просто пригнулась. Она встретила грозу лицом к лицу, выставив перед собой щит. Стиснув зубы, она изо всех сил сдерживала порыв и двигалась вперед по сантиметру. Еще немного. Айсла застонала, сражаясь со стихией…

Пока все не прекратилось и девушка не кувыркнулась.

Меч в пределах досягаемости.

Еще один шаг.

Позади раздался громоподобный рев.

Сейчас или никогда!

Айсла протянула руку к мечу. Как только она его коснется, они пройдут порталом. Дракон приближался. Пальцы девушки мазнули по рукояти. Она была холодная, потом слегка потеплела. Меч пробуждался.

Айсла обернулась, чтобы глянуть, где Грим, сказать ему, что все получилось.

И увидела плотные клубы огня, заполняющие пещеру.

Слишком поздно. Ей не хватило времени выхватить звездный жезл. Пламя заполнило каменный мешок до краев. Айсла успела лишь повернуть голову. Меч сверкнул. У нее даже не было возможности как следует его схватить.

Айсла приготовилась сгореть заживо.

За миг до того, как пламя могло ее коснуться, пространство заполнили тени. Они обернулись вокруг девушки, защищая, спасая.

Огонь рассеялся, тени растворились.

Айсла смотрела, как исчезает меч.

Грим ее спас. Он использовал силу, зная, что это равносильно отказу от меча. И клинок исчез.

— Зачем ты это сделал? — спросила она.

Айсла приняла ванну и переоделась в платье. Грим сменил одежду у себя и вернулся снова в ее комнату во дворце диких. Айсла была благодарна за спасение… но никак не могла понять.

Грим перевел на нее тяжелый взгляд.

— Ты рассчитывала, что я буду смотреть, как ты умираешь ради меча? Считаешь, я мог выбрать не тебя?

— Да, — тихо ответила девушка. — Ты так говорил.

— Все изменилось.

Айсла вдруг поняла, что поступила бы точно так же. Она бы выбрала его.

— Но твой народ… Ты говорил, что меч тебе необходим, что для тебя он — самая важная вещь на свете.

— Он и правда нужен моему народу, — перебил Грим, проводя кончиком пальца по ее виску, и добавил едва слышно: — Но он не самая важная вещь на свете.

Айсла посмотрела на Грима, впервые открыто посмотрела. Увидела боль в его глазах, пока он осматривал ее на предмет ран, хотя уже сделал это до того, как она приняла ванну. Увидела терпение, когда, хмурясь, повторяла, что с ней все в порядке.

Но не увидела сожаления.

— Я дотронулась до него. На мгновение. Возможно, я смогу его найти теперь, когда он меня знает.

— Айсла, — нежно протянул Грим, — у меня больше нет желания использовать меч.

Ее брови взлетели вверх.

— Что? Почему?

— Слишком высока цена, — задумчиво ответил сумрачный.

Кажется, Грим изменил мнение за короткое время между тем, когда она вошла в пещеру и когда он ее спас. Полная бессмыслица.

— И как ты теперь собираешься спасти свой народ? Как остановишь дреков?

Грим повел плечом.

— Воспользуюсь своей силой, как всегда. Использую себя как щит. — Грим ухмыльнулся, и Айсла поняла, что он говорит так для нее, чтобы смягчить ужасную ситуацию. — Из меня выходит отличный щит, не считаешь?

Айсла подумала о нем, о правителе, защищавшем весь народ от дреков. Его сила против их…

— Ты все еще намерен сдержать обещание? — спросила она, пытаясь улыбнуться в ответ. — Поможешь мне на Столетнем турнире?

Ухмылка Грима стала шире.

— Конечно, Сердцеедка, — кивнул он. — Будет весело притворяться, что мы незнакомы. Представиться тебе.

Он прав. Никто не должен узнать, что они союзники и что они знакомы несколько месяцев. Им придется притворяться.

— Притворяться, якобы и понятия не имею, что ты любишь шоколад, трогать свои волосы, что краснеешь, стоит мне посмотреть на тебя дольше нескольких секунд. Что ты не любишь холод, любишь танцевать и хмуришься, когда лжешь. — Его голос был так непривычно мягок. Грим заправил прядь волос ей за ухо. — Кстати, это на самом деле так. Избавься от привычки до турнира.

Айсла покраснела. Потому что он смотрел на нее дольше нескольких секунд. В уголках глаз выступили слезы оттого, что он ее знал. По-настоящему знал. Внимательно изучил.

