Хозяйка сгоревшей усадьбы

Глава 10

В этом помещении окон не оказалось. Лишь несколько узких бойниц под потолком, сквозь которые пробивался скудный свет.

Фиона не сразу сумела разглядеть, что очутилась в просторной зале.

Вдоль дальней стены, напротив входа, тянулась лестница наверх. Разглядеть прихотливо высеченные мраморные балясины и перила удалось лишь, подойдя вплотную. Слишком уж темно было в помещении. Ступени в сумраке едва белели, что наверху — видно не было вовсе.

Любопытно! Она-то думала, крыша провалилась во всем втором этаже. Выходит, как минимум над этой частью здания она сохранилась.

А может, эту часть попросту завалило, так что выхода на второй этаж и нет? Не посмотришь — не узнаешь. И Фиона принялась медленно подниматься.

Шагала без спешки, ощупывая каждую ступень ногой, прежде чем перенести на нее вес. И крепко держалась за перила. Шутка ли — дом не одно десятилетие стоит пустой и разрушается! Кто знает, в какой момент очередная ступень может провалиться под нею.

Фиона даже удивилась, когда удалось добраться до верха без происшествий. Она очутилась в такой же темной зале, что и внизу.

Выходит, крыша здесь таки сохранилась над частью этажа. А снизу казалось — она целиком разрушена. Женщина осторожно ступила на плиты пола. Огляделась.

Пол под ногами ощущался надежным, крепким. Не было ощущения, что он вот-вот провалится под ногами. Окружала темнота. Лишь далеко сбоку смутно светлела арка выхода — кажется, эта зала с лестницей имела примерно такой же размер, что и нижняя. Только бойниц под потолком не хватало — внизу хотя бы через них пробивался какой-никакой свет. Здесь — ни единого отверстия. Придется идти к виднеющемуся выходу.

Лишь бы не сверзиться с лестницы, когда будет возвращаться!

Фиона двинулась вперед, при каждом шаге ощупывая пол, прежде чем поставить ногу. Не хотелось провалиться сквозь него. Впрочем, опасения оказались напрасны.

Арка выхода выводила в короткую анфиладу. Точнее — наверное, прежде эта анфилада была достаточно длинной, на всю длину пристройки. Но нынче от нее осталась единственная комната. А проем, который должен был вести дальше, оказался намертво заколочен.

Настолько, что даже свет практически не просачивался внутрь. Окна в комнатах по обе стороны от центрального коридора были заколочены так же.

Внизу проемы забили менее тщательно, — отметила Фиона поневоле. Все было в щелях и дырах. Вот здесь придется повозиться, чтоб избавиться от досок!

В эту часть этажа свет просачивался в узкую щель между потолком и дальней стеной. Видать, в конце пристройки крыша сохранилась. А вот дальше шел кусок, где она обрушилась вместе с частью стен.

Однако странно — зачем понадобилось так тщательно все заколачивать? И кому.

Нет, вскрывать проход в разрушенную часть второго этажа нынче она не станет. Слишком много шума выйдет — обязательно заметят. Рабочие на первом этаже — почти наверняка. А вполне возможно, и соседи.

Можно, конечно, попросить рабочих. И навести порядок на первом этаже. И убрать доски здесь. Но почему-то не хотелось пускать сюда посторонних. К тому же она была на втором этаже основного здания. И знала, что выхода оттуда в пристройку нет.

Спустя пару дней выяснилось, что есть.

Фиона оглядывалась, стоя посреди залы на втором этаже. Ну да — вон лестница, уводящая вниз и наверх. Она же сюда поднималась! Узнать помещение удалось не сразу — очертания предметов она видела благодаря амулету ночного зрения, купленного в магазине Агнес накануне.

Тот ничего не освещал, как обычный магический светляк. Просто, будучи надетым на шею, позволял видеть в темноте, словно ночной зверь.

И предметы виделись бесцветно-серыми, однотонными. От этого все вокруг казалось призрачным, хотя очертания Фиона видела четко. Полное отсутствие теней усиливало ощущение призрачности.

Вскрыть заколоченный проход на втором этаже пристройки Фиона решила ночью. Для этого — она понимала — ей придется переночевать в усадьбе. Накануне она велела привезли во флигель единственную кушетку. Отдохнет там, чтобы не бродить впотьмах по улицам — последнее пугало ее теперь до одури. Уж лучше — провести ночь в одиночестве, в полуразрушенном здании, которое до конца не восстановили.

