Ночной палач

Глава 42. Прошлое

Грим стоял перед Айслой. Она уже собралась идти в пещеру, но сумрачный сказал:

— Не сегодня.

— Почему нет?

— У меня есть обязательство.

— Какое? — нахмурилась девушка.

— Бал, — ядовито ответил сумрачный.

Айсла засмеялась.

— Бал?

— Тебя это забавляет?

Девушка повела плечом.

— Ты устраиваешь бал? С украшенным залом, платьями, звоном бокалов? — Айсла никогда не была на настоящем балу, но эту картину ей описывала Селеста по книгам.

— Едва ли, — холодно ответил сумрачный; по реакции Грима бал казался чем-то хуже смертного приговора. — Я бы отменил, но бал — хорошее отвлечение.

— От чего?

Грим не ответил, но Айсла решила, что он имел в виду опасность, угрожавшую сумрачным, — ту самую, которую можно устранить с помощью таинственного меча. Причина, по которой между визитами Грима были такие большие промежутки. Неотложное дело, требовавшее постоянного внимания.

— Могу я прийти? — спросила дикая.

Грим глянул на нее так, словно она попросилась занять его трон.

— Категорически нет.

И правитель исчез.

Поздно ночью Айсла смертельно скучала одна в кровати, перечитывая последнюю книгу в десятый раз. Она уже испещрила заметками все поля.

Испустив долгий, самый что ни на есть драматичный вздох, Айсла перевернулась на спину и отбросила книгу на кровать. Ей было очень любопытно, на что похож бал. Вешались ли женщины на Грима? Конечно же, вешались. И он, наверное, принимал их с распростертыми объятиями. От этой мысли Айслу замутило, отнюдь не слегка.

Айсла уже надела пижаму и приготовилась лечь спать, но тут из-под половицы замерцал звездный жезл. Совсем как приглашение.

Которое Айсла приняла.

После быстрой вылазки на ночной рынок дикая облачилась в предельно открытый наряд, но такой, чтобы считаться хоть как-то одетой.

Дикая сомневалась, что Грим ее увидит. Она вполне может его избегать. А если и увидит, ну и что такого? Ему придется притвориться, что они незнакомы, чтобы не выдать их планов. Уже поздняя ночь, наверняка многие на балу слишком пьяны, чтобы что-то замечать. К тому же они все равно не смогут уйти до самого рассвета, вдруг поняла девушка.

Айсла перенеслась в замок сумрачного правителя.

Если бы место истинного разврата существовало, то именно туда Айсла и угодила.

Замок наполняла музыка, такая громкая и быстрая, что заглушала стоны, которые Айсла уловила, проходя мимо темных залов, где в тенях яростно двигались человеческие фигуры. Внутри бального зала не осталось никаких намеков на приличия.

Люди с черными лентами танцевали на платформах между полными доспехами. В затемненных углах совокуплялись пары, нисколько не заботясь, что вокруг сотни свидетелей.

Раньше Айсле было неловко из-за скудного наряда, теперь же она осознала, что на ней, похоже, надето больше, чем на остальных в зале. Ее платье было из тонкой паутинки, с глубоким декольте. Полосы прикрывали грудь, сходясь посередине. По бедру шел высокий разрез.

Дикая немедленно приковала к себе взгляды. Сначала она запаниковала: что, если кто-нибудь ее узнает?

Нет… взгляды не излучали угрозы. Они излучали голод.

И этой ночью Айсла смирилась. Было даже приятно, что на нее смотрят, что ее хотят.

Она предполагала, что бал будет достаточно многолюдным и шумным, чтобы даже не увидеть Грима, однако он…

Он нашел ее мгновенно.

Айсла ощутила его взгляд, словно клеймо на коже, и в этот момент, при звуках новой мелодии, толпа раздалась, открывая между ними прямой путь через весь зал. От Айслы до Грима.

Даже издалека она видела, что он в ярости. Едва одетые женщины боролись за его внимание, а правитель наблюдал за дикой глазами, горящими такой злостью, что он, казалось, готов развязать войну.

