Хозяйка сгоревшей усадьбы

Глава 29

Фиона обвела комнату взглядом, словно видела ее впервые. В окно пробивались лучи дневного солнца, бросая яркие золотистые полосы на деревянную отделку стен.

Дощечки.

Эта комната была единственной, облицованной деревом по стенам. В остальных были голые каменные стены в подпалинах.

Усадьба горела! Пожар уничтожил все здание целиком, и эта пристройка тоже пострадала. Состояние второй ее половины и второго этажа недвусмысленно говорит об этом. Как же, спрашивается, уцелела облицовка стен здесь, в этой комнате? И окно целое, со стеклом, с целыми рамами и широким подоконником!

А ведь она лишь теперь обратила на это внимание. Хотя видела не единожды в течение нескольких месяцев.

Спрашивается: что уберегло отделку стен в этой комнате от пламени? Не аномалия ли, что заняла помещение?

Рунная спираль. Точнее — ее обломок. А почему обломок? Потому что часть рун забылась, и не осталось никого, кто помнил бы их значение!

Какой же могла быть эта спираль, когда была целостной?

Фиона подошла к стене, надавила пальцем на дощечки. Крепко прилажены! Не шатаются, нигде не отходят. А ведь столько лет простояла эта комната заброшенной! Два или три десятка лет только после пожара. Отделку не повредил огонь, не тронули сырость и гниение. Обошли стороной жучки-древоточцы.

И наверняка рунные заклинания запрятаны под нею. Больше негде!

Вспомнились слова Милна: пока значение рун помнят. Что именно это значит — пока есть записи рун с их значениями, или пока их используют в живой речи и записях потомки тех, кто эти самые руны создал? Дикие племена, потомки древних народов.

Этого она у Милна не спросила. Не догадалась. Слишком много всего теснилось в голове, слишком она была напряжена. Ждала подвоха.

Подвох так и не появился. Милн оказался единственным визитером. Пока что.

Правда, она еще не знает, насколько верно то, что он сказал. Быть может, он просто заговаривал ей зубы… только теперь совсем уж непонятно, на кой.

Сейчас важно не это, — напомнила себе.

Важно — понять, где именно эта рунная спираль находится. Вероятно, под отделкой — поскольку на виду никаких рун не видно. Вопрос — на стенах или на полу? И то, и другое вскрывать будет хлопотно. И жаль, — подумалось вдруг. Она ведь, когда только обнаружила эту комнату, подумала: как хорошо было бы сохранить в первозданном виде!

Так может, и не трогать? По крайней мере, пока не разузнает побольше о том, что такое — эта самая рунная спираль.

Хотя… чтоб этого Милна!

Она ведь собиралась вчера начать день с того, чтоб принести сюда чашку сажи. Для призраков — чтобы они смогли оставить для нее послание. Пожалуй, после того, как комнату испишут черным, станет не так жаль сдирать отделку.

Фиона насупилась. Не то, чтобы она собиралась сдирать ее в ближайшие дни… да и на стенах писать необязательно. Можно принести доску или листы бумаги.

Развернувшись, она торопливо направилась к выходу. Если не принесет сажу сейчас — забудет об этом еще на неопределенный срок! А призраки хотели что-то передать ей как можно скорее.

Интересно, сколько времени им на это понадобится?

По идее, не так-то много. Вон, вчера хватило пары часов, чтоб вывести на лице шпиона знак из лопнувших мелких сосудов.

Сбегав во флигель, Фиона принесла небольшую чашку сажи и стопку листов бумаги. Разложила принесенное на середине комнаты. Подождав немного и убедившись, что ничего не происходит, вышла. Может, они стеснительные — эти призраки? И обратиться к ней не пытались — хотя она просидела там несколько минут.

Всем чего-то от нее нужно. Призракам, Милну…

К слову, а куда направился после нее Милн — к себе? Она спровадила его и даже не задумалась — что он собирается делать. Пока он сидел у нее — чуть от страха не тряслась. Как бы он чего не выкинул! А стоило ему уйти — успокоилась, забыла о нем. А ведь ничто не помешает ему вернуться! И не одному.

Фиона решительно направилась переодеваться. Надела мужское платье, загримировалась. Накинула плащ. И, подумав, выбралась через потайную дверь в кабинете.