Так приятно, когда тебя знают.

Голос Айслы задрожал от эмоций:

— И будет забавно притворяться, что я не знаю, как тени собираются лужицей у твоих ног, когда ты счастлив. Или что почему-то целители убрали все шрамы с твоего тела, кроме оставленного моей рукой. Или что у тебя внушительная ванна и еще более внушительное эго. — Девушка прикусила губу. — И что, несмотря на искреннюю, настоящую ненависть к тебе… каждый раз, когда тебя нет рядом, каждый раз, когда я с другими, я чувствую себя безнадежно одинокой.

Грим взял ее за руку, и Айсла продолжила:

— На Столетнем турнире мы будем незнакомцами.

— Нет, — возразил сумрачный. — Мы никогда не будем просто незнакомцами.

— Тогда кто мы друг другу? — повернулась к нему Айсла. — Мы не друзья… мы не враги.

— Не знаю, — ответил правитель. — Но я хочу быть единственным, на кого ты смотришь, Сердцеедка. Хочу быть единственным, кого ты ругаешь. Чтобы только мое имя ты произносила во сне. — Его глаза потемнели. — Я хочу быть единственным, кто заставит тебя извиваться у стены. Знаешь, я хочу тебя целиком. Быть жадным и эгоистичным. Хочу весь твой смех, все твои улыбки. Лучше я умру, чем увижу, как ты улыбаешься другому.

Грим медленно закрыл глаза, ему словно было больно.

Почему больно? В чем причина?

— Мне нужно кое-что тебе сказать. — Грим снова посмотрел на Айслу.

— Нет, — перебила она. — Это мне надо тебе кое-что сказать.

Грим спас ей жизнь. Айсла никогда никому так не доверяла, за исключением разве что Селесты. Почему-то дикая хотела, чтобы он знал о ней все. Не хотела больше ничего скрывать.

Айсла сглотнула. Ее опекунши оторвали бы ей голову, узнай, что она собирается выдать правителю сумрачных свою величайшую тайну.

— Я… — попыталась он начать. — У меня…

Грим смотрел, как Айсла пытается выдавить из себя слова, потом взял ее за руку, чтобы она не потянулась к волосам.

— Сердцеедка, — ласково протянул он, — я знаю.

Айсла удивленно нахмурилась.

Что он, по его мнению, знает? О чем она, он считает, говорит?

— Я знаю, что проклятия на тебя не влияют, — произнес Грим. — Я знаю, что у тебя никогда не было силы.

Айсла отпрянула. Время билось раненой птицей… оно остановилось. Умерло.

На краю сознания голос спрашивал, должна ли Айсла бежать, прятаться или бояться…

— Я уже давно знаю.

Он знает уже давно. И не попытался ее убить. Не рассказал никому. Продолжал с ней работать. Он знал, как ничтожна ее жизнь, какая она слабая, в какой беде оказался ее народ, и все же… не использовал это знание в своих интересах.

— Сумрачные могут чувствовать проклятия. Я сначала не понимал, что не чувствую на тебе ничего. Потом, когда дикие напали на тебя в лесу, пытались вырезать тебе сердце…

Конечно, у него появились вопросы, почему Айсла не отбивалась и не использовала ни капли силы, пока они вместе работали.

Слезы хлынули свободной рекой.

— Грим… что со мной не так?

Правитель обхватил ее лицо луками.

— Ничего, ты в совершеннейшем порядке, сердце мое.

Айсла слышала эти слова от него второй раз, и это шло вразрез с ее собственным представлением о себе.

Девушка приподнялась на цыпочки и поцеловала Грима. Неуклюже и слишком порывисто, чем застала сумрачного врасплох. Она осела обратно, удивляясь, с чего вообще вдруг так поступила, но долго размышлять ей не позволили.

Все еще удерживая ее лицо в своих ладонях, Грим наклонился, раздвинул ей губы и поцеловал так, словно она могла в любой момент исчезнуть и это его последний шанс. Его язык скользнул по нёбу, и Айсла застонала. Невозможно… просто невозможно, чтобы было так хорошо.

Айсла была пылающим пламенем, а между тем на ней и Гриме оставалось слишком много одежды. Девушке всегда внушали, что ее тело не принадлежит ей самой, оно принадлежит королевству, но нет. Прямо сейчас она хотела почувствовать все, что возможно. Хотела, чтобы Грим ей это показал.

