Ночной палач

Глава 23. Пророчество

Остров Луны таял. Прежний лабиринт снега и льда уже не обжигал холодом. Ледяные скульптуры, веками украшавшие дорогу ко дворцу, обернулись жалкими лужами. Леса стояли вырубленные, лишенные белого покрова. Словно лунианцы погрузили на корабли и забрали с собой весь мороз.

Вчерашней ночью Клео велела ей посетить оракула. Теперь, вместе с Оро, Айсла стремилась выяснить зачем.

Оракул уже оттаяла. Она плавала в воде ледника, края которого оплавлялись.

Айсла вспомнила, что оракул сказала им с Оро месяц назад:

«Сколько же между вами увязло тайн. Но, как и эта стена, они однажды тоже поддадутся, развалятся, рухнут… и оставят после себя немало бед и безумия».

Тогда в леднике были заперты три женщины, сестры. Оро рассказывал, что две другие вступили в союз с сумрачными и не таяли тысячу лет. Теперь их нет.

— Ты умираешь, — сказала Айсла. Сила оракула, витавшая в воздухе, которую теперь Айсла почти могла ощутить на вкус, тускнела. — Клео тебя ранила.

— Не смотри так сурово, дикая. Я древняя. Мы, как правило, умираем медленно. Она оставила мне достаточно жизни, дабы я успела поведать все, что тебе нужно знать.

Бессмыслица. Зачем Клео помогать дикой, а потом выступать на стороне врага?

Белые волосы оракула колыхались в воде, свиваясь вокруг лица. Ее голос был тысячью голосов, сплетенных в один, отдававшийся эхом, слегка приглушенным стеной льда.

— Хотя… на сей раз ты сама хранишь большинство ответов. Не я.

— Что ты имеешь в виду? — требовательно спросил Оро.

Айсла сомневалась, стоит ли доверять оракулу, но король бы почуял неправду.

— Ее воспоминания — ключ. Они открывают мир. Всё: зачем они идут, что сотворят с Лайтларком, оружие, которое у них есть, как их остановить… всё у нее в голове. Все, что она должна сделать, — это вспомнить. Вспомнить все.

Нет, воспоминания только недавно перестали возвращаться, и Айсла была счастливее некуда.

— А если я не смогу?

— Тогда Лайтларк падет. Навеки.

Оро нахмурился.

— Разве будущее не определено?

Платье оракула струилось вокруг ее тела, оплетало рукавами, бывшими намного длиннее рук.

— Нет, не всё. — Оракул посмотрела вдаль, на леса, которые в прошлый визит были куда белее. — Ясно одно: они идут. Если им удастся задуманное, не останется ничего. А когда они ступят на остров, меня уже не будет.

Лед снова начал твердеть, и Айсла прижала к нему ладонь.

— Мне нужно знать, реальны ли мои видения.

Оракул кивнула:

— Более чем.

По спине пробежали мурашки. Столько разрушений… столько смертей…

Оставался еще вопрос.

— А хранилище? Оно имеет значение?

Даже пусть оно ее отвергло, Айсла знала, что оно — ключевое звено. Оно звало ее, и зов становился все громче по мере роста в ней сил.

— Больше, чем ты можешь себе представить, — сказала оракул. — Хранилище изменит все… если ты найдешь силы открыть его навсегда.

Женщина склонила голову, глядя на Айслу всего мгновение. И в этот миг в голове девушки зазвучал голос:

— Прежде чем сумрачные придут на остров, ты навестишь меня еще раз. Одна. Лишь тогда я произнесу свое последнее пророчество.

Айсла не была уверена, приказ ли это или еще одно предсказание будущего, да и неважно.

Как только дикая кивнула, едва-едва заметно опустив подбородок, оракул снова погрузилась в остаток льда и застыла.

— Я не хочу вспоминать, — сказала она Оро, сидя в изножье их кровати.

Они делили постель уже больше недели. И все это время разум девушки оставался блаженно чист от воспоминаний о Гриме. Оро изгнал его незримое присутствие, и Айсла была счастлива.

А любому счастью, как известно, приходит конец.

Оро покачал головой.

— Должен быть другой способ.

— Его нет. Оракул ясно выразилась… Я должна все вспомнить и каким-то образом открыть хранилище.