И Айсла совершила самое глупое, что могла, в ответ на его гнев. Она улыбнулась и послала издевательский воздушный поцелуй. Грим вскочил, опрокинув кубки, которые женщины расставили вокруг его трона. Даже не глянув под ноги, он просто шагнул вперед, как будто собирался переместиться к ней и вышвырнуть прямиком в земли диких.

Нет уж. Айсла понимала, что прятаться бесполезно, если Грим действительно захочет ее найти, но нырнула в толпу. Среди такого количества людей Грим не посмел бы появиться и умыкнуть ее. Она неизвестна при дворе, это бы привлекло пристальное внимание и вызвало излишне много вопросов, которых правитель с великим трудом старался избежать.

По крайней мере, так она говорила себе.

Музыка становилась громче, Айсла танцевала, одна из многих в толпе. Она ощущала пристальные взгляды, ощупывавшие ее с головы до ног с явным удовольствием от увиденного. Один и вовсе не отпускал, подмечая каждое движение, а когда мелодия закончилась, к дикой подошел мужчина.

Сумрачный был высок, со шрамом на щеке и коротко остриженными волосами. Своего внимания он ничуть не стеснялся.

— Ты самое прекрасное существо, которое я когда-либо видел.

Слово «существо» резануло слух, но с Айслой еще никогда не разговаривали так смело. Она покрылась мурашками.

— Разве?

Мужчина подступил ближе.

— Я еще не видел такого лица. Никогда.

Айсла почувствовала, что краснеет. Было так глупо, но комплимент заставил ее растечься сладкой лужицей.

— Потанцуешь со мной?

Толпа за спиной мужчины расступилась, и Айсла ясно увидела Грима, откинувшегося на спинку трона. Пристальный взгляд устремлен на девушку, в глазах кипит злость. Глаза прищурены, словно он бросал ей вызов, призывал осмелиться сказать наперекор «да».

Дикая улыбнулась.

— С удовольствием, — прощебетала она, глядя, как Грим крепче сжимает подлокотники.

Танец начался довольно невинно. Сумрачный держался на вполне приличном расстоянии, проведя Айслу движение за движением под грохот барабанов. Затем предложил девушке выпить. Айсла осушила бокал одним глотком, надеясь, что это придаст ей смелости провести лучшую ночь в жизни, пока есть такая возможность. Через мгновение она ощутила себя легкой как перышко, а ритм музыки будто зазвучал в такт ритму ее сердца. И оба ускорялись.

Глядя прямо на правителя сумрачных, Айсла встала перед мужчиной и начала танцевать. Костяшки пальцев Грима побелели, он крепче сжал руки на троне.

Взгляд прожигал Айслу насквозь, словно он готов был превратить в прах всю толпу людей между ними.

И все же Грим не встал, чтобы ее остановить. И когда мужчина спросил Айслу, не хочет ли она выйти, — а девушка точно знала, что происходит снаружи, — она согласилась и позволила себя увести.

Айсла ждала, что вот сейчас Грим последует за ними, но этого не случилось. В нескольких шагах от выхода она перевела внимание на сумрачного, уводившего ее прочь.

Она решила, что поцелует его. До этого Айсла целовалась только с Гримом. И каждый раз, когда она была рядом с ним, по ней пробегали искры. Оставаясь одна, девушка ощущала пустоту, словно он забирал часть ее с собой.

Может, так же будет и с другим мужчиной: она поцелует его и поймет, что чувствует то же самое, а то и лучше.

Это стало бы таким облегчением. Грим был ее врагом. Ее не должно было — не могло — влечь к нему.

Они нашли пустой отворот коридора, и сумрачный не стал терять ни минуты. Он оттеснил Айслу к стене и склонился прямо к ее губам.

Ничего не случилось. Ни одной искры. Никакого тепла, разливающегося внутри. Лишь горечь от дыма и алкоголя, поэтому Айсла отвернула голову, не желая больше ощущать его вкус. Сумрачный воспринял это как предложение проложить дорожку поцелуев по ее шее.

Может, надо просто привыкнуть? Айсла стояла неподвижно, пока он исследовал ее тело, и надеялась, что между ними вот-вот установится связь.

