Ночной палач

Глава 48. Прошлое

Грим исчез.

Только что был тут, совсем близко, и через мгновение Айсла осталась одна. Грим сказал, что в трещине прорыв.

Как он узнал? Почувствовал?

Прошло несколько часов, и Айсла начала беспокоиться. Частица ее сознания, похожая на струю чернил, омрачала все остальные мысли, нашептывая о плохом.

Что, если дреки оказались сильнее? Что, если он лежит на поле боя и его медленно поглощает тьма, от которой мог спасти только эликсир?

Что, если он нуждается в Айсле?

Она убеждала себя, что беспокоится лишь из-за обещания защитить ее на Столетнем турнире. Только поэтому.

Ночь плавно перетекла в раннее утро. И Айсла поняла, что не может просто сидеть и ждать. Она должна что-то сделать.

Она уже была в ночной рубашке, думала переодеться, но потом забыла. Грим мог умирать в своей комнате, без сил, чтобы перенестись к ней…

Айсла перенеслась в комнату Поппи и стащила еще эликсира, после чего очертила новую звездную лужу.

Дикая прождала полчаса, сидя на краю кровати в комнате Грима, и наконец он появился.

Айслу затопило облегчение, а потом оно ускользнуло.

Грим выглядел истинным демоном.

Лицо правителя закрывал шлем с шипами, загибавшимися над носом и висками. На наплечниках — наросты, больше похожие на кинжалы. Простое прикосновение к нему могло пустить кровь. Пластины его брони состояли из сотни чешуй, собранных вместе. Грим выглядел как истинное создание ночи, чудовище из темноты. У его ног клубились тени.

Айсла не могла дышать. Она должна была его бояться. Встреть она его таким впервые — точно бы испугалась.

Но когда демон снял свои покровы, под ними оказался человек.

Шлем с грохотом ударился об пол. Грим избавился от брони с тяжелым, усталым вздохом, словно она душила его и хотелось поскорее освободиться. Рубашка была черной и гладкой, туго обтягивающей торс.

Айсла не могла понять, как он до сих пор ее не заметил. Она могла лишь сидеть и смотреть, застыв на одном месте.

Только когда он задрал рубашку выше головы, чтобы снять, его спина вдруг напряглась.

Грим медленно повернулся.

Айсла залилась краской. Сумрачный был цел и невредим. Девушка ощутила себя полной дурой. Разумеется, он невредим. Прошлый раз — наверняка случайность. Он был полновластным правителем, знал, как себя защитить, и меньше всего нуждался в том, чтобы она за ним присматривала.

Глупая. Лицо теперь просто горело от стыда. Она вскочила с его постели — как ей вообще пришло в голову сидеть здесь? — и нервно разгладила шелковое платье. Грим скользнул тяжелым взглядом по ее телу.

Жар с лица сместился на ключицы, перетек через грудь на живот… И платье внезапно показалось слишком тонким.

— Я… просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке, — выдавила Айсла.

Грим обвел себя ладонью.

— Я в порядке.

Айсла сглотнула.

— Вижу.

Дикая выпрямилась, ее взгляд скользнул по его обнаженной груди. Конечно, Айсла и раньше видела Грима без рубашки, но она никогда не позволяла себе досконально его изучить. Теперь она впитывала все изгибы и линии.

Тело Грима казалось высеченным из мрамора. Каждая мышца идеально и четко очерчена благодаря постоянным тренировкам. Широкие развернутые плечи. Айсла жадно его рассматривала и понимала, что часть ее отчаянно жаждет подойти и коснуться…

Правитель был прав тогда, на балу. Иногда глубокой ночью Айсла о нем думала. О его руках, таких твердых на самых нежных местах ее тела. В своем воображении она следовала по линиям его пресса, ниже, ниже… А потом просыпалась, задыхаясь.

Теперь он стоял прямо здесь и жаждал ее. Доказательство было прямо перед ней, ошибиться невозможно.

Айсла отвела взгляд. Неожиданно стена за спиной Грима обрела небывалую привлекательность. На ней висело зеркало, и Айсла вдруг увидела отражение себя в тонком красном платье. Она изучала себя, пытаясь понять, что могло вызвать у Грима такое желание, ведь она ничего не делала. Просто стояла в ночнушке.

Тонкие бретельки, ничем не стянутая грудь. Обнимающая фигуру ткань, кажется, открывающая больше, чем она думала раньше.