Интересно, почему она не обнаружила выхода в пристройку, когда осматривала второй этаж в первый раз?

Вероятно, потому что не рассчитывала ничего такого найти. Вот и не рыскала намеренно. А сейчас она прошла по разрушенной анфиладе прямиком к основному зданию. Вход не был ни завален, ни заколочен. Просто вывел в небольшую комнату. Видимо, в прошлый раз Фиона сюда забыла заглянуть. Не привлек ее внимания один из проемов, выводивших из широкой галереи второго этажа в отдельные помещения.

Ну да! Она тогда только нашла лестницу на третий этаж. Под небом.

Невольно усмехнулась, вспомнив. Этаж под небесным куполом показался ей самым интересным, что удалось найти в доме. После этого она и думать забыла, чтоб обследовать отдельные помещения. Ну, что там могло найтись интересного?

Тем более, что комнатка, куда вела анфилада, не сообщалась с центральной галереей напрямую. Боковой выход вел из нее в более просторное помещение. А уж это помещение выводило в галерею.

После того, как нашла выход из пристройки, загадок не осталось. Фиона еще раз поднялась на третий этаж — просто, чтобы поглядеть на ночное небо.

Звезды безмятежно перемигивались, глядя сверху. И правда — завораживающее зрелище. А тишина, царящая над районом, делала его поистине магическим. Фиона стояла, задрав голову, пока шея не затекла окончательно, а плечи не начали ныть. Это заставило встряхнуться.

Над столицей давно царит глубокая ночь. Нужно идти спать.

Она начала спускаться на второй этаж, раздумывая, что смысла идти через пристройку нет. Можно сразу спуститься вниз и дойти до флигеля. Так будет короче и быстрее. Даже из окна первого этажа вылезать не придется — рабочие расчистили вход со двора. Как ее внимание привлек шелест.

Крылья? Здесь что, обосновались летучие мыши? Их же не было! Или ночные птицы…

Она замерла на середине лестницы, вслушиваясь в стремительно приближающийся звук. Вздрогнула и шатнулась назад, усевшись с размаху на ступеньку, когда нечто неосязаемое врезалось в нее, прошелестело буквально насквозь и, очутившись за спиной, почти сразу затихло.

Похолодевшая ошарашенная Фиона минуты две сидела на ступеньке, не решаясь шевельнуться. Сердце колотилось, тяжело ударяясь о ребра. Дыхание срывалось.

С трудом удалось заставить себя подняться и продолжить спуск. Ноги дрожали, колени подгибались. Женщина уговаривала себя пройти совсем немного — всего лишь до флигеля. Получалось скверно.

Что это только что было⁈

Заснуть в эту ночь не удалось.

До флигеля Фиона с горем пополам добралась. Запершись изнутри, первым делом проверила — точно ли закрыты все окна.

В большой комнате стояла удобная кушетка. Но мысль о том, чтобы погасить свет и спокойно улечься, пугала. Окажешься в темноте — и снова явится. То самое, неведомое.

Фиону трясло. Она пыталась убедить себя, что ничего страшного не произошло. Даже если ей и не почудилось — то неведомое, что пронеслось мимо нее, не причинило ей вреда. Оно мелькнуло — и тут же пропало. Тщетно. Страх не уходил. Пришлось идти на кухню, греть воду. Предвидя целую ночь в одиночестве, она купила заранее несколько пакетов чая в лавке. В том числе — и с успокаивающими травами. И печенья.

Вот и пригодилось!

Пока ждала, чтобы чай заварился, было почти не страшно. После чашки горячего напитка она вовсе успокоилась. И даже решилась лечь.

Разумеется, свет гасить не стала. Лишь оставила канделябр с горящими свечами в прихожей. Рыжеватый дрожащий свет плясал по стенам и потолку, ложился странными и пугающими тенями на границе между двумя комнатами. Понаблюдав какое-то время за танцем теней, Фиона пришла к выводу: идея оставить свечи горящими была неудачной. Но потушить их было еще страшнее. К тому же ради этого пришлось бы подняться. А потом — идти из прихожей к кушетке в темноте.

В конце концов она приняла половинчатое решение: чтобы не глядеть на пляску отсветов, закрыла глаза. Правда, под веками продолжали дрожать рыжеватые пятна.

Наверное, в какой-то момент она все-таки задремала. Потому что подскочила на кушетке от леденящего кровь звука. Не то свист, не то шелест. Похожий на то, что она слышала, спускаясь с третьего этажа — только в этом слышалось невнятное завывание. Или даже хор каких-то нездешних голосов.