Дорога была короткой: подняться на второй этаж, пройти через разрушенную пристройку и спуститься вниз. Пробраться через сад к выходу за беседкой. До сих пор она ни разу им не пользовалась — надобности не было. Но расчистить расчистила, и замок на калитке поменяла.

Если она выйдет из своей калитки — это непременно привлечет внимание соседей. А вот через запасную калитку на соседнюю улицу — никто не увидит.

Сделает круг по ближайшим кварталам и подойдет к жилищу Милна со стороны. Да, прохожих на этих улочках немного. Наверняка ее приметят. Но не узнают! И не поймут, откуда она пришла. А уж она проберется к подозрительному соседу и вызнает, чем он занят.

Вот Кэнди она зря не предупредила. Но… не тронут ведь беззащитную девушку, если заявятся к ней? Да служанка и спрятаться едва ли успеет. Ее защита — незнание.

Милн оказался дома.

Дверь открыта, окна тоже. Потрясающая беспечность! Улица была пуста, но Фиона не имела ни малейшей уверенности, что из окон никто не наблюдает. Да и плевать — ее не узнают! Дом ученого аптекаря удачно стоял на углу, так что через изгородь она махнула со стороны улицы, пересекавшей Вишневую. Крадучись прошла вокруг дома. Хотела сперва влезть в одно из окон, но для начала осмотрела — где какое помещение находится.

И в конце концов зашла через входную дверь. Не настолько она ловка, чтоб в окна лазать! Непременно нашумит и привлечет внимание хозяина.

В приоткрытую дверь проскользнула бесшумно.

Просторную прихожую заливал свет. Оглядевшись, Фиона стремительно скользнула к следующей двери. Прислушалась — и, убедившись, что за ней никого нет, прошла дальше. Это оказалась не комната, а коридор. Напряженно вслушиваясь, она двинулась вперед.

Миновала три закрытые двери, когда услышала впереди голоса. Один принадлежал Милну. Фиона замерла на миг — а потом медленно пошла на звук.

Беседа шла за приоткрытой дверью. Женщина остановилась и прислушалась, потом осторожно заглянула в щель. Внутри виднелось просторное пустое помещение, а голоса слышались за еще одной дверью сбоку, ближе к окну. Чтобы добраться до нее и заглянуть внутрь, пришлось бы зайти, прокрасться вдоль стены вправо, и затем — вдоль правой стены до самой двери.

Как нарочно, аккурат недалеко от двери внутри комнаты на прибитых к стене крюках висела целая груда хлама. Ветошь, какая-то одежда, ремни, сбруя, какие-то приспособления и еще Творец ведает что.

Чисто теоретически, если туда пробраться незамеченной… а потом укрыться под этой самой грудой. Может, никто и не заметит торчащие из-под горы тряпья и хлама ноги? Ну, даже если и заметит. Вон, окно открыто, а в окне — виден сад!

Если ее увидят, подманить несколько стеблей и веток снаружи — дело пары секунд. А там — она выскочит в окно и была такова! Растения прикроют. Корнями вцепятся в ноги преследователей, если кинутся за ней. Не остановят, так замедлят.

Изумляясь собственной наглости, Фиона просочилась в комнату и крадучись прошла вдоль стен.

Мужские голоса зазвучали отчетливее. Один точно принадлежал Милну.

Фиона остановилась возле висящего на стене хлама, прислушалась. Не похоже, чтобы собеседники собирались покидать дальнюю комнату. Однако подходить ближе она опасалась — еще выдаст себя! Говорящих в приоткрытую дверь видно не было. Она могла лишь разглядеть, что внутри было что-то, похожее на алхимическую лабораторию. Или мастерскую. А скорее — и то, и другое, вместе взятое.

— Она понимает, кто я, — раздался голос Милна. — И само собой, говорить прямо ничего не собирается. Откровенно насмехается, несет явную чушь. От всего отказывается.

— В смысле?

— Я спросил о грабителе. И она заявила, что никакого грабителя не было! Говорить, где он, она не собирается.