Айсла снова перевела взгляд на Грима. Он смотрел на нее так, словно она была целым миром, а он хотел его завоевать. На мгновение Айсла ощутила себя храброй и могущественной совершенно по-новому.

Девушка сделала шаг.

Грим стоял неестественно неподвижно.

Айсла прижала руку к его груди, пальцы дрожали. Его кожа была холодной и твердой. Айсла даже не была уверена, дышит ли он. Ледяной голодный взгляд Грима пожирал каждый сантиметр ее тела. Он изучал ее губы, а она не хотела, чтобы он просто смотрел. Она отчаянно жаждала, чтобы он перешел к действиям.

Айсла подалась вперед, пока не прижалась к нему всем телом. Руки перестали дрожать, и она уверенно провела ладонью от груди вниз. Ниже.

Ниже…

— Сердцеедка, — напряженным голосом предупредил Грим.

Она встретила его взгляд. В черной глубине его зрачков таились всевозможные темные обещания, и Айсла хотела все, что он готов был ей дать.

Грим был очень высоким. Айсла привстала на цыпочки, пытаясь дотянуться до него, но не смогла.

Нахмурившись, она снова опустилась. Он хотел, это было очевидно. Айсла чувствовала себя объятой пламенем. Словно она попросту сгорит дотла, если он не потушит растущее внутри нее пламя желания…

Грим однажды сказал, что не прикоснется, пока она не будет умолять. Тогда Айсла пообещала себе, что этого не произойдет.

Теперь же она была готова опуститься перед ним на колени.

— Прикоснись ко мне, — прошептала она едва слышно. — Пожалуйста.

Грим не сдвинулся. Он стоял словно скала.

Айсла нахмурилась. Обязательно повторять? Она соскользнула руками ниже, показывая ему, что имеет в виду. Пока не ощутила его всего.

— Прошу тебя, Грим, пожалуйста, просто коснись…

Прежде чем она успела закончить фразу, он смял ее губы своими. Поцелуй наказывал, изучал, не оставлял выбора. Большие жесткие руки Грима запрокинули ее голову, большими пальцами он гладил ее шею.

Айсла издала невнятный стон прямо в его рот, и, похоже, сумрачному он пришелся по душе. Грим зарычал и прикусил ее нижнюю губу, потом провел языком по ранке. Девушку съедал огонь, она пылала с головы до ног. В некоторых местах он жег яростнее всего, и ей нужны были эти руки, этот язык всюду. Немедленно.

Грим разорвал поцелуй и скользнул взглядом ниже. Айсла тоже опустила голову. Ночнушка так сползла, что девушка почти из нее вывалилась. Грудь бурно вздымалась.

Грим смотрел так пристально, словно врезал в память каждый изгиб ее тела.

— Знаешь, мне определенно нравится это платье, — пробормотал он, проводя по вырезу. Пальцы сумрачного нырнули под ткань, и Айсла сначала ахнула от внезапного холода, а потом застонала, когда Грим дотронулся до ее груди. — Но оно мешает.

Правитель сгреб шелковую ткань обеими руками. Секунду помедлил, глядя на девушку, словно ожидая разрешения, и она кивнула. Грим разорвал платье. Ткань треснула, швы разошлись, и вскоре от одежды Айслы осталась только кучка шелковых обрывков на полу.

Девушка осталась перед ним обнаженной.

Никто никогда не видел ее такой. Горящей, готовой на большее.

Но Грим ничего не делал… только смотрел. Слишком пристально и слишком долго.

С ней… что-то не так? Ему не нравится? Они зашли слишком далеко?

Айсла закрылась руками, отступила и села на кровать, стиснув колени. Краска смущения залила ее лицо и шею.

— Что-то… не так? — неуверенно спросила дикая.

Грим засмеялся. От его смеха ей захотелось провалиться сквозь землю. Но потом Грим заговорил таким нежным и серьезным тоном, что она мгновенно поверила:

— С тобой все в полном, полнейшем порядке, Сердцеедка.

Грим убрал ее руки с груди и заменил своими. Айсла поднялась и застонала, когда его огрубевшие пальцы коснулись самых чувствительных точек. Затем он склонил голову и проделал тот же путь языком.

Айсла запрокинула голову, подставляясь под его ласку. Она не знала, что может быть настолько чувствительной. Все ее существо сосредоточилось на его прикосновениях к вершинам груди, на губах, ее впитывавших.