Фиона, трясясь всем телом, села, обхватив руками колени. Пламя свечей металось, точно силилось убежать. Словно звук и его перепугал. За окнами царила темень.

Как ни тряслись колени от страха, она заставила себя спустить ноги на пол. Удалось не с первого раза — едва кончики пальцев касались пола, как сами собой отдергивались. Словно пол был раскаленным. Наконец кое-как утвердилась на ногах, принялась обходить комнаты. Подходила опасливо, сбоку, к окнам — проверить — по-прежнему ли закрыты.

И почему так темно, спрашивается? На миг прошибла пугающая мысль — что утро никогда не наступит. Слишком уж черно снаружи.

От мысли выйти на улицу Фиона отказалась. Идея внушала иррациональный страх. Ей вообще жутко было подходить слишком близко к двери или окнам.

Наверное, это просто нервы. Слишком привыкла она, что вокруг постоянно толчется уйма народу. Слуги, управляющие… в том же постоялом дворе кто-то непременно был: другие постояльцы в комнатах по соседству, слуги, хозяева. А тут — одна! Она ведь уже ловила себя на этом ощущении страха при мысли, что вокруг — никого.

Вот уж правда — бойтесь исполнения своих желаний! Сколько лет она бесплодно мечтала оказаться подальше от взглядов, наблюдающих за каждым шагом и действием.

Но почему же так черно за окнами?

Фиона разожгла снова огонь в очаге на кухне. Надо было хоть Кэнди с собой взять, что ли. Только она-то не хотела, чтобы кто-то видел, чем она станет здесь заниматься! Она установила котел с водой над огнем, когда пламя свечей заметалось, разбрасывая беспорядочные отсветы. То сжимаясь и почти угасая, то взмывая пугающими языками пламени. Эдак еще пожар разразится!

Сердце замерло. Не зря ведь после пожара здание стояло заброшенным! Не зря окружала его дурная слава.

С пламенем в очаге тоже творилось неладное. Оно то норовило потухнуть, то пыталось вырваться наружу.

Нет, это уже не пустые страхи, порожденные расстроенными нервами! И знакомый звук — не то свист, не то шелест. Будто со всех сторон одновременно.

Фиона оглянулась в испуге. Откуда же это доносится? Сердце сжалось. Зато огонь метаться перестал — это отметила почти машинально. Звук усиливался, делался громче. Заполнял все вокруг. Словно хлопали вокруг крылья сотен летучих мышей или птиц, в стаю которых она ни с того ни с сего угодила.

Так и сходят с ума от страха. Если, конечно, она еще не сошла, и это ей не чудится.

Фиона невольно съеживалась, пытаясь защититься от ударов крыльями. Только вот те оставались неосязаемыми.

Сколько так это что-то неведомое кружило вокруг нее? Она потеряла счет времени. Но, наверное, недолго. Может, несколько минут. Просто они показались ей слишком долгими. Звук стал утихать, удаляться, словно втягиваясь в стены. Как вода в рыхлую почву.

Когда все стихло, она поняла, что в окно просачивается тусклый рассвет. Самый темный час миновал.

Звук кипящей воды в котле заставил встряхнуться. Пришлось снимать его с огня, заваривать снова чай.

Что посетило ее дважды за короткий период? Она не знала. И искать ответы прямо сейчас была не в силах. Зато Фиона прекрасно знала, что в ее силах. И что она сделает, чтобы впредь подобного не приключалось. Может, здешние призраки и безобидны. Но трястись от страха каждую ночь она точно не намерена! Пусть даже они и не будут напоминать о себе, когда она переедет сюда с Кэнди. А значит — будет уже не одна.

Она уже несколько дней не заходила в лавку Агнес. Надо будет заглянуть, разузнать о подруге. Может, та уже возвращается? Заодно прихватит несколько амулетов, которые закроют дорогу потусторонним странностям в ее жилище.

Фиона помнила, как подруга рассказывала: амулеты, чтобы отгонять злых духов, призраков и дурные сны, пользуются немалой популярностью. Их покупают и купцы, и чиновники, и простые труженики.

Помнится, сама Фиона тогда еще посмеялась над суевериями. Это ж надо — сколько призраков бродит по Ковентри, что на них можно состояние сколотить! Агнес тогда пустилась в объяснения — о том, как копится среди улиц и строений тяжелая энергия. И как эта энергия начинает проявлять себя, когда ее становится слишком много.