— Я хочу тебя, — прошептала она ему в губы, разрывая поцелуй и часто дыша. — Я хочу все.

Грим выглядел так, словно был на грани безумия, будто ослышался. Его грудь тяжело вздымалась. Он моргнул раз, другой.

— Ты уверена?

— Да. — Айсла кивнула, как никогда желая то, о чем просила.

Грим сглотнул.

— Я не нежный, — хрипло сказал он.

Айсла открыла рот. Закрыла. Мысль о том, насколько он не нежный… заставила ее ощутить жар во всем теле.

— А можешь… можешь быть?

Грим замер, затем кивнул.

Он осторожно перенес ее на кровать, словно дикая была сделана из тончайшего стекла. Опустил на простыни, словно туман, который мог в любой момент ускользнуть от одного неверного движения. Взгляд Айслы метнулся к двери.

— Мы скрыты, — шепнул Грим, и Айсла возблагодарила силы за его иллюзии.

Сумрачный нависал над ней, полностью одетый. Ну уж нет, она не хотела ни единой нитки между ними.

Айсла дернула рубашку Грима вверх, но ткань не сдвинулась. А Грим потянулся назад и одним плавным движением снял ее через голову и расправил плечи. Айсла не могла насмотреться на его тело или перестать к нему прикасаться.

— Ты идеален, — прошептала она и сама не поверила, что слова соскользнули с ее губ. — Я не знала, не представляла, что кто-то может быть таким. Это несправедливо.

Грим рассмеялся.

— Ты не помогаешь моему внушительному эго уменьшиться.

Ее ладонь спустилась по его твердой груди. Он излучал чистую мощь, силу. Айсла провела пальцами по шраму всего в миллиметре от сердца, и Грим на долгий миг закрыл глаза. Айсла готова была поклясться, что он вздрогнул.

Тени в ее комнате таяли, собираясь в лужу.

Взгляд Грима остановился на ее груди. Внутри покалывало от желания, ныло, каждая клеточка ее тела жаждала его, и тонкий шелк платья не мог этого скрыть. Руки Грима потянулись к корсажу, чтобы разорвать его, и Айсла протестующе вскрикнула.

— Демон, — лихорадочно зашептала она. — У меня не останется ни одного платья, если ты продолжишь их уничтожать.

— Куплю тебе новые. Весь рынок. Найду тебе личного портного.

— Ладно.

Через секунду от платья остались обрывки, а рот Грима прижался к груди девушки. Он слегка прикусил, и Айсла выгнулась, хрипло застонав.

Рука Грима скользнула вниз по ее животу, под белье, и когда он коснулся ее, тут же выругался.

— Айсла, — прошептал он ей в грудь, — ты на самом деле меня убиваешь.

— Определенно убью, — прошипела девушка, — если ты не продолжишь меня касаться.

Желание было настолько сильным, что причиняло ей боль.

— Прошу тебя, — прошептала Айсла. — Я хочу пройти весь путь до конца.

Грим снял оставшуюся одежду, и Айсла застыла. Она и раньше его… чувствовала. Но теперь…

Грим снова накрыл ее собой, удобно устроившись меж ее разведенных коленей. У Айслы участилось дыхание. Он прижался губами к ее плечу, груди, шее, щеке.

— Уверен, ты поймешь, как идеально мы впишемся друг в друга, — негромко сказал Грим, словно прочитав ее мысли.

Затем он серьезно глянул на нее и спросил в последний раз:

— Ты уверена?

— Да, — кивнула Айсла, и он просунул руку между их телами.

Их дыхание мешалось, тяжелый звук затмевал все остальное. Они соприкоснулись лбами. Грим опирался на руки, нависая над девушкой, и вздрагивал, пытаясь удерживать себя в руках.

Сначала были вспышки боли. Айсла вздрагивала, и Грим каждый раз останавливался. Ждал, пока она разрешит ему двигаться дальше.

Дальше. И дальше.

Айсла впилась ногтями в его плечи и тяжело дышала, пока тело привыкало к нему. Он был нежен, так нежен, сжимая в кулаках простыни, ругаясь куда-то между ее плечом и шеей.

Внезапно все пошло намного легче. Внезапно…

Голова Айслы запрокинулась, и она застонала. Отвечая ей, Грим зарычал. Он обвил ее рукой, крепче прижимая к своей груди. Айсла обхватила его ногами, смыкая их у него за спиной.

