Хозяйка сгоревшей усадьбы

Глава 37

— Идем, — человек в капюшоне равнодушно подтолкнул Фиону к троим своим подручным с замотанными лицами.

— Ч-что?

— Идем, — повторил он терпеливо. — Посмотришь.

То есть, ее не будут прямо сейчас пытать? Или будут. Сердце колотилось, в ушах стучало. Вдохнуть полной грудью не получалось. До этого она словно до конца не верила, куда попала. А теперь весь страх разом выплеснулся, как ведро воды на голову.

И вот — страх обернулся напрасным ожиданием. Или это временная отсрочка? Она и не знает, на что ей предлагают посмотреть!

Тот, что в капюшоне, подтолкнул ее в спину. Двое замотанных подхватили под руки и вывели наружу, в темноту. Несколько шагов — и поворот направо. Почти сразу — еще раз, опять направо. Да почему у них такой мрак⁈ И как они видят впотьмах хоть что-то… Замедлить шаг не получалось — ее споро вели, держа с обеих сторон.

«Куда вы меня тащите⁈»

Фиона прикусила язык. Сказали же — сейчас всё покажут. И она почему-то уверена была, что ей не понравится.

Сколько пройдет времени, прежде чем их с Милном хватятся? Он вчера сказал — время работает против них. Они, оказывается, сорвали какой-то ритуал. Неужели пытались возродить одно из Великих древ⁈ Хотя это — слишком очевидно, прямолинейно и… слишком уж притязательно со стороны фанатиков!

Вот только духи наверняка знали, что делали, если отправили их двоих именно в такой момент! И наверняка это они выкрутили так, чтобы перемещение сбило ритуал.

Но не рассказывать ведь про духов. Хотя можно ли считать их козырем в рукаве? Навряд ли. Они сумели вмешаться только благодаря зеркалу Милна…

А ведь эти, если нашли ее записную книжку, нашли и зеркало! И всё остальное…

А еще — ничто не мешало подслушать их разговор в камере. И, значит, возможности для вранья резко сужаются.

В висках заныло. Что она вообще может сделать⁈

Она может попытаться понять, чего им надо. А надо им — главарь в капюшоне сам сказал — узнать, кто стоит за двумя нежданными пришельцами. Может, спереть на маркиза Кесселя? Имя маркиза может послужить хорошим пугалом… хотя им с Милном в таком случае наверняка не жить.

Значит, нужно что-то такое, что заставило бы их выйти на поверхность. Вылезти из своей норы. И пленников захватить с собой. Там уже попытаться удрать.

Впереди завиднелся тусклый багровый свет. Послышался отдаленный звон, затем — гудение на грани слышимости. Открытый огонь?

А вот это — точно пыточная!

Горло сжалось, дыхание снова перехватило. Успокоившееся было сердце зашлось снова. Фиона уперлась ногами в пол, жалобно заскулила. Не помогло. На тюремщиков это не произвело ни малейшего впечатления. Да и упираться дольше секунды не вышло: ее просто повлекли дальше. Навстречу багровым отсветам гудящего потрескивающего пламени, звону цепей и запаху дыма и железа.

Вот запаха крови не ощущалось. Или нечистот, или гниения…

Святой Иероним, о чем она только думает! Фиона, зажмурившись, зашептала молитву, которой в детстве ее учили отгонять злые силы. Вот надо же — даже когда привидения по дому кружили, не вспомнила!

Провожатым ее было плевать. Они вообще молчали, точно языки проглотили.

А вот наконец и дошли. Поворот — и перед Фионой открылась просторная зала с гудящим по правую руку очагом. Очаг глубоко под землей — как такое возможно вообще! Может, отсюда ведет дымоход — но снаружи тогда должны быть видны густые клубы дыма, это мгновенно выдаст укрытие фанатиков.

Ну да, их проблемы для нее сейчас куда важнее, чем собственные.

Очаг так поразил Фиону, что она не сразу разглядела согбенную фигуру в глубине зала. К грубому столбу оказался привязан Милн. Лишь полминуты спустя она увидела его. Без рубашки, со скрученными над головой руками. Он глядел на нее со странной смесью ужаса и отвращения. И… ожидания?

Она сглотнула. Чего он от нее ждет?

— Итак, многоуважаемый мастер Кик, — раздался за спиной насмешливый знакомый голос здешнего главаря. — Вот ваша супруга, — он выделил последнее слово. — Я ведь говорил, что с женщиной прибегать к суровым мерам не придется! Верно, сударыня? Или вы позволите звать вас запросто — Фейла? Кажется, здесь жарковато — хотите, дам вам еще воды? — подручный его тут же выпустил ее руку и наполнил кружку из бадьи.