Айсла прижала колени к груди. Воспоминания, уже вернувшиеся, бесполезны: как она была настолько глупа, что провалилась в портал прямиком к сумрачному; как ударила его кинжалом в грудь; как Грим чуть не задушил ее; как они сразились на дуэли.

— Ненавижу его. Не только за отнятые воспоминания. Но и в самих воспоминаниях, в тех, что возвратились.

Дикая уже приняла решение. Конечно, она все вспомнит. Она просто не может поставить личное выше безопасности всего Лайтларка.

Но не обязана этому радоваться.

По щекам девушки потекли слезы.

— Ненавижу его. Ненавижу себя за то, что у меня вообще были эти воспоминания.

Оро обнял ее со спины, подхватил под колени, притянул к себе.

— Ты не виновата, Айсла. Что бы ни случилось год назад… ты теперь совсем другая. Не надо себя судить, тем более — ненавидеть.

Как только Оро заснул, Айсла прокралась в свою комнату, нашла пергамент с пером и написала себе записку. Неважно, что там, в ее воспоминаниях, и что произошло за год до Столетнего турнира…

Ты его ненавидишь.

Ты его ненавидишь.

Ты его ненавидишь.

Ты его ненавидишь.

Ты его ненавидишь.

Ты его ненавидишь.

Той же ночью Айсла воспользовалась звездным жезлом, чтобы перенестись к тому единственному, кто мог быстро вернуть ей воспоминания.

Ремлар не удивился, увидев дикую. Он стоял возле улья. Айсла невольно задумалась, спит ли крылатый когда-нибудь или нет.

— Добро пожаловать снова, дикая, — произнес он, промурлыкав последнее слово.

Вокруг Ремлара вились обитатели улья, со светло-голубой кожей и тонкими шелковистыми крыльями за спиной. Раньше их крылья безвольно висели, а теперь были высоко подняты над плечами.

— Если мои воспоминания забрал сумрачный, как их вернуть? Ты можешь помочь?

Крылатые улетели, шмыгнули в норы в гигантском улье, явно не желая участвовать в разговоре.

Ремлар поджал губы.

— Нет, воспоминания трудно раскрыть. Их мог бы вернуть умелый сумрачный… Но возвращать все сразу — опасно. Разум так легко разрушить… — Он вздохнул. — Гораздо лучше, чтобы ты восстановила их сама.

Что ж, это, по крайней мере, объясняло, почему Грим попросту не вернул ей память в конце турнира. Он был так уверен, что она вспомнит… И она начала.

— Как это сделать?

— Полагаю, они не были стерты навсегда. Чем крепче в тебе сила сумрака, тем больше ослабеет наложенная на воспоминания завеса.

Айсла нахмурилась.

— То есть чем больше я овладею силой сумрака, тем больше вспомню?

Ремлар кивнул.

Отлично. Значит, теперь нужно освоить еще одну способность? Айсла совсем не хотела повелевать смертью и тенями. Она подавляла в себе эту грань. Да и времени осталось совсем немного.

Но если это способ спасти Лайтларк… она должна попытаться.

— Ладно. Научи меня.

Ремлар приподнял бровь.

— Пожалуйста, — добавила Айсла.

Он пожал плечами и указал на траву.

— Все очень просто. Призывай, дикая.

— Как?

— Просто попробуй. Сосредоточься. Тянись, как ты делаешь с иными способностями. Но в этот раз… ищи тени.

Айсла подняла перед собой руку. Ощутила, как внутри гудит сила диких, готовая к приказам. Знакомая.

Затем была ее тень. Труднее поймать: скользкая, капризная. Голове стало жарко. Айсла сосредоточилась, пуская в ход все свои обычные ритуалы и уловки. Губы сжались в тонкую линию. Девушка тянулась к силе снова и снова, пока наконец не сумела ее ухватить, всего на секунду…

Рука Айслы вжалась в землю. Все, чего касалась ее кожа, умирало. Подняв ладонь, дикая увидела лишь отпечаток: выжженный, темный, обугленный.

— Достаточно? — спросила Айсла.

Ремлар не ответил.

Дикая обернулась и обнаружила, что вокруг уже не леса острова Неба.