Все было не так, как с Гримом. Мужчина обхватил ее грудь ладонью, и Айсла должна была застонать от удовольствия. Но она снова ничего не почувствовала.

Руки сумрачного начали спускаться к животу. Айсла наблюдала за его движениями, зная, что может остановить, но ей стало интересно, как это будет. Пальцы оказались так близко. Быть может, если он дотронется до нее там…

Едва коснувшись низа ее живота, мужчина застыл. Даже плечи окаменели.

Они с Айслой одновременно опустили взгляд и увидели меч, торчащий у сумрачного из груди. Острый кончик замер в сантиметре от девушки. Меч втянулся обратно, и мужчина рухнул на пол, открывая ей Грима.

— Не волнуйся, Сердцеедка. Он не мертв. Об этом я позабочусь, — произнес правитель в ответ на ужас, что отразился на ее лице. Затем Грим наклонился и прошептал: — Потому что я подведу его к грани смерти тысячу раз, прежде чем снизойду милостиво оборвать жизнь.

Айсла в шоке уставилась на Грима.

— За то… что он меня поцеловал? — спросила она, все еще тяжело дыша.

В глазах Грима полыхнул и пропал гнев.

— Нет, Сердцеедка. За то, что отравил.

— Что? — Айсла затрясла головой.

— Он дал тебе выпить. Через пару минут ты поняла бы, что парализована и стала безропотным сосудом для его удовольствия.

С каждым его словом Айсла и правда ощущала, как напрягаются мышцы, костенеет каждая частичка тела.

— С чего ты взял?

— Заметил, когда ты повернулась к выходу. У тебя горят лицо и грудь. Это первый признак. — Грим склонил голову набок. — Ты ведь чувствуешь, верно?

Он протянул Айсле крохотный флакон. Противоядие? Она проглотила содержимое.

— Лучше?

Определенно. Скованность отступала.

Вся мягкость в лице Грима мгновенно испарилась. Он посмотрел на дикую сверху вниз, отмечая каждый сантиметр ее платья, смятую ткань там, где ее касался теперь булькающий кровью на полу у ее ног мужчина.

— Сердцеедка, — с издевкой протянул Грим, — кто бы мог подумать, что ты так отчаянно жаждешь удовольствий?

Айсла пронзила его злым взглядом, но правитель в ответ лишь шире ухмыльнулся.

— Если так сильно хотела затащить кого-то в постель, надо было просто попросить.

Дикая судорожно втянула воздух.

— Я скорее умру, чем позволю тебе прикоснуться ко мне, демон.

Грим мрачно смерил ее взглядом:

— Да неужели? — Он наклонился так низко, что его ледяное дыхание коснулось губ Айслы. — Ну что ж, больше не прикоснусь, пока сама об этом не попросишь, пока не станешь меня умолять.

— Этого никогда не произойдет, — выплюнула Айсла. — Я тебя ненавижу.

— Ты можешь меня ненавидеть, Сердцеедка, но все равно отчаянно хочешь.

Она рассмеялась правителю в лицо.

— Только в твоих снах, демон.

— Причем в лучших, — согласился Грим, не подумав смутиться. Его взгляд обжег Айслу, скользнув по ее телу вверх-вниз медленным жаром. — В моих снах мы занимаемся весьма развратными вещами.

Айсла открыла рот и закрыла.

Грим придвинулся еще ближе, теперь их дыхание мешалось в одно.

— А после того как ты все-таки попросишь меня прикоснуться — а ты попросишь, — ты больше никогда не захочешь, чтобы тебя касался другой, Сердцеедка, — низкий, хриплый шепот звучал у самого уха. — Поздней ночью ты будешь думать о том, как я тебя касаюсь. Руками. Ртом.

В груди девушки все сжималось от его близости и слов. Внутри все пульсировало, жар хлынул по всему телу.

— И я тоже буду тебе сниться.

Айсла крепко зажмурилась, пытаясь заставить себя не обращать внимания на его слова.

Но когда дикая вновь их открыла, рядом не было ни Грима, ни сумрачного, опоившего ее.