Его руки путешествовали по ее животу. Прежде чем коснуться там, где она больше всего хотела, Грим замер, снова ожидая разрешения.

Айсла развела ноги, позволяя, и задохнулась, когда его пальцы коснулись ее прямо…

Грим ощутил ее желание и издал глухой рык, эхом отразившийся в сознании дикой.

— Ты всегда такая, когда я рядом? — с ухмылкой спросил сумрачный.

Айсла возмущенно ахнула и сердито уставилась в ответ. Грим ухмыльнулся шире.

— Ты определенно слишком высокого о себе мнения, — задыхаясь, проговорила девушка.

Грим двинул пальцами, и она застонала.

— Трудно удержаться, когда ты так на меня реагируешь. Скажи мне, Сердцеедка: к тебе кто-нибудь прикасался вот так?

Он знал ответ. Должен был знать. Демон просто хотел услышать, как она произносит эти слова. Айсла промолчала. Ее веки затрепетали и опустились, когда он надавил пальцами…

— Ты только на меня так реагируешь?

Айсла запрокинула голову, пока он продолжал поглаживать. Ее грудь была обнажена для него.

— Не нужно отвечать, — едва заметно улыбнулся Грим. — Звуков, что ты издаешь, более чем достаточно.

Айсла фыркнула.

— Ты просто любишь разговаривать, да?

Его пальцы скользнули глубже, и Айсла задохнулась.

— Люблю. Но гораздо больше мне нравится, когда разговариваешь ты. Итак, скажи мне… — Грим замолчал, убрал руку и повторил: — Ты всегда такая, когда я рядом?

Айсла вернула насмешку:

— А ты всегда так нуждаешься в подтверждении?

— Нет, не всегда. Только от тебя.

Айсла моргнула, удивленная признанием.

— Если хочешь, чтобы я продолжал, ответь на мой вопрос, — сказал Грим, он дышал так же шумно, как и она, грудь тяжело поднималась и опускалась. — Пожалуйста.

Айсла знала, что это не то слово, что он привык произносить. И тем не менее он повторил его для нее.

Часть сознания твердила, что дикая должна унестись отсюда, оставить их обоих неудовлетворенными. Но Грим так смотрел на нее сейчас…

Айсла впервые в жизни ощутила себя по-настоящему могущественной.

— Да, — ответила она, получая истинное удовольствие, когда глаза Грима вспыхнули ярче. Обвила руками его шею, прижалась, пока губы не коснулись его уха: — Всегда.

Больше Грима ничто не сдерживало.

Его руки обхватили ее за талию, поднимая без единого усилия. Закинув ее ноги себе на поясницу, он перенес их обоих на кровать. Прохладные простыни коснулись спины, рука Грима вернулась туда, где была. Его грудь была над ней, совсем так, как в тот раз, когда он защищал ее от стрел. Склонившись, Грим посмотрел Айсле в глаза, заставляя ее услышать и запомнить каждое слово:

— В следующий раз там будут язык и губы. А потом…

Айсле до головокружения хотелось его ощутить. Она скользнула рукой к доказательству его желания, и все мысли испарились из головы.

Грим наполнял Айслу такой нуждой, с которой она не знала, что делать. Не знала, как заставить его чувствовать себя так же хорошо, как чувствовала себя она под его руками. Но от одного легкого касания у него перехватило дыхание.

По крайней мере, до того, как он мягко отстранил ее ладонь, переплетая пальцы и заводя руку ей за голову.

— Позволь мне сосредоточиться на тебе, — прошептал Грим. — Не хочу упустить ни мгновения.

Он наполнял ее до невозможности, и она отвечала, двигаясь вместе с ним, закрыв глаза.

— Вот так, Сердцеедка, — тихо проговорил Грим. — Пусть тебе будет хорошо.

— Грим, — выдохнула Айсла.

Его имя застряло в горле, и она вцепилась в плечи сумрачного.

— Запомни этот момент, Сердцеедка, — негромко сказал он, не отводя взгляда, — когда в следующий раз соберешься проткнуть мне грудь.

Грим проглотил ее последние стоны и притянул к себе, укладывая на плечо и прижимая тяжелой рукой на пояснице. Так близко и правильно.

Лишь спустя долгие минуты Грим отпустил Айслу.

Задыхаясь, почти теряя разум, она сумела произнести:

— Я запомню.