Ах ты, подлюка! — мысленно восхитилась она.

— О, Эдди, — пискнула Фиона. Голос прозвучал жалко и заискивающе — в самый раз! — А где же дядюшка?

Несколько секунд Милн глядел на нее в упор. А потом надтреснуто расхохотался. Фиона решила, что хуже точно не будет — взяла протянутую ей кружку и осушила ее. От того, что откажется, положение Милна точно не улучшится! А тюремщики могут и передумать. Ей же нужна вода. Пусть хоть кто-то из них двоих сохранит силы. В бадью в пыточной навряд ли кто-то добавлял зелья правды или чего-то похожего.

— Как вы меня назвали? — каркнул он и снова захохотал. — Так она назвалась своей девичьей фамилией? А я не удивлен, нет!

Понял ее игру! Или нет? Знала бы она еще, чего этой игрой пытается добиться. И чего пытается добиться Милн.

Главарь за спиной озадаченно хмыкнул.

— Значит, ты — не Кик, — задумчиво протянул он. — А вы, достопочтенная сударыня, — и совершенно фамильярно ткнул пальцем в ее плечо. — Дядюшка ваш… по матушке или по батюшке?

— А? — в первый момент она и правда не сообразила, запуталась. — А! По… батюшке, — отозвалась, запнувшись.

Вот правда: а как было бы лучше? И что ему за важность?

— Значит, брат вашего дядюшки, — пробормотал главарь. — Дядюшка ваш… рунный мастер, возможно — каллиграф. Но не из известных, нет! Некто достопочтенный Кик.

Фиона, пользуясь его задумчивостью, боком шагнула к раскрытой бадье, сама зачерпнула из нее и отхлебнула, косясь на тюремщиков по очереди. Те не обращали внимания. Так что вторую кружку она тоже осушила. И даже пожалела, что пить больше не хочется. Когда еще так повезет! Не лишним было бы напиться впрок.

Нет, если она потащит воду Милну — ее точно остановят! Не стоит испытывать судьбу.

Это ведь его ей хотели показать? Как это называется у дознавателей — устроили очную ставку. Главарь хмыкнул, в тоне его послышалось недовольство. Ждал какого-то другого результата?

— Милая простушка, — он положил ручищу на плечо Фионы. — Неужели вам ваши… мужчины совсем ничего не объясняли?

Она ответила растерянным взглядом — совершенно не лукавя. Пожала беспомощно плечами.

— Скажите, Эдди в чем-то провинился? — вопросила она, молясь, чтобы не звучало слишком наигранно. — Почему он привязан?

— А вы не боитесь оказаться на его месте?

Выдавить удалось только жалобный недоуменный писк. В голове снова сделалось пусто. Ну да, пытки — самый простой и очевидный способ получить ответы на все вопросы. А она уже показала себя слабой и бестолковой. Значит, выбить из нее сведения не составит труда. Она и сама бы так рассудила! Беда в том, что это правда.

И опять — надтреснутый смех Милна.

— А было бы неплохо взглянуть на это, — заявил он. — Давайте, сдерите с нее скальп! Мне любопытно глянуть — есть ли в этой милой хорошенькой головке хоть что-нибудь, кроме звенящей пустоты!

— Эдди! — пискнула она снова, хватаясь ладонями за щеки.

Ох, какие теплые отношения между супругами! Почти как в ее прежнем браке. Аж умиляет. А вид у Милна скверный — становится видно, когда глаза привыкают к багровому сумраку под низким потолком.

— Сударыня, не прикидывайтесь дурочкой, — посоветовал главарь, кладя обе руки ей на плечи. — Не стоит. Если хотите уцелеть — вам выгоднее быть искренней. И не прятать ваш ум. Вы — не девица шестнадцати лет, вы — зрелая женщина. Так что хлопать ресницами и закатывать глаза не нужно.

— Что вы хотите сказать?

— Что безголовые дурочки не собирают старые руны и не выписывают их скрупулезно в записную книжку. Не делают тех пометок, что я нашел на полях.

Фиона мысленно выругалась. Она ведь в эту клятую книжку заносила буквально всё! Что за нечистая сила только надоумила ее.

Придумать ответа она не сумела. Да от нее, похоже, этого и не ждали.

Подручные главаря так же молча подвели ее к массивному столу чуть дальше, сбоку. В первый момент она его не заметила — сначала глаза привыкали к здешнему освещению, затем — внимание привлекла фигура Милна.

Ее усадили на такую же массивную, грубую скамью возле стола. И главарь положил перед ней памятное зеркало.