Айсла увидела звезды, выдохнула его имя, зашептала всякие глупые вещи и жалобно заскулила, настолько ей было хорошо и близко к звездам.

Она прижалась щекой к простыням, а Грим целовал ее шею, потом нежно обхватил ее затылок, заставляя повернуть голову, пока их глаза не встретились. Казалось, он впитывает малейшее изменение в выражении ее лица, как она затаила дыхание, когда Грим наклонился, чтобы приподнять ее выше бедра, как она прикусывает губу, чтобы не шуметь сильнее.

Грим высвободил ее нижнюю губу и глубоко поцеловал.

Айсла вскрикнула, разлетаясь на слепящие осколки. Грим продолжал двигаться, пока не присоединился к ней на самом краю.

Несколько долгих минут он крепко держал Айслу, словно кто-то мог ее у него отнять. Чуть позже он приподнялся, чтобы посмотреть на нее. На его лице метались тени эмоций. Очень неожиданных. Айсле хотелось открыть его сознание и поиграть с содержимым.

— Сердцеедка, — Грим наклонился, прижимаясь к ее губам поцелуем, — ты и яд… — прошептал он, прокладывая путь из легких поцелуев по шее и ниже, к центру груди, — и лекарство против яда.

После первого раза Айсла не захотела останавливаться. Перед ней словно открылся целый новый мир, и она хотела исследовать каждый уголок.

Спустя много часов Айсла проснулась, растянувшись поверх Грима. Щекой она прижималась к его груди. Одной рукой он обнимал ее, другая расслабленно свисала с кровати.

Что они творили в этой кровати…

Айсла приподняла голову, чтобы посмотреть на Грима, и увидела, что он уже не спит. Он встретил ее взгляд и улыбнулся.

Улыбнулся.

Девушка еще никогда не видела, чтобы он так улыбался.

— У тебя ямочка, — недоверчиво сказал Айсла. Это придавало ему мальчишеский и очаровательный вид, во что было очень сложно поверить.

— Правда? — переспросил Грим.

Он даже сам не знал.

Айсла подтянулась повыше, чтобы опереться подбородком на руки прямо перед его лицом. Она молча смотрела на него сквозь ресницы.

Внезапно Айсла вспомнила, как Грим говорил, что сумрачные не держат одного партнера. Вскоре он ее оставит? Забудет ли он ее, как и всех остальных?

Грим сел.

— Что не так? — с беспокойством спросил он.

— Ты ведь не исчезнешь? Теперь, когда мы… мы с тобой…

Грим засмеялся. Согнувшись пополам, он сотрясался от хохота. Она ущипнула его под ребрами, но сумрачный продолжал смеяться.

— Сердцеедка, — наконец выдавил он, задыхаясь, — я сказал, что правителям сумрачных, как правило, запрещено спать больше одного раза с кем-то одним. А мы только прошлой ночью…

Много раз.

Айслу затопило облегчение. Похоже, Грим никуда не собирался. Приподнявшись, она уселась на него верхом. Склонив голову, зашептала ему прямо в ухо:

— Очень хорошо. Потому что я хочу все снова повторить. Немедленно.

Грим застонал, запрокидывая голову и прикрывая глаза.

— Сердцеедка, — негромко протянул он, — ты — отрава.

Айсла вспомнила его недавние слова: «Ты и яд, и лекарство против яда».

— Еще никогда… — Грим вздохнул. — У меня еще никогда не было так.

Айсла на миг задумалась, действительно ли он имеет в виду то, о чем говорит. Он был у нее первым, она не знала, как может быть, кроме как прошлой ночью. И прошлая ночь…

— Значит, ты больше не будешь развлекать других женщин, стоящих в очереди за право переспать с тобой?

Айсла ожидала, что Грим отшутится в ответ или, по крайней мере, удивится, но он внезапно стал очень серьезным.

— Нет, — покачал правитель головой. — Ты меня погубила.

Он сглотнул.

— У меня тысячи дел, но все, чего я хочу, — запереть нас в этой комнате. — Грим провел рукой по спине Айслы, и та задрожала. — Хочу заявить права на тебя так обстоятельно, чтобы не осталось ни одной части тебя, не связанной со мной воспоминаниями.

Айсла была готова вспыхнуть огнем.

— Давай же.

Она была готова, хотела этого…

Грим снова закрыл глаза. Его грудь подрагивала.

— Проклятие, — пробормотал он.