— Дело дрянь. Как она вообще ухитрилась⁈

— Болтала что-то о рунах. Я вначале решил, что это просто, чтоб заговорить мне зубы. Но потом, — Милн замолчал, словно подбирая слова. — Одним словом, так человек бледнеет и меняется в лице, когда вспоминает о чем-то важном. Точнее — что забыл что-то важное. Я пытался расспросить — но она ушла от ответа. Не знаю, что она могла набедокурить с рунами. Но… мы ведь можем чего-то о ней не знать.

— Вы не сумели понять, что она здесь делает, и с кем связана?

— Сам я могу засвидетельствовать лишь связи с леди Брейнстоун, артефактором. Больше к ней никто не ездит. Но они, как я понял, давние подруги…

За дверью воцарилось молчание.

— В поддержании связи с леди Брейнстоун странного нет, — заговорил наконец незнакомый голос. — Но это наверняка она с журналистом забрала посыльного!

— Больше некому, — согласился Милн. — Если только его не держат по-прежнему в усадьбе. Но это было бы опасно. Да и есть ли там, где запереть человека?

— Узнать это можно лишь, осмотрев строение, — хмыкнул неизвестный.

Повисло молчание. Суть была ясна: сунешься в усадьбу — и тоже там сгинешь! Они не понимали, куда делся их соглядатай. И потому остерегались.

— В одиночку туда лучше не соваться, — заметил Милн. — Мы не знаем, что внутри. И чем может закончиться вылазка.

Фиона насторожила слух. Если бы она была кошкой, уши у нее стали бы торчком. Но в комнате царила тишина. Различить удалось лишь негромкое хмыканье неизвестного. Как это понимать?

Вероятно, он считал излишним озвучивать то, что и так понятно.

Вывод? Они непременно попытаются залезть к ней снова! Только в этот раз будет не один соглядатай, а… несколько? Может даже, целый отряд.

А может, они так смолкли потому, что заметили ее? Она прижала голову к стене, попыталась сквозь висящие тряпки разглядеть что-нибудь у входа в соседнее помещение. Ни одного из мужчин по-прежнему видно не было. Могли ли они понять, что их подслушивают?

А что, если в этом им помог какой-нибудь артефакт?

Фиона замерла, забыв, как дышать. Сердце гулко колотилось. Ноздрями невольно ловила свежий запах зелени в окне — лишь мгновение нужно, чтобы подозвать к себе то, что растет снаружи! С трудом удержалась, чтоб не сделать этого немедленно — рано! Главное — успеть, когда ее обнаружат.

— Значит, пока соваться не надо, — заключил незнакомый мужской голос. — К хозяйке соваться тоже пока больше не надо. Я сообщу шефу, он пришлет людей.

Это для того, чтобы снова залезть в ее дом!

То есть к ней заявится уже целый отряд головорезов. А с этим она едва ли справится. Не душить ведь их всех, в самом деле! И то — надо еще успеть будет.

И заявятся они, вполне возможно, уже во флигель. А не потащатся обследовать нежилую часть строения. А что — разумно ведь сперва расспросить как следует хозяйку дома о судьбе первопроходца!

Звякнуло что-то, обрывая нить ее размышлений.

— Осторожнее! — это голос соседа.

— Господин Милн, не кажется ли вам, что вы отвлекаетесь от стоящих перед вами вплотную задач?

— Я выполняю стоящие передо мной задачи, — мрачно отозвался тот. — Кажется, одну из этих задач вы предложили мне отложить временно, до новых распоряжений. Что касается моих личных проектов — я занимаюсь ими не в ущерб… основным задачам, в голосе прозвучало плохо скрытое отвращение. — И используя личные средства!

Собеседник его лишь сумрачно что-то на это пробурчал.

Фиона хмыкнула про себя. Складывается впечатление, что Милн не очень-то рад, что приходится работать на…

Вот на кого именно — она так и не поняла.

Возможно, разберется после. Но явно не сегодня. Дверь комнаты, где беседовали мужчины, распахнулась. Мимо протопали решительные шаги. Испугаться женщина не успела: гость вышел в коридор, хозяин последовал за ним. Дверь захлопнулась.

Не заметили! Не увидели ее.

Сердце отчаянно колотилось. Они прошли в полудесятке шагов, если не меньше. Должно быть, ее спасло то, что ни один из мужчин не глядел в пол. И вообще, не подозревал, что здесь может находиться кто-то еще. Еще и дверь захлопнули — так что, если она вылезет из своего укрытия, им не услышать. А значит, есть возможность сунуть любопытный нос в соседнюю комнату. Поглядеть, чем там сосед занимается в лаборатории — или что это за помещение.