— Вам ведь это знакомо? — осведомился он. — Знаете, что это?

— Зеркало, — буркнула она, не слишком надеясь, что ей поверят.

— И откуда оно у вашего мужа? И не пытайтесь прикидываться дурочкой, — предостерег он ее.

— Они мне свои игрушки в руки не давали, — буркнула она, сутулясь и поднимая плечи. — Я занималась только рунами.

— Ну-ну. Вы говорите, руны из скриптория. Что за скрипторий?

Да чтоб тебя! Подумав, она назвала скрипторий в Слау — пусть проверяют, если охота!

— Дядя принес мне разрешение, — прибавила, не дожидаясь нового вопроса. — Это было, когда мы проезжали через Слау. Останавливались там на пару седмиц.

Вот сейчас спросит, откуда они перенеслись сюда… и что называть⁈

А ведь не так и важно, что она назовет. Как заставить выпустить отсюда их с Милном, она по-прежнему не знает. Потолок давил, казалось — это могильная плита. Еще немного — и она опустится, придавит окончательно. И толща земли над головой… как есть, склеп!

А ведь очень похоже на подземелье в ее доме, если задуматься. Тоже выстроено на месте, где росло прежде одно из Великих древ?

Это если верить Милну. Но на первый взгляд, вполне резонно! Где еще фанатикам обустраивать себе логово?

А здесь ведь должны быть тоже призраки? Она зажмурилась, боясь, что главарь сейчас по лицу поймет, о чем она думает.

— Нет, не нужно закрывать глаза, — проговорил тот. — Я хочу, чтобы вы взглянули!

Фиона послушно разлепила веки. Чем он там еще собирается ее удивлять? А безмолвные подручные принялись выкладывать на стол остальные артефакты. Большую часть тех, что принадлежали Милну, Фиона и не видела! Не доставал. Где они только на нем помещались! Вместительные у него должны быть карманы. Может, ему удалось приберечь хоть что-нибудь?

А вот это — ее артефакты. Ну да, она ведь, отправляясь с Милном в подземелье, нацепила всё, что тогда оставляла ей Агнес!

Помнится, подруга говорила — кое-чего нет в открытой продаже… снова придется всё спихивать на несуществующего дядюшку.

Главарь, к слову, выглядит подозрительно спокойным. А Милна вон, его помощнички разукрасили! Сейчас Фиона видела кровоподтеки и ссадины на заплывшем лице. Не умер бы он здесь. А значит, вытряхивали из него сведения старательно. Что он сказал им кроме того, что она его якобы жена?

А главарю, видимо, что-то сказала информация о старом хитром каллиграфе по фамилии Кик. Может, и Агнес это что-нибудь сказало бы.

— Что скажете? По-прежнему ничего не знаете?

— Ну, эээ, — протянула Фиона.

Нет, правда⁈ Он пытается вывести ее на чистую воду, предъявляя доказательства? На мгновение показалось, что она перенеслась на много лет назад. В далекое детство, когда отец ровно так же силился поймать ее на горячем. Помнится, было время, когда она продумывала шалости недостаточно тщательно и оставляла порой следы…

Вот только времени с тех пор минуло много. И врать она научилась виртуозно! Правда, сейчас в голове досадная звенящая пустота. Безотказное красноречие подвело.

Зато снова напомнил о себе Милн трескучим каркающим смехом. Главарь дернулся — что это, его нервирует веселье пленника?

— И что же вас так забавляет, сударь — не имею чести вас знать? — зашипел он.

— А вы и правда сейчас думаете — и кто же этот таинственный каллиграф по фамилии Кик? Быть может, найдутся бумаги о его учебе в одной из академий…

— И какова же его фамилия на самом деле? — в голосе главаря зазвучало откровенное нетерпение.

— А вы угадайте! — снова заржал несносный тип.

Фиона ощутила раздражение. Висит, привязанный к столбу, избитый и израненный, и злит этого фанатика! Нарочно он, что ли⁈

Хотя ведь да — нарочно. Ему нужно, чтобы здешние обитатели поверили в существование некоего дядюшки. Мало того — он хочет пустить их по ложному следу. Удивительно — он ухватился за ее завиральную выдумку и даже, кажется, составил какой-то план. Еще бы у них была возможность поговорить без посторонних ушей! Чтобы она хоть знала суть плана и могла подыграть ему.

— Если тебе есть что сказать — скажи, — тон главаря сделался ледяным.

— Мне нечего сказать, — хрипнул Милн и закашлялся. — Если ты ничего не понял, — это он уже просипел совсем неразборчиво.