И вот — пожалуйста. Она сама с этим столкнулась.

Что ж, ничего удивительного, по сути. Дом старый, и наверняка дурная слава окутывает его не напрасно. Столько лет он пустовал!

И, если разобраться, ничего ужасного не произошло. Ну, немного испугалась. И провела одну бессонную ночь. Главное — она знает, что делать. Рассвет уже наступил. Она выпьет чаю, дождется, когда солнце поднимется, а улицы сделаются оживленными. Пока еще слишком рано, просыпаться начали разве что работники на скотных дворах. Да пекари — чтобы поставить в печи хлеб. Спустя несколько часов первые покупатели выйдут из домов за свежими булками…

Фиона встряхнула головой. Невыносимо захотелось вдруг свежей выпечки.

Ну да, это все бессонная ночь! Потому и есть хочется. Нужно подождать всего несколько часов. Потом она поедет в постоялый двор, там позавтракает. Главное — она сделала всё, что собиралась. Осмотрела второй этаж, нашла выход из основного здания в пристройку. Можно спокойно ждать переезда.

Наверное, все-таки сказалась бессонная ночь. Фиона сама не заметила, как задремала, откинувшись на спинку стула и опершись затылком на стену.

— Ты ведь знаешь, Ковентри — очень древний город. Во времена Мерсии он звался так же, но появился во втором веке Мерсии на месте небольшого поселения, стоящего вдали от торговых путей. Здесь было дико и тихо. Поселение утопало в густых лесах, скрывающих под сумрачными ветвями во множестве небольшие, но топкие болотца, — детский голосок звучал не по-детски серьезно, и это несоответствие пугало.

— Я знаю это, — ответ прозвучал резче, чем хотела того Фиона.

— Ты не знаешь, что охотники, травники и бортники основали свое маленькое поселение на месте давно разрушенного города, от которого на тот момент не осталось ни следа. В глубине Ковентри спит нечто древнее.

Фиона поерзала, ей было неуютно.

— И что же, — проворчала она, раздосадованная. — Это древнее спит и видит — как бы вырваться на свободу, чтобы нести в мир хаос, смерть и разрушения?

— Ну что за детские сказки, — тонкий голосок рассмеялся совсем невесело. — Я ведь не говорю — древнее зло. Такового в природе не существует. И не говорю — древние чудовища или проклятия. Никакое чудовище или проклятие не пережило бы того, что разрушило город, что высился на месте Ковентри в домерсийские времена.

Творец, домерсийские времена — это когда было-то⁈

— Так что тогда спит-то? — нетерпеливо вопросила Фиона вместо этого.

— Память. Под мостовыми Ковентри спит память.

— А. Память и призраки?

— А ты умна, — в голоске прозвучал смешок. — И не пуглива. Тебя не так просто сбить с толку.

— А ты пытаешься меня сбить с толку.

— Нет. Но люди часто сбивают себя с толку сами собственным страхом. Под городом спит память. А еще — под улицами Ковентри тянутся древние мостовые. Иногда — параллельно, иногда — пересекая их. Мостовые старого города никуда не делись. И память живет — хоть и спит. Но есть места, где прошлое встречается с настоящим.

— И этот дом — одно из таких мест?

— Это место многое помнит.

— И часто мне будут являться призраки прошлого? — холодно осведомилась Фиона. — Я не знаю, кто ты. Покажись!

— Прошлое не враждебно к нынешнему городу и его людям, — прошелестел голосок. — Оно не враждебно и к тебе. Только помни, — слова звучали все тише, пока звук, наконец, не угас окончательно.

Фиона встряхнулась, подняла голову и осмотрелась диким взглядом. Сердце колотилось, воздуха не хватало.

Рывком поднявшись, она распахнула окно и судорожно хватанула ртом воздух. Утренняя прохлада освежила голову. По телу побежал неприятный озноб.

Снаружи рассвело, но солнечные лучи пока не добрались сюда. Утро!

На столе стояла чашка с остывшим чаем. Как она так заснула! И что это был за сон? Чей голос она слышала? Ребенок, говоривший с ней, так и не появился. Да и ребенок ли это был? Нет, сначала надо умыться, выпить горячего. Пока еще слишком рано, но через часок-другой можно будет отправляться в город. Обо всем, что привиделось, она подумает позже. Если сочтет нужным.