Правитель медленно заключил девушку в кольцо своих рук.

А потом он сделал так, как она просила.

Несколькими днями позже Айсла переместилась в комнату Грима. И тут же оказалась в его объятиях. Сумрачный поцеловал ее так, словно они расставались на много лет, хотя виделись сегодня утром. Склонившись, он провел носом по ее шее, прошептав в местечко между плечом и шеей:

— Ты — зависимость. — Он легко укусил ее, заставив ахнуть. — Мой найтбейн.

Айсла порадовалась, что у правителя такое хорошее настроение.

— Только не злись, — прошептала она.

Грим мгновенно напрягся. Ему потребовалось мгновение, но в конце концов он отстранился.

— С чего бы мне злиться, Сердцеедка? — поинтересовался правитель, осматривая девушку на предмет ранений.

— Я вернулась в пещеру…

Глаза Грима расширились, он сделал шаг к дикой.

— Ты…

— Я не ранена, — успокоила Айсла, — но…

— Так. — Сумрачный скрестил руки на груди.

Айсла попыталась одарить его самой ослепительной улыбкой из своего арсенала.

— Ничего плохого! Не расстраивайся.

Выражение его лица не изменилось. Он мрачно посмотрел на нее сверху вниз и сказал:

— Выкладывай, Сердцеедка.

Айсла открыла рот, молча закрыла. Потом тихонько сказала:

— Наверное, лучше тебе просто показать.

Она вытащила звездный жезл, но, прежде чем успела уйти и вернуться с находкой, Грим схватил ее за руку и переместился вместе с ней.

И оказался рядом с деревом, где Айсла привязала…

— Дракон, — резюмировал Грим, уставившись на маленький комочек черной чешуи. — Сердцеедка, ты же не…

Айсла опустилась на колени рядом с дракончиком. Она нашла его ковыляющим в одиночестве возле пещеры.

— Думаю, его бросила мать. Потому что слишком крошечный или ранен. Я пока не выяснила.

Дракончик был достаточно маленьким, чтобы Айсла могла держать его на руках. Черные чешуйки сверкали, как россыпь темных драгоценных камней. Округлая голова сидела на гибкой шее. Айсла еще не видела, чтобы он раскрывал крылышки.

— Представь, что он домашний питомец. — Взгляд Айслы метнулся к правителю и обратно к дракончику. — Твой.

Грим посмотрел на Айслу, как будто пытался оценить ее психическое состояние.

— Ты хочешь, чтобы я оставил это существо в своих покоях?

— Думаю, да. — Айсла состроила жалобный взгляд. — Потому что я очень прошу.

Глаза сумрачного вспыхнули неверием.

— Пожалуйста, Грим, — умоляюще сложила руки девушка.

Айсла знала, что правитель откажется. Мысленно она уже перебирала все уголки земли диких, где можно спрятать дракона. Может быть, она оставит его в лесу и будет навещать между тренировками? Или стоит найти того, кто присмотрит за зверенышем?

Но, не сказав больше ни слова, Грим поднял дракончика. Стараясь держать как можно дальше от себя, сумрачный перенес их всех.

— Ему нужно дать имя, — сказала Айсла через неделю.

— Имя? Пусть скажет спасибо, что дом есть.

— Грим.

— Что, Сердцеедка?

— Хватит быть таким жестоким. Смотри, как он свесил головушку. Ты его расстроил.

Грим резко повернулся к Айсле с выражением искреннего недоверия.

— Ты считаешь, это животное может говорить?

Айсла мрачно на него воззрилась.

— Нет. Я считаю, что, как и еще один зверь в этой комнате, он может чувствовать эмоции или, по крайней мере, тон.

Айсла села и устроила дракончика у себя на коленях. Она погладила малыша пальцем между глаз, и он вздохнул.

— Все хорошо, — проворковала девушка. — Он на всех срывает злость.

Грим ехидно вздернул бровь.

— А, это теперь так называется то, что я делал с тобой прошлой ночью? Срывал злость?

Щеки Айслы вспыхнули. Дракончик с любопытством наклонил к ней голову, и дикая задумалась, не может ли он действительно их понимать.

— Эта тварь залетает ко мне в постель по ночам, — пожаловался Грим.

— Какая прелесть! — восхитилась Айсла.

Грим глянул на нее со смесью ужаса и отвращения. Его любимое выражение лица.

Айсла смотрела на него и думала, что еще никогда не была так счастлива.