Выбравшись из-под ветоши, прислушалась. Тихо! Шаги удалились в сторону выхода.

Кинув вороватый взгляд на распахнутое окно, Фиона подманила быстро пару веток — на всякий случай, чтоб створки не захлопнулись так запросто, если Милн обнаружит ее здесь. А у него, в свою очередь, обнаружится способность закрывать окна на расстоянии — она ведь не знает наверняка, есть у него магический дар или нет.

Несколько быстрых шагов, толкнуть дверь. Фиона обежала взглядом комнату.

Несколько массивных столов — возле окна на всю стенку, у противоположной стены и боковой — напротив двери. Между ними вдоль стен — закрытые шкафы темного дерева. На столах — стеклянные колбы, реторты. На том, что возле окна — инструменты, металлические блестящие детали: зубчатые колеса и шестеренки, небольшие резные короба из бронзы и латуни.

Понять назначение всех этих предметов она не смогла. Здесь окно было закрыто. Подойдя к столу возле него, присмотрелась — и тут ей послышался звук шагов.

Фиона метнулась в соседнюю комнату, к распахнутому окну. Одним прыжком взлетела на подоконник и спрыгнула наземь. Сунувшиеся внутрь ветки заставила вернуться на место, сама затаилась, прижавшись к стене сбоку. Сверху хлопнула дверь — Милн вернулся. Шаги прошли по комнате — видимо, он вернулся в лабораторию.

Жаль, что не сумела осмотреться лучше! Впрочем, это задача не для нее, если так задуматься. Выждав несколько минут, она кинулась к выходу.

Уже когда была возле калитки — услышала, как ее кто-то окликает. В испуге перемахнула через изгородь — сама изумляясь собственной ловкости. И рванула прочь по улице, не оглядываясь. За спиной раздался возглас и топот.

Чтоб его! Заметил. И как Милн ухитрился?

Грохнуло, краем глаза Фиона приметила сбоку фонтанчик брызнувших в разные стороны каменных осколков. В нее стреляют⁈

У Милна есть то, из чего можно стрелять. Она слышала о таких орудиях, но никогда не видела вблизи. Кажется, появилась редкая возможность…

Она, не пытаясь притормозить, свернула за угол, ринулась еще быстрее. Приметив приоткрытую калитку в чей-то двор, нырнула туда и змеей скользнула в кусты, росшие вдоль изгороди изнутри. Обычный человек запутался бы, не пролез. Но ее они пропустили и прикрыли листьями.

Просидела там Фиона не один час. Слышала топот двух пар ног и тяжелое дыхание людей, пробежавших мимо двора. Слышала разговоры хозяев дома, вышедших на крыльцо. Эти, кажется, не заметили, как в их дворе скрылся кто-то с улицы — ей удалось прошмыгнуть быстро. Хозяева обсуждали повседневные дела, окликали слуг. Слуги переговаривались о своем, кто-то отдавал распоряжения. Кто-то ворчал. До того, что делается на улице, обитателям дома дела не было.

Иногда выбегали дети, играли в мяч. Всё, что нужно было — не позволить мячу попасть в ее куст. И не позволить им заметить себя. С этим она справлялась.

Фиона вслушивалась в шаги и разговоры редких прохожих. Милна и его собеседника слышно больше не было — не иначе, вернулись другой дорогой.

Она просидела до сумерек, когда калитку заперли на засов, а в окнах зажегся свет. Чуть выждав, она выбралась и, отодвинув засов, высунулась на улицу. Убедившись, что там пусто, торопливо зашагала ко входу к себе кружным путем. Услышанное в доме Милна звучало тревожно. Как бы в ее жилище не заявились завтра же! А то и нынче.

Лишь бы не оказалось, что она вернулась поздно! В конце концов, ничто ведь не помешало бы неизвестному с целым отрядом вломиться, пока дома одна беззащитная служанка. А хозяйка отсиживается в кустах возле чужого дома…

По собственному двору Фиона пробиралась опасливо. И лишь убедившись, что посторонних не видно, а подозрительных звуков не слышно, рискнула сунуться во флигель.