— Говори, — рыкнул главарь, шагая к нему.

Спохватился, сделал знак одному из своих подручных. Тот ухватил какие-то клещи с подноса рядом со столбом. Фиона похолодела.

— Да он же просто не может говорить! — вскрикнула она. — Дайте ему воды!

И смолкла, с ужасом глядя на Милна. Тот обмяк, голова повисла. Сама она не решалась вскочить со скамейки — ну, кто ей позволит бегать по помещению⁈ Вон, один с длинными ручищами замер рядом. Смотрит вроде вбок — но она уверена была: на самом деле готов к любой ее выходке.

Колотила мелкая дрожь. Милн явно намекал на кого-то определенного — вот только она представления не имела, кого!

А главарь сейчас опять начнет требовать фамилию дядюшки. И что она скажет? Окажется рядом с Милном, на том же столбе. Или нарочно для нее еще один рядом поставят — невелика разница!

Главарь между тем отдал несколько коротких приказов. Милна развязали, уложили на длинную скамейку. Один из подручных принялся обрабатывать раны.

Да неужели! Сжалились? Или, скорее, решили продлить существование человека, который, хоть и со скрипом, но начал давать сведения. А на освободившееся место сейчас привяжут одну бестолковую болтливую бабенку, которая слишком медленно соображает, — подумалось ей. И когда ей поджарят пятки или прищемят пару пальцев, она сразу начнет соображать куда более резво. А вот визжать не по делу прекратит. Почему же ей в таком случае не страшно?

Да нет — страшно. Противная мелкая дрожь глубоко в груди не проходит. Просто она не обращает на нее внимания.

Теперь вот и зубы застучали. А в голове, как назло, совсем пусто. Даже те мысли, что были — и те выветрились. Теперь внутри черепа впустую билась бесплодная паника. Как-то она запоздала, — подумалось отрешенно.

Главарь повернулся к ней, и Фиона не выдержала: съежилась и жалобно заскулила.

Сама устыдилась жалкого звука. Но поделать ничего не смогла — горло само сжималось, выдавливая его.

— Ну-ну, вас же никто пока не обижает, — успокаивающе проговорил он. — Скажите, это любимый дядюшка нашел вам супруга?

— Он сказал — Эдди будет хорошим мужем, — проскулила Фиона. — Я переехала к дядюшке полгода назад, когда папа умер…

— А до того жили где?

— В Лутоне, — брякнула она. — У нас была маленькая ферма, мы держали баранов…

Мелкопоместных джентри в Лутоне, находившемся недалеко от ее бывшего дома — Гревилля — как собак нерезаных. И все они держат баранов. Вот и поди-ка, перебери всех, кто там умер и оставил сироту-дочку!

— У папы никогда не было дара, из-за этого наш садик с грушами побила пять лет назад гусеница, — продолжила она, шмыгая носом.

Уж про гибель садов в окрестностях Лутона она не врала! Отголоски того года остались и на саду в Гревилле — она с помощью проснувшегося дара их и лечила почти весь год, проведенный в поместье.

— Когда папа умер и его похоронили, — продолжила она, — приехал его кузен… он сказал, что папа писал ему, и просил позаботиться обо мне. И он забрал меня с собой, а землю продал, — она снова заскулила, уже совершенно искренне. Даже слезы по щекам покатились. Глаза моментально опухли — и нос тоже. — Он сказал мне поехать в Лутон и подписать у стряпчего какие-то бумаги… и увез, мне приходилось с ним ездить всюду. А потом я вышла замуж за Эдди, он дядюшкин помощник. Дядя сказал, Эдди будет хорошим мужем, — повторила она. — А Гарри я с отъезда из Бостона больше не видела. И не знала, увижу ли еще. Может, он вообще погиб — его на границу отправляли, — и она, уже не слишком сдерживаясь, заревела, размазывая слезы по щекам.

Наверное, сказалось нервное напряжение. Сначала она едва ощущала тревогу — была собрана и пыталась придумать что-нибудь дельное. Пыталась замечать детали — хотя получалось скверно, чего уж там!

И вот — расквасилась окончательно. И пусть! Фиона ревела над своей, только что выдуманной, судьбой. Стыдно не было. И ведь подействовало! Главаря проняло. Он дернулся — лица видно так и не было, но от него буквально повеяло раздражением и брезгливостью. Он отшатнулся.

— Довольно! — терпения и мягкости в голосе поубавилось. — Я не ваша тетушка, прекратите развозить сопли! — что-то коротко буркнул подручному и стремительно вышел.

Фиона проводила его растерянным взглядом. Двое следом вынесли Милна. Куда это они его поволокли⁈